Изменится

Двойной быстрый стук в дверь предупреждает его прежде, чем она откроется. Нортон дописывал важное письмо, лишь слегка поднял глаза и кивнул в знак приветствия, снова опустив взгляд на жёлтую бумагу, исписанную чернильными буквами. Худые руки обняли его за шею, на секунду слегка сжав в объятиях, и быстрый поцелуй прикоснулся к его щеке. — Ты ещё долго будешь занят? Лисса плюхается на диван, покрытый белой шкурой, подпирает щеку рукой и смотрит своими синими глазами на него, рыжие, всё же медного оттенка, волосы касаются поверхности шкуры. "Отросли", - как-то туманно отдается в голове, но на лице появляется слабая улыбка. Он только учится улыбаться. Учится быть счастливым, она тоже. — Мне осталось буквально пару стопок по сорок листов, — непринуждённо сообщает он, как будто бы это так легко. Слышит смешок с дивана, — РадоСвет сходит с ума, и поэтому я должен написать им подробно, почему я отказываю большей части их предложений. Плюс пора разгребать тот застой, который образовался на ЗолМехе за несколько лет отсутствия деда. — Нортон усмехается чему-то своему. Лисса понимающе кивает головой, задумчиво смотря в пол. Ему так и хочется спросить: — У тебя выходной? — Да. Представляешь великая делегация не прибыла на собрание из-за неполадок перехода. — Ты не очень расстроена этим, — заметил Нортон, внимательно смотря на девушку. Лисса довольно улыбнулась, почти счастливо. — Как успехи с переездом? — Нортон решил поддерживать темы далёкие от их общих переживаний. Чтобы как можно дольше побыть в этой притной атмосфере, почему-то именно сейчас в груди такая теплота, и это совершенно не связано с камином, где осыпается угольками дерево. — Вещей не очень много, сам знаешь, — пожимает плечами, — через несколько дней окончательно подпишем договор, и я получу ключи. — Она довольно растянулась вдоль дивана, сложив руки на груди. — Даже не верится, там парк рядом, до университета четыре остановки на автобусе, район хороший, — перечисляет всё достатки найденного жилья. Нортон хмыкает, вообще он думал, что они может быть переедут в Черновод. Но сейчас ему кажется, что он сам порядком устал от Эфлары, хочется такого спокойствия. Желание не слишком соответсующие его возрасту, ему всего двадцать три. Иногда кажется, что за спиной стоит большая темная тень - отпечаток прошлого. Ему до сих пор сниться земля под боком, его тело готово дать отпор в любую минуту, а его ноги так до конца и не восстановились, но Нортон верит, что это всё поправимо. — Пустишь меня? — с усмешкой говорит он, хитро прищуриваясь, дразнит. — Будешь половину всех налогов платить, — бурчит Лисса в ответ. — Всё, что захочешь, солнце. Он смеётся, потому что ему весело и легко на душе. Ему нравится видеть, как Лисса тоже испытывает это. За долгое время её лицо выражает так много эмоций, в глазах горит огонь, безумный, но всё же горит. Их шрамы медленно заживут, он надеется. Они станут больше улыбаться. И годы войны за спиной когда-нибудь через десятилетия, а может даже столетия покинут их, оставаясь лишь далёкими воспоминаниями в памяти, мелкими шрамами на коже, незначительными дырочками в сердце. — Эх, давай я помогу тебе что ли, ты же так до ночи провозишься, — вздыхает Лисса с приувеличением, — особенно хорошо мне даются финансовые отчёты. Давай сюда, сейчас разберемся по быстрому. Нортон закатывает глаза, когда она ставит стул напротив него и берёт стопку бумаг с края стола. Тишина нарушается только поскрипыванием перьев по листам и тиканьем часов где-то в комнате. Когда-нибудь - думает Нортон.