Утоли мою печаль

Дин, с трудом перегнувшись через ручку инвалидного кресла, осторожно прикоснулся перебинтованной рукой к холодному надгробному камню, попытался погладить, но руку свело судорогой, и он, скривившись, вернулся в прежнее положение. Стоящий рядом Сэм дернулся, чтобы помочь, но остался на месте, остановленный гневным взглядом старшего. Принц Тьмы едва удерживал себя от того, чтобы подхватить своего упрямого партнера на руки и утащить обратно в комнату, считая, что тот слишком рано начал двигаться. Несмотря на кровь Сэма, которой док продолжал пичкать Дина (теперь однако осторожнее, чтобы не повторить остановку сердца), до полного выздоровления было еще далеко, повреждения были слишком велики, да и Дин был слишком ослаблен внутри. Его сильно подкосило известие о смерти отца, а после этого он узнал, что едва ли сможет вновь ходить, с трудом он принял известие, что долго не сможет нормально пользоваться руками, кости которых были раздроблены почти в муку. На фоне всех этих известий поврежденные внутренние органы и ребра казались совершенным пустяком. А вот шрам на лице, от которого уголок губ слегка приподнялся вверх в намеке на ироничную усмешку, Дина очень огорчил. Он, раньше с таким бесстыдством принимавший ласку, особенно к лицу, стал чураться прикосновений. Больше всего Сэма обижало то, с какой виноватой улыбкой, Дин отодвигался от него подальше, объясняя это тем, что его следует сначала как следует подлатать, прежде чем у кого-то появится желание к нему прикоснуться. Он искренне считал, что такой беспомощный и уродливый, он вызывал у окружающих жалость и презрение, поэтому всячески стремился уйти от общения с друзьями и со своим партнером. Сэм видел все по-другому. Он видел, как легкий ветерок шевелит вновь коротко остриженные волосы и концы теплого пледа, накинутого на неподвижные ноги Дина, как щурятся усталые зеленые глаза, сжимаются в тонкую полоску пухлые губы, как подрагивают от боли руки самого прекрасного человека на земле. Он знал, что сделал все, чтобы его партнер поправился, но чувствовал, что этого недостаточно, что нужно что-то еще. - Становится холодно, нам лучше вернуться – Сэм тронул Дина за плечо, привлекая внимание, и, дождавшись позволяющего кивка, взялся за ручки кресла и, толкая его впереди себя, направился к дому. В особняке их встретил встрепанный, ругающийся Крис, вылетевший из комнаты Анэ. Оглянувшись, он что-то злобно рыкнул в распахнутую дверь, в ответ ему в лицо с силой прилетела маленькая думка, и дверь с грохотом захлопнулась. Сэм с интересом наблюдал, как Крис шибанул кулаком стену, а затем, гордо развернувшись, ушел. После того, как Чарли уехал, объяснив Анэ, что для него все это было просто развлечением, кицунэ впала в ярость. Ее не смог успокоить даже подоспевший на выручку Повелитель. Крис же, долго обдумывавший ситуацию, решил, что для него важнее всего, чтобы Анэ была с ним, и неважно чьего ребенка она носит под сердцем. Однако кицунэ, разбушевавшись, отказала своему жениху. Тот вначале хотел заставить ее, но его остановил Сэм, слишком четко помнивший, к чему может привести жажда полной власти над человеком. Он не мог запретить Крису этот брак, учитывая, что Анэ давным-давно была ему обещана, но мог сделать так, чтобы свадьба была не по принуждению, а по взаимному согласию. Пока, однако, все шло не очень. Анэ срывалась, Крис обижался и наоборот, но тем не менее с каждым днем улыбки на лицах становились все мечтательней, ссоры все короче, а примирения длиннее. - Смотри – прошептал Сэм, наклонившись к Дину и чувствуя, как внутри начали перезваниваться колокольчики от вида мечтательной улыбки партнера. Они оба довольно наблюдали, как Анэ выглянула из комнаты, нахмурилась, а затем, придерживая руками небольшой животик торопливо пошла вслед за Крисом. Дин протянул руку и, запутавшись в длинных волосах, притянул к себе ошалевшего от счастья Сэма. Он медленно облизал сухие губы, зная, что Сэм жадно впитывает в себя каждое его движение, и, легко поцеловав, прижался лбом к горячему сильному плечу. - Я люблю тебя, придурок – едва шевельнулись губы. Сэм закрыл глаза и осторожно прижал к себе Дина, чувствуя, как внутри разливается тепло. Вместе они все преодолеют. Теперь все точно будет хорошо.