Птичка

Гипнос любил летать. Пожалуй, это было его самым любимым занятием после сна. Тёплый воздух под его крыльями мягко нёс вперёд навстречу ночной прохладе и сладкому запаху роз, чуть скрашенному солоноватым привкусом моря. Сегодня полнолуние, поэтому матушка особенно постаралась, чтобы стеснительная Селена не чувствовала себя слишком вычурно на кромешно-синем фоне: звёзды мерцали холодным светом, их не прикрывало ни единое облачко, лишь на горизонте виднелась одинокая парочка, но и те, как будто осознав свою нежданность, спешили раствориться в нежном бризе, уступить место красочному сиянию сумрачных светил. В такие ночи смертные часто устраивали пиры и гулянья. Их отзвуки долетали до Гипноса, и он слегка улыбался, вторя этой мгновенной беззаботности. Совсем скоро многие из них отправятся в его царство: набраться сил и хотя бы ненадолго очистить разум от скопившихся проблем, мыслей и эмоций перед очередным тяжёлым, душным днём нескончаемой работы под беспощадно палящим солнцем. Но это будет после. А сейчас у Гипноса есть тот, кто, скорее всего, уже ждёт его, сидя на абсолютно неудобной мраморной скамье на «их» террасе. — Арес! — так и оказалось. Знакомые, почти родные руки подхватили его до того, как он успел встать на узорчатую площадку. Прижали к жаркой груди и совсем немного покружили, хотя Гипнос предпочёл бы подольше. Это было до удушья приятно. Трудно сравнивать, но больше всего это было похоже на полёты в одной из самых ветреных частей подземелья, возле границы Элизиума, где порывы были настолько сильными, что вырваться из них можно было, разве что вывихнув себе крыло. Тоже с хваткой Ареса. Гипнос бы ни за что не смог самостоятельно избавиться от объятий бога войны, если бы тот вдруг решил его не отпускать. — Давно не виделись, птичка, — ласковый поцелуй в кудрявую макушку заставил Гипноса хихикнуть. — Надолго в этот раз? — Не-а. — Что? — Арес легонько боднул Гипноса лбом. — За что ты так со мной? — количество печали и страданий, вложенных в одну фразу, превзошло все щенячьи взгляды Цербера вместе взятые. — Ну, не расстраивайся, — Гипнос положил руку на изгиб крепкой челюсти Ареса. — У меня просто есть одно дело в каком-то селении на юго-западе, примерно стадиях, кажется, в ста отсюда. — Вот как. А оно не может подождать? Я скучал, — голос Ареса намекающе опустился на пару октав. — К сожалению, нет, — мозолистые ладони только сжали его бёдра сильнее под обречённый вздох их хозяина, Гипнос рассмеялся. — Арес, просто чтобы ты знал, мне не нравиться, когда в ушах стоит бесконечный шёпот. — Они молятся тебе? — Скорее взывают. — Ясно, — Арес нахмурился явно чем-то озадаченный. — Это странно. Птичка, может возьмёшь меня с собой? У меня плохое предчувствие. — Ох, Арес, иди сюда, — Гипнос притянул лицо Ареса ближе, и тот поцеловал его, резко, с налёту, как делал всегда, едва получал возможность. Нежными его поцелуи могли быть только после секса. Не то чтобы Гипнос имел что-то против того, как Арес обращался с ним. Он представлял, что его ждёт, когда соглашался на предложение бога войны. Ему не оставалось ничего, кроме как подчиняться. Впитывать жгучую страсть, пока спина покрывалась мелкими мурашками от собственной покорности. Как легко он позволял шершавому языку хозяйничать в своём рту, а острым зубам прокусывать его губы до крови. Но всё же Гипнос отстранился первым. — Мне пора. — Ты уверен? — Гипнос одарил Ареса понимающей улыбкой: он и сам не хотел расставаться, но ему надо было разобраться с тем, что происходило в том месте. — Я постараюсь вернуться побыстрее.

***

Взмах крыльями, ещё, ещё, и вот Гипнос уже снова тонет в яркой синеве ночного неба. Арес нескоро потерял его среди ярких звёзд. Но скребущее чувство так и не ушло, а только обострилось. И теперь оно ломило его грудную клетку, царапалось в неё, шептало, уговаривая догнать его птичку и убедить не лететь никуда, остаться рядом с ним в тепле и безопасности, в его власти. Но Арес не пойдёт и не остановит Гипноса. Он должен хоть сейчас сдержать обещание, которое давал уже много раз: сначала своей матери, потом Афродите, своим сыновьям и самому себе, что будет сдерживать порывы своих эмоций, начиная с гнева, заканчивая пресловутым собственичеством. Последние особенно сильно относилось к Гипносу. Провести с ним много времени и так было фактически невозможно: сыновья Ночи не переносили солнечный свет. Даже Танатос предпочитал носить капюшон, а про такое ранимое облачко как Гипнос и говорить не стоило. Но в этот раз было что-то ещё. Тревога. Арес не сразу её распознал и тут же поспешил отбросить. Гипнос пусть и был во многом уязвимым, смог бы дать отпор кучке простых смертных, как минимум усыпить их. Однако гадское предчувствие не хотело его отпускать. Оно давило на сознание всё сильнее, оборачиваясь вокруг шеи змеёй, защищающей своё гнездо, готовой в любой момент переломать ему позвонки от отчаянья. Арес призвал своих сыновей. Сказал им готовить колесницу. Он просто убедится, что его птичка в безопасности и уйдёт, не станет вмешиваться, просто проконтролирует, успокоит свои нервы. Гипнос ведь не будет против, если он просто побудет рядом пару минут. Тем более он даже не узнает. Это для его же блага.