Кого же выбрать или Смертельная Ошибка Гено

Это была… случайность. Так говорил себе разрушитель. Приятная, разумеется, но абсолютная случайность… сладко-влажная и тягучая. «Случайность» — повторял он себе раз за разом. Никто не думал ничего требовать, никто не собирался ничего делать, Эррор не искал специально подходящего момента, не заглядывал в глаза вопросительно. Он не хотел… Нет же… просто так получилось. Да, именно, просто так получилось, это не его инициатива… но раз уж закрутилось, раз уж сложились так обстоятельства, зачем же было останавливаться? Терракотовые и снежно-белые фаланги соприкоснулись, легко, одними лишь кончиками, буквально тонкой кожицей, что покрывала твёрдость пористых немного внутри костей, скользнули навстречу, пока два монстра, окружённые глючными облачками сидели рядом. И мелкие лаги тысячами иголочек прошедшие по рукам вызвали приятную лёгкую боль, что так нравилась Эррору, такую нужную, такую возбуждающую. Почему же не продолжить? Да и с другой стороны вертелись мысли похожего порядка — прикосновение к такой редкодоступной глючной руке кажется таким интимным, таким забивающим дыхание. Ведь Эррор редко позволяет себя коснуться. Зачем же отказываться от этого удовольствия? Потому Гено задерживает дыхание, словно охотник, которому удалось подкрасться к редкому зверю. Опять. Опять это его инициатива. Но эту руку так просто не отпустить, не отнять ладони, не отвести просто так взгляд, не отступиться, пока он подпустил к себе ближе нужно брать максимум. И пальцы переплетаются, сталкивая лилейно-белые и трёхцветные фаланги теснее… совершенно не умышленно. Нечаянно. Почти нехотя. Правда-правда. Честно-честно, Гено не проявил ни капельки инициативы. Взгляд в глаза друг другу — долгий, томный. Белый снег и золото в пурпурной оплётке. Такой разный и одинаковый в спрятанном в глазницах желании. Они видят, чуствуют. Но никогда не скажут вслух. Нет-нет, потому что это всё случайность, как и в тот раз, в тот сладкий прошлый раз, когда губы сами нашли себе занятие, не спрашивая мнения своего владельца, а потом и не только губы... ах, это было сладко, божественно сладко, но так чёрт подери мало. Мало! Гено хотел ещё... но они же были не намерены это повторять? Правда же? Эррор же молчал столько дней, молчал и после того инцидента с недавним переодеванием. Он молчал, лишь смотрел нечитаемым взглядом, не проронив ни одного слова, даже самого слабого намёка, он не просил объяснений происходящего, или продолжения их ставших вдруг такими непонятными и сомнительными отношений. Нет-нет, Эррор ни в коем случае ничего не просил, ведь тот прошлый раз был нечаянным, это было… не специально. И Гено разворачивается в корпусе боком, чтобы через ткань одежды почувствовать ЕГО тепло и его плечу позволяют уткнуться в свою грудь и дышат. Часто, поверхносно, путано, словно вместо слов частым дыханием пытаясь сказать нечто важное, или показать... Невыносимое притяжение, они будто магниты, противоположные полюса, что стоят лицом друг к другу, отталкиваются и притягиваются одновременно, не в состоянии решить, кому следует повернуться задом, чтобы изменить полярность и слипнуться окончательно. Ох уж эта полярность... ох уж эта глупая молчанка... никому не нужная, постоянно мешающая нерешительность. И Гено снова отстраняется, чтобы повернуться уже не боком, а передом, чтобы нечаянно заглянуть в разномастные глаза, чуть-чуть склониться ближе, не иначе как от порыва сильного ветра, что не ощутился больше никем, только им самим… и ещё ближе, и ещё самую малость, так, чтобы их губы коснулись. Нехотя, нечаянно… и сцепились жадно. Сначала лёгкий чмок, потом поцелуй, потом переплетённые языки в чужом рту… два, три, пять и отстраниться, глотнуть воздуха… тоненькая ниточка слюны тянется и разрывается беззвучно. Румянец обжигает щёки, голубой и шафрановый, вздох рот в рот, чужой выдох, что стал твоим вдохом, чужой запах и вкус, что играет на всех пяти языках и ли́ца друг друга горят ещё сильнее... становится жарко. Да, просто слишком жарко, поэтому они решили стянуть с себя верхнюю одежду и свитера, оставаясь лишь в лёгких бриджах. И ещё один поцелуй. Ещё одна случайность. Но на улице не март месяц, хоть на загрузочном экране и нет как такой погоды вообще, но отчего-то вдруг показалось... вдруг стало так холодно... и они решили согреться, прижать распалённые кости ближе. И ещё ближе. Гено скользит кончиком фаланги от кисти до плеча и уже там оставляет влажный лёгкий поцелуй, срывая с губ разрушителя двоящиеся вздохи. Эррор запрокидывает голову, без слов, просто движениями, тяжёлым дыханием требуя больше нежности и незамедлительно её получает. Гено не нужно просить дважды, ведь он уже успел всё решить для себя. Чернокостный закатывает глаза в приступе эйфории от каждого острого касания, тает и сгорает заживо. Кто бы мог подумать, что от лёгкой боли и чужих ладоней на собственных костях можно получать такое немыслимое удовольствие. Сладкое, недоступное ранее, желанное. Грязные мысли, одна изврашёнее другой выбивают из головы остатки разума. Эррор порыкивает от прикосновения губ к голым рёбрам, что оставляют скользкую влажную дорожку и пестреющие лаги. Влажное причмокивание, холодные мокрые касания возбуждают до звериной дикости. Во рту пересыхает и он нервно облизывает губы. Жажда. Очень сильная жажда, непреодолимая, которая овладевает им полностью, скручивает, заставляя подчиниться, пойти на поводу у желаний… и он бросается на белые косточки, целует жадно, страстно, пока стыд не сжал горло, пока вызывающие взгляды пьянят и не дают отрезветь. Стягивает последнюю одежду с себя и с выгибающегося навстечу его рукам Гено, быстро, но аккуратно, ещё контролируя себя хоть немного. Перед глазами всплывают развратные картины, кажущиеся ещё слаще тем, что являются не мечтами, а воспоминаниями. Воспоминаниями о том, как Гено медленно спускался вниз, как стягивал с него шорты, как облизывал, водил языком туда-сюда по контуру, заныривал в крошечное отверстие на вершине… о-ох… душа затрепетала. Хочется повторить, доставить ему такое же удовольствие, заставить захлёбываться в своих стонах. И он отрывается от белых губ и спускается ниже. По крепкой шее, облизывая позвонок за позвонком, обволакивая сразу двумя языками ключицу, не оставляя и миллиметра, что не получил бы свою порцию нежности. Часто вздымающиеся рёбра, покрытые мелкими трещинками оглаживая разноцветными пальцами, задевая рваные края незаживающей раны на солнечном сплетении, что красит жёлтые кончики собственных пальцев в красный, и ниже… к внутренней части позвоночного столба, симфизы на котором покрылись липкими каплями сияющей магии, словно росой. Поцеловать один, второй и третий, задеть жёлтыми зубами, и продолжить спускаться ниже, о да… И чем ниже, тем сильнее стучит и пульсирует душа в клетке рёбер, в сладком предвкушении, в неудержной жажде, в трепещущем страхе. — О-ох-х, Эр… хах… Эррор ты… уверен?.. — лишь для приличия Гено хватает его за плечи, останавливает на полпути, но держит так слабо, так неохотно. Сам облизывает пересохшие вдруг губы, сглатывает и смотрит так же пъяно, размытой магией зрачков пуская искры в чёрных глазницах. Шепчет про себя: «да, я так ждал этого, так хочу тебя почувствовать на себе, продолжа-а-ай~, не останавливайся, может в этот раз у тебя выйдет лучше…». Ладони непослушно ползут с плечей к шее, заключая графитные скулы с тонкими ниточками синей лоснящейся магии и подбородок в цепкий плен. Душа скручивается тугой спиралью от вида распашившегося лица разрушителя в собственных ладонях на уровне ложных рёбер. Гено закусывает губу, сопротивляясь с желанием силой опустить тёмный череп ниже, заставить наконец проглотить стоящую колом голубую магию, вместо того заглядывает в разномастные глаза и ведёт большими пальцами к губам, надеясь спровоцировать на реакцию. И разрушитель не подводит его ожиданий. По его руке, меж тонких пальцев проходятся сразу два синих языка, осторожно, нежно, но так напористо. Ох, как же это должно быть приятно, почувствовать такую ласку не пальцами… Гено стонет от самой только мысли и словно желая добить этим его окончательно две крайние фаланги облизывают, а потом всасывают вплоть до третьей. — М-ф-ф… Его пальцы охватывают тёмные, почти чёрные от окрашенной синей влаги губы, чуть посасывают, нежно играя языками, совсем немного намекая и будто спрашивая разрешения, поощрения к действию. Эррор поднимает глаза чтобы увидеть одобрительный кивок на залитом румянцем лице и продолжает свой путь к уже хорошо различимой и видимо выпирающей под светлой тканью белья возбуждённой плоти. Невозможно горячее зрелище, неимоверно длинная пытка. Даже воздух становится будто бы липким и плотным, может от этого Гено всё мутнее в глазах? Потому не хватает кислорода? Из-за этого собственные ладони цепляются за вздымающиеся в поверхносном дыхании рёбра? От этого такой приторный и сладкий одновременно привкус играет на языке? Эррор цепляет резинку, оттягивает ткань вниз, на секунду лишь замерев, чтобы провести языком по всё сохнущим губам. Гено смотрит на это со звериным голодом, с нетерпением, почти уже не дыша, только изредка глотая воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Дыхание сбивается, он кажется вообще забыл как дышать, от ожидания бабочки порхают в несуществующем животе, капелька пота стекает по ярко пылающей скуле: — Да, Эррор, ну же, возьми его, смелее, прошу… *** Рипер воодушевлённо шагнул в портал, намереваясь сегодня точно и наверняка сделать Гено своим. Пусть в прошлый раз ему не хватило совсем-совсем немного. Пусть им и помешали, прервали буквально в преддверии самого интересного, но зато Гено уже не сомневался, он хотел. Рипер видел тогда это на его лице. Когда к ним завалился разрушитель прерывая их маленькую игру на самом интересном месте, Гено так испугано смотрел на него, смущался, не пойми от чего отворачиваясь и пряча румянец. Рипер прекрасно видел, какую реакцию у него вызвал тогда, Рипер видел, как тот облизывал губы, видел, как часто и глубоко дышал, видел, как руки натягивали ткань белой куртки ниже, обдёргивали подол того сценического платья, надеясь скрыть явное возбуждённое свечение в паху. Ах, зря он пристроился тогда сзади. Как жаль, что его руки не успели дотянуться, добраться к самому интересному. Надо было тогда таки выгнать наглого разрушителя, завалить Гено на спину и довести дело до конца, не позволить скрыться в кухне с чайником и спрятаться под глупым предлогом угостить гостя. Он подвёл его к грани тогда, а возможно, это можно считать уже переходом через неё. Гено же позволил тогда его трогать, целовать и гладить, Рипер помнит гладкость и шелковистость его магии сзади. В душе разлилось приятное тепло от мысли, что сегодня его прошлые старания окупятся. Чёрным грациозным лебедем он выплыл из портала и крикнул привычное: «Генуля~», но тут же замер на месте, лишь раскрыв рот в немом шоке. Будто что-то тяжёлое ударило в голову, в глазах сверкнули тёмно-фиолетовым пламенем ревности звёзды и бешеная ярость. Да как он может, как он позволил себе?! Как только посмел променять его, Рипера, на… на это!!! Да ради чего!?! Да что такого ему может дать эта глючная особь? Такого, чего нет у него самого? Но возмущения застряли комом в горле, когда до ушей донёсся громкий несдержанный стон Гено и пошлое чмокание и чавканье. Синева блеснула на щеках неожиданным возбуждением и удивлением, и от зависти сжались зубы. Там, под тем деревом, были двое. Обнажённые, зарывшиеся в куче листвы и собственной одежды. Гено, откинувшийся томно на спину и закусивший нижнюю губу от наслаждения и неожиданно цветной тёмный скелет, что склонился над ним сверху, удобно устроившись на четвереньках и изображая сейчас что-то невообразимо-неописуемое. Что-то, что Рипер ну никак не мог назвать обычным миньетом. О, творцы, теперь он понимал, что такого этот конкретный скелет мог дать Гено, чего не мог дать сам Рипер! Пять! Если он конечно правильно их посчитал с перепугу! Пять чёртовых фиолетово-синих языков извивались в паху Гено, пять прытких кончика облизывали, скручивали и поглаживали всё, к чему только могли дотянуться, начиная с возбуждённой голубой плоти, заканчивая тазовым дном и даже седалищными костями. Рипер выдохнул судорожно и сделал шаг вперёд. Эррор! Этот тихий и скрытный монстр, от которого Рипер никогда бы ничего подобного не ждал, проделывал с его избранником такое… выбивал вздох за вздохом, тихие сладкие стоны вылетали с прикрытых лишь слегка губ, а перед глазами жнеца сразу несколько языков вот прямо сейчас обхаживали основание голубого напряжённого члена и сияющие пульсирующим светом лобковые симфизы в то время, как округлую вершину массировали и сжимали уже рукой. Рипер сглотнул громко набравшуюся мигом слюну, разрываясь сразу между двумя желаниями одновременно: убить и трахнуть так сладко выглядящего сейчас... разрушителя. А учитывая, что его прикосновения в любом случае смертельны, то можно было считать, что желание было одно. Да... Начать с разрушителя и закончить самим Гено, стряхнув оставшуюся на руках пыль на извивающегося уже под ним самим, а не под Эррором, вечно окровавленного и такого сейчас возбуждённого скелета. — Ох… — его наконец заметили. Рипер улыбнулся широко-широко... и от этой улыбки, кажется, весь Мультиверс замер в ужасе ожидания, прервав свое вечное вращение...