Кого же выбрать или Смертельная Ошибка Гено

Рипер нашёл Гено всё там же, где и оставил. Он сидел, завёрнутый в свою же потерявшую цвета куртку, и тихонько покачивался взад-вперёд, обняв колени. Рип подступил ближе, в опаске кося глазом на шатающуюся как-то нервно фигуру и уже готовясь морально выслушивать истерику, вытирать слёзы, или сдерживать кулаки… да мало ли. Под ногой хрустнула тонкая веточка и жнец напряг руки — ловить рассерженного или наоборот, расстроенного скелета, но тот будто бы даже не услышал. Так и продолжил сидеть под тем же деревом, изукрашенный тенями от раскидистых узловатых веток, словно татуировками. Тени от жидких листьев ложились раскрывшими крылья бабочками на открытые запястья и белый череп, вырисовывая причудливые узоры. Он вздохнул тяжело и голова, склонённая на подтянутые к груди колени, колыхнулась в воздухе. — Ах… — так тихо и томно, как вздыхали те прекрасные принцессы, когда ожидали своего принца из драматичных сказок и романов, что читал и снова перечитывал Гено. Будто бы и сам ждал. И его «принц» прибыл, довольно слизывая с губ сладость съеденных конфет. Или возможно, просто в предвкушении и жажде испробовать угошенье послаще. Рипер сделал ещё пару шагов ближе, стараясь не издавать ни шороха. Всё так же осторожно, словно хищник, боящийся спугнуть долго и изнурительно загоняемую жерву. Выдохнул, наконец подойдя впритык и тихо приземлился рядом с сидящим. — Ге-ено, я пришёл с одним очень заманчивым предложением… — он певуче растягивал гласные, выделяя каждую буковку, но увидев мелкую дрожь последнего, с сомнением добавил — Скорее всего, ты захочешь сейчас сказать мне «нет». Но я тебя прошу, не спеши, послушай и подумай прежде, чем отказывать. Рука нетерпеливо потянулась пальцами к белой скуле, прикрытой по краю мелким облачком глюков — провести, коснуться гладкой шелковистой кости но… Но её перехватывают неожиданно резко. Белая, немного влажная ладонь сжимает прохладное запястье и с губ, на которых зависла красная капелька, слетает дрожащее: — Какое ещё предложение, Рип? И Жнец ёрзает под ставшем вдруг таким острым взглядом, теряя мигом весь напор и уверенность: — Р-расслабиться? Ну… немножко. А? Со мной. Ты не против?.. Ты ведь на меня не злишься? И Гено смотрит внимательно, поплывшим немного взглядом, и вдруг цепляет Рипера за балахон пальцами, наваливается всем телом, нагло и не спрашивая седлает подвздошные кости: — Не злишься? Да ты должно быть шутишь! Я злюсь, да ещё как, Рипер. Но я не только злюсь… От порывистого движения куртка распахивается полностью и Рип вдыхает судорожно, потому что… да потому что кроме куртки на Гено оказывается, нет совсем ничего. Голые кости, обтянутые пружинящей магией трутся об него, пачкая голубым чёрную ткань, и Гено шепчет, наклонившись ближе, с придыханием и почти стонами щекочет висок словами: — Ты предлагаешь расслабиться? У меня, кстати, тоже к тебе есть предложение, Рип. На него смотрят так горячо, кажется даже испепеляюще гневно и наклоняются всё ближе, снова шепчут, касаясь к щеке губами: — Ты прервал меня с Эррором на самом интересном месте, и я остался немножко… неудовлетворён, не хочешь ли исправить ситуацию? Посмотри же вниз, чего ты вдруг так старательно отводишь глаза? Видишь, как я хочу… тебя? — взгляд устремляют вниз, указывая на сияющую и колом стоящую неудовлетворённость. И губы Гено сминают комканным поцелуем. Рипер видел и конечно же понял, и отойдя от первого шока, тут же в спешке кинулся гладить и ласкать хрупкие дрожащие кости, боясь каждую минуту услышать испуганное «ох, нет, подожди, я передумал» и пожирая откинувшуюся назад фигуру глазами. Но слов всё не было, а вместо них были белые руки. Были костяные фаланги, что скользят по предплечьям и плечам, тут же прытко перебираясь на ключицы, а следом и на шею. Цепляют каждый позвонок, надавливают на пружинящие хрящики, обхватывают плотно и вдруг так властно тянут на себя. «Целуй!» — кричат руки. «Пробуй на вкус!» — просят нежные симфизы. — Возьми… — стонет Гено. И Рипер дрожит от предвкушения, выцеловывает каждую косточку, пока собственные руки сбрасывают чёрную ткань с распалившегося вмиг тела. Ещё бы не распалиться — бёдра Гено разведены широко, а ладони… ладони массируют блестящий у вершинки член, сжимая его у основания, оттягивая ещё больше уже и так натянувшуюся до предела псевдо-плоть, чтобы достать, скользнуть краем фаланги по чувствительной впадинке у самого отверстия на округлой головке. — Ну же, давай, Рип… Ах… — и пальцы одной руки скатываются вниз, находя влажный вход, погружаясь в податливую магию, растягивая, приглашая и Рип целует. Прямо в основание крепления магии, а следом в кольцо пульсирующих на чужих пальцах псевдо-мышц. Ведёт языком по кругу, облизывая тонкие фаланги, увлажняя и так уже хлюпаюший вход. Сладко, как же сладко… Лизнуть пружинящую плёночку магии, собрать губами блестящую каплю, прикусить под тихий скулёж и снова втянуть губами. Добавить к чужой фаланге свою, чиркая в скользкой смазке костью о кость, и потянуть в сторону — раскрыть, растянуть кольцо мышц ещё больше и скользнуть языком в так маняще открытое отверстие, лизнуть изнутри. И протолкнуться глубже, стараясь игнорировать несдержанные стоны и пульсацию стенок, по которым так приятно и волнующе пробежаться кончиком языка на сколько хватает длины и обратно к выходу, надавливая, пуская волны, вырисовывая петли, скользя между двух фаланг — своей и Гено. Его палец подрагивает, толкается, тянет в сторону, раздвигая голубые стеночки экто, приглашая, прося больше, ещё и ещё. — М-н-н-г-х… ох, Рип… — играют бёдрами, приподнимая тазовое дно выше, запрокидывая голову, лишая возможности видеть голубой язык в красных потёках крови. Рипер бы и так не смотрел. Перед его глазами сейчас зрелище ещё острее, ещё интереснее: кольцо входа, пружинящяя магия, оформленная в мужское экто. Плотная попка и член, что отведён рукой Гено к рёбрам. Он массирует, меняет темп, сжимает и скользит круговыми движениями, размазывая капли сочащегося предэякулята. И Рип стонет от самого вида его наслаждения. Стонет и подаётся вперёд, потирая пальцем внутри, выбивая судорожные всхлипы мерным неспешным темпом, прикусывая в порыве покрытый тёмными сосудами ствол, и облизывая вздрогнувшую от этого плоть раз за разом. Горячо, жадно, чувственно… Гено падает на спину, выставляя на показ всё, что только можно, всего себя выставляя, заводит руки за голову, закусывая губы от наслаждения. Наконец-то ему не нужно помогать руками, наконец-то тот, кто над ним знает, что делать с потёкшим экто. — Ри-ип, мне мало, ох, одного языка и пальцев слишком мало. Дай мне больше… м-м-в-ф… дай… хочу почувствовать твой член в себе… ах… Гено уже не может остановиться. Начав говорить однажды, он просто не может больше сдержать просьб, ему уже почти не стыдно — похоть и страсть стирает границы, убивает комплексы, заставляет шептать горячие пошлости. Рипер сходит с ума от этих слов, от открывающегося вида, от страстных стонов, от того, как голубая магия сжимается на его фаланге и добавляет второй, а следом и третий палец, растягивая податливое кольцо входа. Впечатление такое, что собственные тазовые кости просто разрывает от перевозбуждения. — Ри-и-ип… — не то просьба, не то вопрос, озвученный сиплым стоном. И жнец впервые в жизни отказывается от длительной подготовки, закрывает глаза на отсутствие прелюдии и накрывает сверху. Направляет себя рукой, проталкиваясь медленно внутрь. Движется в медленном темпе, чуть ли не закатывая глаза в экстазе от того, как на нём сжимается голубая магия, как пальцы царапают его предплечья и плечи, оставляя почти видимые следы, как Гено выдыхает раз за разом его имя. После каждого толчка, всё громче и громче, смешивая его с страстными «да», «ещё», «глубже» и «сильнее». И Рипер даёт ему это «глубже», втискиваясь с влажным хлюпом в пружинистую голубую магию, дарит это «сильнее», яростно и с силой учащая фрикции, выглаживая параллельно подрагивающий от удовольствия член. Гено сжимает ладони, выгибает спину, подставляя под голубой язык Рипера испачканные красным рёбра, схлипывает и закусывает пястные косточки, с широко открытыми глазами встречая нахлынувшую волну оргазма. И Рипер размазывает вязкую магию по половому органу, замирая на минуту, с удовольствием ощущая учащающуюся пульсацию голубых стенок экто, сжимает себя у самого основания, предотвращая и оттягивая нежелательную разрядку. О, он не истратит так бестолково этот шанс, он не позволит себе кончить так быстро. Волна душащего удовольствия отступает и Рипер ведёт вверх по гнутому стволу позвоночника, размазывает блестящие капельки пота по глянцевым хрящикам, измазывает позвонки голубой спермой, что липкой плёнкой покрывает пальцы, забивает ею мелкие трещинки. Плевать на гигиену! Он и с кровью возле солнечного сплетения её смешает сейчас с превеликим удовольствием. Наклоняется, не покидая горячего экто ни на секунду, напирает сверху, меня угол проникновения, практически без движения вновь возвращая выражение сладкого кайфа на лицо с маленькой тучкой глюков над покрытой густым румянцем щекой. — А-а-ах-х, Ри-и-ип… Что же ты делаешь... — стонет Гено, кусая губы и улыбаясь, заглядывает в светящиеся граничащей с похотью страстью глаза, — Ещё, сделай так ещё, м-м-в-х… И жнец выгибается в пояснице, поднимаясь на вытянутых руках, поигрывая тазом, убивая мелкой вибрацией. — Мва-а-а… Ак-х! — давится криком Гено, обхватывая его ногами, обвивая сильный позвоночник, вжимаясь пятками в окончание копчика, — Гл…убж-же… н-н-г-х… Хотя глубже уже, кажется, некуда. От отсутствия толчков экто пульсирует жаром, выкручивает кости, нервные окончания простреливают електрическими разрядами, от постоянного давления на какую-то сладкую точку внутри плывёт перед глазами. — Ох, двигайся же! Я сейчас кончу ещё раз, ах, Рип. Рип! Рипер, чёрт! — почти кричит Гено, задыхаясь в удовольствии, и его слушаются. Покидают с тихим хлюпанием изнывающее от удовольствия на грани боли тело и переворачивают дышащего тяжело скелета лицом вниз. — Приподними попу, сладкий. Разведи в стороны ягодицы, я хочу посмотреть, как ты сжимаешься. Хочу увидеть, как ты потёк. И от таких слов дыхание сбивается в всхлипы, Гено закусывает ткань куртки, что скомкана вместо подушки, сжимает голубую магию в ладонях, послушно открывая вид на вход, что блестит влажным приоткрытым кольцом дразня и побуждая к дальнейшим действиям. И Рипер рычит, теряя контроль, вбивается сильно и отчаянно, резкими толчками и размашистыми движениями превращает судорожные стоны в один сплошной скулёж. Глубоко и резко, так, что подвздошные врезаются в разведённую и удерживаемую руками псевдо-плоть. На всю длину, до пошлого хлюпания, в быстром темпе скользя по возбужденному члену Гено ладонью. И потянуть на себя, сжав душу под вздрагивающими рёбрами и впиться зубами в холку, по-звериному порыкивая от накрывшего удовольствия, от которого немеют пальцы и забываешь как дышать. Гено падает навзничь с тихим «О, звёзды, Рип, да ты просто божество какое-то» и Рипер толкается ещё пару раз в конвульсивных смазанных движениях, изливаясь и зализывая оставленные зубами царапины сзади под черепом. — Ты кончил… Ген, последний раз, ты… или тебе ещё нужно помочь? — запыхавшимся зверем хрипят в затылок и ползут руками с рёбер ниже. И Гено смеётся, пытаясь выровнять дыхание: — Да ты наверное шутишь? Я уже со счёта сбился, сколько раз ты меня довёл до пика. Два? Три? Да это один сплошной оргазм, Рип. Если бы я знал, что ты такой… — То не ломался бы так долго? — Рипер улыбается, довольным сытым волком порыкивая в основание черепа. — Точно не так долго, — прячет глаза Гено. — Я… Я пойду в постель, Рипер. Ты хочешь? То-есть, ты можешь остаться со мной, если… — Глупое «если». Конечно, я останусь. Я останусь, чтобы пожелать тебе «спокойной ночи», а потом сделать «доброе утро». Желательно несколько раз. Ты так мило смущаешься, Ге-ено… — урчит жнец в ушное отверстие, — Держи одежду, я отнесу тебя в кровать, моя сладкая принцесса, — добавляет, потираясь носовой косточкой о щеку, сграбастывая охнувшего тихо скелета на руки и, тихо кряхтя, несёт его в дом. Тяжёлый. Кому-то не помешало бы немного скинуть лишнего веса, но Рипер скорее переквалифицируется в тяжелоатлеты, чем расстроит такими словами Гено. Его сладкого Гено. Поцелуй пришёлся прямо в подбородок и Рип улыбнулся, слизывая немного солоную красную капельку и любуясь обворожительной мягкой улыбкой, что предназначалась сейчас исключительно ему.