we fell in love in october
that’s why I love fall
Тёплые блики софитов, полутень, заслоняющая фон, и ярко освещенные участники на сцене. Сегодня снимали новогодний выпуск «Читки», несмотря на то, что за окном был октябрь, - сделанный на советский манер, он с самого начала казался душевным и пропитанным атмосферой нежной радости и словно детского, искрящегося счастья. Надя сидела у края стола с расставленными на нем новогодними угощениями и харизматично отыгрывала свою роль, поблескивая стеклами очков, что невероятно ей шли. — Вот почему всегда так? Понравился мужчина, а ты ему нет. Неужели я недостойна ну хотя бы капельки счастья? Я ведь для него такой хорошей невестой буду, и готовить умею, и носки собираю по дому... Неожиданно в монолог влез Эмир, совершенно не смущаясь того, что в этом моменте у него не было прописано никаких реплик в сценарии. — А у меня, знаете, тоже такое было, что понравился тебе мужчина, — на этом моменте Кашоков многозначительно взглянул на сидевшего рядом Макара, от чего тот, в свою очередь, заметно напрягся. Он не понял этих слов совершенно – с чего вдруг Эмиру в голову пришло сказать такое? И было ли это правдой – вот в чем заключался главный вопрос, — а ты ему нет. И никакого тебе продвижения, пользуется и пользуется… Скорее всего, Кашоков даже не подозревал, насколько далеко от истины находился, ведь стоило только перевернуть его мысль, сделать абсолютно противоположной изначальной, то он однозначно пришел бы к правде. Макару нравился Эмир, но не по сценарию YouTube-шоу, а уже по-настоящему. Нравился до «бабочек в животе», но Илье больше приходилось по душе другое сравнение – чувство влюбленности ассоциировалось с пушистыми кучевыми облаками, что медленно передвигались по легким, искрясь нежным золотисто-персиковым сиянием. В Эмире было прекрасно все – от разносторонней образованности и неординарного мышления, до невероятно притягивающей внешности с мягкими чертами. И даже сейчас, смастерив максимально удивленное лицо в контексте сценария, он не переставал размышлять об этой неоднозначной реплике сидевшего рядом друга. — Макар, текст, - Рустам Джибилов систематически напоминал забывшимся на мгновение участникам «Читки» об их участии в повествовании. Илья быстро сообразил, что ему следует прочесть, и снова влился в разыгрываемую сценку, вальяжно рассказывая о своих продвижениях на поприще комедии. Кашоков тоже продолжил отыгрывать свою роль, улыбаясь и смеясь практически со всех реплик и шуток Макарова, но после особо удачной уже засмеялся чисто, открыто, без притворства, что было прописано сценаристами. На самом деле, Эмир не планировал выяснять отношение друга к нему таким способом, просто момент уж был особо подходящий, как показалось. Заметив гипертрофированное удивление и неискренний шок на лице Макара, он подумал, что тот явно не просто так преувеличил свои эмоции, но решил оставить все размышления на потом – нужно отыгрывать сценарий, иначе шоу выйдет пресным и посредственным. *** Сьемки прошли удачно – разнообразие гостей, искрометные шутки и просто добрая атмосфера на протяжении всего времени сделали будущий выпуск таким, что его захочется пересматривать вновь и вновь. Порой приглашенные люди обращались с главной гостьей неподобающим образом, но от такого потребительского отношения ее спасали участники команды, в особенности - Макар. В целом все остались довольны тем, что получилось, поэтому сейчас, собирая свои вещи в гримерке, переговаривались и делились эмоциями. — Я считаю, на Новый год зрителям шикарный подарок получился. Им «Читка» всегда заходит, — бодро произнес Рустам, надевая куртку. — Согласен. А ты сегодня был «звездой на елке», товарищ Пакетов. Уверен, эту твою роль запомнят надолго, — ответил Тамби, беря в руки телефон, чтобы вызвать такси. — Да, Рус, роскошно отыграл, — Илья тоже восхищался его игрой и искренне смеялся с шуток и действий, производимых Саидахмедовым на сцене. Рустам комично поклонился, касаясь руками пола, и, попрощавшись с друзьями, вышел из гримерки. Следом за ним к выходу направился Масаев, увидев, что его такси уже подъехало. Эмир с Макаром остались одни. — Мне тоже сегодняшние съемки понравились. Душевно было, — задумчиво глядя на дверь помещения, произнес Кашоков. Он хотел поговорить с Ильей о том, что сказал там, сидя за столом под взглядом тяжелых камер, но никак не мог решиться, боясь, что приятель не поймет и не примет его чувств. И хотя по натуре своей Макар был добрым и мягким, Эмир все равно боялся возможной реакции. Поток его мыслей, сводящихся к нерешительности, бесцеремонно прервали: — Сегодня все остались довольны, как я погляжу. Давай тоже уже собираться, — предложил Макаров, на что его друг коротко кивнул и принялся надевать пальто. Спустя некоторое время съемочный павильон и гримерки опустели. Сегодня был поистине чудесный день – теплый, с редкими порывами осеннего, но не холодного ветра. Вечернее солнце мягко освещало улицы янтарными лучами, придавая листьям городских деревьев приятный медный оттенок. Парни вышли на улицу в тишине. Каждый хотел сказать что-то, несомненно, важное, но все равно молчал. Наконец, пройдя несколько домов и приближаясь к небольшому парку, скрытому от посторонних взглядов густыми золотисто-желтыми деревьями, Эмир вдруг остановился. — Что-то случилось? – Макар обеспокоенно посмотрел на друга, сразу начиная строить теории, что могло произойти в этот момент, — почему ты остановился? — Я не хочу быть твоим другом. Илья не сразу понял, что только что услышал, а когда смысл произнесенных Кашоковым слов все же дошел до него, не на шутку перепугался. Почему он так решил? Может быть, Макар какими-то своими действиями отпугнул его? А может быть, разочаровал или просто стал неинтересен, как человек? А вдруг Эмир вообще его возненавидел и решил оборвать все связи? Но как же совместная работа, посиделки всей командой где-нибудь в баре или в квартире, ежедневное общение? Неужели он все это бросит? Как же теперь быть с чувствами, что делать с влюбленностью? Тысячи вопросов успели пронестись в голове Макарова, пока он ошарашенно смотрел на друга, пытаясь понять причину таких слов. Только он открыл рот, чтобы узнать, почему же Кашоков так решил, как тот, в свою очередь, что-то быстро сообразив, резко произнес: — Я хочу быть твоим парнем. Время словно замедлилось. На смену шоку и недопониманию пришло облегчение. Как все оказалось просто! Макар, ничего не говоря, но слегка улыбаясь, подошел к Эмиру, который, не до конца осознавая смысл действий друга, попытался было сделать шаг назад, но все же остался стоять на месте. Медленно взяв Кашокова за подбородок, он посмотрел тому прямо в глаза, замечая, как его взгляд менялся с настороженного на заинтересованно-мягкий. Слегка наклонившись, Илья медленно коснулся его губ, как бы спрашивая разрешения на долгожданный поцелуй, и, получив невербальный положительный ответ, начал действовать увереннее. Все недомолвки и переживания по поводу чувств резко исчезли – теперь можно было дышать полной грудью, не боясь негативной реакции и точно зная, что влюбленность, а может быть даже любовь, взаимная. Эмир обвил руками шею Макарова, притягивая его ближе, и зарылся руками в кудрявые золотисто-русые волосы. Поцелуй вышел нежным и невинным, под стать общему настроению дня и атмосферы. — Это значит «да»? – спросил Кашоков, с теплотой и любовью глядя в светлые глаза напротив. — Это значит «я люблю тебя», — ответил Илья и обнял своего парня, вдыхая аромат его парфюма. Он подумал, что мог бы вечность так стоять, прижимая к себе Эмира – облака внутри легких тоже ликовали от счастья. В свою очередь Кашоков считал точно так же, радуясь взаимности. Прежде он и в мыслях не мог себе представить такого исхода, но, видимо, вселенная решила подарить им счастье и возможность быть вместе с любимым человеком. — Я видел тут качели в виде лавочки, пойдем? – медленно высвобождаясь из объятий, предложил он. — Конечно. Мягко взяв Макара за руку, Кашоков направился к предложенному месту, попутно рассматривая парк и восхищаясь живописными переливами цветов в листве. Сев на качели, с которых открывался прекрасный вид на город и спокойные улицы, Эмир положил голову на плечо своему парню, все еще не отпуская его руки, переплетая пальцы. Теперь они по-настоящему счастливы, и осень уже не кажется такой холодной. Теперь их чистая любовь всегда будет греть, как огонь в камине уютного кирпичного дома.