***
Если бы это была другая вселенная, то Эндрю бы не позволил себе ждать. Если бы это была другая вселенная, то Эндрю закопал свои чувства глубоко внутри себя и никогда не доставал их. При других обстоятельствах прошлое Эндрю сломило бы его надежду. Он бы не считал себя достойным: за всю его двадцатилетнюю жизнь Эндрю не встретил никого, кто бы его желал и считал достойным хорошей жизни. Но истинные пары русалок работают не так. Как бы с Эндрю не обращались приёмные родители и братья, как бы его не отвергали и обзывали бездушным аморальным монстром, его полюбят. По-настоящему, горячо и навсегда. Потому что он был русалкой, хотя и жил на суше, и где-то была его покорная пара, с которой он рано или поздно встретится. Но сказать «полюбят» не совсем верно, ведь его уже любили в прошлой жизни. И в позапрошлой. И в жизни до этого. Пока душа русалки проходила круг реинкарнации, её сопровождала единственная пара. Русалки были моногамными существами, которые не умирали до собственной старости. Именно поэтому русалок так ненавидели. Как можно не хотеть жить веками, умереть своей безболезненной смертью вместе со своей любящей парой, а потом продолжать жить в другом времени и измерении. Поэтому Эндрю ждал. В его организме будто были встроенные часы, отсчитывающие время до встречи с его покорной парой. В один из дней будто бы сработал будильник, и с самого утра, когда он проснулся в своей постели, он настойчиво выгонял его из дома. Это не было каким-то конкретным звуком, просто тягой, будто тебя невидимой силой тянут куда-то, но мозг Эндрю услужливо воспроизводит звук, которого не было, добавляясь и к того существующему гомону в доме и развивая головную боль. Поэтому он собрал вещи, с радостью проигнорировал слова Ники ему в спину о том, куда он с утра пораньше, и вышел из дома. По зову в сердце Эндрю двинулся к озеру. Дом, в котором жили все Лисы, стоял прямо посреди леса, полного пещер и озёр. На самом деле идеальная местность для русалок, способных к превращению в людей: есть жильё и водоёмы, а город на расстоянии нескольких часов. Может быть, поэтому Эндрю оставался в этом балагане, а может быть потому, что его паре наверняка после скитаний в одиночестве захочется какой-нибудь компании помимо Эндрю. Эндрю считал, что даже сама погода благоволит ему: даже сквозь чёрные солнечные очки солнце било ему в глаза, а его ботинки не испачканы в грязи из-за сухости земли — дождя не было несколько дней. Его сердце пело, воодушевлённое скорой встречей со своей парой, а голова была пуста. Даже ночью его не потревожили кошмары, и Эндрю проспал всю ночь, не сдвинувшись с места. И вот, он видит блестящую на солнце середину озера, внизу, под небольшим обрывом, его кромка, к которой ему и нужно. Почти подойдя к краю мокрого песка, Эндрю не видит никого и ничего, но не волнуется, потому что его больше никуда не тянут, его душу наконец отпустило. И только отведя взгляд от озера, чтобы начать растёгивать ширинку чёрных джинсов, Эндрю почувствовал на себе горячий пожирающий его тело взгляд. Эндрю исподлобья взглянул на озеро и увидел их, самые красивые голубые глаза, которые он только видел. Уголок рта Эндрю дёрнулся в удовольствии, и он продолжил раздеваться, открывая всё больше голой кожи своему зрителю. Этот взгляд был подобно нежной ласке на теле Эндрю, в отличие от всех остальных, потому что был желанен. Когда на Эндрю остались только боксеры. Он замедлился, а взгляд, направленный на него, стал ещё интенсивнее. Стянув и их, его член дёрнулся от внимания. Только раздевшись полностью, Эндрю плавно пошёл к кромке озера и коснулся воды кончиками пальцев — вода не была тёплой, несмотря на тёплую погоду, и для обычного человека показалась бы ледяной, но он не был человеком. Вода была его домом, в который он прошёл с удовольствием. Оказавшись в воде по грудь, Эндрю задержал дыхание и нырнул. Вода обволокла его голову, залилась в уши и намочила волосы, а потом он почувствовал смещение в собственном теле. Его ноги склеились вместе и покрылись чешуёй, открылись жабры, и он смог вдохнуть. Эндрю не был в своей истинной форме уже долгое время, и каково было его удовольствие шевельнуть хвостом, вытянуться и поплыть навстречу своей паре. Ярко-алый хвост, который, казалось, светился в темноте озера, лениво двигался, оставляя русалку в одном положении — вертикальном. Почти поравнявшись, другой тоже полностью нырнул под воду, расплылся в сладкой улыбке и протянул руки навстречу. Эндрю почти задохнулся, у него чесались руки до объятий своей пары. Когда его покорная пара наконец прижалась к его голой коже, Эндрю почувствовал себя целым. Он обвил руками его туловище, лицом зарылся в шею, и это было самое прекрасное чувство на свете. Они в обнимку всплыли на поверхность. — Эндрю, — выдохнула его пара. Впервые за двадцать лет он услышал его бархатный голос. Эндрю издал горловой звук, потирая чувствительную шею и утыкаясь в огненные кудри, немного пригладившиеся под тяжестью воды. — Нил. Тело Нила покрылось восхитительными мурашками от щекотки шеи, его туловище извивалось, несмотря на то, что их плавники переплелись. Нил улыбался, растягивая кожу вокруг рта. У его пары будут морщинки от того, как много он улыбается, и Эндрю ничуть не против снова наблюдать за их появлением. — Я удивлён, что в этот раз ты не потерялся, — тон Эндрю сухой, но его пара только хихикает и игриво кусает в челюсть. — Это было только один раз! — Нил пытается возражать, но Эндрю прекрасно помнит, что его пара терялась больше одного раза. Они прожили уже столько жизней, и только один раз Нил просто не мог потеряться. Эндрю позволяет ему продолжать так утверждать. Эндрю чувствует себя тёплым и невесомым, пальцы одной его руки впиваются в основание хвоста Нила, а другой он потирает чешуйки, под которыми прячется член Нила. Его пара на это только постанывает, уткнувшись ему в шею, очень близко к уху, и посылает мурашки по всему телу. — Я скучал, — голос Нила дрогнул, когда Эндрю стимуляцией раскрыл половые органы и скользнул пальцами внутрь. Его пара согласно промычала. — Я тоже.***
Вернулся в дом Эндрю только с закатом, ведя за собой Нила. Они снова соединились, по его правой половине туловища растеклась брачная метка, больше похожая на татуировку, хотя видно было за футболкой и повязками только часть её. У Нила была такая же, только на левой стороне тела, выглядывающая из-под большеватой в плечах футболки Эндрю. Эндрю знает о существовании похожих меток у Ники и Эрика, и те точно узнают их метки. Что и весьма громко произошло, стоило только им зайти в дом. Ники разрыдался, закрывая в шоке рот ладонью, глядя на переплетённые руки Нила и Эндрю. Хотя благополучно остался сидеть на своём месте на кухне ради собственной безопасности. Аарон же прожигал взглядом их пару, но не понимал всей важности этих рисунков на теле — близнец Эндрю не был русалкой. Эндрю проигнорировал обоих и потянул Нила в свою комнату. — Где ты был? — было нетерпеливо брошено ему в спину Аароном. — Ты ездил в тату-салон? У вас с этой парочкой типа какой—то культ? Эндрю не удивился тому, что его забросали вопросами, но невольно впечатлился сравнению их с Нилом и Ники с Эриком. Впрочем, его лицо оставалось невозмутимым, и только Нил, который неловко помахал в приветствии, через их связь мог почувствовать его эмоции. — Эй! — последнее, что он услышал, это раздражённый оклик близнеца и сопливое бормотание двоюродного брата. Сейчас ему хотелось только упасть в постель со своей парой.