Всегда буду рядом

Ночь сгущалась над поместьем Найтреев, скрывая в своей тени две крадущиеся фигуры. За капюшонами их чёрных плащей было практически невозможно разглядеть нежданных гостей. - Я уверен, что когда мы приходили к Винсенту в прошлый раз, он был в поместье. Он просто избегает встреч с нами. Еще и Гил куда-то запропастился… Поэтому, ты пока отвлеки внимание Эко-тян, а я тем временем найду его и вытрясу всю правду. Но, продвигаясь сейчас по тёмным коридорам в поисках Винсента Найтрея, Оз Безариус и представить себе не мог, что тот сейчас не один. *** Тремя часами ранее. Поместье Найтреев: В полной тишине и одиночестве звук открываемой двери казался особенно громким, а от родного голоса сладко заныло сердце. - Здравствуй, Винс. - Братик! Ты пришёл проведать меня? Только перед братом он не умел сдерживать своих эмоций. Он никогда не врал ему, разве что только об одном - их прошлом, но только чтобы защитить. Иногда лучше оставаться в неведении, кому как не ему знать об этом. Нет, он никогда не жалел о своих поступках, но ужасно боялся что брат, самый любимый и дорогой ему человек, возненавидит его за них. Рядом с Гилом он никогда не мог удержать себя под контролем, всегда радовался его приходу, потому что каждый раз когда он видел своего брата, на сердце становилось так тепло-тепло, что даже слёзы наворачивались. Но он даже в детстве не позволял себе плакать – не позволит и теперь. Кроме того, не стоит тешить себя иллюзиями: скорее всего он опять пришёл сюда ради НЕГО – своего обожаемого хозяина, Оза Безариуса. Как же он ненавидел иногда этого мальчишку. "Ну почему, почему, Гил? Неужели он для тебя важнее меня?" От одной этой мысли было так плохо, что хотелось умереть. Он непроизвольно пошатнулся. - Винс, тебе плохо? – тёплые, сильные руки обхватили за плечи, не позволяя упасть. Понимая, что брат с трудом держится на ногах, Гилберт осторожно подхватил его на руки и уложил на кровать. – Что с тобой? Ты очень слаб. Может, мне стоит пойти, позвать врача? - Нет! Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня одного. Пожалуйста, братик, - в его голосе было столько отчаянья, что Гил невольно задумался о его причине. «Винс, что с тобой произошло такого, что ты добровольно показал мне свою слабость?» Но он просто не мог не послушаться этого умоляющего голоса. Поэтому, сел на кровать и, усадив свернувшегося клубочком брата к себе на колени, стал медленно покачивать его на руках, баюкая, словно ребёнка. - Я никуда не уйду, останусь рядом с тобой. Тебе не стоит бояться. Я всегда буду рядом, только позови, - тихий успокаивающий шёпот обволакивал сознание. И Винс поверил, не мог не поверить. Он заглянул в эти восхитительные золотистые глаза, которые впервые смотрели так открыто, и, сам не понимая, что творит, мягко прикоснулся к губам Ворона в нежном поцелуе, и замер в ожидании, когда его оттолкнут и обругают последними словами. Ведь иначе и быть не могло, брат всегда любил только своего хозяина. Но, вопреки всем ожиданиям, губы Гила слегка приоткрылись, давая безмолвное разрешение продолжить поцелуй и углубить его. Разноцветные глаза удивлённо распахнулись, но, встретив решительный взгляд в ответ, Винсент всё же позволил себе слегка неуверенно и очень осторожно проскользнуть языком в глубину рта брата. Это было просто восхитительно, еще ни с кем он не испытывал подобного, поэтому, почувствовав что ему отвечают, он уже не смог сдержать восторженного стона и вжался в Ворона всем телом, только сейчас в полной мере осознавая, как же долго он этого хотел. Он всегда хотел быть ближе к брату, но постоянно натыкался на стену отчуждения с его стороны - невидимую, но все равно ощутимую своим обжигающим сердце холодом. И Винсенту ни разу не удалось пробиться сквозь нее… А сейчас она исчезла, не оставив и следа. Впервые с потери памяти Гил открылся перед ним, доверился полностью и, как он надеялся, безвозвратно. Поэтому Винс пытался стать настолько ближе, насколько это возможно, он хотел вплавиться в тело брата, стать его неотделимой частью. И, даже почувствовав, что лёгкие уже горят от недостатка воздуха, не захотел отстраняться, боялся утратить навсегда этот миг единения, снова увидеть в столь любимых глазах холод непробиваемой стены, услышать, что поцелуй был ошибкой. Но Гил всё понял без слов и, отстранившись, стал нежно целовать шею брата. Вобрав в рот мочку уха и слегка пососав её, осторожно потянул зубами за серьгу, не вызывая боли, а лишь жаркие волны по всему телу, что заставили и без того напряжённую плоть блондина ныть от неудовлетворённого желания. Жаркий, возбуждающий шёпот, казалось, проникает в душу, опаляя дыханием чувствительную кожу: - Ну что ты делаешь, Винс? Мы ведь не хотим, чтобы ты потерял сознание от недостатка воздуха. Неужели ты не знаешь других, более интересных и приятных способов провести время, чем провалятся полночи в отключке? Винсент уже сам не замечал, как трётся о тело брата, и только когда он животом ощутил волнение, вызванное в Вороне его действиями, замер на секунду от резкого удовольствия, электричеством пробежавшего вдоль позвоночника. Стон Гилберта распалил его ещё сильнее, хотя, казалось, куда уж больше. И он потянулся за новым поцелуем. Полностью растворившись в своих ощущениях, Винс даже не почувствовал как с него сняли рубашку и руки брата, обжигая, начали гладить его по спине. Сплетая языки так, что было почти больно, блондин, совершенно не контролируя свои действия, стянул с брата пиджак и принялся то же самое проделывать с рубашкой, не замечая, как вырывает пуговицы. Когда оба оказались полуобнажены, Гил резко откинулся спиной на кровать, увлекая брата за собой. Прикосновение к обнажённой коже казалось почти невыносимым, но в то же время хотелось большего, всем телом слиться с человеком рядом. Только когда Винс, наконец, оторвался от губ Ворона, он заметил, в каком положении они находятся, а из-за не прекращающегося движения рук по его телу мысли разбегались, в неспособности зацепится за что-то одно. Казалось, что в золотистых глазах Гилберта можно было рассмотреть языки бушующего пламени. - Гил, я хочу тебя. Ты позволишь мне? В неспособности ответить он просто широко развёл колени, позволяя брату сильнее прижаться к себе, и обвил его шею руками. - Я так понимаю, что это «да». - А ты ещё сомневался? – Винсент ещё никогда не видел у братика такой развратной улыбки. Она не только ему невероятно шла, но и ужасно заводила. Выдержки хватило только на ещё один вопрос. - И насколько далеко ты позволишь мне зайти, прежде чем начнёшь хвататься за пистолет? - До самого конца. Разум был затуманен, а тела плавились под нежными ласками, как горячий воск. Ни Гил, ни Винс не упускали ни одной возможности прикоснутся к другому и изучили каждый миллиметр кожи друг друга, лаская до исступления, ни на секунду не разрывая поцелуя. В таком состоянии они даже не заметили, как оказались обнажены. Когда блондин принялся осторожно растягивать брата, тот слегка вздрогнул, но уже через несколько мгновений подался навстречу. Это было скорее непривычно, чем больно, но чего Ворон не ожидал, так это острого удовольствия, пронзившего тело, заставляя выгнутся дугой. Стоны, издаваемые братом, заставляли Винсента дрожать от возбуждения. Он не мог больше терпеть. Миллиметр за миллиметром проникая в столь давно желанное тело пришлось призвать всю свою выдержку чтобы не войти одним рывком, разрывая нежные стенки. Но Гилберт оказался не столь терпелив: обхватив ногами талию брата, он резко насадился на твёрдый, словно камень, член, вскрикнув от неповторимого коктейля из боли, наслаждения и чувства наполненности внутри. В ответ на его манёвр Винсент, глухо рыкнув, уткнулся ему носом в шею, пытаясь собрать последние крупицы разума. Но в момент, когда Гил повторил движение, попытка успешно провалилась, и он, уже не сдерживаясь, начал двигаться в податливом теле. Приподнявшись на локтях чтобы поцеловать манящие губы, он случайно изменил угол проникновения, и в то же мгновение Гилберт громко вскрикнул, выгибаясь дугой на смятых простынях. Застыв на несколько секунд от удивления, Винс заметил, что из глаз брата исчезло всякое осмысленное выражение, и опять толкнулся вперёд. Эффект повторился. - Винс,…пожалуйста,…быстрее… - Ну, раз ты так просишь, - он никогда не мог отказать брату в просьбах, особенно в столь приятных для них обоих, поэтому позволил себе полностью потерять контроль над телом, со всей силы толкаясь в Ворона. Оргазм накрыл их одновременно, и блондин, не удержавшись на руках, повалился на брата, придавливая его своим весом к кровати. На юношей тут же навалилась усталость, не позволяющая пошевелить и пальцем, и погрузила их в сон. *** Гил проснулся, как от толчка, и даже не сразу понял причину своего пробуждения; ему понадобилось несколько секунд чтобы, наконец, осознать, что ему холодно: брат больше не согревал своим теплом, а одеяло лежало где-то в изножье кровати. Всё дело в том, что, проснувшись среди ночи в объятьях Ворона, Винс был почти уверен, что он – самый счастливый человек: ему уже очень давно не было так тепло и уютно, но вернутся в царство Морфея ему не позволили страх и сомнения, что окатили его ледяной волной. «А что, если он оттолкнёт меня? Если завтра сделает вид, что ничего не было, что тогда? Вдруг, это для него лишь развлечение, чтобы чем-то занять время? Он ведь всегда думал лишь о своём любимом хозяине, этом щенке Безариусе. А может это какой-то новый способ выведать у него информацию?» От этих мыслей стало холодно и больно где-то в груди, а на душе появился неприятный осадок. Осторожно высвободившись из рук брата, он сел на краешек кровати и, как всегда, когда ему было больно, начал вспаривать ножницами очередную игрушку. Сколько времени прошло, а привычка осталась. Именно за этим занятием его и застал Гилберт. За столько лет вместе он уже понял, что значит подобное поведение блондина, и от этого становилось горько. Но действовать нужно было осторожно: в такие моменты он был неуправляем, и мог даже наброситься. Поэтому, придвинувшись поближе, Ворон очень медленно обнял брата со спины и увидел, как ножницы выпали из ослабевших пальцев. - Винс, ну что ты? Почему расстроился? - Ты ведь бросишь меня, правда, Гил? По первому же приказу этого сопляка ты меня бросишь, - как ни старался Винсент сдержать себя, горечь и обида всё равно проскользнули в голосе. - Никогда. Я ведь обещал тебе, а я не разбрасываюсь словами просто так. Ты должен был уже это понять за столько лет вместе. Неужели ты, правда, думаешь, что я могу предать тебя ради какого-то ребёнка? - Ты сам признал этого ребёнка своим хозяином не так давно. А только что сам сказал, что никогда не бросаешь слов на ветер. Что изменилось? - Я изменился. Понимаешь, все эти 10 лет я думал только о том, чтобы освободить Оза из Бездны и совершенно не замечал тех, кто был рядом и поддерживал меня, прости за это. Но когда цель была достигнута, я понял, что слишком изменился. Я ведь сначала даже не хотел раскрывать себя, но поскольку он узнал правду – попытался притвориться прежним. Оз верит, что я всё такой же милый и невинный, беззащитный и наивный ребёнок, каким был когда-то. И всё так же верен ему. Но я вырос и стал совсем другим. Я не собираюсь разуверять его, пускай и дальше тешится своими иллюзиями. А я буду продолжать жить своей жизнью. Кроме того, ну как я могу тебя бросить? Ведь тебя я знаю гораздо дольше Оза, и ты мне куда дороже. Да и до всей этой истории в Сабрии мы всегда были вместе… - «Поймёт, или нет?» - Ты…вспомнил? - Да, после того, как опять ненадолго побывал в Бездне. Единственное – это то, что я немного скучаю по Джеку, с ним всегда было весело. Может, поэтому я так привязался к мелкому Безариусу? Потому что в нём живёт Джек? Подсознательно искал что-то знакомое? Да и похожи они очень: то же специфическое чувство юмора, да и внешне…- но он резко замолчал, заметив, как от последних слов напрягся Винс. – Ты чего? - Он тебя привлекает? – его голос звучал немного глухо. - Кто? – Гил всё не мог понять, почему брат так расстроился из-за напоминания о Джеке. - Безариус. Ты ведь всегда был немного неравнодушен к Джеку. - Нет, что ты, - неожиданно он рассмеялся, и, когда Винсент поднял на него удивлённые глаза, объяснил. – А я всё понять не мог, почему ты всегда так злился, когда я с ним общался. Но я всегда испытывал к нему только дружеские чувства. - Тогда почему ты всё время возле него увивался? - Потому что хотел помочь Глену. - Что? - Да. Тот всегда был неравнодушен к этому блондинистому недоразумению. И очень страдал от этого. Я пытался помочь, намекнуть Джеку, чтобы он, наконец, обратил внимание на чувства окружающих, но его интересовала только Алиса, - он с такой ненавистью выплюнул это имя, что у Винсента по позвоночнику побежали мурашки. – Эта дура будто околдовала его. А ведь раньше у Глена были все шансы на взаимность. И всё это могло не произойти. Мы продолжали бы себе мирно жить, и все были бы счастливы. Поэтому ты даже представить себе не можешь, какое удовлетворение я испытал, когда ты убил её, и какую ярость, когда она вернулась. Правда, до возвращения памяти я всё не мог понять, почему так её ненавижу.… Но я отвлёкся, - взгляд золотистых глаз снова обратился к брату. – Почему ты решил, что я так легко тебя брошу и уйду к кому-то другому? - Потому что ты никогда не принадлежал только мне. - Глупый. Но ведь любил я всегда только тебя, - от этих слов и нежного голоса сердце блондина сладко заныло, а надежда вновь расправила крылья. Он хотел смолчать, но не смог, поэтому спросил: - А ты меня любишь? - Конечно. Больше всех на свете. Ты ведь самый близкий и родной мне человечек, Винс. - И я… Я тоже тебя люблю. И опять были поцелуи и ласки. Только в этот раз Ворон не отдал инициативу брату, потому что чувствовал – Винсенту просто необходимо почувствовать, что он любим и желанен, отбросить все сомнения и отдаться во власть родных рук. Поэтому, полностью утонув в своей нежности и страсти, они не заметили, как дверь приоткрылась, и в щель осторожно заглянул любопытный и ОЧЕНЬ удивлённый глаз. Для влюблённых людей весь остальной мир сейчас просто не существовал. *** Пока Оз бежал по тёмным запутанным коридорам, он всё представлял себе разговор с этим Винсентом. Настроившись получить ответы на все свои вопросы ему было всё равно, если их придётся выбивать даже силой (хотя он даже представить себе не мог, КАК это сделает: брат Гила навевал на него страх). В очередной раз вспомнив, что перед выходом он не смог найти своего слугу и предупредить о своём решении, он опять разозлился. «И где только черти носят эту бестолочь?» Но все мысли буквально вылетели у него из головы, когда он дошёл до жилых комнат. Осторожно прислушиваясь, он аккуратно открывал по очереди каждую дверь, заглядывая в комнаты, но, как ни странно, внутри никого не было. Но когда он подошёл к очередной двери из комнаты вдруг раздался протяжный стон. Безариус так и замер, разрываясь в сомнениях: с одной стороны подглядывать некрасиво, но как же хочется… В конце концов, любопытство победило совесть и он постарался как можно тише отворить дверь. Но, как только он заглянул внутрь – так и застыл от шока. На постели переплелись два тела, двигаясь в унисон. Это можно было бы назвать красивым и даже возбуждающим (подростковые гормоны ведь никто не отменял), если бы не одно большое такое НО – это было два парня. Вторым и не последним на этот вечер шоком для него стало то, что он узнал одного из них. Винсент Найтрей, встречи с которым так искал юный Безариус, извивался на кровати под каким-то мужчиной, смотря на него затуманенными, но в то же время счастливыми и влюблёнными глазами и блаженно улыбаясь. К сожалению (или к счастью) лица его партнёра не было видно: оно было занавешено чёрными волосами. Когда движения любовников стали ускорятся, он, не смотря на полное отсутствие опыта, понял, что всё подходит к концу, но что-то мешало ему просто так уйти: ужасно хотелось узнать, кто смог заставить этого мужчину полюбить себя. Но уже через несколько секунд он пожалел об этом, потому что, изогнувшись дугой, блондин резко притянул партнёра еще ближе к себе и, смотря ему прямо в глаза, выкрикнул слова любви. Но совсем не это вогнало в ступор, а то, что он сразу узнал голос, ответивший: - Я тоже люблю тебя, Винс. Пускай он был слишком хриплым, но не узнать его было невозможно. И только после этого Оз обратил внимание на то, чего просто не смог увидеть раньше: длинный шрам на груди и бездонные золотистые глаза, что с безграничной нежностью смотрели на приходящего в себя блондина. Это стало последней каплей: он просто свалился в обморок. *** Сознание возвращалось медленно и как-то неохотно, но когда Оз вспомнил причину такого своего состояния, рывком подскочил на кровати. И какого же было его удивление, когда он узнал свою комнату, но совершенно не помнил, как здесь оказался. В следующую секунду дверь отворилась и в комнату вошёл Гил. - Вы уже проснулись? Завтрак давно готов, ждут только Вас. - Как я здесь оказался? Это ты принёс меня сюда? - О чём Вы? Вы же сами вчера ложились спать в своей комнате, - Гил выглядел действительным растерянным. Юный Безариус даже засомневался, но, вспомнив картины вчерашней ночи, тут же отбросил все сомнения и опять пошёл в наступление. - Не надо мне лгать. Я всё видел вчера. Видел, как ты занимался сексом с Винсентом. Как ты можешь это объяснить? - Что Вы, господин. Он же мой брат. Да мы даже никогда особо близко не общались, а Вы говорите о ТАКОМ, - теперь на его лице можно было легко увидеть ужас от подобного предположения. Вот теперь Оз действительно уверился в нереальности всего произошедшего. Похоже, гормоны сыграли с ним злую шутку и ему всё приснилось. Странный сон. И как он мог только заподозрить Гила в подобном. Действительно глупость. Он ведь наверняка всё ещё девственник. - Извини. Похоже, я просто принял сон за реальность. - Ничего страшного, - и поскольку Оз уже стоял к своему слуге спиной он не смог увидеть слегка ехидную улыбку, скользнувшую по его губам. Через полчаса в комнате Ворона раздался телефонный звонок, а в трубке зазвучал знакомый голос: - Ну? Как всё прошло? - Легко. Он ещё такой ребёнок. - Неужели поверил? Ну ладно, не об этом сейчас. Гил, я очень хочу тебя видеть. Можешь прийти? Или ты занят? - Для тебя я всегда свободен, любовь моя. Скоро буду.