Форум, фанфики и Цзян Чен

      Закат залил школьный кабинет. Все ученики давно разбрелись и остались лишь две фигуры.       — Господин Цзинь?       — А-Хуань, я же просил называть меня А-Яо, оставь формальности, — парень в дорогих одеждах подошёл к лучшему ученику. — А-Хуань, поцелуй же меня.       — Боже, А-Яо, ты сводишь меня с ума.       Лань Сичень приблизился к своему возлюбленному. Между ними осталось…       — Цзян Че-эн, что читаешь?       — ЁБ ТВОЮ Ж!!! — глаза Цзян Чена заслезились от резко поднятого одеяла и яркого света, а тело подпрыгнуло, грозясь проломить Гусуланевские кровати. — Вэй Усянь, ты ахуел?!       — Ой-ой, а кто это тут матерится? Хочешь, чтобы я позвал Лань Сиченя, чтобы он сделал тебе выговор?       Цзян Чен ничего не ответил, но его лицо выражало неповиновение. Он точно не хотел видеть светлый и чистый, как у небожителя, облик президента студсовета. Особенно после марафона прочтения фанфиков с ним в главной роли, в разных жанрах, с разными пейрингами и, порой, в разных позах…       — Ой-йа? — уши Цзян Чена порозовели, когда он вспомнил одну из недавно прочитанных работ, а Вэй Усянь хитро сощурился. — Неужели наш малыш Цзян Чен вырос? Неужели ты читаешь…       Но не успел Вэй Усянь драматично озвучить свою отчасти правдивую теорию, как в него прилетела подушка. Такая же белая, как и все комнаты в общежитии.       — Не смей это говорить в моём присутствии! Вы со своим Лань Чжанем лично проверили каждую поверхность в школе!       Вэй Усянь неожиданно притих и Цзян Чен напрягся. Он точно не задел своего брата, значит, тот что-то замыслил. Следя за хитрым лисом перед собой, он точно не ожидал подставы со спины.       — Цзян Чен, прости, но завтра у меня тест…       Не Хуайсан перекинул телефон Вэй Усяню, а тот, как вшивый пёс, словил его и принялся носиться по комнате в попытках разблокировать.       — О? Фэйс айди? Я думал, что это будет пароль, — но Вэй Усянь будто и не расстроился.       — Ха, думаешь можешь разблокировать? Лучше верни по-хоро…       — Разблокировал~ Что тут у нас… " Между ними остались миллиметры до..» хо-хо ~       —!!!       Цзян Чен, побелев, помчался за несносным братом. Они выбежали в комендантский час из своих комнат в одних пижамах и носились минут десять, перебудив своими криками весь мужской корпус:       — Ха-ха! Цзян Чен, я не знал, что помимо скучных учебников ты читаешь фанфики.       — Как только догоню — переломаю все ноги и выпну обратно домой!       — Не думал, что тебя интересуют отношения сына спонсора и Лань Сиченя…       — Вэй Усянь, Цзян Ваньинь?       Двое подростков остановились, ошалело уставившись на двух мужчин перед собой. Одним из них был сыном спонсора, о котором недавно верещал на всё общежитие Вэй Усянь — Цзинь Гуанъяо. Вторым был прекрасный первый нефрит и президент студсовета — Лань Сичень. Несмотря на поздний вечер, два молодых человека были в выглаженных рубашках с прямыми гладкими волосами без единого торчащего локона и свежими лицами, будто только проснулись. Контраст между ними и подростками, которые все красные и потрёпанные в милых пижамах (Цзян Чен хотел взять нечто более «взрослое», но Вэй Усянь подложил ему в сумку кофту и штаны с принтом тигра и капюшоном с ушками. Сам же взял похожий, но с кроликом). От неожиданности Вэй Усянь выронил из рук телефон, который подлетел прямо к ногам Лань Сиченя.       — Лань Сичень, Цзинь Гуанъяо, не думал, что встречу вас, ха-ха… — Вэй Усянь собрался взять телефон, пока не осуществил свою угрозу Цзян Чен, но его опередила рука небожителя.       — Снова нарушаете комендантский час, — Лань Сичень хотел посмотреть не разбился ли экран телефона и отчитать двух зачинщиков шума, но случайно прочёл текст. Он на мгновение замялся, лицо не выдало его смущения, но уши порозовели. А-Яо озадачился и наклонился через плечо на интимно-близком расстоянии и не смог сдержать ехидной улыбки.       — О, вы тоже читали эту работу? — почему-то Мэн Яо посмотрел именно на Цзян Чена. — Мне особенно понравился момент: «Оставь формальности», а тебе, А-Хуань?       — Я не особо разбираюсь в литературе подобного рода, но автор действительно проявил некоторую… изобретательность. Но всё же не рекомендую воспринимать прочитанное за действительность.       Даже Вэй Усянь прекратил свой словарный понос. Он смотрел на троих участников перед собой, анализируя ситуацию и лица всех присутствующих. Заметив, что после весьма неоднозначного «А-Хуань» схожего с флиртом, руки Цзян Чена начала очень мелко бить дрожь, что подметить мог только живущий под одной крышей с ним Вэй Усянь и Цзян Яньли, инициатор данной ситуации быстро схватил младшего за плечи, уводя и прощаясь:       — О, благодарю за ценное мнение, но нам пора. Вы только посмотрите на время! Спокойной ночи, господа, — никто не остановил двух школьников.

***

      Не нужно и говорить, что Вэй Усянь был побит подушками, получил несколько тумаков и был выставлен в коридор. Цзян Чен же провёл всю ночь, ворочаясь с одного бока на другой. Не выспавшись, он был похож на мертвеца. Пусть Вэй Усянь и так шутил на эту тему, учитывая скудный на отдых режим жизни Цзян Чена, но за эту ночь он будто пережил несколько смертей.       У ГуСу Лань был форум учеников, скрытый от цепких глаз администрации и в особенности Лань Циженя. Никто не знал как этот старик не докопался до этого сайта очень популярного среди учеников, но всё списывают на ужасное владение техникой. И однажды кто-то решил написать фанфик. После этого форум, будто обрёл новую жизнь. Беседы по типу: «Еда в столовой настолько ужасна!» заменились на горячие комментарии: «Боже, вы видели? Господин Цзинь Гуанъяо сегодня снова приезжал и остался беседовать один на один с президентом… Так хочется узнать — что они там делают! Мне даже показалось, что губы первого нефрита были несколько краснее. Ааааааааа~~~», «Нет. Как ты не понимаешь. Мэн Яо просто спонсор, с которым они обязаны общаться, но вот с Не Минцзюэ они друзья детства! Вы вообще видели как они смотрятся?!», «Здесь есть кто-нибудь, читавший фф «Узы любви» по пейрингу Лань Сичень/Лань Чжань? (фанатов ВанСяней просьба не писать)».       Цзян Чен случайно наткнулся на форум и совершенно случайно зашёл в раздел с фанфиками. С первой встречи он испытывал некую тягу к Лань Сиченю. Взгляд цеплялся за эту высокую белую фигуру в толпе учеников или учителей. Гладкие волосы так и хотелось потрогать, ещё больше зарыться и уловить аромат миндаля или хвойного леса, о котором так любят писать в фанфиках. Он стал чаще подмечать длинные от игры на цине пальцы. А глаза… Цзян Чен не был поэтом, а описания в прочитанных работах всегда расходилось, поэтому лучше, чем просто карие он не придумал. Но это лишь облик Лань Сиченя, который и так существовал для того, чтобы сражать наповал сердца подобные Цзян Чену. Но характер; такой мягкий, но в тоже время нетерпящий оскорблений в сторону своей школы и её учеников. А то, что Лань Сичень хорош во всём; от спорта до живописи вообще должно было вызвать зависть у бесталанного по своему мнению Цзян Чена. Но её не было. Лишь слепое восхищение.       И Цзян Чен честно думал, что испытывает чистое восхищение таким прекрасным человеком, от которого так и веет атмосферой принца из сказок. Казалось, стоит прищуриться и увидишь нимб над головой и цветы вокруг белого силуэта. Но после прочтения тех самых фанфиков всё пошло под откос…       Мысли Цзян Чена были весь день путаны, все больше обычного боялись подходить к мрачному силуэту, хотя Цзян Чен готов уверить, что замазал свои тёмные круги под глазами и выпил две кружки кофе, чтобы быть «свежим огурчиком», но походил скорее на тухлую сельдь. Вэй Усянь, из-за которого он пребывал в ужасном расположении духа, не было видно.       Тут Цзян Чен вспомнил, что так и не дочитал вчерашнюю работу с Лань Сиченем и Цзинь Гуанъяо. Если честно, то он чувствовал себя мазохистом. Пусть воспоминание вспышки ревности, вызванной столь вызывающим «А-Хуань», которым Цзян Чен и во сне не назовёт человека, которому готов посвятить всего себя, были свежи, интерес к работе тоже был. Всё же это его любимый автор.       Цзян Чен зашёл на форум и увидел обновление у этого автора. Не читая описания, ведь, очевидно, там Лань Сичень/ Цзинь Гуанъяо в очередной нелепо-сопливо-романтичной ситуации, принялся читать.       Коридор освещал лишь неверный свет луны, сквозь проходящие жалюзи. Два силуэта неистово двигались, один вбивался, другой поднимал бёдра всё выше; оба хотели быть как можно ближе, слиться вместе, стать одним целым.       Лань Сичень, весь такой идеальный и неприступный днём, когда на него взирают взгляды сотен людей, превращался ночью в ненасытного зверя. Трудно сказать повезло ли его любовнику, который неистово стонал и изворачивался под ним, хрипя лишь: " Хуань, мой… Лишь мой Хуань…».       Цзян Чен закатил глаза. Разве можно быть недовольным Лань Сиченем? Так же он подметил, что автор несколько изменил характер главных героев. Обычно Лань Сичень был сверху, но что касается флирта и прочего, уступал позицию Цзинь Гуанъяо. Многим понравился этот пейринг как раз из-за доминирующего в отношениях Цзинь Гуанъяо с изюминкой и Лань Сиченя, который прощал ему любые выходки и бережно любил.       Лань Сичень расцеловал заплаканное лицо, продолжая двигать бёдрами и получая не меньшую инициативу. Он огладил лицо перед собой и мягко улыбнулся:       — Прости, солнце. Я не хотел заставлять тебя плакать, — говорил он с тяжёлым придыханием.       Цзинь Гуанъяо плачет? Странно. Похоже автор решил пойти наперекор себе же и изменить даже эту отличительную черту; Мэн Яо никогда не плакал, лишь заигрывал во время их утех.       — Идиот.       Это было только одно слово, похожее на все те оскорбления, которыми разбрасывался его возлюбленный целый день, но в то же время звучавшее так ласково. Лань Сичень обхватил тонкую талию под собой покрепче и слился в поцелуе с распухшими губами. Руки заскользили по волосам и шее президента, пуская между пальцами пряди, как Цзян Чен всегда и мечтал.       Учащиеся, что собрались перед уроком, посмотрели в сторону Цзян Чена, который кинул свой телефон через весь класс в доску. А посмотреть было на что; обычно сердитое и гневное лицо залилось краской, глаза распахнулись, а грудь тяжело вздымалась. Даже вечно сведённые вместе брови улетели вверх, чуть ли не слившись с чёлкой. Парень бросил спустя некоторое время убийственный взгляд на оглянувшихся и, тяжело сглотнув, вылетел из кабинета.       Сейчас его распирало несколько желаний; хотелось придушить автора, пожать ему руку и отвесить низкий поклон, ведь свой мозг до такого не додумался, выйти из окна и дочитать работу. О боже, это ведь могут прочесть остальные!       Цзян Чен спрятался под лестницей, скрывавшей его от всего остального мира. Дыхание сбилось, но не от быстрого шага. Перед глазами то и дело представали жаркие, мокрые и полные животной, но в то же время нежной страсти, присущие Лань Сиченю, строки. Когда он только захотел собраться и придти в себя, услышал на лестнице:       — Ты видела новую работу Незнайки? Боже, это было так горячо.       — Тшш. Вдруг нас услышат!       — Не волнуйся, здесь никто никогда не ходит. Вот только ты слышала о «Цзян Чэне»?       — Да, это угрюмый парень из параллели. Он такой жуткий, но…       — Он такой милый с Лань Сиченем! Ты видела вторую работу? Она о том как Цзян Чен из-за сложного характера никак не мог признаться прекрасному первому нефриту, считал себя недостойным, а Лань Сичень был влюблён в целеустремлённого юношу и никак не мог заговорить с ним, боясь спугнуть смотря на открытое восхищение в его глазах.       — Я успела прочесть только первую. Неужели у Незнайки новые любимчики?       — У меня тоже. Пусть и хитрый А-Яо и ласковый А-Хуань запали в моё сердце, но нелюдимый и агрессивный Чэн-Чэн, который смягчается рядом со своим Хуанем, так освежает. А то как он его зовёт! Ах, моё сердце не выдержит.       Прозвенел звонок и две девушки ушли, оставив сидеть «нелюдимого и агрессивного Чэн-Чэна» под лестницей. Он сам не знал что чувствовал. Радость от того, что его считают более подходящей парой небожителю Лань Сиченю или страх, что это прочтёт один из участников и больше даже не посмотрит в его сторону. Ведь умный, воспитанный и умеющий выйти из любой ситуации, который пошутит над всем этим А-Яо был исключением, в отличии от Цзян Чэна, который воспринял писанину слишком серьёзно. Слова Лань Сиченя ещё сильные были набатом: «…не рекомендую воспринимать прочитанное за действительность».       — Цзян Чэн? Звонок уже прозвенел. Ты выглядишь бледным, тебе стало плохо?       Сердце Цзян Чена ухнуло вниз. Сейчас он выглядел слишком жалко. Он хотел сохранить хоть какую-то толику собранности перед этим человеком, но он с рождения был слишком невезучим. Прокляв себя тем, что выбрал неподходящее место, чтобы спрятаться, Цзян Чэн сказал, не поднимая головы:       — Прошу прощения. Сейчас я пойду на урок, — но не сдвинулся с места.       Лань Сичень не стал допытывать подростка. Он согнулся и прошёл под лестницу, садясь и пачкая свои белые брюки. Цзян Чэн услышал голос у самой опущенной головой и только понял, что произошло:       — Сегодня дядя завалил меня документами и заставил побегать, — он хохотнул ангельским голосом. — Ты не против, если спрячусь здесь, чтобы отдохнуть?       Цзян Чэн ничего не ответил. А что бы он сказал: " Я только что прочёл фанфик, где мы с тобой поебались. Прошу, держись от меня подальше или я не отвечаю за последствия»? Всё на чём он сосредоточился, так это успокоил мелкую дрожь, которая его била.       Так они просидели весь урок, пока до звонка не осталось последних пять минут. Потом Лань Сиченю позвонили и, вкратце переговорив, он начал подниматься. Цзян Чэн же поняв это, решил лелеять этот момент близости, когда они сидели плечом к плечу в полной тишине, что не казалась такой уж удушающей; наоборот, эти минуты спокойствия дали ему собраться с мыслями.       — Ты не будешь подниматься? — спросил Лань Сичень и Цзян Чэн решил, что теперь он в состоянии посмотреть в глаза своего визави и попытался встать, но ноги затекли и он лишь тихо шикнул, когда осознал это. — Прошу прощения.       Сказав это, Лань Сичень опустился и снова встал вместе с грузом в лице подростка, что на минуточку весил больше, чем мешок с картошкой. Лицо Цзян Чена выражало бунт, но из гортани не вырвалось никакого звука сопротивления. Он лишь старался лежать как можно неподвижней на этих руках, не дышать и не моргать. А лучше вообще закрыть глаза.       — Расслабься, я тебя не съем, — Лань Сичень хохотнул, а Цзян Чен вспомнил, что эту фразу он говорил в одной из работ с соответствующими метками. — Здесь неподалёку кабинет студсовета. Нужно размять твои ноги.       Дойдя до нужного помещения, что и вправду располагалось в нескольких шагах (и от кого же он прятался скажите на милость?), Лань Сичень посадил Цзян Чэна на подоконник и открыл кабинет. Вновь поднял на руки и Цзян Чэну показалось — совсем немного — но теперь было не так непривычно как в первый раз и даже комфортно и уютно.       Цзян Чэна усадили на стол, снимая обувь. Здесь сознание вновь заработало с ускоренной силой и парень вспомнил, что он не в сопливом подростковом романе и тем более он не влюблённая девица и подобное отношение слишком странное. Он руками передвинул свои ноги подальше от этих идеальных рук.       — Что-то случилось? — взгляд карих глаз смотрел с беспокойством.       Цзян Чэн сделал попытку выдавить из себя ответ, но получился лишь невнятный звук. Лань Сичень пододвинулся ближе со срывающимся с губ: «что?». Но то ли пол был скользким, то ли Цзян Чэн неосторожно двинул ногами, но Лань Сичень потерял равновесие и навис сверху. Цзян Чэн по инерции схватился одной рукой за лопатки, а второй за волосы на затылке. Дыхание смешалось, температура в помещении магическом образом стала горячей.        Руки заскользили по волосам и шее президента, пуская между пальцами пряди, как Цзян Чен всегда и мечтал. Лань Сичень не двигался, лишь смотрел на серые глаза перед собой, ощущая как пальцы пропускают его волосы:       — Цзян Чэн, — прошептал он, несмотря на то, что они были одни, низким голосом, вызывая табун мурашек по спине, — Могу я?..       Неожиданно для самого себя Цзян Чэн сообразил что от него хотят и то ли из-за прочитанного или услышанного недавно на лестнице, а может из-за общей атмосферы, он надавил на затылок ладонью и притянул заветные губы к себе ближе.       И точно следуя описанию прочитанного фанфика, Лань Сичень сначала медленно проник в его рот, а потом Цзян Чэн чувствовал как его рот наглым образом растрахали языком. Сам же он не питал оптимистичных надежд. Даже в том чёртовом фанфике его описали скорей как пасивную сторону. Реальность не сильно отличалась и он не поспевал за ритмом партнёра и чувствовал как из лёгких уходит воздух. Заметив эту заминку, Лань Сичень подстроился под ритм Цзян Чэна.       Руки заскользили вдоль талии Цзян Чэна и он действительно думал, что его поимеют здесь, сейчас и на этом столе (он был и не против), но Лань Сичень лишь огладил талию, будто что-то проверяя и удостоверившись в этом, он улыбнулся в поцелуй, отстраняясь. Цзян Чэн издал разочарованный скулёж. Но стоило наконец осознанию вместе с кислородом дойти до мозга, он только понял, что натворил и хотел с ещё большей силой выйти в окно. Будто прочитав его мысли, Лань Сичень сказал:       — А-Чэн, если ты хочешь заняться этим здесь, то я не против, — он с хитрой улыбкой рассматривал лицо под собой, которое менялось за считанные секунды. — Но «поучительные работы» и так расписали это. Так что предлагаю за пределами ГуСу Лань.       Цзян Чэн смог выдавить из себя:       — Да…