тогда ставим точку?

      На этой встрече настояла я. Конечно, все уже давно было решено. Твой ответ был мне известен. Предстоящий разговор должен был стать точкой. Хотелось завершить все по-человечески, при личной встрече, а не ругаясь в переписке.       Я знала, что уже ничего не могу изменить. Мои чувства к тебе невзаимны. Осознание этого факта очень ранило. Даже не ранило, а резало, раздирало, рвало на куски. Как же так получилось? В поисках ответа я зарывала себя все глубже. Время не помогало — с каждым днем, казалось, становится только хуже. В нашей истории не было четкого финала, поэтому осознать, что все закончилось не получалось. Нужна была встреча.       Ждать троллейбус почему-то было мучительно. Мысли путались, руки дрожали. Сегодня я приду домой очень поздно. Родители наругают, но эта проблема так незначительна по сравнению с причиной моего позднего возвращения домой. Я думала о том, что скажу тебе. Столько неозвученного крутилось в голове. Наверное, стоило озвучить это раньше, но если не сделать этого совсем — будет хуже. Ничего не приезжало. Табличка с расписанием маршруток и троллейбусов говорила, что ничего и не приедет. Становилось страшно. Если не сегодня — значит никогда. В другие дни, последующие, это не будет иметь смысла. А сейчас ничего не имеет смысла, кроме этой встречи.       Кажется, едет. Последний троллейбус. Домой возвращаться придется пешком, через весь город. А завтра ведь вставать рано. Но разве это важно? Сажусь в конец, в наушниках играет какая-то дрянь, которую я даже не слышу. Мысли стали в разы громче, они глушат все остальное.       Я прихожу раньше, чем ты заканчиваешь работу. Курю сигарету за сигаретой, легче от этого не становится. Смотрю, как ярким светом горит вывеска. Раньше кажется, она не горела так ярко. Да и ночи светлее были, сейчас ведь уже осень.       Ты выходишь. Отчего-то боюсь поймать твой взгляд, но как же хочется смотреть. Смотреть, потому что вижу тебя, возможно, последний раз. Мы идем к твоему дому. Беседа ни о чем. Не помню сути, да и неважно это.       Зато в каких красках я помню двор твоего дома. Эти безвкусные панельные новострои в три-четыре этажа. Машину с граффити, которая всегда стояла у твоего подъезда. Фонари с желтушным светом, от которого так неуютно. Две лавочки на детской площадке, где днем всегда было много детей. На одной из них мы и расположились в тот вечер.       — Ты хотела поговорить? Так говори, — просишь ты. И я заговорила. Месяц назад, когда я хотела уйти и мы решали проблемы, возникшие в отношениях, я молчала. Тогда из меня, казалось, слов клещами нельзя было вытянуть. А теперь я могла говорить. Потому что знала: больше возможности не будет. Ты сказала, что я очень на тебя повлияла и помогла начать жить так, как живешь сейчас. Благодарила за письмо, которое несколько дней назад дрожащими руками я бросала в твой почтовый ящик, не надеясь на ответ. «Мне посвящали много писем и стихов, но твоё — первое, которое действительно меня зацепило». Я прошу твою руку. Я так любила твои руки. И сейчас, последний раз держать ее в своей — так ценно. Несколько минут мы молчали, и я просто смотрела на тебя. Вглядывалась в твои зеленые глаза, будто выискивала что-то. Старалась запомнить, отпечатать в памяти твой образ на долгие годы. Но, конечно, «все заканчивается», ведь так ты говорила?       — Я люблю тебя, но вижу что ты не чувствуешь того же. От этого мне больно, — озвучиваю то, что планировала с самого начала сказать, удивляясь собственной смелости. Говорить о чувствах вживую — всегда было самым пугающим для меня.       — Тогда ставим точку?       — Ставим, — я смотрю прямо тебе в глаза. И начинаю плакать. Как же это чертовски больно: осознавать, что это все. Это финал истории.       Прячу глаза. Не хочу, чтобы ты видела мои слезы. Ты их не видела до этого никогда прежде, зачем же этому факту меняться? Но ты видишь. Я прошу: «Можно тебя обнять?». Ты разрешаешь. Я беззвучно плачу, дрожу в твоих объятиях. Ты гладишь меня по волосам, целуешь в голову. Не знаю, сколько мы так стояли. Но ты расцепляешь руки, и я отхожу. Смотрю на тебя, вся зареванная. Прощаюсь, последний раз прощаюсь с тобой вживую, обращаюсь по имени, улыбаюсь.       Развернувшись, я зашагала прочь. И разрыдалась, в голос разрыдалась. Какая-то женщина проходила мимо, косо взглянув.