***
Чимин вообще-то не хотел просить помощи у учителя. Точнее даже, он ни у кого не хотел просить помощи, но Чонгук сегодня в очередной раз забыл о своём обещании и, кажется, сломал младшему ключицу. Извиняться или же предпринимать что-то тот и не собирался, а потому, навесив Паку ещё пару пощечин, прихватил лишь свою куртку и бумажник, после чего направился по известному адресу в ближайший бар. Что будет дальше, Чимин, естественно, не знал, но, то ли от беспомощности, то ли из-за возникшего на периферии сознания доверия к учителю, всё же отыскал скомканный клочок бумаги в мусорном ведре и наспех напечатал смс с просьбой о помощи. Убавив звук до нуля и забив на безумную боль в плече, Пак принялся затаптывать свои вещи в старую спортивную сумку, в которую при желании мог поместиться он сам. Когда, наконец, все вещи, деньги и документы вместе с учебниками были как следует упакованы, Чимин попытался перекинуть неподъёмный баул через плечо, но, не сумев его даже приподнять, решил, что тащить волоком будет лучшим решением. Как можно тише закрыв за собой дверь, он ринулся к лестнице, зная заранее, что так он с Чоном не пересечётся сто процентов. Куда идти и что делать дальше он не знал, а потому, даже не удосужившись посмотреть в телефон, решил дожидаться своего спасителя, спрятавшись в подвальном помещении, ведь пройти далеко в таком состоянии да ещё и с приличным по весу багажом он вряд ли бы смог.***
Забежав в уже знакомый двор, Юнги сломя голову ринулся к нужному подъезду, пытаясь всё же дозвониться до просящего у него помощи мальчишки, но автоответчик в очередной раз говорил о том, что абонент не может взять трубку, отчего на сердце скреблись бешеные кошки, раздирая его на мелкие кусочки. — Подними же ты трубку… парень… я ж не смогу жить спокойно, если не успею… пожалуйста, — повторял Юнги каждый раз, слушая лишь гудки в телефоне. — Пожалуйста, мелкий… пожалуйста, — продолжал он в слезах, стоя у двери подъезда. «Я в подвальном помещении, в своём доме», — пришло смс почти сразу же, после чего Мин немного успокоился и зашёл внутрь. Сырость подвального воздуха ударила в нос, стоило Юну лишь приоткрыть нужную дверь. Спускаясь по обшарпанной, грязной лестнице, он светил себе под ноги фонариком на телефоне, то и дело озираясь по сторонам. — Я тут, — раздалось где-то слева, после чего копошения в темноте стали довольно заметными. — Возьмите сумку, пожалуйста, она тяжёлая, и я не могу… Подойдя ближе, Юнги, наконец, смог рассмотреть парня, вид которого напоминал сбитого машиной щенка — разбитая губа, красные щёки, заплаканные, в тон щекам, глаза и синяки по шее. — Сильно болит? — Юнги прикоснулся большим пальцем к губе, аккуратно держа парня за подбородок. — Н-нет… Не это… Плечо, — ответил тихо Чимин, указывая трясущейся рукой на довольно сильно припухшую ключицу, продолжая смотреть на преподавателя полузакрытыми глазами. — Ты горишь, тебе нужна скорая, я сейчас вызову и… — Нет. Я не хочу, мне не нужно! Чёрт… Написать Вам было ошибкой… Сейчас Вы отведёте меня в полицию и заставите написать заявление на Чонгука… Снять побои и… — Пак не смог договорить, падая в обморок от уже нестерпимой боли. Юнги едва успел подхватить его, после чего, мягко усаживая хрупкое тело на жалкое подобие скамейки, на которой тот сидел всё это время, решил позвонить человеку, забыть которого он обещал ещё три года назад. — Алло, я Вас слушаю, кто звонит? — донеслось из динамиков в знакомой манере, отчего Мин облегчённо выдохнул. — Хо, привет, нужна твоя помощь, срочно. Это… Юнги. — Мин… Что случилось? Ты исчез на… три года, а теперь звонишь как ни в чём не бывало. Что-то серьёзное? — Хосок был удивлён, даже очень, ведь когда-то Юнги ушёл, ничего толком не объяснив и не спросив, а теперь… Явно случилось что-то очень плохое. — Я сейчас в Сеуле. Знаю, что ты тоже. Знаю даже, что живёшь и работаешь недалеко от моей школы, но это неважно… Тут парень… у него жар, синяки и ушибы, а ещё… кажется, перелом. Я могу привезти его к тебе? — Говори свой адрес, я сам к вам приеду. Ты знаешь, кто избил твоего… — Чон чуть замялся, не зная точно, как обозначить пострадавшего, — кхм, парня? — Нет, Хосок, он не… В общем, он мой ученик. Знаю, что ситуация ужасная, и, да, я знаю, кто его избил, но использовать это никак не смогу. Чимин попросил не трогать его парня. — Ох… Ну и повезло же тебе… Школьник гей, да ещё и с парнем-извергом… Раньше твоя жизнь была более спокойная, не думаешь? — Ты приедешь? Ему очень нужна помощь. Я скину геометку, заберёшь нас оттуда, а у меня тогда осмотришь его как положено. Прошу, доктор Чон, побыстрее, — договорил Мин, после чего поднял с пола тяжёлую сумку и, поставив её на скамейку, уселся рядом. — Что же заставило тебя терпеть подобное к себе отношение, малыш, — тихо прошептал Юнги, глядя на Чимина, ласково убирая со взмокшего от пота лба небрежные пшеничного цвета прядки. — Теперь всё будет хорошо, я тебе обещаю. Хосок приехал довольно быстро, подогнал машину как можно ближе к подъезду и помог вынести парня из подвала, не задав, что удивительно, ни единого вопроса. Посадив того в авто, он затолкал тяжёлую сумку в багажник и, сев за руль, наконец-то подал голос. — Он будет жить у тебя? — Придётся, — тихо ответил Мин. — Не боишься проблем на работе и с его родителями? — За его жизнь боюсь больше. — Он нравится тебе? — Хосок обернулся на пассажира, после чего кивнул в сторону парня на заднем сидении. — Он — мой ученик, Хо… О таком даже думать неправильно. — Тогда зачем ты помогаешь ему? Зачем полез в его жизнь? — Ты и сам знаешь ответ. Мы приехали, заворачивай в этот двор, — коротко сказал Мин, завершая нежеланную беседу. Припарковавшись, Чон всё так же молча вытащил парня из автомобиля и, закинув того на свое плечо, бросил Юнги ключи. — Бери сумку и закрывай машину быстрее. Малец, конечно, тот ещё бельчонок, но всё же долго я с ним на плече не простою. И мой рюкзак захвати, там препараты и всякие медицинские штучки, что могут мне пригодиться. — Второй подъезд. Идите, я сейчас догоню. Коротко кивнув, Хосок поплёлся в нужную сторону со скоростью раненой черепахи. Всё же на четвёртом десятке лет тело становится гораздо слабее, чем хотелось бы, пусть и прошло всего пару месяцев с его тридцатилетия. Добравшись до нужной квартиры и, наконец, избавившись от тяжести чужого тела на своём плече, Хосок всё же решил, что имеет право спросить. — Почему я? Кажется, три года назад ты говорил, что никогда больше в моей жизни не появишься, а теперь… Ты сохранил мой номер несмотря на то, что я просил удалить… — мужчина говорил размеренно и спокойно, но в его глазах бегущей строкой светилось слово «волнение». Он искренне беспокоился за Юнги. Переживал о расставании все эти годы, хоть и сам же был инициатором их разрыва.***
Они познакомились четыре года назад. Юнги вместе с одногруппниками решил в тот вечер прогуляться по барам в Итэвоне и подцепить там красивеньких девушек. Ну, или не только девушек. Просидев в баре под названием «Игривый каштанчик» чуть больше часа и дождавшись, когда друзья вдоволь нализались и были готовы кадрить соседний столик, Юнги уже собирался уйти, как в заведение зашли три симпатичных парня старше их самих, по виду, всего на пару лет. Один из них обладал настолько сильным обаянием, что только лишь его взгляда хватило, чтобы посадить Мина обратно на стул. Парни направились прямиком к столику в самом углу бара, захватив по пути папку с меню, а Юнги продолжал бесстыже пялиться на очаровательное, идеально выточенное лицо. После пары выпитых до дна бутылок соджу тому всё же пришлось оторваться от своего предмета восхищения и направиться в уборную, где его ожидал нехилый такой сюрприз. Завершив то, за чем он, собственно говоря, туда и заходил, он вышел из кабинки, прикрыл дверь и уже в следущую секунду был впечатан в неё же чьим-то очень крупным телом и мягкими, до безумия нежными губами. — Не стоит так откровенно пялиться, парень, — оторвавшись от чужих губ, проговорил молодой человек, расплываясь в соблазнительной улыбке. — Как тебя зовут? — Мин Юнги, а т-тебя? — растерянно мямлил Юн. — Чон Хосок. Прости, сегодня я выпил уже довольно много, так что компанию тебе не составлю. Но мы можем встретиться позже… Оставишь свой номер? — и Юнги дал парню свои контакты, несмотря на то, что знакомство вышло довольно-таки странным. Так и началась их недолгая история любви. Позже оказалось, что Хосок учится на хирурга и безумно любит экстрим, незаконные вещи и черный юмор, а Юнги, наоборот, постоянно сидит за книгами, любит помогать и всегда остаётся на стороне закона. Плюсом было то, что Хосок жил отдельно от родителей, и они могли встречаться у него в комнате. Минусом — что Юнги было очень трудно скрывать от родителей факт своей нетрадиционной ориентации и наличие полового партнера в виде красивого накачанного парня. Спустя год скрытных отношений на телефона Мина пришла довольно странная смс-ка. Я хочу всё закончить. Ты слишком правильный и добрый. Я устал от такого, мне нужен другой человек.Хорошо. Пусть будет, как ты хочешь. Я оставлю тебя. Считай, ничего и не было.
Спасибо, что понял. Прощай.***
— Ты единственный знакомый мне человек, который способен понять всё правильно и помочь, не вовлекая в это посторонних, — тихо ответил Мин, глядя на лежащего без сознания Пака. — Ты ведь поможешь? — Разумеется, а иначе я бы не приехал, — Чон, наконец, снял с себя куртку и, взяв из прихожей нужную сумку, вернулся к израненному телу. — Ты хоть знаешь, что с ним? Почему он в таком состоянии... — Его парень… Он избил мальчишку. У него жар, пару ссадин на лице и… — Юнги немного задумался. — Точно! Он показывал на плечо, говорил, что больно. Там был отёк и синяк едва заметный. — Так, — Чон потянул ворот футболки и порвал ту, оголяя нужный участок тела. — Вот же чёрт… Да тут перелом стопроцентный! Его в клинику надо, Мин. Ты же знаешь, что это не шутки. Я смогу лишь обезболить и вколоть противовоспалительное, но этого мало… Скорее всего, там смещение… Видимо, паренёк себе в пару боксёра выбрал. — Хо, не сейчас… Он без сознания, с синяками и высокой температурой. Ты хоть понимаешь, что подумают врачи, привези я его сейчас. Первый же за решётку сяду. Надо что-то другое. — Что другое? — Хосок уже жалел, что согласился на подобную авантюру. — Всемогущую «Звёздочку» на все тело нанести? Или свечку в храме поставить? Он подохнет, пока ты решаешь. — Давай так, — Мин потянул Чона за рукав, отводя его подальше от парнишки. — Придёт в себя и решит, как поступить. Я согласился помочь, а не усыновлять его, так что его жизнь только в его руках. — Как скажешь. Значит, сегодня с меня уколы и тугая повязка, а потом уже по обстоятельствам. Я же смогу приезжать к вам? — Пока Чимину требуется медицинская помощь — конечно, — тихо ответил Юн. Пока мужчины обсуждали, что делать с еле живым школьником, тот начал приходить в сознание, но в глазах плыли нескончаемые созвездия, а тело просто полыхало от боли. Всё, что он успел произнести перед тем, как вновь потерять сознание, было слово «помогите». Услышав это, парни прервали свой разговор, и Хосок, быстро поняв, в чём дело, вколол бедняге противовоспалительное. Чуть позже был сделан второй укол, потом Чон наложил тугую повязку и, предусмотрительно оставив блистер с таблетками на комоде на случай, если снова поднимется температура, уехал домой.***
Чон сидел в кабинете, дожидаясь пациента со снимком и параллельно рассматривая результаты анализов. — Можно? — раздался тихий голос после стука в дверь. — Входи, Чимин. Ты сходил на рентген? Давай посмотрю, — он протянул руку, чтобы взять у парнишки листок с результатами и сам снимок. — Что тут у нас… Хм, интересно. — Что там, мистер Чон, что вы увидели? — нервно подскочил со стула Чимин, пытаясь всмотреться в снимок и понять, что интересного увидел на нём врач. — Увидел старые переломы. Два ребра, где-то полгода назад, я прав? — Да, это я… Упал… Ничего такого, — опустив голову, врал Чимин, понимая, что ему всё равно никто не поверит. — Скажи, почему ты терпел такого человека рядом с собой? Неужели нельзя было сообщить родным? Я уверен, они бы помогли тебе. Кстати, о родителях… Как они отнеслись к тому, что ты съехал от Чонгука? — Ужасно. Они отчитали меня за глупый поступок, сказали, что никому, кроме него, не доверяют, и мне бы стоило вести себя более зрело. Но я ответил, что снимаю жилой угол у родителей одноклассника, и они обещали помогать с оплатой, — он обречённо выдохнул, продолжая смотреть на собственные кроссовки. — Хоть что-то. Ладно, малец, всё нормально будет. Хочешь, после того как поправишься, подработать в больнице санитаром? Я могу помочь устроиться на полставки. — П-правда? Я очень хочу. Спасибо вам, мистер Чон, я обещаю, что… — Пообещай мне лучше следить за собственным здоровьем, мне этого хватит! — перебил его врач. — Да-да, я клянусь, обещаю. Никогда больше не буду болеть и доставлять Вам неудобства. — расплылся в улыбке Чимин, крепко сжимая чужую ладонь в своей. — И ещё, — после нескольких минут тишины продолжил Чон. — Не обижай Юнги. Он заслуживает хорошего к себе отношения. Он очень добрый, всегда таким был, от этого и страдает. Постарайся как можно скорее решить свои проблемы и съехать от него. Только подумай, во что превратится его жизнь, если руководство узнает, что он живет со своим учеником. Меньшим из бед будет если его только уволят. А если заявят в полицию? Его жизнь может разрушиться в любой момент из-за того, что он решил тебе помочь. Думай, пожалуйста, и о нём, когда ищешь решение своей проблемы. — Хорошо, мистер Чон, — Чимин встал с места, чтобы взять со стола заполненный план лечения и уйти, но внезапно остановился и, внимательно глядя доктору в глаза, спросил, — Мистер Чон, скажите, почему Вы так о нём беспокоитесь? Ведь, как я понял, именно Вы когда-то оставили его. — Возможно, это прозвучит глупо, но я решился потерять его, чтобы он не потерял себя. Он хороший, а я — не очень. Не хотелось его губить. — Вы — плохой? Я не думаю. — Это первое впечатление. Узнай ты меня чуть ближе, захотел бы прибить молотком, — заулыбался Хосок, показывая медицинский молоточек. — Да и, помнится мне из рассказа Юнги, о нём ты при знакомстве отзывался не очень дружелюбно, а сейчас мнение поменялось. А вообще, шуруй уже, малец, ты мне приём пациентов задерживаешь. — Понял. До встречи, док, — коротко ответил Пак, после чего забрал все нужные бумаги и вышел из кабинета. — Первое впечатление, говорите…