Проклятие перерожденного

      Ожидая на кассе с бутылками соджу, Чимин и не думал останавливать учителя, а потому просто согласился на две, прокручивая в голове моменты, когда он вообще притрагивался к спиртному. Он не знал, сколько может выпить, но надеялся, что большую часть алкоголя возьмёт на себя мистер Мин, а иначе после пары лишних рюмочек с Паком может произойти что угодно. — А теперь поговорим о правилах игры, — начал Юнги по пути к дому. — Суть игры такова: мы наливаем себе одинаковое количество выпивки в большой стакан и делаем по глотку каждый раз, как рассказали о себе какой-нибудь интересный и полезный для другого факт. Да, звучит довольно глупо, но иной возможности узнать о тебе больше, чем ты сам говоришь, я не вижу. — Значит, я могу говорить любую ерунду из прошлого и отпивать за это каждый раз один глоток, так? — Нет, не так. Ты должен говорить только те факты, которые хоть как-то помогут нашему сближению. Информацию по типу «я поцеловал жабу в восемь лет» рассказывать не нужно. Теперь понятно? — Ладно, я понял, — ответил Пак, заворачивая в ставший ему недавно родным двор.       Оказавшись в квартире, парни разбрелись по комнатам, чтобы переодеться в домашнюю одежду, а после, подготовив закуски в виде остатков кимчи и небольшой пиалы чипсов и наполнив стаканы до краёв, сели друг напротив друга, приступая к игре. — Я начну, чтобы ты не думал, что я жульничаю и просто хочу тебя напоить. Итак, первый факт. Я боюсь доверять людям и то, что я пустил тебя к себе, стало даже для меня самого довольно большой неожиданностью, — сказал Мин, после чего сделал довольно большой глоток алкоголя. — Игра началась. — Хорошо. Нуу тогда… Вы единственный человек, который помог мне без какой-либо выгоды для себя. Я очень рад этому, — смущённо проговорил школьник, сделав совсем небольшой глоток. — Эта штука довольно горькая. — Ты привыкнешь, давай, заешь чем-нибудь, а я пока подумаю. — Ладно, но только недолго. Мне кажется, я вот-вот расплачусь. — Но-но-но, только не в мою смену! Второй факт наверняка тебя немного обрадует, я видел, что ты хотел об этом спросить, — приподнял стакан с выпивкой Мин. — Я расстался с Хосоком не очень хорошо, но зла на него не держу. Наши отношения были просто неудачным экспериментом по совмещению несовместимого. — Очень жаль. Мне показалось, у вас двоих ещё не все прошло. Он на Вас смотрит так, словно… Неважно. Мой факт. Я терпел Чонгука только потому, что безумно к нему привязался. Мне казалось, что это даже зависимость. Было сложно принять, что наши отношения ненормальные, — шумно выдохнул Чимин и выпил очередную порцию соджу. — Хорошо. Ну, а я… Я стыдился себя за ориентацию и нашёл смелость признаться родителям только на днях. — Ого! И как они отреагировали? Это ведь сложно, особенно для старшего поколения, да и к тому же… Вы учитель в школе. Что сказала Ваша мама? — Мать, как оказалось, знала уже давно. Только информацию эту принимать отказалась, до сих пор планируя мою женитьбу на подруге детства. Кажется, это был ещё один факт, — договорил Юнги и отпил, кажется, сразу пару глотков. — Теперь твоя очередь. — Мои родители догадались ещё раньше меня. И, наверное, просто смирились с тем фактом, что их сын имеет нестандартные предпочтения. — Это сложно… Родители… Тут никогда не угадаешь, какая реакция будет, узнай они о детях всю правду. Я рад, что тебе повезло. Знаешь, — вдруг как-то громко произнёс Мин. — А я действительно целовал в детстве жабу! — после чего отпил ещё пару глотков. — Мистер Мин, это же не по правилам! Или Вы просто нашли повод выпить чуть больше положенного? Тогда… — задумался Пак, после чего поднял стакан вверх. — Выпьем за всех поцелованных нами жаб. Да будут они здоровы и счастливы, — он улыбнулся в ответ на улыбку учителя и отпил положенный по правилам глоток. Кажется, Чимин начал пьянеть ещё пару фактов назад, ведь в желудке было шаром покати, а алкоголь для шестнадцати был достаточно крепким. — Я не знаю, что ещё рассказать. Моя жизнь очень скучная. В ней только школа, университет, единственные и то не очень удачные отношения и работа. Кажется, на этом я всё! — пожав плечами, заявил Мин, ставя на стол полупустой стакан.       Между парнями повисло неловкое молчание, прервать которое Пак решился лишь спустя десять минут. — У меня есть кое-что интересное. Я не знаю, насколько это поможет нам сблизиться, но… Мне снятся кошмары. Каждый год за неделю до дня рождения начинается просто кромешный ад, в котором я — мерзкий убийца, и мне нужно кому-то что-то отдать. Это страшно, и сегодня, к сожалению, это снова произойдёт, — грустным тоном сказал он, после чего выпил залпом сразу половину стакана. — Я безумно боюсь. — У тебя через неделю день рождения? Почему ты мне не рассказал? — Юнги отставил алкоголь в сторону и заглянул в глаза захмелевшего школьника. — Тебе будет уже семнадцать? Это просто чудесно! — Да, наверное… Только я не очень-то рад этому. — Погоди. Тебе снятся кошмары лишь неделю в году? Именно перед праздником? — вдруг осознал Юн, после чего подскочил с места и со всех ног ринулся в свою спальню. — Мистер Мин? Что случилось? — обеспокоенно спросил младший, так же подскочив с места.       Юнги вышел из комнаты с огромной книгой, которую Чимин, однажды зайдя к Мину без разрешения и разглядывая красивые издания на полках, даже не заметил. Учитель явно хранил её где-то в укромном месте. Должно быть, эта книга представляла дня него особую ценность.       Она была довольно больших размеров, а количество страниц наверняка переваливало за тысячу, несмотря на довольно мелкий шрифт, красиво разливающийся по потёртым, слегка пожелтевшим страницам. На обложке объёмными с позолотой буквами было аккуратно выложено «Загадки Чосона», а сама обложка была выполнена из кожи. — Я встречал такое раньше. Твои сновидения. Кажется, это было… — Юнги довольно быстро перебирал страницы, озадаченно вглядываясь в текст. — Вот! Первое упоминание было в тысяча девятьсот двадцать первом году. Ровно сто лет назад слепой мужчина рассказывал, что каждый год ему снился ужасный сон, вроде бы один и тот же по смыслу, но в то же время немного отличавшийся деталями, в зависимости от года. И случалось это лишь за неделю до его дня рождения. Также говорится, что кошмары начали появляться сначала у его отца, а потом уже перешли к самому рассказчику, как только тому исполнилось десять. Вот! Посмотри! Тут описаны некоторые моменты из сна. Рыбаки… Сети… Сокровище… Ты только взгляни на это! Здесь написано, что это происходило в семействе по фамилии Пхак! А что если… — Десять лет… — перебил учителя Чимин. — Что? — уточнил Мин. — У меня всё началось в десять лет. Я страдаю от этих кошмаров уже восьмой год. Неужели я тоже… — Чимин вдруг упал лицом на колени Юнги и заплакал, сжимая ткань чужих штанов. — Я не хочу ослепнуть к двадцати… Не хочу… Это несправедливо!       Пак рыдал так горько, что у учителя против воли сжималось сердце. — Подожди! Тут написано, что это передавалось из поколения в поколение, как же ты не догадался спросить обо всём у отца, если он, судя по тексту, должен быть уже слепым? — Мин приподнял плачущего мальчика и взглянул в его заплаканные глаза. — Почему вы не обращались к другим членам семьи? Может, дедушка или… Кто-то ещё, ведь тут написано об определённой последовательности и… — Меня усыновили. Мне было всего два года, — коротко ответил Чимин, перебив учителя. — Так уж вышло, что у моих родителей та же фамилия, что и у биологических, а потому скрыть от меня всю правду было очень легко, но только вот я нашёл документы на усыновление, когда искал свои старые справки о зрении для уже нового, городского, врача. Рассказывать своей семье о находке я, естественно, не стал, но чуть позже, когда мне сказали, что это, скорее всего, что-то наследственное и выяснить, чем бы это могло быть более точно, они не могут из-за отсутствия информации о моих родных, я сознался, — вытерев остатки слёз, продолжил Пак. — Моя мама знает что-то о моих родственниках, но никому ничего не рассказывала, а потому я совершенно не знаю, есть ли смысл сейчас читать о каких-то событиях и людях, возможно, не имеющих ко мне никакого отношения.       Он был очень расстроен тем, что пришлось раскрыть свой самый заветный секрет, но в то же время ему давно хотелось, чтобы его переживания разделил с ним кто-то, кто доверяет и доверяется. Где-то в глубине души Пак был рад, что именно мистер Мин оказался этим человеком.       Посмотрев на Юнги, что внимательно слушал своего ученика, Чимин повернулся и взял свой стакан со стола, подняв его вверх. — Я выдал Вам ещё один факт о себе, мистер Мин, — сказал он, допив свою порцию алкоголя. — Давайте не будем больше об этом. — Прости, я подумал, что это может помочь, — ответил Юнги, после чего закрыл книгу и, отложив её в сторону, придвинул тарелку с чипсами поближе к школьнику. — Давай налетай, а то уже еле сидишь.       Послушав учителя, Пак принялся уплетать остатки закусок со стола, понимая, что, возможно, перегнул палку, рассказав очень личные подробности их семьи.       Остаток вечера парни провели в гробовой тишине, разбавлял которую лишь едва различимый сквозь приоткрытые окна шум улиц. Позже Юнги закрылся в своей комнате, изучая подробности темы, начатой часом ранее, а Чимин готовился ко сну, трясущимися руками взбивая подушку. Ложиться спать, зная заранее то, что тебе должно присниться, было достаточно сложно, а потому Пак оттягивал этот момент как мог, но, в конце концов, пролежав с телефоном около получаса, уснул, погружаясь в кошмар, что с каждым разом обретал всё новые, более ужасающие краски.       Силуэт женщины, что так нежно зовёт по имени, становится всё ближе. Её голос с каждым шагом всё громче и отчётливее. — Мама? — говорит незнакомый голос, что исходит из самого Чимина. — Я ничего не понимаю. Почему я должен? Я не хочу, мам. — Ты должен, мой мальчик. Я вырастила тебя довольно жестоким и алчным человеком, но помни, что я говорила, когда ты был маленьким. — Я должен отвечать за свои поступки? — Точно, сынок! Все должны отвечать за то, что совершили. И ты тоже, мой мальчик!       Чимин хочет прикоснуться к женщине, обнять её и сказать, что он будет хорошим сыном, как вдруг невидимое существо оттаскивает его к самому берегу реки, где среди окровавленных тел он видит жемчужину, что чернее ночи. Он пытается взять её, но по телу проходит волна боли, а из глаз начинают литься слёзы. — Ты не смог, мой мальчик. Не справился. Мне очень стыдно. — Я исправлюсь, мама… Мама! — кричит Чимин сквозь туман, появившийся из ниоткуда. — Мама, постой, мама! Где же ты? Не надо, мамочка! — Чимин! Открой глаза! Это просто кошмар! — послышалось где-то на краю сознания, после чего Пак почувствовал чьи-то руки на своих плечах. — Мелкий, очнись! — голос становился всё чётче. — Мам? — спросил Чимин, наконец открывая глаза. — Это я — Мин Юнги. Чимин, ты кричал во сне и безумно меня напугал, — Юн старался говорить громко, немного потряхивая школьника за плечи. — Ай, мне больно! Кто Вы?! Убирайтесь отсюда. Как Вы попали в наш дом? Почему я? Стоп! — окончательно придя в себя, Пак бегло осмотрел помещение, в котором находился, а потом взглянул на человека, который всё так же держал его за плечи. — Мы не дома. А где? Это город? Мне нужно в деревню, меня там ждёт мама! — подскочив с дивана, продолжал он, пытаясь найти в незнакомой для него квартире хоть что-то из своих вещей. — Что Вы на меня надели?! Это… Мы такое не носим. У нас всё было проще. Кто Вы такой и зачем я Вам?! — Чимин, успокойся. Это я — Мин Юнги, твой учитель истории. Я забрал тебя от Чонгука. Помнишь? — Ч-чон… Чонгук… Я не… — Пак посмотрел на себя в зеркало, потом перевёл взгляд на мужчину и хотел уже что-то сказать, как вдруг в глазах резко потемнело, а тело ощутило температуру холодного пола. Он упал в обморок.       Пак пришёл в себя только после нескольких кружек холодной воды, которой его обливали, похлопывая при этом по красным от поднявшейся температуры щекам. Открыв глаза, он увидел обеспокоенное лицо склонившегося к нему преподавателя. — Мистер Мин, я в порядке. Что произошло? Почему я на полу? Я ходил во сне? — начал Чимин, осматриваясь по сторонам. — Ты проснулся, начал говорить что-то про маму, деревню и то, что вы не ходите в такой одежде, а потом… Потом я назвал имя Чонгука, и ты начал что-то бормотать, затем вырубился. Чимин, расскажи мне, пожалуйста, что это был за кошмар? Почему ты решил, что живёшь в деревне? — Я не помню… Кажется, там снова было чудовище и река, а больше я не могу ничего вспомнить… Разве что… Голос? Я слышал там женский голос, который говорил, что я её сын. Мне казалось, что это действительно была моя мать. Так хотелось её обнять, но вот только у моей мамы другая тональность, я бы сразу понял, если бы это говорила она, — объяснил Пак, лёжа с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить ещё что-нибудь из сна. — Это всё, что ты помнишь? — Да. Это всё, — ответил Чимин с кивком, после чего начал подниматься с холодного пола. — Я должен поговорить с родителями по поводу случившегося. Если доктор и правда всё рассказал, у меня могут быть большие неприятности, в целом, как и у Вас. Мне нужно позвонить, ведь они волнуются за меня, а я…       Пака перебила трель телефона, сообщая о звонке матери. Он тут же бросился к мобильнику и трясущимися от страха руками снял трубку. — Мама? Привет, я хотел… — начал было Пак. — Чимин, мы приехали в Сеул и сейчас будем вызывать такси. Не хочу слышать твои оправдания и извинения! Говори адрес, где сейчас находишься! Немедленно! — скомандовала женщина, после чего услышала нужный ей адрес и бросила трубку. — Мистер Мин, кажется, у нас действительно будут проблемы. Мои родители… В Сеуле. — Значит, нам нужно их встретить и прояснить ситуацию раньше, чем они поднимут скандал. — Но… Как же Вы? Они ведь будут злиться и на Вас. Я боюсь, что они… — Обо мне не беспокойся! Главное, чтобы они поняли и простили тебя, — договорил Мин и направился в свою комнату. — Я отпрошусь на работе. Сделаю вид, что болен, а ты, будь так добр, сходи пока за продуктами и выбрось вчерашний мусор. Мы ведь не можем встретить твоих родителей с пустыми бутылками под столом и мышью, что повесилась в холодильнике. — Хорошо, мистер Мин. Я всё сделаю. Извините.