Морфий у моей двери

Глава 1. Они. Драко Малфой. Сердце, сердце, что случилось, Что смутило жизнь твою? Жизнью новой ты забилось, Я тебя не узнаю. Гете Иоганн «Новая любовь – новая жизнь» Я родился в оглушенной богатством и вычурностью обстановке. В   роскошном замке в Викторианском стиле, который находится недалеко от места соединения острова Великобритании и славной кокетки Франции. Двух влюбленных, которых разлучил пролив Ла-Манш.  Рождение меня на свет Мерлина произошло  в самом начале сезона тетанида, когда солнце начинает ласково «целовать» твою макушку, а руки матери нежно гладят твои детские пальчики. Мать смотрит на тебя своим бархатно фиалковым взглядом, а ты отвечаешь ей своей умильной сыновьей улыбкой. Теплый ветер с моря окутывает твое тело в одеяло цветочных запахов, а бабочки игриво резвятся в полете, догоняя бескрайние голубые облака, и пропадают где то в Дувре. Ты невольно засматриваешься на это чудо затаив дыхание и прикусив  пухлую нижнюю  губу. Твоя улыбка наивна и чиста. Ты еще не знаешь, какая у тебя семья, кто твой отец и мать, и к какому сословию ты принадлежишь. Об этом ты узнаешь позже, когда начинаешь осознавать себя и свою принадлежность в этом мире. Мне посчастливилось родиться в стае аристократов, которые с детства контролируют свои эмоции и вожделенные желания,  ухмыляются так же, как и ты в нужных   местах, презирают чужаков, которые не входят в стаю, и если перед тобой оказывается кто то ниже тебя, то горделиво вздергивают подбородок вверх, сощуривают глаза и брезгливо морщатся. Основной закон этого общества  статус крови, который они ставят  превыше человеческой жизни. Так, как ты входишь в «Золотой клан» этих счастливчиков, то твое обучение начинается раньше, чем ты начинаешь произносить первые вменяемые для человеческого слуха слова. Тебя обучают манерам, и ты зачитываешься книгами по Этикету родословных семей, в твоей личной обслуге одни из лучших « des esprits français»*. Все это создано  для того, чтобы ты вырос достойным представителем этой среды, достойным управлять, подчинять и восхищать простых мирян, которые и дышать при тебе Светлейшем Лорде  не  имеют право. Смотря на все это действо, я понимаю, что  ненавижу всю это бурную  экспрессию.  Это общество. Эти манеры. Буржуазный склад ума. Аристократическое воспитание, и в целом всю бытность, в которой я существую. «Существование»…это слово стало синонимом моей жизни. Да я и не уверен до конца, моя  ли  это жизнь. Она никогда не принадлежала мне. Если ты родился в стае волков, то будь добр, ты просто обязан жить по-волчьи. Скалится, когда покушаются на твою добычу, вставать на защиту своей волчицы, обучать волчат, сохранять свой драгоценный  род, и так постоянно, из поколения в поколение. Ведь ты – Аристократ. Ты должен передать все свои знания будущему колену твоего знатного рода, приумножить нажитый капитал, удвоить власть фамилии. Я не был исключением  из правил, но, если признаться самому себе, в какой-то момент я просто сдался и побоялся уйти из клана, и теперь, всю свою оставшуюся жизнь, я пожимаю щедрые дары компенсации. Свои собственные, деяния своего почтенного отца, фамилии, рода и «Кодекса чести Благороднейшего и Величественного Семейства Малфоев». А самое главное двух самых отвратительных пороков  трусости и малодушия, что всегда жили во мне до определенного возраста. Хвала Мерлину, мне их удалось побороть в своем разлагающемся нутре. Отец давно скончался в Азкабане. После войны  наше семейство очень сильно потрепало. Не в материальном плане, а в моральном. Мораль, да я и слова то такого знать не должен. Я же черт подери, Малфой! Холодный, циничный аристократ с яркими задатками нарцисса, которому плевать на все и всех! Все отребья, кроме Малфоев.  Мы с матерью не могли спокойно спать очень многие месяцы, зная, что в семействе происходит такая беда. Никто и никогда из нас не думал, что нам придется настолько тяжело переносить косые взгляды прохожих. В  годы правления нашей династии они склоняли спины, когда я шествовал по Косой Аллее величественной походкой Короля, а теперь ситуация изменилась в корне. Иногда мне казалось, что те самые пресловутые прохожие начнут кидаться камнями, как маглы, и улюлюкать под беснующие крики стада. Их испепеляющие, налитые кровью гнева глаза мне напоминали Лорда, а   завидный «аппетит» не уступал Нагайне. Все эти прихвостни не  понимали, что ни чем не лучше нас, последователей Волан- де- Морта. Кто может точно сказать, где черное, а где белое? Это риторические вопросы. Все мы были убийцами, и каждый боролся за свое место. Проблема заключалась в том, что победители они, на их стороне правда и бравады в пользу грязнокровок, все они были такими же слугами своего вожака   Гарри Поттера, как и Пожиратели Темного Лорда. Люциус «сломался» после вынужденного, но вполне заслуженного и вероятного заточения в тюрьму, мы с матерью несколько раз навещали его, и я отчетливо понимал, что он живет от встречи до встречи с нами. Когда то холеный, с длинными ухоженными белесыми волосами, в шикарной шелковой мантии отец был прекрасен, его серые глаза сияли величием и надменностью, теперь  были потухшими и неживыми. Его глаза затухали, как гаснут звезды на рассвете, этот свет пропадает в «океане» небесного светили, и скрывается от нашего взора. Эти встречи нам стояли личных унижений  и мытарств. Мы склонялись в реверансе перед грязнокровками за короткие встречи с отцом. Новый Министр Магии Абрисиус Мэйнер, бывший член Отряда Дамблдора в годы войны с Темным Лордом, был одним из главных ополченцев Пожирателей Смерти. Соответственно, его отношение к нашей семье было более чем эмоциональным, в отрицательном смысле.  Смерть отца я перенес спокойно, чего не скажешь о матери. Он ушел так тихо из жизни, как будто его нога никогда не ступала по роскошной лестнице Мэнора.  Для меня он был не хуже Лорда. Если бы не его союз с этим пресмыкающимся, были бы мы вот в таком незавидном положении, как сейчас. Я не понимал его позиции, зачем так подставлять свою семью, свою собственную честь и гордость перед этим полукровкой? У меня до сих пор остались шрамы от Круцио Лорда. О да, это не забываемое впечатление, которое уже никогда не забудешь. Сколько же лютой злости было в этом «змее», что у него получалось такое мощное Круцио. Меня чистокровного волшебника пытал такой же полукровка, с которыми он вел войну по их истреблению. Сомневаюсь, что после своей победы он запустил бы в себя Авадой, чтобы избавить нас от лицезрения этого недостойного в волшебных рядах. До сих пор бывает, что я просыпаюсь с отчетливым вкусом крови во рту и ловлю запах горелых воспоминаний. На тот момент, когда отца не стало, я уже был женат на Астории Гринграсс, и у нас подрастал сын Скорпиус. Я надеялся, что мать займется воспитанием внука, наследником и продолжателем Великой династии Фамилии Малфой.  Но, когда оказывается  по-нашему? Судьба всегда «рисует» свои узоры на замерзшем стекле. Нарцисса такая утонченная и грациозная начала угасать, как угасают мои любимые каллы.  Они такие же королевские цветы, как и моя нежная мать. Не знаю, почему я всегда сравниваю ее с этими цветами, наверное, потому что Люциус всегда дарил ей их на ее День Рождение в конце октября. Восхитительные цветы на длинных ножках,  девственно белые бутоны, как подвенечное платье невесты очень походили на мою мать. Она всегда была чиста перед собой и перед другими. В последний раз их ей подарил я в конце октября, а в начале слякотного ноября ее не стало. Эти прекрасные цветы всегда росли в нашем Зимнем саде. Они растут, созревают, распускаются в своей  ослепительной красоте, увядают, умирают, но потом снова раскрывают свои бутоны, чего не скажешь о моей матери. Больше она никогда не подойдет, не улыбнется и не дотронется до моего лба в невесомом поцелуе. Смерть Нарциссы для меня многое изменила. Нет, я не могу сказать, что стал рыцарем и защитником всех нуждающихся, тем более в нашем Мире есть Великий Гарри Поттер, его хватит на всех. С ее смертью я понял, что остался один. К отцу я никогда не был привязан настолько, как к матери. Она одна занимала мое сердце. Как и для любого сына, его мать является идеалом красоты, цветком с хрупкой и такой ранимой душой. Я всегда дорожил ее вниманием, заботой и утонченной, ненавязчивой терпимостью материнского сердца. Ушла она, а для меня это значит, что ушло мое солнце. Осталась луна, но она тоже светит. Если Нарцисса была Солнцем, то Луной стала Астория. Моя супруга. Асторию я знал с раннего детства. Гринграссы являлись потомственными чистокровными аристократами с огромным счетом в Гринготтсе, и громкой родословной. Щенки экстерната. Извините за иронию. Отличная псарня. Астория никогда не отличалась нежностью и заботой,  напротив, она всегда оставалась грудой камня. Холодная, циничная и горделивая особа. Пара под стать мне, в самый раз.  Несмотря на то, что отец был заключен под стражу в Азкабане, ее семья настаивала на нашей свадьбе, потому что уже теперь в моих руках было  все родовое богатство, да и власть несмотря ни на что, мы являемся  чистокровными и внушающими страх людьми в Волшебном Мире.  Наше имя стали бояться еще больше. Все ждали, какой-нибудь выходки от меня, в «стиле Люциуса». Но я не оправдал их ожиданий. Темный Лорд оставил слишком большой след в сердцах волшебников,  но он пал, а наша семья существует, хоть и с новым молодым Лордом Драко Люциусом Малфоем, то есть мной. С Асторией мы поженились сразу же после войны. Меня тогда оправдали в суде, из за того, что я был юн и не понимал, что делал, да и слово Поттера стоит очень многого, он был благодарен моей матери за то, что она не призналась Лорду в том, что он жив в тысячный раз. Мальчик, который Выжил умеет благодарить. Наш союз с семьей Гринграссов был необходим не только моей семье, но и семье Астории. Мы были своеобразными изгоями в своем мире. Многие из знакомых нашей семьи сидели в Азкабане, а кому удалось спастись переехали жить на континент. Таких, как мы, кто остался на Родине были единицы, Слугам темного Лорда не место на земле победителей. Этот брак не был построен на любви с самого начала. Нам нужно было спастись от всего мира. Я хотел ее, а она хотела меня. Только инстинкты. Мы хотели секса и боялись тонатоса.  Она была очень красивой. Голубоглазая, стройная блондинка, с тонкой талией, все, как и подобает для того, чтобы стать Леди Малфой. По сей день, она остается прекрасной, она блистает, как звезда на небосклоне. Просто страсть прошла, и осталась дыра, пустое место. Через год после свадьбы у нас родился сын. Самый   светлый и любимый человек в моей жизни. Тот ради кого, я сделаю все, тот, кому я позволяю жить своей жизнью и быть хозяином своих желаний, а не исполнителем прихотей отца. Я не хочу быть таким же, как Люциус. Вы скажете, что я не прав? Считаете, что я должен быть строже с ним? Возможно. Но если бы у Вас было жестокое и страшное детство, разве бы Вы не захотели, чтобы Ваше чадо ни в чем не нуждалось, чтобы он был счастлив и по детски непосредственен? Но Вы не на моем месте, и поэтому понять меня Вы не сможете. У каждого свое место. Своя тюрьма из условностей и прихотей. Моя тюрьма защищена огромным грунтом земли, и спрятана, где то под холодными водами Атлантики. Я хотел, чтобы мой бедный мальчик не чувствовал себя изгоем, чтобы на него не легло бремя его отца и деда бывших Пожирателей.  Мое прошлое  заставило меня меняться, точнее не прошлое, а  его последствия. После войны я начал вести семейное дело, которое перешло мне в наследство от отца. Я занимался инвестициями, вложениями, пытался сделать все, чтобы на руках моего сына не было моей крови. Вместе с Асторией  спонсировали фонды по защите Малоимущих семей, воздвигали Больницу Святого Мунго, занимались благотворительностью. Мне было нужно «отмыть» свое имя. В какой-то момент я задумался, а возможно ли его еще «отмыть» от всего, что произошло? Мне казалось, что кровь повсюду, грязная зловонная субстанция с горьковатым привкусом металла. Мои руки снова опускались, когда меня не принимали высокие министерские крысы, надирался в компании бывших Слизеринцев и упивался своей беспомощностью. Потом просыпался и заставлял себя идти дальше. Не поворачивая и не смотря назад. Все ради Скорпиуса и доброй памяти моей матери. В начале нового столетия в Волшебном Мире был один идол и его имя Гарри Поттер. Наше с ним сотрудничество началась после того, как мы встретились в Министерстве. Я был ему благодарен, что с его помощью нас с матерью оправдали. В то время он был сотрудником аврората. Не могу сказать, что был счастлив его видеть, но ни смотря, ни на что именно Поттер был причастен к тому, что фамилию Малфой снова зауважали. На момент встречи с ним у меня не осталось никакой ненависти, да, наверное, ее просто никогда и не было. Все, что было, это влияние  семьи и чистокровность, на которой я был помешан, как сумасшедший. Я был не хуже Лорда или моей сдвинутой тетки Беллы. Поттер пригласил меня в свой кабинет  и предложил свою помощь, в реабилитации моей фамилии. Это был уже его второй взнос за помощь моей матери. После первой встречи последовала вторая, и так далее. Мы уже не враги, но и друзьями никогда не будем. Слишком многое произошло в нашем с ним совместном прошлом, то, что ни один из нас не сможет забыть. Мы можем простить, пожать руки, но не поворачиваться друг к другу спиной. Мало ли, кто из нас швырнет в другого Авадой. Нас это положение вещей устраивает, мы встречаемся примерно раз в два года, в основном на Бале в Министерстве жмем друг другу руки, спрашиваем как жизнь, и расходимся. На этом наше общение заканчивается.  Вспомнив все годы знакомства с Поттером, я никогда не думал, что моя жизнь так круто изменится, в какой-то степени благодаря ему. Я жил в своем собственном замке мыслей, где было сотни отложений гнили. Я весь был пропитан этим зловоньем. Меня окружали люди, которые для меня ничего не значили, вещи, которые не приносили покоя. Все было бессмысленно и нелепо, жалко и удрученно. Не смотря на то, что мои дела пошли в гору, и фамилию Малфой снова стали уважать я все равно был сломленным и подавленным «насекомым». Мне казалось, что вся жизнь проходит мимо меня, проезжает на Хогвартс- Экспрессе на огромной скорости, а я все стою и жду свой  поезд, вроде и билет в кармане моей мантии на этот поезд есть, но что-то все равно не так. В голове звучат слова о том, что это временные терзания  души и скоро наступит долгожданный покой. Пелена ошибок сковала меня, пока в моей жизни не появилась Она. Лили. Лили Поттер. Единственная и младшая дочь Гарри Поттера. Девочка, которая годится мне в дочери. Бывшая возлюбленная моего сына Скорпиуса, которую он до сих пор любит, но женится на ее кузине. Жизнь жестока, скажете Вы, но я отвечу Вам, что Вы ошибаетесь. Жизнь кровожадна, как акула.  . Лили Поттер Не нужно слов, пусть лучше тишина… Пройдет до вен…до кончиков волос – С тем, кто не понял сердца голоса, И там – где счастье не сбылось… Где нет взаимности в любви – Там для тебя закрыта дверь, Ты не стучи в нее, а лучше отойди… Ведь, все бессмысленно. Поверь Стих автора Extasy /  Зеркало. Сколько оно повидало, сколько впитало в себя? Счастья, любви, красоты, боли и разочарования. В детстве мне казалось, что в зеркалах заключено все наше существование, оно являлось для меня проводником в другие миры, в тайные улочки подсознания, где я могла бродить и предаваться собственным фантазиям. Стоило лишь протянуть руку и коснуться иной жизни зазеркалья. Весь день за окном шел дождь. Типичная погода для Туманного Альбиона, как говорят маглы. Но меня радует такая погода, она вдыхает в меня жизнь. Я боготворю дождь. Могу выйти на улицу босая, поднять голову к небу и впитывать в себя каждую капельку даров неба. Люблю запустить руки в траву, перебирать подушечками пальцев каждую росинку и вдыхать аромат свежести и покоя, что так щедро нам дарит Мерлин. Но сегодня мне не хочется выходить на улицу и принимать щедрые дары природы. Сейчас у меня другая задача. Зеркало. В нем отражается моя точная копия. Девушка двадцати лет с длинными ногами, молочной кожей, ярко-зелёными глазами моего отца и светло русыми волосами, которые доходят до поясницы. Даже как-то странно смотреть на себя в отражении. Раньше мои волосы были ярко рыжего цвета, как у моей матери и всего семейства Уизли. Но не в самый светлый момент своей жизни, я решила кардинально измениться, чтобы с прошлым ушла прежняя Лили. С прошлым, в котором был Скорпиус. Скорпиус Малфой. Наши отношения с Малфоем начались, когда я училась на шестом курсе школы Чародейства и волшебства Хогвартс. Он в тот год был выпускником. Мой старший брат Альбус Северус  его лучший друг, и считает его за брата, я же никогда не обращала на Малфоя никакого внимания. Собственно, как и он на меня. У него было много подружек на одну ночь, с которыми он расставался на следующее утро, в лучшем случае после второй. Он был безумно красив. Настоящий Люцифер с Преисподней. Сероглазый ангел с душой демона, как выяснилось намного позже. В начале сентября он обратил на меня свое аристократическое внимание, но мне было плевать. Я закрывала глаза и запечатывала свое сердце от его напора, но он пробил мой бастион. Я влюбилась. Чисто, искренне, всем своим существом. Он добился меня. И я потерялась в нашей страсти. Мы боялись порицаний окружающих нас людей. Он сын и внук Пожирателей Смерти, я дочь Героев Войны. Хоть и вражда между нашими семьями в прошлом, и наши отцы изредка общаются, мы все равно опасались за наш хрупкий мирок. Разногласия постепенно сходили на нет. Его семья на заявление о том, что он встречается, со мной отреагировала сухо, они видимо уже смирились, что Скорпиус и Альбус лучшие друзья, и ожидали от них еще чего-то подобного. Мои родители считали, что дети не должны нести бремя своих семей. Все это было определенным согласием на наш союз со Скорпиусом. Мои чувства были взаимны. Он любил меня, желал, трепетал от одного моего взгляда и прикосновения. Мы любили. Скорпиус стал моим первым мужчиной, через два месяца после начала наших отношений. Я закрываю глаза и вспоминаю, как его нежные руки аккуратно обводили область моего соска, прикусывали его, ласкали, как ловкие пальцы спускались вниз, к моему женскому естеству и доводили меня до обморочного состояния, заставляли извиваться, стонать от удовольствия и требовать больше и больше. По щеке бежит слеза. Резким жестом смахиваю, стираю этот влажный след, который ножом режет мое разбитое сердце. Я утопаю в печали своего обитания на земле, на этой чертовой остановке, где суждено жить. Остановке моей боли, преданности, любви и злобы. Остановке разбитой мечты. Ценою жизни.   Нет, мне нельзя вспоминать то, мое прошлое, нельзя, но обстоятельства складываются против меня. Сегодня состоится банкет в честь помолвки Скорпиуса Малфоя и моей кузины Розы Уизли. И я обязана быть на этом светлом празднике жизни со своей семьей, радоваться за предстоящую свадьбу двух любящих сердец. Знает ли моя семья, как мне больно видеть это представление, и самой играть на публику. Все знают лишь половины правды. Полгода назад. – Лили! – окликнул меня голос главного целителя по случайным заклинаниям. – Завтра, Вы можете не приходить, потому что к нам приезжают, специалисты из Швейцарии и здесь будет твориться настоящий сумасшедший дом! А Вы отдохните, выспитесь. Для практикантки Вы делаете очень большие успехи, поэтому действительно заслужили этот выходной, произнес этот милый старичок  Грэхэм Перкинсон. Я мысленно возликовала: «Слава Мерлину! Хотя бы получится провести весь день со Скором, а то он постоянно жалуется на мою отлучку». – Хорошо, мистер Перкинсон и спасибо за нежданный выходной. Но если, что то случится и будет нужна моя помощь сразу же присылайте сову, – улыбнулась я. – Обязательно, Лили. Всего доброго, – сказал Перкинсон и ретировался в левое крыло больницы. Я вышла из широких дверей моего второго дома работы, но решила не аппарировать сразу же, а немного пройтись, а уже потом отправиться домой. Погода была просто чудесная. Я вышла через выход в магловский Лондон. Посмотрев по сторонам, я поняла, что осталась незамеченной прохожими. Лондонцы спешили по своим делам, и им не было до меня никого дела. Мне кажется, что прохожие не обратили бы внимания, даже если бы я аппарировала прямо у всех наведу.  Я была влюблена в магловские улочки и их утонченный королевский колорит. Идя неподалеку от Лондонской Ратуши, я любовалась этим величественным Гилдхоллом.  Его готический стиль оказывал на меня нежный трепет. Заостренные верхушки оконных проемов, широкие пилястры и дух времени, что буквально окутал это здание, воцарялось небывалым величием. Молодежь сидела на скамейках и кормила голубей, а туристы сновали по сувенирным лавочкам. Я кожей чувствовала, как кипит жизнь,   радость и веселье. Жаркое июльское солнце, которое отбрасывало блики в  мои  огненные волосы, повысило мое настроение, ко всему этому прибавился завтрашний выходной и день с любимым. Он наверняка меня уже заждался. Мы живем в небольшой квартирке на Косой Аллеи, которую купил Скорпиус. Ему нравится наше миленькое местечко, пропитанное любовью и счастьем. Аккуратная лоджия позволяет смотреть на толпу прохожих, которые снуют по магазинчикам в поисках волшебных зелий или фолиантов. На Рождество улочка превращается в сказку, которую так и хочется пощупать.  Все в воздухе пропитано, каким-то особым волшебством. Я как-то об этом спросила у отца. Должен же знать главный аврор, почему здесь такая уютная атмосфера. Отец лишь только хмыкнул и сказал, что по всей территории Косой Аллеи наложены специальные чары для создания умиротворенности, веселья и беззаботности, все создано для хорошего настроения у волшебников. Внизу нашего дома находится огромное количество магазинчиков, особенно любима мной уютная домашняя пекарня, в которой подают самое лучшее кофе с корицей и пончики, которые сразу же тают во рту. Туда я пытаюсь заглядывать редко, не хочу выйти из формы и опротиветь своему Скору. Но он утверждает, что ему я любая мила. Это конечно радует, но все же нужно воспитывать в себе самоконтроль. Этот пресловутый самоконтроль пропадает в тот момент, когда в нос попадает запах ароматной выпечки.  Всё-таки, я никогда не ожидала, я и представить не могла, что когда-нибудь буду жить с Малфоем и буду, рада этому, буду упиваться каждым днем жизни с этим человеком. Холодным снаружи, и горячим внутри. Мы стали жить вместе год назад. Скор в то время, закончил Магическую Академию Управления, а я поступила работать в Больницу Святого Мунго. Это был самый потрясающий год в моей  жизни, самый незабываемый! Рядом  Мой Скор. А, что мне еще нужно? Только он. Потому что для меня он воздух, которым я  дышу.  Все. Надо срочно аппарировать домой и зацеловать его. Он сейчас, скорее всего уже пришел и ждет меня. Наверняка устал на работе…так, аппарирую. Хватит мечтать. Хлоп…Хлопок аппарации. Ненавижу аппарировать. Уж лучше летучий порох. С ним мне намного спокойнее. А тут, кажется, что в любой момент без ног  или рук остаться сможешь. Чем не лучше четвертования. Дядя Рон в свои сорок два года и то редко аппарирует, уж больно часто его разрывает в этом полете. Я решила   зайти магловским способом в нашу квартиру, то есть через дверь. Мы редко пользуемся ей, да и для чего нам это? Мы же волшебники, как любят говорить в моей семье. Порывшись в своей бездонной сумочке, которая все время находилась под чарами расширения, я отыскала ключи. Повернув несколько раз ключ в ячейке двери, я зашла внутрь миленькой прихожей в теплых кремовых тонах. Странно, что за звуки? И где Донг? Я направилась прямо к нашей спальне, потому что, как мне показалось, звуки шли именно оттуда. Я и представить себе не могла, что я увижу через несколько секунд, но почему то мое сердце отбивало чечетку в грудной клетке. Резко толкнув дверь, я замерла на месте. В нашей постели предавались плотским утехам Скорпиус и моя кузина Роза. Они даже не обратили внимания на их внезапного посетителя, который их поймал на месте удовлетворения своих желаний. Комната была пропитана запахом секса. Святая Моргана! Что это? Неужели все это происходит со мной? Нет, нет, нет. Сейчас я проснусь, и все будет, как прежде. Со мной будет рядом мой Скор, а это все глупый мираж. В моей голове было столько мыслей, что я и не заметила, как окаменела и стояла ступором перед этой картиной, держась рукой за ручку двери. Ее длинные каштановые волосы двигались в такт с его толчками. Одна его рука лежала на ее бедре, а другая ласкала грудь. Их движения сопровождали трение и хлопки двух тел, которые захлебывались в страсти. Надо уходить, бежать отсюда сломя голову и больше не видеть этого. Забыть, стереть, умереть, но только не это, предательство двух самых близких людей. В мою грудь как будто воткнули острый серебряный клинок гоблиновской работы, и покрутили им внутри меня несколько раз против часовой стрелки.  Мой затянувшийся ступор и грустные мысли развеял судорожный крик Скорпиуса, который кричал мое имя и поминал имя Мерлина всуе своим грязным, отвратительным ртом. Обрывки его слов долетали до меня,  как будто со стороны, из другого мира, другой цивилизации, к которой я не имела не малейшего отношения, была заблудившимся путником в Оазисе. – Лили! Мерлин! Любимая моя, прости! Это ничего не значит, –кричал Скорпиус, который подбежал ко мне абсолютно нагим, но боясь прикоснуться ко мне. Он стоял в шаге от меня. Роза судорожно искала свою одежду по комнате. В комнате,  которой когда то жило мое счастье. Мое спокойствие. Теперь это все полетело к Мерлиновым чертям. Скорпиус схватил халат с кресла и судорожными движениями начал его запахивать. Его глаза всматривались в мое лицо. Что он пытался там найти? Понимание… Все это происходило за считанные секунды, но мне показалось, что прошла вечность. Вечность моей боли и заката прежней жизни. Я развернулась вокруг себя и аппарировала туда, где никто не будет видеть моих слез и слышать треск разбивающихся кусочков сердца. Я убегала от людей, которые убили меня своим предательством и грязным лицемерным враньем.  *** «Так, Лили. Хватит, все, что было, то прошло. Пора забыть и отпустить. Эти люди не поймут  твоих переживаний. Ты и так слишком долго носила «траур» по недостойным твоего внимания особям. Их нет. Они должны умереть  для тебя и быть закапаны под землей. Ну, или где там хоронят потомков Малфоев? В склепу, например. Сегодня ты должна блистать, не для него, а для себя. Ты должна доказать всем, что ты живая, что ты дышишь, а не разлагаешься словно труп бездомного, которого выкинули на свалку и забыли захоронить», – размышляла я про себя. Да уж, я оптимистка. Всегда этим гордилась. Зеркало. Я провожу по своему телу рукой и понимаю, как оно истосковалось по мужской заботе и ласке, по поцелуям и нежным прикосновениям. Все, решено, одеваю длинное красное шелковое платье с потрясающим шлейфом, которое отлично подчеркивает мое фигуру и делает очень соблазнительной мою грудь и попу, а разрез вдоль платья открывает хороший вид на мою правую ножку. Да, то, что нужно! Самое оно. Волосы струятся золотыми локонами, туфли на высоких шпильках делают меня просто неотразимой. «Что ж, Лили, ты, безусловно, красива снаружи, но изуродована внутри, расплавлена железом неряшливого мастера», – подумала я. Шею украшает тоненькая золотая цепочка с бриллиантом, в тон ей я одеваю золотые сережки с таким же бриллиантом. Этот комплект мне подарили родители, в тот день, когда я закончила Хогвартс. Так, можно выходить. Примеряю на свое личико всевозможные улыбки. Выбираю одну из заготовленного шаблона и глубоко вздыхаю. Все хорошо, это всего лишь помолвка твоей кузины и лучшего друга твоего брата. Родители ждали меня в гостиной. – Ох, доченька, ты просто прекрасна! Даже представить не могу, что когда нибудь будет и  твоя помолвка! – защебетала мама. Мама. Моя бедная мама. Она и половины правды не знала о том, что же на самом деле произошло, и почему наше расставание со Скорпиусом произошло так внезапно и неожиданно.  – Мама, прекрати. Я пока не собираюсь выходить замуж, – сказала я. – Ну, что выходим?  – Да, да, конечно.  Джеймс и Ал уже аппарировали в Малфой- мэнор, –сказала мама поправляя свою идеальную высокую прическу. Папа ласково дотронулся до моей руки и поцеловал в ухо. Он всегда так делал, когда я еще была ребенком. Гарри Поттер не изменяет своим традициям никогда. Он единственный знает всю правду о нашем расставании со Скорпиусом, но никому об этом не сказал. «Спасибо тебе за твое молчание. Эта правда никому не нужна, и она уже ничего не изменит. Но в то же время эта самая правда может убить всю дружбу и трепетность в отношениях семейств Поттеров и Уизли. А я никогда не хотела никому доставлять боли. Особенно намеренной, продуманной до логического конца мести в своем воспаленном мозге» – улыбнулась я. На самом деле отец единственный человек, кроме Джеймса, кому я могу полностью довериться и быть  уверенной в том, что меня никому не выдадут и поймут. Так повелось еще с детства. Хорошо, что на них я могу положиться. Хлопок. Вот черт! Аппарирование, на кой придумали его? И почему мы не могли воспользоваться камином? Но нет, так требовалось в указаниях в приглашении на эту злосчастную вечеринку. Что за чертово требование, не могу понять. Они  боятся, что гости разрушат их бесценный камин ручной работы? Мы стояли возле особняка, или, если выражаться точнее настоящего замка Малфоев. Он возвышался над огромными коваными воротами, на которых были выгравированными незатейливые фигуры каких-то малоприятных существ, которым я не могла дать названия. Может быть, их далекий предок увлекался мозгошмыгами, которых уже отчаялась найти  моя крестная Полумна? Надо бы спросить ее, не обращала ли она внимание на эти милые создания из металла.  После того, как отец произнес пароль, ворота отворились и мы пошли по широкой мраморной дорожке утопающей в цветах. Приятно было любоваться красочными лепестками лета в зимнюю пору. Цветочки, наверное, посадили по мою душу, чтобы задобрить шипящую змею внутри меня, боятся, наверное, что я вся ядом разойдусь. А то не дай Мерлин, устрою линчевание будущих молодоженов. Так сказать усмирить мой пыл. Я усмехнулась своим мыслям. Остынь, Поттер. Здесь никому до тебя нет никого дела. Дойдя ближе я, наконец, то смогла рассмотреть весь особняк, и удивлению моему не было предела. Это был самый настоящий королевский замок. Самой значимой частью этого здания была центральная башня донжон, наверняка, именно она выполняет жилищные функции этого места, и скорее всего именно в ней будет проходить официальная часть сегодняшнего праздника. Я не понимала, зачем магам, таким, как Малфои нужна башня, выполняющая функции цитадели. Мы же не в магловском мире живем, хотя кто поймет этих аристократов. Только сейчас я заметила, что замок окружен вторым рядом стен, значит, он был построен много веков назад. Все было сделано из белого камня, до которого почему-то хотелось прикоснуться. Наверняка, это связано с большим и мощным скоплением магии в этом месте. Не зря же ведь здесь жили прошлые поколения. Во всех окнах горел яркий свет, но это место трудно было назвать уютным домиком на берегу Темзы. От сюда было невозможно рассмотреть, что находится внутри всего поместья. Наверняка здесь находятся конюшни, пруд и сад для развлечения и отдыха хозяев. Я никогда не бывала здесь. Наши отношения со Скорпиусом не заходили до знакомства с его родителями. Он был только знаком с моими, и часто бывал у меня дома, в то время,  как я у него никогда. Он говорил, что с отцом у него дружеские и доверительные отношения, а вот с матерью они были иного плана. Она была холодной и скрытной, и когда Скорпиус был малышом, с ним в основном возился его отец. Когда мои родители узнали об этом они были очень удивлены поведением Малфоя старшего. Все считали его злым и циничным, но то, как Скорпиус рассказывал об отце, заставляло задуматься его бывших врагов. Родителей Скорпиуса я видела несколько раз, когда мы все уезжали в школу, то есть мы встречались в формальной обстановке, и удостаивали друг друга лишь заметными кивками головы. Близкого контакт с его семейством я не имела. Огромную массивную дверь нам открыл маленький домовой эльф в белой одежде, напоминающей древнегреческие одеяния. Я на секунду оторопела, мы даже не успели постучать в молоточек двери, а нам уже ее отворили. Малфоевская выправка не знает границ. Донг принадлежавший Скорпиусу не отличался такими рьяными позывами.  Интересно, как Гермиона отреагировала на такое представление. Она же все время носится с  правами в помощь этим бедняжкам. Мне даже стало любопытно посмотреть на ее лицо в тот момент. «Да, тетушка, вот с кем Вас роднит Рози. Можно сказать удар ниже пояса, – зло подумала я. – Моргана, какая же я стерва. Нельзя так. Нужно запихнуть свою ревность и зависть куда подальше, а то все испорчу, а аристократическая публика лишь ухмыльнется».    – Мистер Поттер, миссис Поттер, мисс Поттер, – продекламировал он писклявым голосом, приглашая нас пройти внутрь. «Да, родители всегда говорили мне, что Малфои дикие снобы. Может быть, и хорошо, что я не стану миссис Малфой. Палочку на этом турнире переняла Роза», – решила я. Довмовик приглашающим жестом пригласил нас следовать за собой. Мы вошли в огромную залу, где было множество гостей. Все приглашенные были в вычурных, помпезных нарядах. Я среди них смотрелась, мягко говоря, вызывающе в своем красном платье. На мой взгляд,  в этом замке все выглядело ошеломляюще огромным. Может быть, поэтому Скорпиус купил себе такую крохотную квартирку, потому что просто устал от впечатляющих интерьеров своего родового гнезда. Зала потрясала своим великолепием. Высокие резные белые потолки переливались лазурным свечение, стены задрапированные в тяжелые бархатные гобелены темного цвета, зигзагообразные подсвечники с коваными ножками летающие в нескольких метрах от лакированного под черное дерево пола, изысканно украшенные столики для гостей в теплых тонах, так же поражали и восхищали своим сдержанным, гармоничным, но безусловно шикарным убранством. В дальнем углу у французского окна занимал  место царственного вида рояль, на котором  играл прекрасную, чувственную мелодию молодой пианист с убранными волосами черной смолы в хвост. Все в этом помещении «кричало» о празднике. Я почувствовала себя лишней в этом месте божественного величия. – Да, Малфои всегда умели себя показать. Где же Уизли? Не терпится взглянуть на Рона, – прошептал отец и ухмыльнулся. –Да уж, – ответила я. Что тут еще скажешь. Дядя Рон до сих пор находится в шоке, что его любимая дочурка скоро породнится с Малфоями, и станет одной из них. К нам шел хозяин дома, так как я его видела всего несколько раз, да и то давно, то я невольно залюбовалась этим человеком. Он никогда не лез в наши со Скорпиусом отношения и меня это устраивало. Как мне казалось, он просто игнорировал мою связь с его сыном. После того, как мы начали жить со Скором меня начало угнетать пренебрежение его семьи нашего союза. Меня стало это ранить. Я чувствовала себя неинтересной и самой обыкновенной девчонкой, которой не место в их семье. Но, оглядываясь назад, я поняла, что мне просто плевать на все их аристократическое семейств с Астрономической башни Хогвартса. Драко Малфой медленно шел к нам. Он двигался расслабленной походкой, что заставляло наблюдать за ним и не отводить от него взгляда. Я инстинктивно расправила плечи и задрала подбородок вверх. Нужно держать достоинство перед не состоявшимся свекром. На нем был одет черный смокинг, который идеально  подчеркивал его статное мужское тело. Длинные волосы были собраны в низкий хвост  и серебрились при свете свечей. В холодных глазах цвета раннего тумана застыла усмешка. Создавалось такое впечатление, что все, что происходило сегодня вечером, заставляло его ухмыляться. И тут я с ним была согласна. Как такое может быть, что непревзойденные Малфои испортят свою чистокровную наследственность, породнившись с полукровкой. Чем тогда они будут кичиться, ведь кровь будет «размешена». – Поттер., – сказал он бархатистым, низким голосом, который меня резанул, чем то острым внутри. Скорпиус был его точной копией, только моложе, но в нем не было того великолепия, что было в его отце. –Малфой, – поприветствовал его отец и пожал протянутую Малфоем руку, и даже выдавил подобие приветливой улыбки. – Миссис Поттер, рад видеть Вас в гостях у себя дома, – сказал мистер Малфой и дотронулся губами до руки моей матери. Мама в ответ приветливо улыбнулась и, как заправская школьница перед директором покраснела и тихо сказала: –Мистер Малфой, спасибо за приглашение. Он перевел взгляд на меня, и я вздрогнула. По спине побежали мелкие мурашки. Я просто утонула в его ледяных серых глазах, которые смотрели на меня с неприкрытым интересом. Интересом?    «Бред. Это же Драко Малфой! Очнись Лили! Наверняка, ему интересно посмотреть на бывшую подругу его сына, которой тот изменял с ее собственной кузиной. Да уж, у  тебя голова скоро кругом пойдет с этим чертовым семейством. Нужно бежать от сюда, бежать шептали мне мои инстинкты» – запаниковала я. – Лили, – тихо сказал он. «Не Мисс Поттер, а просто Лили! Что за фамильярность,   они вообще себе позволяют, эти Малфои? – вскипела я. Он протянул мне руку в знак приветствия, и  в ответ я протянула свою. Я затрепетала от такого невинного жеста. Как оказалось, я ни чем не хуже маменьки. Невесомым движением он завладел моей кистью, и мягко сжав ее, склонился для легкого поцелуя. Мне померещилось, что я попала в чистилище и сейчас начнется суд о моих земных деяниях. Я горела внутреннем огнем и хотела, чтобы подо мной на полу котором я стою, открылись ворота рая или ада, мне в принципе все равно, и я бы туда провалилась. Именно этой простой махинации мне хотелось в этот момент. Я медленно убрала руку из его захвата, и потупив голову вниз. – Добрый вечер, Мистер Малфой, – прохрипела я. «Мерлин, что с моим голосом?» – моему удивлению не было предела. Подняв голову вверх, я поняла, что это Он.   Тот самый, единственный. Сын Пожирателя Смерти. Бывший Пожиратель смерти. Школьный враг моего отца. Отец моего бывшего возлюбленного. И, в конце концов, мужчина, который годится мне в отцы. И это Он. Драко Люциус Малфой. Эй, Мерлин, ну хватит издеваться надо мной! Разве тебе не достаточно? Скорпиус Малфой В полу сумрачном зале, у барной стойки, Разбавлял свою кровь он рюмкой абсента, И совсем не казался напиток горьким, Ведь в душе умирала безмолвно надежда. Саксофон пел со сцены простуженно – хрипло, Плыл по залу надрывно пронзительный блюз И неважно, о чем грустно пела певица, Ему слышалось лишь «Я к тебе не вернусь»  Нелль Я стоял, как зачарованный и смотрел не Нее. Это была наша вторая встреча   после  расставания. Она была совершенна. Длинное красное платье в пол, высокие каблуки, распущенные длинные русые волосы. Все в ней говорило о том, что она изменилась, повзрослела, у меня сложилось такое впечатление, что она научилась заново улыбаться. Это была надменная улыбка молодой красивой женщины, у которой отобрали жизнь. Это даже не улыбка, а гримаса. Я знал, что это моя вина. Это я стал «убийцей» той маленькой, прекрасной, наивной девочки, какой была Лили. Роза нежно взяла меня за руку. Она сама не отводила глаз от своей кузины. Я видел, как она нервничает, ее мягкая, но всегда холодная ладонь была мокрой. У Розы  всегда были холодные руки, не то, что у Лили. У моей солнечной девочки. Один ее взгляд заставлял идти меня на самый  край света, и делать то, что она пожелает. Но в один момент своей жизни я ошибся. Эта ошибка мне стоила многого, она стоила мне потери Ее. Из толпы, мне подмигнул Ал. Да, другу пришлось так же тяжело, как и нам всем. Я предал его сестру  в то время, когда   сам клялся ему, что с ней все будет иначе, она особая, другая, и мое отношение к ней не идет ни в какое сравнение с моими прошлыми пассиями. Я предатель, не мужчина. Альбус на некоторое время перестал общаться со мной. Он был в ярости, когда я пришел к нему и рассказал в чем дело. Друг меня не понял, да я и не надеялся на другое, я и сам себя не понимал. Через месяц после расставания с Лили, Альбус сам  явился ко мне, и сказал, что Лили буквально умоляла его не разрывать наши с ним дружеские отношения, которым уже много лет. Говорила, что она этого не стоит, и не достойна того шага от брата. Наше с ней расставание не должно отражаться на других людях. Альбус простил меня и Розу, но не забыл. Он просто слишком сильно любит сестру, и готов сделать все, что она скажет.  В этом вся Она. Лили всегда была доброй и понимающей девочкой, которую так легко ранить в самое сердце. Она  для меня была опавшим осенним деревом, которое теряет свою листву. Такая же ранимая и тонкая, каждая веточка, которой может сломаться от порыва слабого ветра с Ла-Манша. Сейчас нас разделяют несколько шагов, но я не могу подойти к ней, прижаться носом к ее шее и вдохнуть слабый аромат мяты. Погладить ее волосы как это делал раньше, намотать длинную прядь на палец и взглянуть в любимые глаза цвета сочной летней травы. Она не улыбнется мне прежней ласковой улыбкой, не проведет мягкой ручкой с длинными пальчиками по щеке, не поцелует так, как целовала только она. Робко, воздушно и так трогательно, что я на несколько секунд прикрываю глаза. Мне нужно избавиться от этого наваждения, потому что за правую руку меня держит моя будущая жена, которая ждет от меня ребенка. Женщина, которая разделяет со мной наши общие с ней ошибки. У нас лишь одна с ней разница. Она любит меня, а я ее просто презираю. Год назад. – Поттер! Ты сегодня весел и свеж! Прямо светишься, как рождественская елка в Меноре! – окликаю друга я. – Заткнись, Малфой! Как же меня достала эта Ванесса! – вздыхает Ал. Да уж, что сказать эта малютка просто кидается на моего друга, осталось еще чуть чуть,  и она плюнет на все героическое семейство Поттеров и прямо здесь на месте раздвинет свои коротенькие, пухлые ножки перед самым носом Ала. – Так, что ты теряешься? – хмыкнул я, – Пользуйся случаем, мало ли больше такой возможности не представится? А она ничего, – продолжаю глумиться я. – Я же сказал, заткнись Малфой! Пойду выпью, – промычал Ал. – А лучше утопись! – парировал я. Ал круто развернулся на носках, и удалился за напитками, пыхтя, как магловский трактор. Я состроил дурашливую гримасу и продолжал пялиться на толпу гостей, что толпилась в доме у Поттеров. Сегодня День Рождение у Джеймса и вся честная компания родственников и друзей собралась поздравить уже порядком подвыпившего именинника. – Скучаешь? – окликнул меня женский голос. Я лениво повернул голову в левую  сторону, уже точно зная, кто его обладательница. Роза Уизли. Всегда немного надоедливая, вездесущая Роза. – А ты мне что то хочешь предложить, как то развеселить? – приподняв бровь, спросил я. Роза никогда не была в моем вкусе. Просто у любого мужчины есть определенная категория женщин, на которых не стоит. Она принадлежала именно к этой категории. Долговязая, болезненно худая девица со слишком огромными глазами на таком маленьком личике в форме сердечка. – Я могу многое, – задумчиво промычала она, – А сам, что ты хочешь от меня? – спросила она, наклонив голову. Я удивленно уставился на нее. Ну, ничего себе, резкий поворот. Слава Мерлину, Лили не было на празднике ее любимого братца, она была на ночном дежурстве в Мунго, а то бы уже точно заавдила кузину за такие тонкие и прозрачные намеки. Я еще раз лениво осмотрел ее с ног до головы. Ничего не скажешь. Обычная девица выскочка, с нулевым размером груди и плоской попкой.  – Я думаю, ты не обладаешь тем, что мне нужно, – ответил я. – Не всегда, что мы видим, оказывается действительностью. Иногда под маской «синего чулка» скрывается иная сущность, – сверкнув глазами, сказала она, и отошла в сторону своего отца, на которого она была похожа, как две капли воды.  Не плохой поворот. Я подошел к столу и налил  себе полный бокал огневиски. Интересно. Глазами я нашел Розу и стал думать обо всем, что она мне сказала. Не плоха штучка, и в меру серьезна Я уже несколько лет был с Лили, и ни разу за это время  ей не изменил. Даже не хотелось. В сексе она меня устраивала, как никто до этого, тем более я у нее был первым, и мне это льстило еще больше. Я знал, что там у нее никого не было кроме меня. Она никому не дарила те ласки, только мне. Единственный на ком она прыгала, был я. Я был единственным у кого она сосала. Она кончала только для меня. Смотри не взлети от счастья, Малфой. У нее была идеальная фигура, большая налитая грудь с  темными сосками, которые я так любил кусать, сосать и всячески манипулировать с этими важными элементами женского тела. Увидев ее грудь, я превращался в новорожденного, который только и требовал материнского молока.   Думая о груди Лили я налил себе еще стакан, это был уже седьмой за сегодняшний вечер. Я почувствовал, как алкоголь разливается у меня по венам, как начинает играть адреналин в крови от мыслей, что посетили мою нетрезвую голову. Я устремил шаг к этой выскочке, она болтала с кузинами с Франции. – Добрый вечер, дамы. Я украду у Вас Розу на несколько минут, –улыбнулся я, и потащил эту девицу в сторону от щебечущих сестриц. – Чего тебе, Малфой? – отрывисто спросила она. – Через 15 минут, в магловском мотеле «Voice», – сказал я и отошел от нее. Мне нужно было еще попрощаться с Поттерами. Я аппарировал прямо на заснеженную мостовую рядом с этим дешевым мотелем в пригороде Ливерпуля. Не далеко от этого места была отличная конюшня, и мы с отцом как-то приезжали сюда, чтобы выбрать  скакуна. Именно тогда я заприметил это место. Уж не знаю, чем оно мне приглянулось, видимо своим отвратительным видом. Я не собирался вести эту девчонку к себе домой, или в шикарную гостиницу. Ее место именно здесь, потому что она такая же невзрачная и серая, как и это пристанище. Оно идеально ей подходит. «Мерлин, что же я творю! – подумал я. – Ведь у меня же есть Лили! Остановись». Я и остановлюсь, только припугну эту чертову полукровку. Потянув дверь на себя, я зашел в это пыльное помещение, где пахло дешевым бурбоном и плесенью. Местечко было то еще. Сломанные столы и стулья, пошарпанная облицовка стен и не одного окна. Видимо для того, чтобы поменьше убираться в этой халупе. – Двухместную комнату на всю ночь, – бросил я старику, который стоял за стойкой в старом вязаном свитере, которые так любят в семейке Уизли. Черт, сегодня все говорит об этой треклятой фамилии. Или я сам себе говорю. – Десять фунтов, сэр. Комната номер семь на втором этаже, – прохрипел старик. Я бросил магловские монеты на стойку, взял ключ и напоследок кинул: – Через несколько минут придет девушка, скажите ей, где меня найти. Сказал я, поднимаясь по лестнице на второй этаж. «Малфой, что ты творишь?  Зачем тебе это все? Драклова Уизли, чтоб тебе» – кричало мое подсознание. Я подошел к комнате номер семь, вставил ключ в ячейку и распахнул дверь. Комната была не больше наперстка. Старая кровать у стены, два стула, стол, пошарпанный коврик около двери   и небольшой бар, который я сразу заприметил. Я устремил к нему свой шаг, открыв его я, нашел в нем бутылку бурбона, которым провонял весь этот Мерлинов сарай.  Сделав несколько глотков мерзкой жидкости, я сел на стул и стал ждать Розу. Раскачиваясь на стуле, как ослушавшийся приказ хозяина домовик. Она должна скоро прийти, что я буду делать? Черт, это просто бред, я не должен изменять Лили. Не должен. Если она узнает об этом, то никогда уже меня не простит и не примет обратно в свои нежные объятия. Виски лихорадочно пульсировали. В дверь постучали. – Войди, – крикнул я. Она зашла тихо, вся ее поза говорила о внутреннем спокойствии. Такая правильная мышь, безликая. Нет, если бы она была правильной, неужели бы тогда пришла сюда? Предала бы свою кузину, семью, ради простого траха со мной? –Ты снова пьешь? – спросила она. – А тебе есть до этого дела? – ответил вопросом на вопрос я. Знаю, так не принято отвечать, тем более даме. Да какая она к драклам дама, обычная шлюха, которая хочет, чтобы я ей насадил. – Так зачем ты пригласил меня сюда? – проигнорировала мой тон она. – А зачем ты сюда пришла? – опять вопросом ответил я. Она заулыбалась. – Нет, Малфой, так не пойдет. Мы должны разговаривать или ничего не выйдет, – произнесла примирительным голосом она. Я вскипел. – О чем нам разговаривать? Ты и я все прекрасно понимаем. Ты же была старостой школы, я думал, что вы должны все схватывать на лету, Уизли. Ну, а если и сейчас не поняла, то я тебе объясню. Я трахну тебя и ты успокоишься. Ты же этого хотела? – выпалил я на одном дыхании. «Моргана, что я несу!» – внутренне оторопел я. – Заметь, это ты сказал, а не я. Я всегда знала, что ты изменяешь Лили. Всегда, для тебя мало одной женщины, ты всегда хочешь большего, Малфой, – сказала она с не прикрытым восторгом в голосе. Это была последняя капля. Я вообще не понимаю, почему меня все это так распыляет? Это бред пустоголовой девицы и больше ничего. Ты же Малфой, держи себя в руках! Малфои никогда не выходят из себя по пустякам, мысленно проговорил скороговоркой я сам себе. – Заткнись и не произноси ее имени, ты, дрянь! – вскочил я со стула. – О, как к месту все. Я потревожила тебя и твое спокойствие? Задела  честь и имя твоей любимой Лили? Разве ты был бы здесь со мной, если бы действительно любил ее? Мне жаль тебя, но ты просто кабель, которой хочет вставить каждой суке! – выпалила она мне в лицо. Я рассмеялся. – Да, Уизли! Хорошее сравнение с тобой, сучка! – я поставил стакан на стол и одним шагом сократил наше расстояние с Розой. Она задышала чаще, зрачки расширились. – Да, деточка ты хочешь меня, я же вижу.  Подняв руку я убрал ее волосы назад, и нежным движением руки провел по щеке. Она окаменела. Сократив последние милиметры между нами я приструнил ее к стене. – Что ты делаешь, Ммммалфой? – заикаясь спросила она. Я ухмыльнулся и склонился над ее губами, обведя ее нижнюю губу языком я стал задирать юбку ее отвратительного платья. Она начала вырываться. – Стоять, – промурлыкал ей в рот я, – стоять, девочка. Я чувствовал, что у меня стояк, бешенный, просто дикий. Наверняка, это все адреналин, который мной движет. Голова отключилась. Остались одни животные инстинкты. Мне хотелось трахнуть ее жестко, чтобы она стонала и выгибалась подо мной, как загнанный зверек в клетку. Она открыла рот, наверняка, чтобы что-нибудь сказать, но я воспользовался шансом и всадил ей свой язык в ее приоткрытый рот. Я судорожными движениями языка начал искать ее язык, она сопротивлялась несколько секунд, но затем пала. Я играл с ее маленьким язычком в догонялки, мы боролись, я просто начал засасывать ртом ее верхнюю губу, прикусывал ее и снова сосал. Она задрожала, а   я  усмехнулся. Прижал к стене ее еще сильнее. Мои руки начали гулять по ее телу. Стянув лямки ее платья вниз я открыл обзор на ее грудь. Маленькая, упругая, но с огромными сосками темно коричневого цвета, я припал к ним и стал пожевывать кусать эти пуговки на девичьем теле, как кровожадный вампир. Одна моя рука терзала второй сосок, а вторая спустилась вниз к трусикам. Я уже не удерживал ее, я знал, что она не куда не  сбежит. Но я и представить не мог, что именно в тот роковой час, я сделал самую огромную ошибку в жизни, за которую очень жестоко поплачусь.  Роза издала протяжный стон, и я осмелел еще больше. Стянув юбку платья вниз, я принялся за трусики. Они полетели вниз по ее ножкам на пол, она  сделала шаг и освободила свои ноги от их захвата. Я понял, что она сдалась. Я облизал свои губы. Она стояла передо мной абсолютно нагая с глазами полными вожделения и смотрела на меня так преданно, что я даже испугался этого взгляда. Я осмотрел ее снизу вверх. Да, до идеальности ей далеко. Слишком худая и по-детски плоская, такое впечатление, что ее тело еще не оформилось, но особенно выделялись кудрявые темные волосы на лобке, мне, почему то захотелось их больно дернуть на себя. Я опустил руку в ее   промежность и провел пальцами вдоль клитора, она дернулась. Она была вся мокрая после моих манипуляций и уже готовая для меня. Я начал чертить узоры и хватать резко волосы на лобке, она застонала еще громче, и я вставил два пальца в ее влагалище. Да, малышка. Узкая, мокрая, да. Я стал трахать ее пальцами, она задрала голову и начала искать моей поддержки. Я разрешил ей опериться на мои плечи. Нет, так долго продолжаться не может. Я вытащил из нее пальцы, из за чего она обижена ухнула. В то время когда она была полностью голой, я был одет. Я решил исправить ситуацию, и расстегнул ширинку, спустил немного брюки, и трусы, вытащив свой окаменелый член. Я не собирался раздеваться перед этой, просто этой. – Нравится? – вульгарно поинтересовался я. Она облизнула губы. – Позже, детка. Я разрешу тебя взять его в ротик, а сейчас у меня другие планы, – ухмыльнулся я. Я схватил ее за руку и развернул лицом к стене. Да, именно так, я хочу ее трахнуть, чтобы не видеть ее лица, не видеть глаз, которые заливаются негой страсти. Она охнула, а я опустил руку ей на спину, намекая на то, чтобы она нагнулась вниз и бесстыдно выставила свою тощую попку передо мной. Она сразу же поняла, что от нее требуется, а я резким толчком вошел в нее. Она издала громкий стон, и судорожно выгнулась от моего толчка. Я вышел и вошел снова, я врезался в нее так, как хотел сам, мне было плевать, чего хочет она, ее кожа была холодной и, какой то не такой, в ней не было того бархатного тепла, который был мне сейчас просто необходим. Меня это разозлило еще больше, и я стал вколачиваться в нее еще резче.  Она выгнулась и застонала еще протяжнее, чем прежде. Я понял, что она находится на пике наслаждения, и мне  захотелось помочь ей достигнуть его раньше меня. Я схватил ее волосы и намотал на кулак, дернув на себя, а пальцами второй руки прошелся по ее клитору, несколько движений и она в конвульсиях кончила и обмякла, а я через несколько мгновений последовал за ней. Разразившись бурным оргазмом, я кончал и кончал в нее, в ее разгоряченную плоть, которая сжимала, словно тисками мой член.  Застонав и выкрикнув имя Лили, я вышел из нее. Она сползла по стенке и опустилась на холодный деревянный пол номера мотеля, ее ноги были раздвинуты, и она напоминала тряпичную куклу. Я же стоял и опирался руками о стену. Мой член был рядом с ее головой, эта поза натолкнула меня на мое данное ей обещание по поводу минета. Я ухмыльнулся и сказал ее. – Теперь, можешь отсосать, – я говорил, как конченный мудак, но мне было наплевать, Она никто, просто очередная вытраханная мной шваль. *** По телу пробежала легкая дрожь, это воспоминание до сих пор рвет мою грязную душу на части. Я навсегда останусь подонком, который собственными руками зачеркнул самое лучшее для себя, теперь нет пути обратно. Такое впечатление, что я шел по тропе, или еще хуже по лунной дорожке, шел не думая, и не запоминая дороги, а когда одумался, то осознал, что просто заблудился, выпал из общего процесса. Стоял в самой гуще леса, и не видел не одного лучика света. Оглянулся, надеясь найти следы от своих шагов на земле, но их не оказалось, как будто за мной шел человек с волшебной палочкой в руке и очищал землю от моих грязных шагов. Очищал землю от такого ничтожества, как я.  Я знаю, что Лили не останется одна, за ней всегда будут ошиваться толпы слюнявых и похотливых поклонников, которые будут мечтать о том, чтобы засунуть свои похотливые пальцы к ней под юбку. Надрачивать вечерами и кончать, представляя ее. Может быть, кому то уже и повезло и этот кто-то вкусил плод любви моей девочки. Слизывал влагу ее тела, сгорал в ее страстных руках и умирал под стоны ее сладкого голоса.  Я сжал кулаки. Нет, надеюсь, что она до сих пор принадлежит только  мне, и до ее тела никто не дотрагивался, никто не кончал в нее, в мою сладкую, хрупкую, но такую сильную девочку. «Какая же ты, скотина Малфой. Сам трахаешь эту мразь, а Лили не даешь не единого шанса на счастье даже в мыслях. Она должна быть счастлива, она не должна быть тем красивым полевым цветком в поле, который сорвал вонючий конюх в порванных лохмотьях на строптивой кобыле верхом. Она должна всегда цвести, радовать и восхищать всех светом своих глаз. Дарить тепло и ласку», – укорил я себя. Роза резко дернулась, и я пришел в себя. Она шла к нам. Уверенной, царственной походкой. Мерлин, кто эта женщина? Лили была скромная и стеснительная девчушка с рыжими растрепанными волосами, а эта женщина излучала великолепие.   Перед таким совершенством только поклоняются  и омывают ножки перед сном. Что же ты наделал, Малфой? А если, ты сломал ее, изгубил всю жизнь, разрушал, порезал. Она дарила тебе себя, не требуя от тебя ни малейшей сатисфакции. Она тепло улыбнулась, но улыбка не затронула ее хрустальных глаз. – Роза, Скорпиус, – начала она. – Я поздравляю Вас с помолвкой и хочу сказать Вам, если Вы любите друг друга, то берегите это глубинное чувство. Оно дается не каждому, и потерять его очень легко. Оно хрупкое, как крылья маленькой птички. Их легко сломать, но никакая магия не сможет восстановить и возродить то, что умерло. Единственное, что способно спасти это магия любви. Следуйте за зовом своих сердец, и они приведут Вас туда, где Вы обретете то, что многие ищут. Счастливо. И все. Она развернулась и ушла. А мы с Розой стояли и не могли сказать ей не слова, не то, чтобы в глаза, а даже вслед. Милая, Лили. Я уже потерял свою любовь и теперь мне точно не обрести то, о чем я мечтал. Я сломал крылья у той птичке. Она уходила, а я понимал, что это Она. Та, что была моей единственной любовью. Та, что остается ей, по сей день, и я знаю наверняка, будет оставаться в моем сердце, до последнего вздоха. Та, что я потерял, и больше никогда не верну. Это все Она. Моя Лили. * Des esprits français- Французские умы.