Спасем мир завтра

      Мальчишки, уже достигшие шестнадцатилетнего возраста, сидя на скамейке на вершине склона, смотрели на рассветные лучи, окрашивающие сервер. Они так молоды и у них еще вся жизнь впереди.       — Таббо ты такой олух. Разве ты не знаешь, что майонез пишется через "с"? — выпалил Томми, насмехаясь над лучшим другом.       — Тебе словарь подарить? — воскликнул Таббо. — В первый и последний раз говорю: он пишется через "з"! — кричит брюнет.       Томми ударил Таббо по руке и соскочил.       — Потанцуем? — Таббо отпихивает руку и вскакивает вслед за Томми.       — Надеюсь не под ту песню, о которой я думаю.       — Неа, Мелохи конечно. Все-таки “Save the World Tomorrow“ не слишком подойдет сейчас. Нужно что-то веселое.       Смеясь и танцуя, толкаясь и по ходу дела ругаясь, они танцевали.

***

      — Томми, ты такой олух. Все-таки майонез пишется через "с", — тихо произнес Таббо. Томми только улыбнулся, едва поднимая уголки губ. Тяжело поднимаясь, Таббо протягивает руку Томми.       — Потанцуем? — подавая руку, Томми, кряхтя, он поднимается на протез вместо его ноги.       — Ты уверен?       — Мы вот-вот умрем. В последний раз, чувак, нас через пару секунду не будет существовать больше.       — Тушé. Помнишь ту песню? Она сейчас лучше всего подойдет. Начнешь?       — Прощай, крошка,— тихо начинает напевать Таббо. —       Завтра я должен спасти мир,       Сделать так, чтобы солнце снова взошло в наших сердцах,       Мне нужно встать и добиться этого,       Но я сделаю это стильно, милая.       Двое медленно кружились в закатных лучах солнца, что отражалось в брошенном оружии и доспехах. Они слегка покачивались, выводя на земле невидимые линии танца ногами, провожали этот мир и всю боль и горечь последним закатом и этим танцем, оставляя на земле следы того, что они жили и дышали здесь. Но, вероятно, это все будет стерто с лица земли.       Один круг вокруг оси, танец ведет Таббо. Блуждая взглядом по окрестности, пытаясь избежать прямого взора друг на друга, они продолжали. Это было слишком неправильно, слишком интимно. Физический контакт с Томми был таковым. Руки у него холодные, фактурные из-за множественных шрамов. Но, споткнувшись, Таббо, пытаясь удержаться, не мог не задержать взгляд на друге. Его лицо потеряло цвет. После смерти он всегда был бледен. В глазах больше не было того голубого, столь свободного неба, а в улыбке той нахальности. Навсегда в его волосах седая прядь. Теперь на него глядит чертовски уставший от ужасов мира мальчик, который вырос слишком быстро, а не его лучший друг. Настоящее чертовски отвратительно, и ему осталось недолго до того, как все будет кончено.       Продолжая медленные движения, Таббо погрузился в более глубокие мысли. Если все попадают в лимбо, то у них все же будет шанс пожить мирно. Подумать только, ни войн, ни насилия, только он и любимые муж и сын. И бесконечность бытия. Но есть о чем жалеть. Он не вырастет. Никогда не постареет и не увидит, как взрослеет его сын. Больше не увидит ни рассветов, ни закатов. Не услышит жужжащих пчел. Томми описывал лимбо. И даже зная, что жизнь после смерти есть, легче не становится.       Почему именно они должны были сделать такой сложный выбор и обречь всех на смерть, пытаясь спасти? У него не было шанса прожить жизнь, как нормальный ребенок. И никогда не будет. Ему страшно умирать. Но рядом его лучший друг. По крайней мере, это будет быстро.       Неуклюжий шаг и Томми взял на себя инициативу. Оказатся снова в лимбо – не самое большое удовольствие. Но спасение мира того стоит, наверное. Вот тамошние жители удивятся, наверное. Выйдет ли у них там построить новый Л'Менбург? Простят ли их остальные? Простит ли Паффи за то, что они забрали столько жизней? Ой, с ними останутся только Квакити, Дрим и, может быть, Филза. Хотя в этом много сомнений, это же Филза! Он не может помереть так просто. Даже если это ядерная бомба. Главное, они заберут головную боль всего сервера. И Томми будет молиться Прайму, чтобы их не проклинали. Оставшиеся в живых должны построить нацию величественнее, чем Л'Менбург. А они будут жить в лимбо, играть долбаный пасьянс и мириться с ебанутым соседством. Интересно, будут ли Томми сравнивать с Уилбуром из-за того, что он тоже ушел со взрывом?       — Злодеи ли мы в этой истории?— вдруг спросил блондин.       — Чего? — Таббо остановился, прекратив танец. — Что ты сказал? — тот отошел от высокого на пару шагов.       Они смотрели на друг друга. Внезапно раздался хохот.       — Это да мы определенно ЗАПОМНИМСЯ! — взвизгнул Томми. — Я буду скучать по своей семье, что от меня отвернулась. О всех, кто меня предал, и кем я когда-либо дорожил. И я рад, что ты здесь, — доверительно шепнул Томми, обнимая Таббо.       — Я те… — крикнул Таббо, обнимая крепче, но не успел договорить. Боеголовка взорвалась, уничтожив все следы боли и отчаяния.       Мальчишки, едва достигшие совершеннолетнего возраста, сидя на скамейке на вершине склона, попрощались с закатными лучами, окрашивающими сервер. Они так молоды и у них уже вся жизнь позади.       Иди на хуй, малыш!       Ты должен спасти мир завтра,       Завтра тебе спасать мир,       Ты должен снова впустить солнечный свет в свое сердце. (О, да)       Сделать так, чтобы солнце снова взошло в наших сердцах. (О да)       Пошел ты, детка!       Иди на хуй, малыш!       Эта жизнь слишком коротка для печали,       Жизнь слишком коротка для скорби,       Мы должны найти способ положить конец этому наказанию,       Нам нужно суметь прекратить это мучение,       Вы должны признать, что, возможно,       Признай, что, может быть,       Тебе лучше, тебе лучше,       Тебе лучше, тебе лучше,       Тебе лучше довести это до конца.       Тебе лучше довести всё до конца.