Попался.
Скарамучча усмехается. Сомнений подобному ходу не было и вовсе, потому что уж слишком часто до этого момента Казуха вскользь упоминал некую игру с поки-палочками, в которую предлагают сыграть двоим влюблённым. Разделяешь одновременно и сладость палочки, и сладость чужих губ. Но Скарамучча иной раз закатывал глаза, ссылаясь на то, что сладостей ему и так было предостаточно после того момента, когда он провалялся две недели в постели из-за плохого самочувствия, и Казуха, как самый понимающий и любящий его человек приволакивал всяких различных шоколадок и пирожных, приговаривая: — « Это для поднятия настроения». — « Это чтобы ты не злился на слабость своего иммунитета». — « Это в качестве компенсации за нарушение твоего сна сверлящим, по твоим словам тысячу и более столетий с момента твоего переезда в квартиру, соседом». Непрошеная улыбка расползлась по лицу, вызывая в душе разлив того самого тепла, которое он ощутил в тот день, хотя и иной раз говорил, что не нужно так много тратиться на него, мол: « На эти деньги ты мог купить себе новый скетчбук или книгу, которая висит в твоём списке желаний какой месяц», но Казуха оставался непреклонен. Прелестно непреклонен. Скарамучче тогда оставалось тяжко вздыхать и принимать угощения, внутри себя радуясь, какой же насыщенный был вкус у кусочка торта. Не то чтобы у темноволосого не было настроения, дабы отказывать Казухе в этой игре. Просто это было бы слишком… не в его духе? Поупрямится, скажем так, было той самой базой, к которой Казу не сразу, но со временем привык.Кто бы мог подумать, что помимо слабости к сладостям у него появится ещё одна?
Казуху он находит на балконе. Тот спокойно разместился на небольшом диванчике, держа в руках книгу, но изредка отвлекаясь на вибрацию телефона, дабы ответить на чьи-то уж довольно назойливые сообщения. Длинная чёлка прикрывает обзор, из-за чего он обиженно дует на свои пряди, ожидая, будто те действительно лягут иначе. Пустая трата времени, но зрелище умилительное. Скарамучча решает разбавить тишину, привлекая внимание (хотя своим появлением он бы и так привлёк внимание, но не мог же он сказать прямо о своих намерениях): — Ты так мучаешься с этими прядями, — бурчит и прислоняется спиной к дверному косяку, устремляя взгляд на Казуху, — Серьёзно, тебе бы пачкой заколок закупиться, чтобы мысленно не проклинать такую красивую чёлку. В следующий раз покупаем тебе заколки, хоть крабиков тех же. — Хорошо, договорились, — смеётся Казуха, похлопывая по свободному месту на диване, дабы парень не стоял так и дальше, — Но тогда я буду выглядеть глупо, не думаешь? — Ты выглядишь глупо только когда выпрашиваешь у меня поцелуй таким дурацким способом, — парень кивает на упаковку бисквитных палочек, которые так и остались нетронутыми, несмотря на псвевдо предупреждения расправиться с ними в компании кого-нибудь другого.Ага, конечно, как же.
— А ты, стало быть, всё же собираешься согласиться? — Для тебя это будет исключение, — непринуждённо произносит парень, закидывая ноги на диван и стараясь принять удобную позу, которая не приносила бы дискомфорт. — Потому что ты и так мог попросить меня поцеловать тебя, без всяких игр. Казуха лишь ухмыляется уголком губ, забирая одинокую коробку с подоконника. С распаковкой проблем не возникает — пакет быстро поддаётся и с раскрытием так и манит запахом содержимого. От глаз не укрывается, как Скарамучча забавно дёрнул носиком, стоило почувствовать запах сладкого, но он всё ещё старается делать вид, что будто бы его совсем не заинтересовал аромат. Наверняка они просто были действительно вкусные, что он желал быстрее сам съесть всё в одну харю, нежели играть по устоявшимся правилам. — Думаю, объяснять правила будет излишним, верно? — Скарамучча считает, что отвечать на такие очевидные вопросы уж слишком, поэтому под тихий смешок Казу снова закатывает глаза. — Давай не будем заострять внимание на очевидных вещах? — слегка раздражённо отвечает вопросом на вопрос обладатель сапфировых глаз, принимая противоположный край палочки. Оба смотрят друг другу в глаза, не желая прерывать зрительный контакт. Может в других случаях так и хочется отвести взгляд, но сейчас не хотелось упускать ни единой эмоции на лицах друг друга. Не хотелось пропускать то, как постепенно расстояние сокращалось всё больше и больше, но происходило это конечно медленно. Как раз таки из-за того, что делается это медленно Скарамучча и раздражался. Всего-то каких-то пару жалких сантиметров разделяла какая-то бисквитная палочка! Хруст. Палочка со стороны Казухи надкушена и он всё ещё смотрит в глаза, видя, как заметно его парень раздражается этой игре. Но ожидание подошло к концу, наградив нетерпеливого смазанным чмоком в губы, после чего Казуха отстранился. — И это всё? — разочарованно спросил Скар, хотя и понимал, что палочек ещё достаточно для поцелуев. — Какой ты ненасытный, — не перестаёт улыбаться тот, кто из раза в раз вызывал в Скарамучче такой спектр эмоций, который не удалось вызвать никому. — Ты же видишь, что палочек ещё много для чего это напускное недовольство? Скарамучча молчит, некоторое время хмурясь. Наблюдает, как аккуратные пальцы вытаскивают ещё одну палочку, а после перехватывает ту, невинно вопрошая, дабы он предложил Казу первым взяться за кончик. Тот лишь кивает, придерживая губами сладкий кончик. Дождавшись, когда Скарамучча сделает так же, делает укус. Скарамучча приближается неожиданно и так близко, что у Казухи на миг перехватывает дыхание. Губы расплываются в улыбке, ожидая поцелуя и он в предвкушении прикрывает глаза, но большую часть палочки через некоторое время тут же откусывают, довольно ухмыляясь. — Ну ты и упрямец же. — подпирает рукой щёку, наблюдая за довольно жующим лакомство Скарамуччей, что как-то подозрительно притих. — Говорил что не голоден, а на деле- Что ж, по всей видимости договорить ему тоже было не в планах Скарамуччи. Но оно и не возмутило Казуху, напротив, он ждал этого чёртового поцелуя ещё как вернулся уставший с универа. Боже, а как он ждал эти руки, пальцы которых будут зарываться в его волосы, а после заправлять его вечно непослушные пряди за ушки, поглаживая там же. Усевшись на самых удобнейших бёдрах, Скарамучча настойчиво сминает чужие губы, наслаждаясь каждой секундой, как они слились в долгожданном поцелуе. Казуха же в ответ придерживает его за бёдра, отдаваясь в надёжные руки. К слову, как раз таки эти руки сейчас плавно переместились к шее, поглаживая открытую кожу. Тёмные глаза сразу заприметили, что засосы успели сойти. Но можно было легко исправить. Проводя ногтями по линии плеч, прикусывает нижнюю губу, после облизывая ту, словно извиняясь за такую оплошность. Казуха не выдерживает такого напора, приоткрывая рот в стоне, что позволило Скарамучче воспользоваться моментом, проникая в горячий рот. Язык податливо сплетается с другим, позволяя ещё ярче ощутить вкус тех самых палочек-поки, что снова остались лежать без внимания, только уже где-то уже небольшом столике напротив. За окном солнце заканчивало свою посадку за горизонт и дыхание парней стало сбивчивее из-за недостатка воздуха. Они отрываются от друг друга. Щёки горят румянцем, грудь часто вздымается, а рассеянный взгляд направлен в сторону. Скарамучча не переставал поражаться, как такой парень умел оставаться в любом виде самим очарованием, чьё лицо хотелось покрыть своими поцелуями, тело — своими множественными укусами и доказательством того, как же он желанен и восхитителен, раз вызывает у Скарамуччи такие эмоции. Довольно облизнувшись, темноволосый склоняется к ушку любимого, почти касаясь губами, но останавливается на опалении разгорячённым дыханием, издевательски шепча: — Так что ты хотел сказать? Вышло как-то невежливо с моей стороны, что я оборвал тебя на полуслове. — Боже, Скар, иди к чёрту, — шипит так, чтоб его мог слышать только он, — хотя они и так были только одни и находились там, где не было шумно и лишних глаз не наблюдалось вовсе. — и за ворот футболки тянет на себя для продолжения поцелуя.