EDO 2104: сирабеси

Когда Кагуя раскрыла глаза, в глаза ей ударил блеклый свет настольной лампы. Голова жутко болела, и она зажмурилась, пытаясь прийти в себя; затем резко села, оглядываясь. Это был… дом? Она заозиралась, в панике, но потом поняла: ну конечно, это была не корпоративная квартира, а старая, где она до этого жила с Мисакой-тян. Она… Точно, она же что-то должна была сделать, что-то… Ах да! Омурайсу Мисака обещала приготовить его после дежурства. Черт, Кагуя обожала ее омурайсу; вроде простое блюдо, но у сестры всегда так круто удавалось его сделать, просто пальчики оближешь. Надо было сходить в магазин и закупиться ингредиентами, ее самая ответственная задача, а она тут развалилась на кровати и уснула! Такой шанс — застать сестру вечером дома — выпадал один раз в столетие из-за ее ужасной работы, надо было воспользоваться шансом на все сто!.. Стоп. Погодите… Она же… она же айдол, да? Почему она тут? Какой еще омурайсу? Несколько раз Кагуя моргнула, не понимая; потом заморгала сильнее, видя, как расплывается картинка. Но так не должно было быть, у имплантов не случалось подобных сбоев. Ей ведь заменили глаза на новые, когда она пришла работать в «Зетиму», и… Стоп-стоп-стоп… Она вскочила на ноги. Сделала несколько шагов, вперед. Нет, все еще квартира Мисаки. Все такая же: слегка необжитая из-за того, как мало сестра была дома. Руки зашерудили по поверхностям, а взглядом, невольно, она зацепилась за отражение в шкафу — собственное. Ничего вроде не изменилось, но, подойдя ближе, Кагуя отшатнулась: и правда, глаза!.. Другие. Нет, тут что-то… Так не должно было быть? Опустив голову, Кагуя начала искать взглядом хоть что-то, что попадется на глаза — планшет или книгу, что только было у сестры. Первый нашелся, на журнальном столике: схватив его, Кагуя попыталась было вглядеться, узнать, какая сейчас дата, но буквы уходили, расплывались, стоило ей лишь чуть-чуть пристальней в них вглядеться. Так странно… Ну да, конечно. Ей же еще не установили импланты. Такое… Нет!.. При чем тут импланты?! Наверное, просто переспала. Ну да, подумалось, им же что-то рассказывали про циклы сна. Потерев висок, Кагуя зажмурилась, чувствуя постепенно нарастающую головную боль — постепенно, шаг за шагом, но не переходящую до слишком сильной, что побудило бы выпить таблетки. Она редко к ним прибегала, на самом деле. Мисака-тян говорила, что нельзя слишком часто пить по таким мелким поводам. А уж кто, а Мисака-тян об этом многое знала. Потом, когда она раскрыла глаза, текст на планшете прояснился, и от души отлегло. «Самоубийство Киришимы Сого: куратора благотворительного проекта «Будущее Накатоми». И статья про это. Ну и ужас, подумалось Кагуе, и она отложила планшет в сторону. Что только сейчас не пишут в газетах? Лучше бы делали перерывы и выводили на первые полосы записи о чем-то позитивном. Это ведь так просто — дать людям немного счастья, уж она-то это знала. Их всему этому учили! Затем она направилась в коридор, размышляя, какие именно ингредиенты надо купить для омурайсу, и что у них сейчас было. Но когда она ступила за дверь, то осознала — это был вовсе не коридор, а край свалки. Могильник, пришло осознание в голову. Босиком посреди гор мусора, сломанного хрома и ржавого искореженного металла. Моргнула, раз, два. Вдали что-то горело, и тонкая свеча пламени поднималась над горами мусора. Воняло… Как всегда, в этом месте. Ноги сами понесли вперед. Некоторое время она беспокойно сновала туда-сюда, вспоминая, что хотела сделать: мысль только-только посетила ее, и уже выскользнула из головы. Руки непроизвольно сжались, с тихим скрежетом; стоило ей поднять ладони, чтобы рассмотреть, что же за странный звук, то на глаза попались черные хромированные импланты. Хорошие, словно из кожи. Качественные. Но откуда? У нее никогда не было аугментики рук, только глаза-а-а-а-а… Ах. Моргнула. Взгляд опустился вниз, на лужу мазута, вытекающую из дырявой бочки. Глаза — яркие, голубые; и волосы — черные, короткие, зачесанные назад. Но лицо — ее, Кирарин, Хошино Кагуи, не ее, это… Но долго она не смотрела; позади раздался крик, кто-то истошно звал ее по имени, и она задрала голову, отворачиваясь. Понимала, что речь о ней, но никак не могла понять, что произносят именно — лишь бессвязные звуки, неразборчивые, словно из-под толщи воды. Ой, ее зовут. Надо идти. Ну точно. Не отвлекаться, и так столько времени потеряла. Шаг вперед, два, три. Тонкая кривая дорога вела ее вперед, словно вымощенная из порыжевших от ржавчин пластин; будто Дороти из «Волшебника Стран Оз», той старой книжки, чьи следы она нашла тогда в мировой Сети когда-то давно. Вокруг к ней простирались стальные руки, тянули свои пальцы, нос заполнялся гнилым запахом, запахом гари и резины, но она продолжала упорно идти вперед, туда, где кто-то продолжал звать ее, все сильней и сильней… Наконец, просвет, и она рванула вперед… И оказалась в коридоре. Ах да! Омурайсу. Ну точно, Мисака-тян же попросила купить. А она совсем отвлеклась… В дверь перед ней кто-то истошно звонил, и она нахмурилась, чувствуя раздражение. Если это опять соседка с ее предложением потравить тараканов, она на нее наорет, это точно. В прошлый раз эта мерзость ползала по всей кухне! Хватит этих инновационных домашних методов, только хуже делают!.. Погодите… Какие тараканы? Это новая дверь — новая дверь ее корпоративной квартиры. Тут тараканов никогда не было, корпорация за этим следила. Рука легла на панель у двери и нажала код; та с тихим шумом отъехала. Там, за порогом — Мисака, державшая в руках кульки с ингредиентами. А-а-а-а! Вечер омурайсу в честь переезда! Как она могла забыть такое важное событие?! Блин, блин, блин! Совсем голова дырявая! Сестра придирчиво осмотрела окружение, словно эта невероятно крутая новенькая квартира ей совершенно не нравилась, но затем опустила взгляд вниз; улыбка мгновенно стерла все следы недовольства. Мисака всегда красиво улыбалась… Очень приятно. Честно сказать, она сама жутко пыталась скопировать эту улыбку, и, раз достигла каких-то успехов в «Зетима», то у нее получилось! Жаль, что пришлось переезжать сюда после того, как Кирико… Мисака улыбалась… Но она ведь не знала… Не знала про Кирико, да?.. Сделав шаг назад, она развела руки в стороны, словно пытаясь обхватить ее целиком, и дрожащим — непонятно, от испуга или радости — голосом проговорила: — Зацени! Какая у меня теперь квартира. В два раза больше твоей! Улыбка на лице Мисаки сменилась строгим взглядом. О не-е-ет, только не нотации! Но затем вздохнула, надсадно, и улыбнулась вновь. Вошла внутрь, всучивая ингредиенты и разуваясь. — Да уж, по-настоящему звездная квартира, — она надломила брови, вздыхая. — Как бы звездную болезнь в ней не подхватила. Нервный смешок в ответ. Нет, это не испуг… Волнение. Они все же впервые будут жить раздельно, так не хотелось, но надо было. Пора. Ей уже восемнадцать, и она — звезда лейбла, стоило начать существовать отдельно и не мешать Мисаке заниматься собой. Невольно она потянула сестру за рукав. — Смотри!.. Там целая ванная как твоя кухня. На фоне вытанцовывала Зетима Чинубье, и строгий взгляд сестры остановился на ней. — И ты… — Мисака слегка сконфуженно указала на ЗеЧу пальцем, — принимаешь ванну с этим вот? — Это просто маскот! Как игрушка! Боже, какие у нее теплые руки. Как она скучала, как Мисака-тян гладила ее по голове, говорила, что все будет хорошо, ах, боже, как же она скучала по всему этому… — Надеюсь, — шутливо проговорила сестра, — она тебе меня не заменит. — Д-да она глупая, о чем ты! Пальцы вцепились в рукав крепче. Как хорошо, что Мисака пришла. Надо бы ей все рассказать. Признаться по-честному. Про Кирико, про весь тот ужас, который произошел в ее квартире, про… Так подумалось. И, когда она подняла взгляд… На нее смотрела уже не Мисака. Абсолютно гладкое лицо с круглыми плоскими имплантами вместо глаз. Липкая холодная кожа. Это та тварь… Которую убила Майко. Та тварь… которая все это время жила у нее в квартире, то существо, что висело над ней, пока она спит, тот ужас… То, то, то, то, то… Она отшатнулась, резко, прямо в ванную комнату. Но, моргнув, порог переступила уже совсем в другом месте. Ах… да, точно, ее домик. Совсем крохотная халупа в трущобах; ржавая, грязная, но хотя бы ее. Взгляд невольно зацепился на столик из нескольких кирпичей и полимерной плиты: самодельный, но крайне надежный. На нем даже станцевать можно было, не сломается, не то, что те хлипкие остатки мебели из пластика, которые регулярно находились на свалке. Позади свистел чайник: программа сбоила, он, все же, тоже был сделан на коленке, и когда грелся, то начинал издавать странные звуки. Ах да, чай, надо было бы найти его, где-то он прямо недавно лежал, глаза сами видели… Ну где же ты. Невольно плечом она зацепила пластмассового рейнджера, стоявшего на полке: пусть и без руки, но он был ей крайне дорог. С глухим стуком он упал на пол. Когда она вернула его на место, тот, сломавшийся, заголосил: — Всегда вперед! И никогда-да-да-да-да назад! На улице что-то зашумело, и она обернулась, хмурясь. Подошла ближе к окну и выглянула за клеенку, заменявшую ей шторы. Опять это место, загаженное. А она ведь тут даже никогда не была! Как назывался тот район, куда один раз летала Мисака?.. То жутко опасное задание, с которого они с командой чудом вернулись?.. Как же то место, как его… Ах да! Замок Тэнгоку. Пока она наблюдала за пустой разрушенной улицей за окном, открылась дверь. Несколько человек; опять зрение подводило, да что же? Стоило присмотреться — а там, вместо лиц, была просто каша из пикселей. Опять импланты? Да нет, не должны, они же на корпоративной страховке. Одна из фигур сделала шаг вперед, вновь что-то произнесла — жутко неразборчивое, как белый шум — а потом… Проморгалась, несколько раз. Ну наконец-то! Лицо собеседника прояснилось; отчего он жутко напоминал молодого Мацуситу Тэйсина, того парня… Крайне нервного. А он еще… Сглотнула, ощутив вдруг странный привкус крови во рту, настолько невероятно яркий, что даже смутилась — откуда? Один раз прикусывала себе язык, было похоже, но… Язык, да?.. Во рту словно что-то было, что-то склизкое, что-то… Замутило. Присмотревшись, она вдруг поняла: Тэйсин замер, как зависшая голограмма. Он… нет, все вокруг! Даже пылинки в воздухе. Тэйсин… что он тут делал? Они же лучшие друзья, конечно, но так вот вторгаться домой — совсем неприлично. Даже то, что он ей почти как любимый младший брат, таких привилегий ему не давало! Да, брат… Знакомое ощущение, у нее же был такой родной человек, да?.. Сестра, кажется… Моргнула. В уши ударил музыкальный бит. Клуб. Да, точно. Эта музыка. Стоило проморгаться, как воздух мгновенно потемнел, замигал неон ярких ламп под потолком. Прямо перед ней стояла Мисака, уперев руки в бока, а позади нее — какой-то неприятный мужчина. Ну да, точно, помнится, они один раз ходили в клуб, и там какой-то извращенец пытался к ней приставать… Но Мисака-тян опять ее спасла! — Тебе чего, парень? — угрожающе низко произнесла она, смотря на ублюдка исподлобья. Когда рядом Мисака — просыпалось ощущение, что она в безопасности. Но Мисака… так любила говорить попусту. А Мацусита Тэйсин шел к ней, все ближе и ближе, и его лицо, абсолютно невыразительное, вперлось в нее мертвым змеиным взглядом. Мисака продолжала стоять перед ней, она что-то говорила, но ничего внятного не раздавалось из ее уст — просто такой же белый шум. Позади вдруг выросла стена. Руки нащупали шершавый бетон. Ах… Он сейчас… Дойдет… Тэйсин был все ближе… Отойди! Прочь! Но он же друг, да?.. Почему такая ненависть внутри… Отчего ей так хотелось вцепиться ему в глотку, почему… Моргнула. Вновь то помещение, маленькое, но Мисака все еще здесь. Рука невольно потянулась дальше, к столу, пальцы зацепились за что-то с острым наконечником… Отвертка! Которым она ранее чинила этот гребанный чайник. Схватила и занесла руку, чтобы ударить — прямо в этот мертвый рыбий глаз, туда!.. Но когда отвертка была совсем низко — поняла, что прямо перед ней стояла сестра. Мисака-тян. Ах… Ах… Нет, погодите… Нет-нет-нет! Только не Мисаку-тян! Моргнула. И все исчезло. Тишина. Лишь треск сломанного фонаря. Темный переулок между двумя высокими темными монолитами, задняя дверь какого-то клуба. А прямо перед ней, смотря в глаза, стояла она — та, кого здесь никак не могло быть, та, которая пыталась ее убить, та, которую она убила собственными руками… Сиката Кирико.