Смиренье не в том, чтоб искать в людях благость, А в том, чтоб признать их порочность и слабость. Вот пастыря мудрость, и избран лишь тот, Кто твёрдой рукой свою паству ведёт.
Мюзикл "Последнее испытание".
В данном эссе я изложу, почему такой персонаж Толкина, как Саурон, с моей точки зрения является злодеем — несмотря на то, что даже сам Толкин признавал наличие у Саурона благих намерений. Сразу оговорюсь — я как атеист не буду апеллировать к позиции самого Толкина как христианина по этому вопросу, в рамках которой Саурон злодей уже как бунтовщик против Эру (Бога) и Манвэ (наместника Бога). Не буду я апеллировать ни к вероломству Саурона (в истории Горлима), ни к склонности к садизму (казнь, изобретённая для отряда Финрода, пытки Келебримбора и надругательство над его трупом), ни даже к его гипотетическому участию в проекте выведения орков (по версии «Преображённых Мифов») — это всё отдельные минусы (пусть и очень серьёзные) Саурона как персонажа, я же хочу поговорить о его ключевом недостатке как личности. О Сауроне Толкин говорит, что «его достоинство (и причина падения) в том, что он любил порядок и согласование, и не терпел путаницы и бесполезных ссор (изначально Саурона привлекли в Мелькоре именно воля и мощь, подходящие, как казалось Саурону, для быстрого и властного исполнения его собственных замыслов). На самом деле, Саурон был очень похож на Сарумана <…> все эти планы, приказы и организации были направлены на добро для обитателей Арды (пусть даже включающее в себя право Саурона быть их верховным Властелином)» («Преображенные Мифы»). Встаёт вопрос — почему же тогда Саурон примкнул к Морготу, мотивацией которого, согласно «Преображённым Мифам», было сперва стремление разрушить мир, а затем — стремление к тирании над другими существами как самоценности? На первый взгляд, такой поступок откровенно нелогичен. Но своя логика в нём, однако, есть. Толкин был человеком крайне консервативных взглядов, и в образе Саурона (и Сарумана) отчасти высмеян и современный ему прогрессизм (хотя отнюдь не только он) — не случайно и Саурон, и Саруман принадлежали к майар Аулэ — то есть Валы, в наибольшей степени интересовавшегося «техникой» и передавшего соответствующие знания нолдор (не случайно позднее именно с нолдор и со сформировавшимися под их влиянием нуменорцами Саурон наиболее продуктивно сотрудничал). Характерным пороком некоторых приверженцев идеологий Нового Времени (апогея достигающего у приверженцев разных изводов социал-дарвинизма, от расового до чисто социального), которым обладали и толкиновские Саурон с Саруманом как персонажи, к сожалению, является преклонение перед эффективностью самой по себе, вытекающее из предположения о неизбежном торжестве прогресса; что эффективно — то и прогрессивно. А ведь, между тем, даже самый неэффективный автомобиль лучше даже самой эффективной (я бы даже сказал, особенно самой эффективной!) газовой камеры. Сравнивая деятельность Моргота с противодействием ему со стороны Валар, приходится с горечью признать, что Валар, несмотря на их превосходство в силе, гораздо менее эффективны, чем Моргот — при том, что Моргот эффективен именно в деструктивной деятельности (см. уничтожение Столпов Алмарена, отлов эльфов для превращения в орков, уничтожение Древ Валар). Ключевой порок Валар — не тирания, в которой их часто обвиняют их критики, а, напротив, неспособность к наведению порядка во вверенном им Эру королевстве. Толкин говорит о мировоззрении Саурона как о «поклонении Силе» (Письмо 183). Причём я бы даже не говорил об этом «поклонении Силе» как о примитивном конформизме из серии «служу тому, кто побеждает» (хотя был в личности Саурона и этот компонент — но он, на мой взгляд, скорее следствие, чем причина) — скорее это убеждённость в том, что тот, кто побеждает (даже если это откровенный неадекват вроде Моргота) — наиболее «эффективен» (интересно, что позднее именно так Саруман во «Властелине Колец» оправдывал перед Гэндальфом в их беседе своё решение присоединиться к Саурону, а точнее — использовать созданное им Единое Кольцо для победы над ним), в то время как Валар периодически демонстрируют откровенную некомпетентность в деле управления миром и заботы о его обитателях. Возьмём, к примеру, деятельность Саурона в Первую Эпоху. После поражения от Лютиэн и Хуана он предал Моргота, сдав Лютиэн Тол-ин-Гаурхот — но это предательство, совершённое чисто ради спасения своей жизни (точнее, материальной оболочки), не имело «идейной» компоненты, даже если считать, как считают многие толкинисты, что после этого поражения Саурон уже не возвращался на службу к Морготу. Двигало им лишь желание спастись (а затем, возможно, избежать наказания от Моргота). Гораздо более примечательно его раскаяние перед Эонвэ после поражения Моргота в Войне Гнева, когда он даже был готов вернуться в Валинор и отказался лишь тогда, когда понял, что за службу Морготу его может ожидать серьёзное наказание. Толкин допускал, что это раскаяние Саурона являлось вполне себе искренним, а отнюдь не притворным. Вместе с тем, возникает впечатление, что вызвано это раскаяние было исключительно окончательным поражением Моргота как демонстрацией его неэффективности — ведь не видно никаких других причин для Саурона пересмотреть своё решение примкнуть к Морготу как к претенденту на верховную власть в Арде. Точно так же и к своей деятельности в Средиземье в качестве нового «Тёмного Властелина» Саурон перешёл тогда, когда понял, что, несмотря на победу над Морготом, Валар не установили контроля над Средиземьем и не заботятся о его обитателях (а значит, неэффективны). Что интересно, с отношениями между Сауроном и Валар мы видим ту же схему, что и с его отношениями с Морготом — сначала он предаёт их из прагматических соображений (отказывается явиться на суд в Валинор, догадываясь, что его там может ждать наказание, а не оправдание), а затем — уже из своего рода идейных (начинает вести собственную игру, поняв, что с управлением Средиземьем Валар откровенно не справились). У Саурона есть ещё одно неприятное качество, во многом вытекающее из его преклонения перед «эффективностью» — цинизм. С одной стороны, из всех персонажей Толкина Саурон — в наибольшей степени «атеист»: Моргот изо всех сил стремится разрушить Замысел Эру и утвердить собственную волю вопреки ему, Валар полагают, что своей деятельностью исполняют его Замысел (а Феанор как их оппонент, видимо, полагает, что сделает это лучше, выступая в роли этакого «протестанта»), а Саурону на Замысел Эру… просто плевать с высокой колокольни (наиболее хорошо эту точку зрения проиллюстрировал Могултай в своём анализе личности Саурона[2]). У меня как атеиста эта позиция, в общем-то, вызывала бы симпатию… если бы в то же время Саурон из всех героев Толкина не был наиболее склонен к манипуляции другими существами через религию — в Нуменоре выдавая себя за проводника воли Моргота, а до того, в Средиземье, видимо, позиционируя себя как посланца Валар (см. историю Келебримбора) или даже одного из них (намёки на это содержатся в «Утраченном Пути»). В этом плане Саурона можно сравнить с мильтоновским Велиалом из «Потерянного Рая», который «Во храмы чаще проникал, творя // Нечестие, и развращал самих // Священников, предавшихся греху // Безбожия» (в оригинале — «делал из священников безбожников»; протестант Мильтон нарочно зарифмовал слова priests и atheists). Любопытно, что Велиал у Мильтона — такой же циник, как и Саурон: в частности, он считает бессмысленным продолжение борьбы против Бога, ведь оно обречено на поражение. Именно в религиозной политике Саурона его цинизм (проявляющийся и в других поступках) выражен наиболее ярко. Предав Валар в пользу Моргота, а затем — отказавшись, несмотря на раскаяние, прибыть в Валинор на суд, он в то же время выдавал себя за их представителя. Многократно предав Моргота, он выдавал себя за его первосвященника, а позднее — и вовсе за «вернувшегося Моргота» (максимум цинизма). Другой порок Саурона, как показывает Толкин — его же главное достоинство, то есть та самая любовь к порядку. Если задуматься о том, почему Саурон предал Келебримбора, в иной парадигме, кроме как «просто он был злой и хотел сделать всех своими рабами», то ответ очевиден. Саурон за свою жизнь должен был повидать множество конфликтов — Валар и Моргота, нолдор и синдар, нолдор друг с другом, предательство Союза Маэдроса истерлингами, распри орочьих шаек друг с другом, вражда различных человеческих племён в Средиземье Второй (да и Первой) Эпохи. Следовательно, для вполне себе благой цели, которую ставили он и Келебримбор — исцеления Средиземья с помощью Колец Власти — с точки зрения стремящегося к порядку Саурона надо было подчинить всех кольценосцев воле наиболее компетентного (с его точки зрения) управителя. То есть его самого. Не случайно «Сильмариллион» говорит о том, что он воспринял отказ эльфов использовать Кольца Власти после создания Единого Кольца как «предательство» — ведь в самом деле, он же хотел как лучше, а они против него взбунтовались! Этот мотив — недоверие к самостоятельной воле иных разумных существ и стремление контролировать их «ради их же собственного блага» — прослеживается и в других толкиновских сюжетах. Например, Саурон объективно выступал благодетелем для человеческих народов Востока и Юга, развивая их — и в то же время, видимо, с самого начала преследовал тех, кто «счастья своего не понимал» и не желал принимать его благодетельное правление: «Многими именами звалось это злое создание; но его собственным, принятым во время зарождения его силы, было Зигур, Зигур Великий. И Зигур сделался могущественным королем в срединных областях Земли; и поначалу был хорош на вид, и только, и его правление было выгодным для всех людей в нуждах их тел. Ибо он сделал богатыми всех, кто бы ни служил ему; но тех, что не преклонили колени, он изгнал в пустынные земли» («Потопление Анадунэ»). Этот мотив в истории политической деятельности Саурона во Вторую и Третью Эпохи повторяется раз за разом. Скажем, Жёны Энтов мирно жили по соседству с Мордором в будущих Бурых Землях, и Саурон, насколько можно судить, до поры не тревожил их и не препятствовал их контактам с людьми (которых — в частности, и предков хоббитов — они учили земледелию), лежавшим в русле его собственной прогрессорской деятельности среди людей: «В моем представлении с женами энтов Том Бомбадил никак не связан. Что с ними случилось, в данной книге не разъясняется. Он в некотором роде ответ им в том смысле, что он, — по сути дела, нечто диаметрально противоположное, олицетворяя, скажем, Ботанику и Зоологию (как науки) и Поэзию в противопоставлении Скотоводству, Сельскому Хозяйству и практичности» (Письмо 144). Но затем он из «прагматических» соображений сжёг всё, что Жёны Энтов создали («На самом деле, как мне думается, жены энтов исчезли безвозвратно, будучи уничтожены вместе со своими садами в войне Последнего Союза (Вторая эпоха 3429–3441), когда Саурон использовал тактику «выжженной земли» и спалил их владения дотла, чтобы помешать наступлению Союзников вниз по Андуину» — там же), а самих Жён Энтов, скорее всего, попытался обратить в рабство для нужд собственной экономики («Безусловно, есть вероятность того, что иные из них бежали на восток или даже попали в рабство: тираны, даже в таких преданиях, должны обеспечивать экономическими и сельскохозяйственными тылами своих солдат и кузнецов» — там же). При этом, подозреваю, какой-то ненависти к ним Саурон не испытывал — напротив, вполне мог им и их плодотворной деятельности симпатизировать (тем более что Жёны Энтов — творения Йаванны, супруги его первого повелителя, Аулэ). Основная проблема Саурона как личности — в отношении ко всем разумным существам как к инструментам своих замыслов, пусть даже он до поры сохранял способность любить их («Сауронова любовь (а позднее — простое понимание) к другим индивидуальностям была слабее» — «Преображённые Мифы») в смысле заботы о них. У него нет никого, кто был бы дорог ему как личность — разве что, возможно, его расправу над Келебримбором можно объяснить тем, что тот «предал» особое доверие, которое Саурон ему оказывал (тем более что исходно у них было почти полное единство убеждений). Не случайно Саурон во всех версиях толкиновского Легендариума (включая персонажей, повлиявших на его образ — вроде правителя «чародейского королевства» Ту (во) или Князя Котов Тевильдо) производит впечатление персонажа, абсолютно равнодушного к вопросам сексуальности и размножения[2], поскольку, по-видимому, вообще не способен понять отношений такого характера (впрочем, история Горлима и Эйлинель намекает, что он всё же более-менее понимал, как любовь «работает» у других существ[3]). Лучше всего демонстрирует «инструментальное» отношение Саурона к другим разумным существам, на мой взгляд, его деятельность в качестве Зигура («Чародея»), советника Ар-Фаразона и первосвященника учреждённого им мелькорианского культа «Дарующего Свободу»: «Во всеоружии плавали они к берегам Средиземья, однако теперь являлись нуменорцы отнюдь не как дарители и даже не как правители, но как безжалостные захватчики. Они преследовали жителей Средиземья, отбирали их добро, обращали людей в рабов, а многих предавали жестокой смерти на своих алтарях» («Сильмариллион»). Саурон столько сил вложил в развитие людей Востока и Юга Средиземья, позиционировал себя как их защитника от нуменорского колониализма (см. историю прото-дунлендингов) — а потом едва не пустил все собственные усилия насмарку исключительно из-за того, что решил, что нуменорцы окажутся лучшими исполнителями его замыслов по сравнению с «меньшими людьми» Средиземья[4]. Вообще если брать взаимодействие Саурона и Ар-Фаразона, то, парадоксальным образом, эта печальная история выглядит как их взаимное развращение друг другом (при том, что исходно ни тот, ни другой вовсе не были однозначными злодеями и хотели хорошего: Ар-Фаразон — для своего народа, а Саурон и вовсе для всего Средиземья). Ведь именно вследствие попадания Саурона в плен к Ар-Фаразону Саурон пошёл на возрождение мелькорианского культа на новой основе (чтобы из пленника нуменорцев стать их фактическим правителем), причем с опорой именно на Чёрных Нуменорцев — а Ар-Фаразон перешёл к откровенно людоедской политике в колониях Нуменора. В соответствии с очень точной, на мой взгляд, формулировкой Исильфина: «…мы видим, что Вторая Эпоха оказывается, с определённого момента, полем сложного, запутанного динамического конфликта четырёх сил: эльфов Среднеземья, Саурона, атлантов и Валар. Это ускоряющаяся партия, вихрь сил, проблем и решений, лишь в последнюю очередь — военных, и Саурон — далеко не сильнейший игрок. Однако наиболее упрямый и очень находчивый: в результате невероятной многоходовки высочайший злой дух превращает поражение в победу и в конечном счёте «выигрывает» партию, занимая верховную позицию в Атлантиде, через это блокируя вмешательство Валар и автоматически подчиняя Среднеземье. И в самый миг окончательной «победы» метафизической злой силы — мир рушится. «Выигрывает» и «победа» в кавычках, потому что играл он не на это: начиная партию, Саурон стремился изменить мир угодным ему образом, а что в конечном счёте борьба выродилась в схватку за превосходство — это удивительное проявление способности зла портить и обессмысливать даже (или в первую очередь) себя самое́. Он «победил» в смысле установления контроля над доской, но растерял почти всё, ради чего к такому контролю стремился»[5]. История Саурона выглядит особенно грустно потому, что он не является законченным злодеем (даже в Третью Эпоху, когда его деятельность окончательно свелась к борьбе за власть) в том смысле, в котором им является Моргот. Моргот по складу личности напоминает то, как представлял себе беса Льюис в «Переландре», деконструируя романтический образ дьявола (собственно, такую деконструкцию осуществлял и Толкин) — злобное животное по своей сути, все имеющиеся у него силы направляющее на то, чтобы разрушать (собственно, Моргот — по большому счёту сюжетная функция, чья задача — двигать сюжет, создавая проблемы главным героям). Саурон же движим благими намерениями… но вместе с тем это именно тот случай, когда они ведут прямо в ад (с учётом его службы Морготу — в буквальном смысле). Проблема Саурона как персонажа в том, что, несмотря на все его положительные качества, из-за его мировоззрения невозможно или, во всяком случае, очень трудно представить себе сценарий, где бы он по-настоящему раскаялся — не в смысле «бросился в ноги Манвэ, покаялся и возлюбил Эру всей душой», а в смысле «стал бы помогать жителям Средиземья без желания их поработить». Причем, как я уже отмечал, пороки Саурона, в противовес порокам Моргота (универсальным и, по большому счёту, сводящимся ко «всему плохому») — удивительно современны. И преклонение перед «эффективностью», и циничное отношение к декларируемым идеалам — к сожалению, характерные черты современной цивилизации. Как, опять же, справедливо отмечал на этот счёт Исильфин: «То есть даже не только «у них религия такая, что они эльфов ненавидят», но у них, по крайней мере, у их господствующих классов, есть реальные причины считать Саурона и его власть положительной ценностью. Почему оговорка: потому что Саурон, сколько можно понять, склонялся к социал-дарвинизму, так что хорошо было отнюдь не всем. Да, почему я, собственно, хочу всё-таки прочитать тот фанфик. Ведь Толкин вполне сознательно прописал Саурону не абстрактную «любовь ко злу», но более-менее определённые убеждения, совпадающие с частью современного ему (и нам) актуального политического спектра (причём не маргинальной частью) куда больше, чем с другими частями… И «вотпрямщаз» в базовой реальности на коне как раз «саурониты».»[6] [1] https://vk.com/@yourgoldenliesfeedmyrole-materialy-mogultaya-k-harakteristike-saurona? [2] Для сравнения — даже такой неприятный персонаж, как Моргот, в своём влечении к Ариэн и Лютиэн предстающий, по большому счёту, обычным насильником, в ранней версии Легендариума Толкина — «Книге Утраченных Сказаний» — (в которой Валар, включая Моргота, обладали способностью к размножению) имел любовницу или супругу (великаншу-людоедку) Улбанди или Флитуин, сыном которой первоначально являлся Косомот (будущий Готмог, владыка балрогов). У персонажей оттуда, которых можно рассматривать как прототипов Саурона — Ту (во), правителя «чародейского королевства» хисильди, или Князя Котов Тевильдо — интереса к сексу и размножению не видно. [3] Впрочем, любопытно отметить, что в ранних версиях «Лэ о Лэйтиан» Горлима обманывал не Князь Волков Тху (будущий Саурон), а самолично Моргот. [4] «Хотя конечной целью Саурона было уничтожение нуменорцев, к ней примешивалось и желание отомстить Ар-Фаразону за унижение. Саурон (в отличие от Мелкора) был бы доволен живыми нуменорцами в его подданстве. И многих он совратил на служение себе и повелевал ими» («Преображённые Мифы»). [5] https://users.livejournal.com/-radhruin/101198.html [6] https://users.livejournal.com/-radhruin/101198.html?thread=558670#t558670