Колода п.о.р.н.о. карт

Виктор оставил Олега на Андрея: им точно нужно было поговорить наедине. Сам сел в машину и вздохнул. Завел движок, глянул в окно на Андрея возле дверей и на секунду задумался о том, не закончится ли разговор парней сексом на диване в его кабинете. Поморщился. «Все может быть, - кратко прокомментировал свои мысли, - но у меня есть ощущение, что чем крепче держать Андрюху, тем быстрее он улетит. Поэтому я его держать не буду совсем. А вот понять, кто там такой борзый месседжи шлет, это нужно». Виктор ощущал тревогу, скрытую, интуитивную – а он не привык отмахиваться от своей интуиции. Лиза с гладко зачесанными волосами, в бежевом платье сидела у окна ресторана, смотрела на прохожих и потягивала из трубочки зеленый смузи. Она радостно улыбнулась Виктору. - Привет, Елизавета, - сказал он и удивился тому, какой свежей выглядела женщина. Кому-то явно пошло на пользу отсутствие мужа. «И как так получается, что даже очень умные люди годами терпят домашних тиранов, не пытаясь выбраться из заколдованного круга», - в который раз задался вопросом Вик. Женщина улыбнулась: - Привет, психолог. Как там Андрей? - Все хорошо, общается со своим старым, вашим новым другом, - Виктор, усмехаясь, пододвинул стул и кивнул официанту, чтобы тот принес меню. - Ах, наши славные мальчики. Так что? Ты хотел поговорить об угрозах Андрею. Кстати, знаешь, кое-кто начинает массово скупать акции у миноритариев, - произнесла Лиза задумчиво и помешала смузи трубочкой. - А что Владимир? С ним можем поговорить об угрозах и рынке? - Он запретил впускать к себе посетителей. Врачи говорят, он отказывается от лечения. Я думаю, он уже потерял всякую мотивацию бороться. Сергей был для него... важным. - Что ж, не буду притворяться, что скорблю. А по концерну... вы знаете, как обстоят дела? Наверное, часть компаний зарегистрирована в оффшорах? - Да, но туда вообще ни у кого постороннего нет доступа. Я в святая святых допущена не была. - Черт... Тогда Андрей под угрозой еще как минимум полгода, пока завещание вступит в силу? Как-то не похоже на Владимира, так глупо в хаосе все бросить. - Ну, знаешь, он реально плох... Виктор, я думаю, нашла, кто угрожал Андрею, - проговорила Лиза, допивая зеленый смузи. Виктор поднял внимательные глаза над чашкой с капучино. – Я поговорила почти со всеми крупными акционерами, предлагала сделки. И знаешь что? У одного хватило наглости согласиться. Это старый знакомый братьев-психопатов, у него давние терки с моим мужем. - Кто такой? Лиза порылась в телефоне: - Один тип... Для вида держит брокерскую контору, но на самом деле, конечно, тоже принимал участие в контрабандных сделках, - она повернула экран, показала Виктору фото. Виктор взял телефон в руку, лицо у него стало напряженное: - Блядь, да я, кажется, этого мужика знаю. Господи, да быть не может... – Виктор убрал руку со стола, чтобы Лиза не увидела, как он сжимает ее в кулак. - Правда? Откуда ты его знаешь? - Вы не поверите... В психбольнице когда-то повстречались. Это... в общем, запутанная история. У меня был сложный период, и я "загремел" ненадолго. Этот хрен был одним из местных опасных кретинов-завсегдатаев. Выделялся тем, что хорошо умел притворяться «нормальным». На самом же деле, он непредсказуемый агрессивный псих. Его имя Филипп, так ведь? Лиза кивнула, не сводя с Виктора взгляд. Виктор невесело улыбнулся: - В дурке его все называли Бешеный Фил. *** Андрей уселся на жесткий стул и положил на стол руки в наручниках. Кроме него в маленьком кабинете, пропахшем стойким запахом сигарет, никого не было. Когда вошел человек, Андрей даже не поднял глаз. Он рассматривал вены на руках и царапины на наручниках и прислушивался к своему дыханию: оно было глубоким и чуть ускоренным. «Виктор говорил, начнется грызня. И вот что-то началось. Вопрос: что же со мной происходит сейчас? Мне страшно? Точно нет. Скорее, я увлечен и заинтригован, вот что происходит. Как любопытно, гадалка была права. Не прошло и трех месяцев, как я изменился... полностью. Но и сейчас я чувствую себя способным на большее». Он поднял пронзительные глаза на блондина за столом напротив и растянул рот в саркастичной улыбке: - Давидик... ну здравствуй, родной. - Привет, шиншилла, - сладко протянул тот. – Что ты, снова дебоширишь в подворотнях? Так и просишь, чтоб тебя наказали, да? Мужчина в светло-сером костюме-тройке демонстративно шевелил челюстями, гоняя во рту жвачку. Андрей рассматривал его внимательно, фиксировал браваду в улыбке и одновременно – избегающий взгляд и беспокойные движения пальцев рук; мужчина то теребил себя за серьгу, то поправлял воротник рубашки. «Помнит, что я его трахал. Сомневается, что это был не сон, но помнит, тварь. Рисуется, пытается сам себя убедить, что руководит ситуацией. А нихуя. Я побил эту карту с помощью Виктора... и давно». - Давид, ты что, снова решил поиграть в козырного короля? Ты, правда, ничего не перепутал? – спросил Андрей, глядя Давиду в глаза. Зрачки блондина на миллисекунду соскочили с линии взгляда, метнулись в сторону, потом вернулись на место. Блондин усмехнулся раскованно. Андрей оставался серьезным; кажется, Виктор был прав: пижон чем-то цепляет ту его часть, которая облизывается на запах пота и крови. Давид встал и обошел стол, на ходу расстегивая пиджак и глядя на Андрея сверху вниз: - Это ты, возможно, забыл, грызун, как я тебе в рот наталкивал. А я тебя сюда не просто так пригласил. Я как раз имею цель, незначительный ты, наглый... И он не успел договорить, потому что Андрей бросился к нему со скоростью жалящей змеи. Подцепил носком каблук опорной ноги Давида и наскочил сверху, обхватывая руками горло. Блондин рухнул под тяжестью своего веса с добавленным сверху весом нападающего. Кисть руки, которую он успел выставить, оглушительно хрустнула. Андрей сидел сверху и надавливал соединением наручников Давиду на кадык: - Ты, хуесос, действительно воображал себя моим верхним? Комар в большой игре, мелкое насекомое, которое я ебал. Сука, ты, может, думал, что раз был одной из карт, то я теперь тебе принадлежу? Ну так у меня две новости для тебя, кретин. Первая – я сам был заказчиком колоды карт, страх как люблю играми поразвлечься. Вторая – мой отец позавчера умер, и уже сегодня я владею большей частью активов в этом городе. И пассивов... в том числе, тобой, сладкая дыра. - Блефуешь... грязный... мелкий... – Давид выругался, пытаясь вынуть из-за пояса пистолет здоровой рукой. Давление на его кадык усилилось, и он схватил Андрея за одежду, пытаясь стянуть с себя. - Лежать... гондон. Я мог бы рассказать в подробностях все схемы поставок товаров, за которые ты отвечаешь, чтоб ты убедился, что я не вру. Но вместо этого лучше я просто... выколю тебе глаза. Нахуй мне в будущем такой непослушный подчиненный? – и Андрей утопил в глазницы Давида большие пальцы. Насладился криком в ответ, отпустил. - Не верю... тебе, кретин... Если бы босс умер, я бы точно знал, - отплевываясь, сдавленно выдавил Давид. Ему все же удалось выудить пистолет. Грянул выстрел. Пуля оставила след на потолке – Андрей пережал нервы кисти руки коленом. Андрей схватил блондина за волосы и треснул его головой об пол: - Учись называть боссом правильных людей, дебилоид. Или ты хочешь, чтобы под гроб, который завтра будут с моим отцом закапывать, сначала тебя уложили? - Врешь... – голос Давида, тем не менее, уже был ломким. Ну надо же было такому случиться, что он попросил Стефана никого не впускать в комнату для допросов, какие бы звуки отсюда не доносились. А теперь пацан над ним излучал энергию бешеного, озлобленного хищника, готового на все. Давиду стало жутко – он почувствовал приближение смерти. Он не думал, что тот сладкий мальчик, который так беззащитно смотрелся мокрым в клетке, может, оказывается, больно кусаться. А уж если совсем честно, то вперемешку с гневом, где-то глубоко внутри, Давид ощущал щенячий восторг перед разъяренным жестким зверем, скрытым в теле молодого пацана... Никто и никогда еще так сильно Давида не заводил. Неужели над ним сейчас действительно нависает новый молодой Босс? - Если бы я врал, то разве решился бы сейчас вот так поступать с тобой... – Андрей поднялся на ноги, наступил с силой, до хруста, на кисть Давида, сжимающую пистолет. Подобрал оружие и расстегнул штаны. – Смотри, сейчас будет собеседование на новую должность, Давид. Это исключительное предложение для тебя, учитывая, как сладко ты подставлял мне свой зад в лабиринте. Так вот, ты будешь отвечать на мои вопросы – но с членом во рту. И пока ты хорошо себя ведешь, у тебя во рту мой член. Когда ведешь себя плохо – твой собственный, но уже отстреленный мной. Начинаем собеседование? Андрей встал на колени над головой Давида и приставил пистолет к пепельноволосой макушке: - Соси, сладкий, и промычи мне, ты ли был тем уебком, который писал мне грязные угрозы. *** Виктор вышел из своего кабинета: парни куда-то испарились, ни Андрея, ни Олега. Ладно, Вик успеет позже набрать Андрея, спросить, как прошел их разговор. Тем временем Елизавета наймет парню телохранителя. У Виктора сейчас были дела поважнее. Бешеный Фил был основным врагом Виктора в психушке. Подлый и хитрый, он плел интриги и делал виртуозные подставы, при этом никогда не попадался в публичные разборки. Он подливал другим пациентам бытовую химию в еду, создавал условия для наказания невиновных, выводил из равновесия агрессивных психов, чтобы тех запирали в «смирительные» и накачивали успокоительными. По просьбам «коллег» Виктор наказывал потом Бешеного Фила по ночам болезненными тумаками, плотно завернув в одеяло, чтобы не оставлять синяков. Однажды в психушке умерла медсестра, которую искренне любили все психи: всегда заботливая и доброжелательная, она умела найти комплимент или шутку для любого пациента, каждый день. После одного из очередных «обходов» женщина пожаловалась сотруднице на онемелость и сильную боль в ногах. Через полчаса она умерла. Главврач замял дело, списав все на инсульт. Но Виктор несколько раз слышал в курилке притишенные разговоры, в которых фигурировали слово «отравление» и имя Фила. Доказательств не было, и Вик не смог выбить из бешеного шакала признание: Фил только мерзко ржал ему в лицо. Виктор никогда бы не подумал, что Филу после лечения дадут возможность строить успешную социальную жизнь: да, интеллекта у гондона хватало, но он сам рассказывал направо и налево, что поселился в дурке навсегда, и что ему неинтересен внешний мир, наполненный предателями и лжецами... Как он мог теперь так высоко подняться? У психов не должно быть такого успеха по умолчанию. Значит, Бешеный Фил с головой окунулся в криминал, и, несомненно, обзавелся каким-то влиятельным покровителем. Елизавета сказала, что у Фила цель всей жизни – отомстить Владимиру. Что могло за этим стоять? Зависть? Вик остановился на улице, поднял воротник и подкурил сигару: так ему лучше думалось. И стал проговаривать вслух свои соображения, незримо глядя на проносящиеся мимо автомобили и почерневший снег на обочинах. - Зависть? Черт побери, не складывается. Может, ревность... Блядство... Так больше сходится. Вот почему этот бешеный шакал начал сейчас злобствовать: узнал о смерти джокера, которого наверняка при жизни до усрачки боялся. Да, так ниточки распутываются. Вот кто был его покровителем и помог ему выбраться из заляпанных говнецом смирительных рубашек... Джокера, Фила и Владимира явно объединяла какая-то история из прошлого... Виктор прошел несколько шагов, чтобы выбросить недокуренную сигару в урну: он не уважал людей, которые сорили на улицах своего города. Засунул подмерзшие руки в карманы и продолжил рассуждать, пока шел к автомобилю: - Значит, теперь бешеный Фил начал цепь мести. Что ж ебаный шакал хочет от Андрюхи? Планирует причинить максимальную боль умирающему Владимиру, отжав у него бизнес... и сына? От этой мысли у Виктора внутри грудной клетки образовался клубок из колючей проволоки. - А ведь кретин наверняка уже узнал и обо мне, раз он докопался даже до номера телефона Андрея. Вспомнил во мне наглого пацана в психушке, который пиздил его там на «ура» за все пакости? Не мог не вспомнить... Виктор чувствовал, что колючая проволока вокруг сердца сжимается все туже... Необходимо ехать к дебилу, действовать на опережение: Виктор не на шутку боялся подлых методов Фила, ударов исподтишка. Нужно защитить Андрюху. Он вынул из кармана ключ от бэхи. Вот только, очевидно, удар исподтишка уже ждал его самого. Когда двигатель бэхи взревел при заводе, бомба, прикрепленная на магните к днищу автомобиля, сдетонировала. И стремительно разрастающийся огонь отразился в ореховых глазах Виктора перед тем, как нахрен сжечь его ресницы. *** Андрей полночи находился в чьем-то запыленном кабинете в полицейском участке. Не в каталажке или малюсенькой комнате для допросов, слава демонам, но и не на свободе. Без телефона и внешней связи. После «разговора» с Давидом его привели сюда. Правда, больше никто не задевал парня, не пытался давить на него. Ему даже принесли ужин из ближайшего «Мака». «Виктор волнуется обо мне, блядь, и как же мне с ним связаться, сообщить, что я в порядке? - Андрей расхаживал по кабинету, как зверь по клетке. – Суки, вы ответите за каждую его нервную клетку... Я не хотел всей этой власти, мне нахуй не нужны были грязные деньги психопатов. Но я воспользуюсь всем этим, чтобы надрать вам всем... задницы. Кретины. А потом мы с Виктором просто уедем куда-нибудь, и начнем новый бизнес, без всех этих ваших ебаных разборок». Давид, после затянувшихся игр и разговоров в комнате для допросов, отправился в травмпункт. «А также, - размышлял про себя Андрей, - скорее всего, выяснять, что из моих слов является правдой. Ну и хуй с ним». Андрей блефовал, да, но только самую малость. Вся соль в том, что Давид оказался недостаточно жестким, чтобы быть реальным врагом Андрею, даже несмотря на то, что пока Владимир и номинально жив. «Давидик без постоянной поддержки брата, очевидно, что ноль без палочки». Итак, угрозы Андрею отправлял не Давид. А кто? Дверь в комнату внезапно открылась, и у Андрея от взгляда на человека, который не спеша входил в комнату, слегка вздыбились волоски на коже всего тела. - Еб твою мать... – прошептал он, непроизвольно делая шаг назад: воспоминания, которые поднялись волной и затопили сознание Андрея, были как горячая волна. – Сука... Пиковый король... Мужчина слегка улыбнулся, но улыбка не коснулась серых глаз. Он шел медленно, точно так, как тогда, при первой их встрече в кабинете с панорамным окном. - А вот и ты, Андрюша... – проговорил он своим тягучим глубоким голосом и подошел близко. За ним в дверном проеме нарисовались фигуры дьявольских близнецов, Давида и Стефана. Давид с всклокоченными волосами, перевязанной рукой и глазами с кровоподтеками смотрелся жутко. Андрея окутал древесный аромат, приправленный имбирем и табаком, и у него по телу прокатились такие воспоминания, что поджались мышцы. «Возьми себя в руки», - приказал себе Андрей. Но, к сожалению, тело не реагировало на приказ. Яркая ассоциация, вызванная запахом и видом этого мужчины, пошатнула базовый самоконтроль парня. Вспомнился яркий секс, подогретый необычным первым опытом от секс-игрушек и наркотой. Ух... Не сказать, чтоб эти воспоминания были очень приятными. Там перемешалось много всего: страх, отвращение, возбуждение, боль... и воспоминания о кризисном состоянии несколько дней после. Андрея стало подташнивать. Пиковый король взял в руку лицо парня: - Ты повзрослел, малыш, - провел большим пальцем по щеке. Андрей дернулся, отстраняясь. Точно такой же жест, но только родной и теплый, он любил от Виктора. А не от этого... чужого извращенца. - Не называй меня так, Николай, - проговорил Андрей. - А ведь я тебя помнил... таким послушным мальчиком, – снова ласково произнес Николай, опуская рукой поглаживание по торсу парня. Андрей сделал шаг назад. Пиковый король недобро усмехнулся: - Тебе стоит быть послушным малышом при общении со мной. У тебя все шансы в ближайшем времени оказаться в полной моей... собственности. И я планирую очень хорошо поиграть с тобой, Андрюша. Мне не терпится узнать, чему ты научился у того неадекватного психа, который считал себя твоим бойфрендом. Андрей моментально окунулся в алый поток гнева, когда услышал упоминание Вика: - Пошел ты на хер, пиковый Никто. Мне не нравится, как ты говоришь о Викторе. - Ну, теперь-то о нем или хорошо, или никак, тут ты прав, - мужчина отошел, уселся на единственный в комнате стул, достал телефон и сосредоточился на картинке. - Показать тебе его останки, малыш? Не представляю, как могла случиться такая трагедия... Нужно будет обязательно написать жалобу в концерн БМВ по поводу летальной неисправности движка бэхи одного незадачливого психолога... Взорвался при активации зажигания... кто бы мог подумать? Мужчина повернул телефон к Андрею: на кратком беззвучном видео, включенном на цикличный повтор, на несколько секунд появлялся очень знакомый автомобиль, припаркованный на противоположной стороне дороги. Автомобиль заводился, подсвечивая фарами деревья и бордюр, и через секунду вспыхивал ярким пламенем, разбрасывая вокруг снопы искр. И снова, заново. Зажигание, фары, взрыв... Андрей молча смотрел, не делая ни одного движения, потом медленно моргнул. Мужчина забрал телефон, еще несколько секунд сам любовался экраном: его глаза и улыбка стали при этом совершенно безумными... Затем он жалостливо цокнул языком и спрятал телефон в карман. Андрей молчал. - Так вот, Андрюша, что я тебе скажу... Наверное, начну с того, что мое настоящее имя не Николай. Вообще-то меня зовут Филипп. Тебе стоит знать, что твой мерзкий отец украл у меня когда-то все, что было для меня ценным. Большую любовь и все перспективы, которые по праву были моими... С годами я научился скрывать свою злость, вырос над своей болезнью и моими врагами. И вот... Настала моя очередь забирать у людей все, что они считали для себя ценностью, малыш, и начал я, конечно, с жизней Владимира и Виктора... Думаю, ты меня понимаешь. Ах, какой кайф наконец-то говорить об этом вслух... Андрей поднял руку и медленно провел ладонью по лицу, по волосам. Он пытался осознать, что он есть: что существует, здесь и сейчас, что он реален. Насчет этого было серьезное сомнение. Ведь у него внутри... пульсировала пустота. Черная дыра. Собственная ладонь ощущалась чужой. Андрей заложил руки в карманы и отвернулся к окну, стоял молча, вылавливая взглядом через грязное окно отблески уличных фонарей. «Такого быть не может. Не может этого быть», - Андрей прокручивал эти слова в голове, но они плавали тихо и медленно в пустом черном пространстве его внутреннего холодного космоса, как дохлые медузы. - Что, ты не настроен на разговор, малыш? – прозвучал за спиной голос, который когда-то, в нереальном прошлом, казался Андрею приятным. Сейчас он звучал, как нож мясника, который засаживают в безжизненную плоть. – Ну и ладно... Возьмите его, парни. Свяжите пацана, и пусть его закинут ко мне в багажник. Я уже дома с ним развлекусь. Андрей не шелохнулся. Но и звуков шагов за спиной не услышал. Пиковый король удивленно повернулся к близнецам: - Вы что, плохо меня поняли, два братца из ларца? Близнецы переглянулись. Давид достал пистолет и почесал дулом нос. Посмотрел долгим взглядом на пикового короля и, в конце концов, произнес: - Так что с ним делать... босс? - Я же сказал только что, ты, дегенерат, - отозвался Филипп, и лицо его перекосилось от злости. Давид снисходительно хмыкнул: - Я не к тебе обращался, уебок. Я разговаривал со своим новым молодым боссом. Мы тут перетерли, сначала с ним, потом с братом, и нашли общий язык. Так вот, Андрей Владимирович мне будет гораздо, гораздо больше платить, чем ты когда-либо сможешь даже выпердеть в своих смелых мечтах. Плюс не сравнить ту власть, которую он получил со смертью Владимира, с твоей. Извини, дорогой, но, по-моему, не у тебя, а у этого пацана большое будущее. А в багажник мы можем легко положить... тебя. Правда, придется кое-что лишнее отрубить, возможно. Так что, босс, сложить тебе в багажник этого мудака? Андрей рассматривал фонари. Напоминали ли они ему отблески от взрыва бэхи? Нет. И все же оранжевый был почти таким же. - Нет, Давид, просто закройте пока его в камеру. И принесите мне, пожалуйста, мой телефон. Спасибо, - и он остался стоять, как и был, возле окна, рассматривая темноту снаружи и внутри себя. *** Владимир осмотрел долгим взглядом больничную палату. Экран телефона погас после короткого разговора с Андреем. - И без тебя знаю, что пора задернуть занавес... Хотя, ты прав, сын, - сказал себе Владимир и посмотрел на часы. – И где же носит самодовольного придурка? Дверь в комнату отворилась, и пространство закрыл широкий силуэт. Владимир слегка улыбнулся: да, он таки сильно соскучился. - Привет, Волк, - прозвучал голос, который после многих лет курения стал низким и хрипловатым. – Я не опоздал? - Ты со всем успел разобраться, Серый? – ответил вопросом Владимир, отбросил простынь и спустился с койки – он уже был полностью одет. – Закрыл все вопросы на оффшорах? - Конечно, все в порядке, все лишние предприятия, на которых можно зацепиться с законом, я закрыл. Лишних людей убрал. Все имущество с сегодняшнего дня переписано на твоего малого. Твоя жена занимает теперь пост гендира. Все так, как ты мне и загадал, Влад-малыш, ты знаешь, я стараюсь всегда выполнять твои желания, - Серый подошел к Владимиру, обхватил его одной рукой за талию, а вторую завел за шею. – А ты, я смотрю, совсем исхудал. Так за мной скучал, что кусок в горло не лез? Владимир пренебрежительно дернул сжатыми губами: - Нужно было... для маскировки. Я не хотел, чтоб члены моей семьи засомневались, что мне осталось чуть больше времени, чем пару недель. - Вот и молодец, - ласково выдохнул Серый и накрыл ртом тонкие губы Владимира. - Хочу тебе сказать одну интересную мысль, - отстранился Владимир, - которую мне только что сын подкинул. Вместе с требованием побыстрее отправиться на тот свет. Серый направил на него заинтересованный взгляд. Владимир кратко изложил информацию от Андрея. Серый мерзко ухмыльнулся: - Ах, вот как. Наш дорогой Фил, кажется, заслужил от нас еще один визит. - Уже не от меня, - ответил Владимир. - Я официально мертвец, смерть наступила в результате остановки сердца... эмм... пятнадцать минут назад. Так что пора нам с тобой отчаливать. Серый отключил из электросети прибор возле койки, и он тоненько запищал, показывая ровную прямую линию «смерти». - Озвучить тебе мое последнее желание, Волк? - Да, уточни. - Хочу умереть в моем автомобиле, вместе с тобой. - А я хочу, чтобы мы умерли, пока трахаемся. И как же нам с тобой согласовать эти два желания? - Я знаю, как. *** Серый вошел в камеру тихо, как привидение, но все же разбудил мужчину, дремлющего, сидя на койке. Звякнула, закрываясь, решетка. Фил приподнял равнодушно голову, но когда увидел, кто вошел, дернулся, как ерш на сковородке, и подорвался одним движением. На его лицо наползла мертвенная бледность. - Т...ты..? Как это возможно?.. Ты ведь... черт, у меня снова галлюцинации. Серый медленно приблизился, слегка склонился к голове мужчины и мягко проговорил ему на ухо: - Все верно ты говоришь... черт так черт. А что, ты думал, раз я умер, то ты вдруг можешь что угодно творить? Фил громко сглотнул и поднял руки к Серому: - Прости, хозяин. Я так рад... Серый поднял кулак и одним четко рассчитанным ударом сломал мужчине перед собой нос. Тот уселся и согнулся с возгласом боли. Серый встряхнул рукой: - Давай-ка ты мне кое-что разъяснишь, Филипп, а то я не понял. Я забрал тебя сначала из детдома, потом из психушки, дал тебе имя и состояние, дал тебе возможность быть уважаемым человеком. Все правильно я говорю? Фил кивнул, все еще держась окровавленными руками за нос. - Я дал тебе возможность быть человеком, полноценным мужчиной, а не грязным забитым психом, я даже включил тебя в забавную игру с Колодой карт, чтоб ты почувствовал, что мы все одна большая дружная семья. А ты мне за это решил отплатить чем, а? Скажи-ка, мой дорогой, чем на самом деле болен Владимир? – Серый погладил мужчину по спине. Тот начал говорить приглушенно, закрывая нос: - Я... да... Я травил его несколько лет малыми дозами таллия - он имеет свойство накапливаться, – гнусавя, произнес мужчина и раздвинул ноги, чтоб кровь скапывала на пол. - Я без тебя, сука, знаю, какие он имеет свойства, - все так же ласково ответил Серый и достал из-за пояса плоскогубцы с острыми концами. – Значит, ты долго убивал моего волчонка, и после моей смерти ты захотел украсть все, что мы тут так красиво построили, да? Плюс, ты расстроил нашего наследника... Я пока все верно описываю, Фил? Мужчина кивнул и убрал руки от лица. Эта боль больше не имела значения. Сейчас к нему придет гораздо большая. Фил попробовал улыбнуться, но получился оскал: по крайней мере, он умрет от рук человека, которого любил всю жизнь. И уж неважно, реальный он или глюк. *** Владимир закурил сигарету. Руки у него слегка подрагивали. Серый положил руку ему на грудь, завел в расстегнутую рубашку, провел мягко по коже, поглаживая. Они сидели в машине на заднем сидении, курили и пили шампанское из горла. - Ты так никогда и не изменил свой вкус на автомобили. Менял машины, но не любовь к мерседесам, да? – произнес Владимир, запивая сигаретный дым. На полу уже валялись две пустые бутылки от Дом Периньон. Серый неопределенно кивнул и выдохнул дым: - Я никогда не менял свои истинные пристрастия. Тебе немного страшно, да? Владимир вместо ответа сделал отрыжку в локоть. - Страшно не будет, я позабочусь о тебе, как всегда, - сказал Серый и выбросил в окно сигарету. – Расстегни брюки. Владимир послушался. Они потянулись друг к другу, смешали дыхание и начали свой привычный страстный танец. Вечный танец: когда кто-то один на планете заканчивал свою танцевальную фразу, миллионы других еще только начинали, подхватывали, сплетаясь в объятиях. И так без конца, пока на земле существуют люди. Над автомобилем начал движение огромный пресс. Мужчины, занятые друг другом, не обращали на него внимание. И через несколько секунд, сладких и, как всегда, уникальных, когда они были наедине, пресс полностью накрыл автомобиль и сжал его в лепешку. *** Андрей набирал номер всю оставшуюся часть ночи. На экране высвечивалось изображение Виктора, на котором он держал возле уха айфон и смотрел куда-то в сторону, а на волосах у него лежали снежинки. Андрей сделал эту фотку в Токио, в новогоднее утро. «Абонент находится вне зоны сети»... Андрюха сбрасывал и набирал снова. Он не вслушивался, но все равно слышал крики боли, доносящиеся со стороны камер. Он знал, что там происходит. Знал, потому что сам устроил все так, чтобы подлый убийца оказался в самых жестоких руках, какие только мог представить Андрей. Как парень и предполагал, Владимир не убил своего любимого джокера. Как можно? Стокгольмский синдром: рабы убивают своих хозяев только в самых редких, крайних случаях, доведенные до отчаяния. А два брата-психопата никогда не выглядели, как люди, подверженные отчаянию, о нет. Андрюхе было все равно, что джокер жив. Вернее, черной дыре внутри было абсолютно все равно. Он знал, что это ненадолго: вскоре в его городе пройдет торжественное захоронение... двух пустых гробов. Или даже трех? Ему пришло на телефон несколько сообщений с информацией о банковских счетах и ячейках, извещения об открытии и пополнении брокерских счетов на его имя. Мелькали цифры, а он с раздражением смахивал каждое новое сообщение и опять набирал номер Виктора. Снова и снова... без ответа. Он уснул сидя, уже утром, когда стихли крики в глубине здания, с телефоном в руках, который без конца повторял сигнал отсутствия связи. *** Проснулся от того, что его тормошил Стефан: - Андрей, проснись. Мы нашли его. - Кого, блядь? – спросонья проговорил Андрей, и тут на него обрушилось воспоминание. Стало больно дышать. - Виктора, блядь, кого ж еще. Ты думал дед-мороза? Андрей схватил мужика перед собой за одежду на груди: - Скажи мне, сука, что он жив. - В реанимации, обожженный весь. Но живой пока, да. Андрей оттолкнул Стефана и через минуту заводил первую попавшуюся служебную тачку во дворе. Сука, а вот и слезы... Плотину прорвало: он вжал педаль газа, выворачивая руль и задыхаясь от рыданий. Трудно было рассмотреть, куда ехать. Андрей вытер слезы и сопли рукавом. - А я знал, что он меня хуй оставит, пока не научит меня... шибари!! - заорал он, как бешеный, на весь салон. *** Виктор пришел в себя и застонал от боли. О, надо же, значит, еще не умер. Все его лицо было покрыто влажными бинтами. Веками шевелить было адски больно. И все-таки он открыл пошире глаза, проверяя подвижность, и даже имел наглость пошевелить занемевшими губами, отчего боль прогалопировала горячей скачкой по нервам. Над Виктором сидел Андрей и всматривался в его лицо. - Если ты архангел Гавриил, блядь, - прошелестел Виктор, - то ты охуенно рано пришел. Потому что мне все еще чертовски больно. А если ты и правда Андрюха, то иди отсюда нахер, сидишь тут, пялишься, дыру... сука... прожег! У Андрея задрожала нижняя губа, и все-таки он улыбнулся: - Поумничай, скажи, какой полезностью для меня ты обьяснишь свое пребывание в реанимации, а, Вик? Достижение нирваны через «от страха обосраться»? - Типа того. И все же нет лучшей медитации, чем подрочить... Вот и займись делом, уйди, мне неприятно, что ты смотришь на мое изуродованное лицо. - Ага, сейчас. Вон там, смотри, я уже, блядь, побежал... – Андрей аккуратно прикоснулся к руке Виктора, не покрытой повязками, и проговорил мягко. – Как получилось, что ты не был в автомобиле, когда он взорвался? - Пф, бля, а нахер еще людям крестная фея? – Вик прикрыл глаза и помолчал немного, пытаясь совладать с болью, а потом продолжил тихо. - Я же говорил тебе, что у меня хорошая интуиция. В тот момент пришло в голову нажать на брелке автозапуск двигателя, хоть я реально редко пользовался этой опцией. Правда, поздновато идея пришла. Я был слишком близко от взрыва и чуть не сгорел к хуям. Не блистать мне теперь на обложке «Vogue», пойду в уличные артисты, буду играть Квазимодо. - Квазимудня ты будешь играть, Вик. Хватит разговаривать, я вижу, что тебе больно. - Учись... бля... контейнировать чувство жалости, малыш, - и Вик аккуратно выдохнул, признавая власть боли. *** Они сняли себе номера в противоположно дальних уголках огромного отеля на Бали. - Не хватало мне, бля, получить детскую травму, если я услышу ночью ненароком, как моя мать трахается с моим лучшим другом, - бормотал Андрей, закидывая на плечо пляжное полотенце. Виктор улыбнулся: - Пора б уже и привыкнуть. - Да-да, не начинай только про «контейнирование», лады? У меня аллергия на это слово. Они прошли в беседку, отгороженную от остальной части пляжа тяжелыми непрозрачными шторами: - Ну что, поздравляю, сейчас тебя ждет несравненный массаж от мастера. Ложись давай на кушетку, - Виктор налил себе на руки масло, потом поднял взгляд на входящего следом за ними в беседку мужчину. – А ты тут что забыл, Давид? Ступай вон, блонда. - Напоминаю тебе в сотый раз, псих-о-лох, - Давид выговорил это издевательски, с паузами, и ухмыльнулся. - Я телохранитель - работа у меня такая, везде сопровождать Андрея. - Ага, пиздуй, красавчик! Давай, выматывайся из беседки тем же путем, как вошел, и там, уже за шторками, дрочи, то есть, «телохраняй», сколько влезет, - Виктор аккуратно выставил полуобнаженного блондина за штору на жару и снова повернулся к Андрею. - Готов к самому сногсшибательному массажу в твоей жизни? И, глядя на довольную улыбку парня, он стал медленно размазывать по телу Андрея масло. Погладил грудные мышцы, опустился ниже, круговыми движениями обвел живот, нажал на нежную кожу над паховыми артериями, двинулся дальше, будто и не замечал поднявшегося члена. Перешел на бедра, слегка раздвинул парню ноги, провел по мышцам ног сначала мягко, потом жестче, вдавливая пальцы глубже, провоцируя в нервах мучительное эхо. Легко коснулся внутренней стороны бедер, чем вызвал у Андрея сладкий вздох. Сделал еще несколько бесконечно долгих кругов по всему телу, усиливая нажатие. Нажимал на чувствительные точки на шее, пока Андрей не стал тихонько постанывать. Опустился неспешными движениями вниз и уверенно взялся за поднятый член. - Ох ты ж... майгош милосердный, - пробормотал Андрей, сжимая руки в кулаки. – Такая длительная подготовочка... это пиздец сладко. Вик, поцелуешь меня? Вик наклонился, Андрюха обхватил его голову и с любовью, медленно обвел языком шрамы вокруг рта Виктора. *** Елизавета вытянулась на бамбуковом шезлонге возле небольшого бассейна, примыкающего к номеру, залюбовалась живой изгородью, увитой дикими цветами, подняла бокал с тропическим коктейлем. Сняла верх купальника и сладко, по-кошачьи потянулась. И заметила взгляд Олега за панорамным окном номера. Парень ухмыльнулся и демонстративно обвел всю фигуру женщины взглядом. Лиза хитро прищурилась, обмакнула пальцы в коктейль и медленно провела мокрыми пальцами по соскам. Выудила из бокала льдинку и прикоснулась нею к губам, ямке между ключицами, дальше провела по груди, задержалась на сосках, отпустила кубик, давая ему соскользнуть по коже вниз, к пупку. Поставила бокал и приподняла бедра, мягко подвигала мышцами в «танце живота»: кубик плескался в ямке пупка, танцевал, отражая солнечные блики. Олег протяжно выдохнул, оставляя на стекле пар. Женщина танцевала животом, мягко и эротично приподнимая бедра и пуская по телу нежную волну, пока льдинка не растаяла. Потом она прикоснулась пальцами к жидкости, повела, потянула влажный след к трусикам. Стянула плавки с себя. Раздвинула слегка ножки и завела пальцы в ложбинку между ног. На этом Олег не выдержал. Подошел и опустился на корточки возле шезлонга: - Что, если я тоже попробую твой коктейль? – ухмыльнулся он. - Трубочку не забудь, - улыбнулась Лиза в ответ, раздвигая ноги пошире, - Сначала ласкай мой клитор головкой члена, Олеж, хочу прямо сейчас от тебя кончить. Олег снял плавки и приблизился, в который раз проговаривая в голове хвалы всем ангелам тьмы и света, которые вернули ему стояк. *** Вечером они все вместе ужинали на открытой террасе и любовались разноцветными, от персиково-розовых до фиолетовых, красками вечернего неба. Пили холодное вино из запотевших бокалов, подтрунивали друг над другом и смеялись, как ненормальные. Лиза рассматривала мужчин вокруг себя и думала о том, что в ее жизни, все-таки, как раз достаточно слегка проблемных, но очень обаятельных мужиков, не много и не мало. Она мысленно послала воздушный поцелуй Владимиру куда-то к горизонту над морем: «Твой ебанутый план в итоге оказался хорошим планом, хоть и по-прежнему ебанутым», - мысленно произнесла она, подняла бокал в приветствии куда-то в пустоту и демонстративно оттопырила средний палец в «фак»: «Земля тебе... пухом... долбаный психопат». ~Конец~ (Но потом еще написана Экстра, не пропустите:) )