Дура

— Ты давно не стригся, — подметила Сакура за ужином, поставив тарелку перед Саске и невесомо проведя кончиками пальцев по его волосам. — Решил отращивать, — холодно отозвался тот, по привычке не глядя на неё. — Как Микото? Учиха поднял на неё холодный взгляд, чуть сдвинув тонкие брови. — Как Итачи. — Ох, точно! — спохватилась Харуно, тут же поспешно отворачиваясь от мужа. — Прости, иногда я забываю о нем, ведь он так часто пропадает на миссиях, ха-ха! — Это не смешно, Сакура. — Да, извини… Разговор резко обрывается. Впрочем, как и всегда. Стыд за собственную несдержанность выжигает девушке все внутренности. За эти полтора года совместной жизни с Саске она приобрела две пагубные для себя привычки: постоянно извиняться и засматриваться на свою свекровь… Первый раз Сакура поймала себя на этих мыслях в день её первого полноценного знакомства с семьёй супруга — Микото тогда радушно обняла её, радуясь тому, что хотя бы один из её сыновей наконец-то нашёл «свою единственную», и не предала значения её полыхнувшим от смущения щекам. Харуно и сама в тот раз списала это на обыкновенное волнение от такого значимого для нее события. До этого момента она никогда всерьёз не задумывалась о своей ориентации, так как всю жизнь кроме Саске никого вокруг себя не видела. Да, она когда-то считала свою подругу Ино очень и очень красивой девушкой, но никогда не думала о ней в сексуальном плане… Может, типаж не тот? Привычка извиняться тоже появилась как-то сама собой. Скорее всего, она была вызвана внутренним страхом Харуно и ее подавленным чувством вины и стыда перед мужем, ведь, по сути, все это очень сильно походило на измену. Вместе с Микото в относительно размеренную и спокойную жизнь Сакуры ворвался разрушающий все внутри нее хаос. Вернулось то дурацкое чувство детской влюблённости и эйфории, которое она испытывала давным давно, в детстве, когда сходила с ума по Саске, и сейчас Харуно это ужасно не нравилось… Уже не тот возраст, не тот характер, не тот человек… В юности она планировала благополучно выйти за младшего Учиха замуж, родить ему парочку деток и потом спокойно состариться, воспитывая внуков — одним словом, прожить самую скучную и банальную жизнь с, оказывается, не любимым человеком. Сейчас Сакура вспоминает, как Саске в детстве частенько называл её дурой, и только тяжело вздыхает. «Знал бы ты, мой дорогой муж, насколько», — думает она каждый раз, когда засыпает с ним в одной постели. Микото очень нравятся её волосы. Она любит их перебирать, когда Сакура приходит к ним с Фугаку в гости, и повторяет с нежностью из раз в раз: — Какой все-таки восхитительный цвет, милая! Харуно постоянно закусывает губы в ответ на эти комплименты, покрываясь румянцем умиления и смущения, и борется с желанием сказать, что это Микото восхитительна, что это она самое милое создание в мире… Но Сакура боится озвучивать даже толику своих настоящих чувств, несмотря на то, что их можно легко завуалировать под уважение и должное восхищение. Ее свекр, кстати, в последнее время довольно плох — часто кашляет и иногда почти не выходит из комнаты. Микото постоянно хлопочет вокруг мужа, заботливо и беспрекословно исполняя всего его прихоти, но очень часто грустит, что не укрывается от Харуно. — Всё хорошо, милая, — по привычке улыбается Учиха в ответ на обеспокоенный вопрос девушки, — просто я не совсем готова к тому, что Фугаку может отойти так скоро… — Вы его так сильно любите? — спрашивает Сакура, тут же коря себя за очередной приступ несдержанности. — Конечно! — Микото отвечает чересчур эмоционально, однако её улыбка заметно горько кривится. — Он же мой муж… Сакура смотрит на её осунувшееся на мгновение лицо и думает, что, если бы ей самой задали такой же вопрос о Саске, она ответила бы то же самое… «Он же мой муж»… Вот и весь аргумент. Единственный и совсем не убедительный. Впервые Харуно испытывает по-настоящему сильное возбуждение, когда Микото, как обычно перебирая розовые волосы девушки, невзначай задевает своими нежными пальцами её шейные позвонки. Саске никогда не касался своей жены больше, чем требуется для банального исполнения супружеского долга, поэтому Сакура не знала о том, что шея — одна из ее эрогенных зон. Шея, уши, лоб, который она так не любила за его высоту… Когда Харуно хмурилась, Микото мягко усмехалась и бережно проводила по нему подушечками больших пальцев вдоль сиреневой печати, чтобы разгладить складку между светлыми бровями. — Не порть свой чудесный лобик, милая, — ласково шептала она в такие моменты, а Сакура замирала от её лёгких прикосновений и мучительного скручивающего чувства внизу живота. «Милая»… Харуно просыпалась и засыпала с этим обращением и с воспоминаниями о шелковых прикосновениях в своем сознании, делила с мужем постель тоже только с мыслями о свекрови. В спальне Саске церемониться не любил, что было весьма ожидаемо и, наверное, правильно. Он предпочитал заниматься сексом исключительно без прелюдий, лишь изредка делая небольшие исключения в виде непродолжительного римминга. Учиха никогда не принуждал жену делать что-либо взамен, но и особой любви и трепета к себе она никогда не испытывала во время самого процесса. Саске всегда делал все на автомате, смотрел на жену пустыми глазами, даже губ не размыкал, чтобы не вырывалось едва учащенное дыхание. Разумеется, тела испытывали физическое удовольствие, но вот внутри у обоих было абсолютно пусто. До момента знакомства с Микото секс был для Сакуры всего лишь нудным исполнением супружеских обязательств, возможно даже пустой тратой времени и сил, но когда она наконец узнала, каково это, когда касаются бережно и по-настоящему любовно, Харуно моментально забыла о прошлых недовольствах. Саске слишком сильно похож на свою маму, в отличие от Итачи — тот, несмотря на вполне мягкие черты лица, унаследовал какую-то сухость и суровость от Фугаку. Теперь же, когда младший Учиха еще и принялся отращивать волосы, от Микото его стало отличать только подтянутое широкоплечее тело и остые скулы, поэтому Сакуре было очень удобно представлять, что это не его руки скользят по её телу и что не его губы сухо прижимаются к внутренней стороне её широко разведенных бёдер. Когда Саске снимает брюки и начинает стягивать нижнее белье (несмотря на свою холодность во время секса, он почему-то предпочитает делать это обязательно без одежды), Сакура робко останавливает его лёгким прикосновением. — Саске, я… Я хочу пальцами. Пожалуйста… Учиха посмотрел на неё в замешательстве, но не стал сопротивляться, спокойно выдавил лубрикант на указательный и средний пальцы и помассировал вход. Харуно томно выгнулась на кровати, закусив губу. О-ох, если наклонить голову вот так и чуть прикрыть глаза, глядя на мужа… — М-мм… — мучительно стонет Сакура и в последнее мгновение успевает захлопнуть рот ладонью, чтобы не выкрикнуть не то имя, хотя соблазн очень велик… На удивление, Саске нравится смотреть, как жена изгибается под ним, отчаянно цепляясь за простыни и впиваясь дрожащими пальцами в его отросшие волосы — до этого момента он ещё ни разу не видел её такой страстной, хоть они и жили вместе уже ни один год. Вынув пальцы из скользкой теплоты, он напоследок размашисто лизнул эрегированный клитор, тем самым вызвав отчаянный несдержанный всхлип сверху, окончательно избавился от одежды и вошёл в податливое, горячее тело Сакуры, сразу же набирая темп. Та бесконтрольно обхватила его за плечи, подставив шею для поцелуев. Никогда, никогда ещё Микото не была с ней так горяча, никогда до этого ещё с ней не было так сладко и так хорошо… Вздрогнув в последнее мгновение, Учиха вышел и наклонился, чтобы поймать ртом влажную дрожь супруги, а та застонала высоко, громко, чуть ли не до крови закусив губу, и кое-как заставила себя задушенно выдохнуть: «Саске»…

***

Продолжаться так до бесконечности весь этот обман не мог, Сакура это прекрасно понимала, однако все равно не переставала млеть от любых прикосновений Микото и уже открыто стонать её имя, когда была наедине с самой собой. Саске однажды вернулся домой в особо неподходящий момент, когда Харуно буквально только что кончила с именем свекрови на языке. Хлопок закрывшейся двери заставил её испуганно сжаться, однако она тут же успокоилась, вспомнив, что успела умолкнуть до того, как зашёл муж, а значит, он ничего не слышал. Не слышал же? Поправив волосы и одежду, она выплыла в коридор, чтобы встретить Саске, а потом ушла на кухню разогревать еду. Разговор как всегда не клеился, но сейчас это напрягало Сакуру особо сильно. Когда она поставила тарелки на стол, Учиха вздернул бровь и поднял на неё пренебрежительный взгляд. — Долго ты ещё будешь прикидываться дурочкой? — от интонаций в его голосе по всему телу Харуно пробежали крупные мурашки. — О чем ты говоришь? — Ты мастурбируешь на мою мать. На свою свекровь. — Послушай, это не то, что ты… — Да? — он поднялся со своего места и подошёл к жене. — Ещё скажи, что стонала имя другой Микото. Сакура, я не дурак, и… — В отличие от меня, так? — горько усмехнулась та, стыдливо опустив голову. — Ты же всю жизнь называл меня дурой, разве нет? И, очевидно, был прав… — Послушай же! — в его серьёзном, злом голосе внезапно появились какие-то надрывные нотки, и он слегка встряхнул её за плечи. — Не буду скрывать, что мне неприятно от того, что ты скрывала от меня такое… И даже не потому, что я твой муж, нет. В первую очередь я для тебя друг, поэтому с твоей стороны было действительно глупо молчать о своих настоящих чувствах, Сакура. — Как давно ты знаешь? — слабо спросила та, по-прежнему не поднимая взгляд. — Не думаю, что теперь это имеет значение, — уже намного мягче ответил Учиха. — Я люблю тебя совсем не так, как должен, ты и сама это знаешь, поэтому не хочу, чтобы ты лишний раз убивалась рядом со мной, из-за меня… Отец в последнее время очень плох, поэтому когда его не станет, возможно, мама сможет найти утешение в тебе… — Как ты можешь так спокойно говорить такие вещи? — сорвавшимся голосом произнесла Харуно, закрывая лицо руками и утыкаясь лбом куда-то ему в ключицы. — А-то ты меня не знаешь, — усмехнулся Саске, погладив её по розовой макушке. — И не переживай, обещаю не страдать и не плакать в подушку по ночам. — Дурак, — Сакура легонько ударила его в грудь, шмыгнув носом и слабо улыбнувшись. — Дура, — беззаботно парировал Учиха и отвлёкся на вибрацию телефона на столе. Приняв звонок от брата, он слегка побледнел и посмотрел на жену. — Что случилось? — Отца увезли в больницу. Так, я туда вместе с Итачи, а ты… Ты иди к маме. И пока что давай там без глупостей…