Часть 49
27 апреля 2023 г. в 23:39
— Мы блядски опаздываем!
— Я знаю, что мы опаздываем, но обгонять на правом руле фуру слева — это убийство, — цедит Кристина, цепляясь сильнее за кожанную оббивку.
— Ты стала слишком правильной. Будь тут Виктория, мы бы уже создали четыре аварии, но были на месте.
— В следующий раз тебя везёт Виктория. Ты трахаешься с Викторией, живёшь с ней, — Кристина не успевает закончить, потому что получает удар по плечу и лыбится себе под нос. Но игнорирует Лизин настрой, продолжая, — готовишь ей.
— Завались и едь. В следующий раз я сяду за руль.
— Успокойся, без нас не начнут, — с напускным спокойствием и придыханием, — Если бы кому-то не приспичило потрахаться за полчаса до выхода, мы бы не опаздывали.
— Всё, заткнись.
И ехать они продолжают молча. Обгоняя машины и нарушая несколько правил, Кристина с Лизой добираются до места назначения примерно через двадцать минут. Взъерошенные, помятые и точно не выглядящие подобающе для данного мероприятия.
Их встречают Арсен и Дима, с криками и воплями. Загоняя к себе, подзывая руками.
— Мы не пропустили?
— Нет. Из сотрудников кто-то опаздывает, кругом пробки, поэтому есть ещё время, — тараторит Арсен, разглядывая девушек, — Вика с Вилкой сейчас ссорятся из-за костюма, поэтому будут через десять минут. И, как обычно, только я пришёл вовремя.
— Ты пришёл вовремя, потому что я весь вечер собирал наши вещи по ебучему километровому списку, — возникает Дима, подкуривая сигарету. И смотрит злостно и раздражённо.
— Потому что организованность — залог успеха!
— Ты просто недоразвитый, признай уже! Ты вписал в список цвет носков и даже цвет ручки, которую возьмёшь!
— Потому что я ответственный! Это называется ответственность, понятно? Эта ручка важна сегодня!
— Прекратите! — Кристина одним движением руки останавливает перепалку. Подкуривает, пользуясь Диминой зажигалкой, и смотрит на падающие листья с деревьев.
— У Лизы овуляция, у тебя овуляции не бывает, — заключает Дима, разглядывая девушек, — на тебе засос, который нихуя не замазался, а на Лизе криво застегнуты пуговицы — он надменно и с прищуром глядит, пока индиго бьёт его по руке. И парень поворачивается к Арсену, громко крича, — Вот видишь! Все, сука, трахаются, вне зависимости от того, есть завтра важное мероприятие или нет! Что я тебе говорил?
— Или важное мероприятие сегодня, — с улыбкой дополняет Захарова, вскидывая бровями.
Лиза лыбится, наблюдая, как приближается недавно купленная машина Виктории.
— Они безответственные!
— Только потому, что тебя взяли в свидетели, хотя, я напомню, что Рому знаю дольше, не значит, что ты должен быть ответственным! Это брак по расчёту!
И Виктория, которая выныривает к ним, удивлённо округляет глаза, вытягивая губы.
— Я думала, они любят друг друга или что-то в этом духе.
— Я ставлю десять тысяч на то, что нихуя они не уживутся.
— Да заткнитесь вы все! Наши друзья женятся, хоть один день можете адекватно себя вести? — возникает Виолетта, подходящая с уже закуренной сигаретой.
— На твоей свадьбе я набью морду твоему отцу, Вилка, обещаю, — улыбается Дима, разглядывая девушку.
А та в костюме опирается локтём на плечо Виктории, часто и со смехом кивая.
— А можно узнать, в чём была причина вашей ссоры?
Виктория делает шаг, прокашливаясь и оглядывая друзей. И сообщает:
— Я не хотела, чтобы Рома сдох в свою свадьбу. Она, — и тычет пальцем на Вилку, что недовольно смотрит, закатывая глаза, — хотела пойти в прокуренном костюме. Мы заезжали в прокат вещей.
— Вам не кажется, что он врёт по поводу астмы? — предполагает Вилка, улыбаясь.
— А зачем ему это?
И ребят окликает Мишель, которая выбегает из здания ЗАГСа, собирая всех в кучу.
— Быстро все расселись! Цветы будут в зале, ими посыпать после росписи, Арсен, немедленно к стойке, ты свидетель, не забывай! Я — тоже к стойке, я подружка невесты! И не опозорьте их!
Ребята рассаживаются. А Лиза с Кристиной разглядывают вышедшего Рому, который невероятно волнуется. И спустя каких-то двадцать минут их расписывают, а Арсен вручает кольца.
— Согласны ли вы?
— Да.
Ещё через десять минут ребята в составе девяти человек обнимаются и фотографируются на память.
Одна лишь регистраторша тихо интересуется у Мишель:
— А почему нет родственников? Мы привыкли к более большим залам.
— Я родственница. У них, кроме друзей, никого нет. Одинокая несчастная пара, которых все ненавидят, — со смехом и очевидным сарказмом произносит девушка, пока женщина смотрит на неё, словно на умалишенную, — Да, знаете, как бывает с разнорассовой любовью?
А потом они, как в старые-добрые, едут в гараж. Гараж, который теперь переделан под неплохой дом с неплохим лофтовым ремонтом. Кристина, оказываясь внутри, первым делом присвистывает, оглядываясь по сторонам.
И Рома, наконец, снимая дурацкий пиджак на пару с Лерой, вздыхает и улыбается. И сообщает:
— Мы делали ремонт около месяца. Быстро управились, правда?
— Свадьба, о которой мы узнали за три дня до, ремонт в гараже. Почему вы молчали, а? — непонимающе пялится Лиза, пока все рассаживаются за накрытый стол.
— Потому что у нас есть новости! — торжественно заявляет Лера, вставая, — До настоящей свадьбы очень далеко, конечно, но роспись была необходима.
— А я что сказал, — запихаясь салатом, со знанием дела орёт Дима, — это брак по расчёту!
— Да заткнись ты! — пихает его в бок Арсен, кивая.
— Мы решили, что здесь будет центр помощи мигрантам. Так как вы всё равно больше не живёте в гараже, а мы с Лерой перебираемся в мою квартиру, — и все резко замолкают, переглядываясь.
Повисает резкое молчание. Каждый обдумывает, неверяще и как-то испуганно. Одна лишь Виктория тихо говорит:
— Неожиданно.
— Но это не значит, что в мою квартиру двери для вас закрыты, понимаете?
И все тут же расслабляются, начиная кивать и поддакивать. Вечер проходит забавно: ребята едят, некоторые пьют, частенько выходят покурить, общаются, смеются и вспоминают былые времена. Прошло всего четыре месяца с момента, когда снесли Министерство Пропаганды.
Всего четыре месяца, за которые произошло слишком много всего. Арсен с Димой перебрались в купленную квартиру, недалеко от той, в которой когда-то в юности жил Арсен. Виктория с Виолеттой поселились в квартире, заброшенной когда-то и выданной детдомом. А Лиза с Кристиной сняли неприметное жильё недалеко от центра, чтобы журналистская натура Лизы могла писать и вдохновляться видами на город.
Жизнь у них идёт своим чередом. Но каждый взял передышку, чтобы после всего произошедшего прийти в себя.
И уже в конце вечера, когда «Сплетение» попросту сидит и обсуждает всё на свете, как и в старые добрые подшучивает над Арсеном, двери гаража открываются.
И на пороге, словно пять месяцев назад, появляется Кристина Штрэфонд. Она не одна.
— Всем привет!
— Охуеть! — выпаливают все разом, удивлённо вскакивая, — Вы приехали!
— Нам рейс задержали на четыре часа. И к Ларисе заезжали! — лепечет Кравцова-Желточенко, улыбаясь, — Мы же не могли пропустить свадьбу столетия, да?
— Мы же пропустили вашу, — смеётся Лера, что поддерживала связь с ними всё это время, — Надолго?
А далее объятия, подарки из Парижа, смех, улыбки, музыка, которую на фоне включает Арсен.
— Планируем остаться на неопределённый срок. Заскучали по менталитету! — Крис Штрэфонд улыбчиво усаживается, набрасываясь на еду. Как и Оля, что после самолёта, очевидно, устала до чёртиков, — Ребята, мы пьём и ночуем тут, или мы не пьём и едем домой?
— Пьёте и ночуете здесь, как в старые добрые.
Вся команда обсуждает жизнь Оли и Крис в Париже, их маленькую квартирку, новые статьи и места работы. Пока другие попросту сидят парами в обнимку, перешёптываясь о своём.
Виктория выходит в ванную покурить. Просто так, возможно, по привычке, или просто потому, что хочет тишины.
За ней плетётся Виолетта, что всё это время спорила с Димой и доказывала, что он мудак.
— Что такое?
Вилка становится напротив, обнимая сидящую на бортике Викторию. Та утыкается ей в живот носом, хватает на поясницу и вдыхает запах своего же геля для душа с черникой.
— Как думаешь, мы когда-то поженимся? — шёпотом, смотря по-щенячьи наивно.
— Не буду врать, я не знаю, — Виолетта отвечает так же тихо, смотря прямо в глаза, — Если я не сорвусь, если ты сможешь стерпеть все мои проблемы, а я твои. Наверное, да, мы поженимся, у нас будут удочерённые дети, дом, и всякое такое говно.
Виктория поджимает губы, кивая. Оглядывает девушку, пока та зарывается в её волосы и отнимает сигарету.
— Я за всё это время ни разу у тебя не спрашивала, почему ты не срываешься, сложно ли тебе. Как будто я забыла, что ты наркоманка.
— Как будто ты забыла, что и ты наркоманка, — сладко-тягуче, еле размыкая губы, — Вик, ты знаешь ответ. Не заставляй меня это произносить.
Виолетта дрожит, мягко улыбаясь. Мягко, а вместе с тем горько, потому что за эти четыре месяца впервые чувстует себя спокойно. Счастливо и спокойно. Она всё так же созванивается с Кристиной, потому что они не привыкли быть порознь, иногда плачет от эмоций, выговаривается и любит. Ей попросту хорошо сейчас. Она учится закупаться продуктами на месяц, впрочем, как и Виктория, убирать в квартире, оплачивать счета и водить. Учится любить правильно. Учится бить татуировки и готовится открыть тату-салон.
— Произнеси это, — Виктория усмехается, отбирая сигарету назад. Ей жизненно необходимо смотреть Виолетте в глаза, держаться за её спину и облизывать губы, усмехаясь.
— Потому что с тобой я настолько счастлива, что мне не нужны наркотики, чтобы что-то чувстовать. Ты их не заменяешь, как я думала раньше, нет. Ты просто делаешь мир настолько прекрасным, что мне не нужно его разнообразить. Потому что в тебе есть всё: смех, радость, печаль, грусть. Тебя не нужно чем-то дополнять.
У Виолетты слегка дрожит голос и выступают поодинокие слезинки правды на глазах. И она смотрит в глаза, улыбаясь от того, что смогла это произнести, чувствует себя неловко, боясь, что может быть высмеяна.
А Виктория только лишь резко встаёт, обхватывая её лицо руками. Сигарета летит в раковину, пока девушка соприкасается с Вилкой лбами, произнося в самые губы:
— Не умею говорить, как ты, — со смешком, почти выдавливая слова и прикрывая глаза, — но я люблю тебя. Я очень хочу пообещать себе не проебать тебя.
И мир вдруг сгущается до одной эмоции и неутолимого жара внутри. И любовь пылает в ванной гаража.
***
И весь вечер ребята общаются. Делятся на небольшие компании, когда Лиза зависает с Олей, а Кристина уходит на кухню пить кофе. Вечером, потому что впихнула в себя слишком много еды.
— Лера поменяла здесь всё местами, это невыносимо, — цедит девушка сквозь зубы.
И тут же в кухню вбегает Дима, усаживаясь на стул. Он на Захарову смотрит с интересом и неким восторгом.
— Не думай, что я за тобой таскаюсь, но так и есть. Арсен начал говорить с Ромой про какую-то умную хуйню, я сбежал.
— То же самое. Лиза и её обсуждения с Олей новых статей меня добило.
— Ты не поэтому спряталась, да? — Дима смотрит с вызовом, а вместе с тем свысока. Поднимает подбородок, щурится, закуривает.
— Не включай психиатра, иначе я врежу тебе, — предупреждает Кристина с улыбкой, хватаясь за ручку сковородки.
— Травмы, да? Не можешь находиться с Олей, потому что она напоминает тебе про секту, а там недалеко и те изнасилования, не так ли? Признавайся, Кристина.
— Да, — на выдохе, с большим трудом. Прикрывая глаза и считая до десяти, — Хоть сюда твой нос может не лезть?
— Не может! Пощади Арсена. Если сегодня я не достану тебя, то он весь вечер будет отнекиваться по поводу его матери. Мне нужно донимать людей, я питаюсь ими, Кристина.
— Я ненавижу свои шрамы и до сих пор не могу их принять. Ною об этом Лизе каждый день, постоянно стесняюсь и злюсь, — Захарова злостно разводит руками, пялясь с распахнутыми глазами, — Доволен?
— Это мешает тебе трахаться?
— Нет! Просто теперь, когда мне приходится каждый день встречаться с этим и вспоминать, становится не по себе. Я люблю Лизу, своё тело. Я доверяю ей своё тело, понимаешь? Мне просто не по себе, что оно искалеченное.
— Ты говоришь даже больше, чем я прошу. Видишь, нужно просто выговориться.
Их разговору мешает входящий Рома, который громко прокашливается и оглядывает происходящее.
— Я успел жениться, пока ты не можешь побороть комплексы.
— Помолчи хоть ты! И вообще, это моя жизнь! Занимайтесь своей!
— Кстати, по поводу этого, — начинает вдруг Дима, — никому из вас не обидно, что только мне удалось охомутать миллионера? Никто не завидует?
— Никто тебе не завидует, успокойся уже.
— А зря! Я профессильно сосу член за кроссовки, вы так умеете?
— Дима, блять, ты человек с научной степенью, ёб твою мать!
— Человек с научной степенью и богатым мужиком! Я могу хоть чем-то в этой жизни погордиться?
Кристина посмеивается на пару с Ромой, в момент, когда на кухню заходит Вилка. Та лыбится, оглядывая ребят, усмехается и говорит:
— Вика с Лерой рассматривают дочиненный мотоцикл. Мне скучно.
— У меня даже свадьба пройти нормально не может, — вздыхает Рома, потирая лоб.
— Успокойся, это брак по расчёту! — орёт Дима, но его перебивают.
— Заткнись! Это не брак по расчёту, я люблю Леру.
— И на эту свадьбу ты позвал её лучшую подругу, которая встречается с девушкой, с которой ты трахался, — с улыбкой отвечает Кристина, пока все остальные смеются, — и девушку, с которой ты трахался.
— А так же бывшую своей жены, — смеётся вдруг Вилка, но все в ту же секунду замолкают. Замолкают и пялятся на Виолетту, что разводит непонимающе руками.
— Что?
— Вы встречались? — орёт Кристина, возмущённо поднимая одну бровь, — Когда успели-то?
— Пока ты бегала за Лизой. Ничего не вышло, Ром, не парься. Лера любит честных, а я вру сама себе.
И все понимающе кивают, ровно так, будто не знают, что и добавить. Добавлять, как оказывается, ничего и не нужно.
Когда на кухне снова остаются лишь Кристина с Димой, та спрашивает тихо:
— Будет какой-то дурацкий совет?
— Не знаю даже, — Дима поднимает одну бровь, задумываясь, — поставь Лизе такие же шрамы и вы будете на равных.
— Иди нахуй, Дима! — пока парень безудержно смеётся.
А в комнате Лиза с Олей говорят обо всём битый час, пока остальные попросту слушают, а Крис Штрэфонд, уставшая с дороги, спит на коленях Кравцовой. И Виктория, копошась у мотоцикла, вдруг говорит:
— Чёртов баллончик. Я забыла о его существовании, — удивлённо доставая из коробки тот самый, которым она рисовала знаки.
Лиза вдруг поднимает голову, тут же выпаливая:
— Он нам больше не нужен. Как минимум, пока, — с улыбкой, — Дай сюда.
— Зачем?
— Ему есть более удачное применение.
А потом тихие разговоры, посиделки в обнимку и песни. А потом все начинают расходиться, и Лиза с улыбкой кричит:
— Мы наверх! — будто это её спальня. К слову, так и есть, потому что Лера с Ромой обитают в бывшей каморке Арсена — Там уютнее.
И она тащит Кристину за руку, улыбаясь.
А когда они оказываются одни, Захарова намеревается просто лечь, ведя за собой в постель и индиго. Но Лиза вдруг останавливается, заговорщески улыбаясь.
— Я кое-что придумала.
— Что? — с интересом, усмешкой.
Потому что Кристина за эти четыре месяца досконально выучила её. Её взгляды, что они значат и чего она хочет. Потому что это и есть любовь — понимать, пожалуй.
Лиза выуживает из рукава баллончик, и цедит сквозь зубы:
— Гиппоалергенный. Возможно, Виктория украла его с праздника цветов в прошлом году.
— И на что ты намекаешь? — Кристина немного выпадает, улыбаясь. Подходит ближе, рассматривая девушку в полутьме.
Между ними примерно пара сантиметров и целая вселенная, рассыпающаяся на части.
— Тебе не нравятся шрамы, я знаю. Я закрашу их. Я закрашу твои шрамы, — твёрдо и решительно, смотря прямо в судорожно-бегающие глаза.
— Хорошо, — пока голос Кристины предательски дрожит.
И Лиза берёт её за руку, прижимаясь всем телом. Целует, соприкасаясь носом с чужим, выдыхает в губы и улыбается. И уже шёпотом говорит:
— Я покажу тебе, насколько ты прекрасная.
С неё аккуратно снимают одежду. И Лиза тут же прижимает к стене, разрисовывая тело Кристины жёлтым. Пока та неотрывно смотрит, не смея отводить взгляд. Восхищается.
И когда она вся приторно и ярко-желтая, Лиза, наконец, оглядывает работу. Говоря только:
— Это легче?
— Это легче, — сдавленный кивок. Смиренная улыбка, зрительный контакт.
— Я могу разукрашивать тебя до тех пор, пока ты не примешь это. Я даю тебе время, столько, сколько тебе нужно.
И объятия. В которых Кристина почти плачет, цепляясь за чужую кофту.
— Спасибо. Я люблю тебя.
***
А когда все засыпают на матрасах, которые Рома услужливо достаёт, в гараже повисает молчание и тишина.
И тогда одна только Лера стоит на улице, смотря в небо.
— Они заняли всё место.
— Они наши друзья.
— Иногда я их ненавижу.
Рома понимающе кивает, обнимая её со спины. И лыбится себе под нос.
— Наш брак не по расчёту.
— Конечно, нет. Потому что для центра тебе не нужно гражданство.
— Да, я знаю, — сдавленно. Неуверенно, на ухо.
— Зачем ты спешил с предложением?
— Почему ты мне лжёшь?
И Лера оборачивается, разглядывая его лицо. Устало поджимает губы, обдумывая.
— Я не вру тебе.
— Недоговаривать — лгать.
— Догадался? — и она усмехается горько и растерянно.
— Ты перестала курить, хоть никогда этого не делала. Неважно, что были другие факторы, я знаю то единственное, что может заставить тебя бросить курить. Потому что ты всё делаешь для других.
Он улыбается, проводя рукой по её щеке. А Лера вертит головой, роняя слёзы.
— Ты слишком догадливый.
— Я врач, не забывай.
— Я не сказала тебе, потому что понятия не имею, что буду с этим делать. Это нечестно.
— Плевать. Сделаешь аборт — это будет твой выбор. Но я бы хотел этого ребенка, мне тридцать, я одинок и ближе тебя у меня никого нет. У нас есть деньги, мы умные и взрослые, наименее травмированные среди остальных. Но это твой выбор.
— Хорошо.
Они молчат пару минут. Рома даёт Лере возможность поплакать в его плечо, обнимая её крепко и гладя по голове. А Лера просто растворяется в его объятьях, чувстуя, как груз, который гложил, падает.
— И что, если вдруг? Как мы назовем его?
— Думаю, это очевидно. У ребёнка же должно быть нормальное имя, как сказала одна великая. Поэтому, либо Миша, либо Мишель.
— Он родится сумасшедшим.
И они оба усмехаются. Провожая всё, что случилось с ними когда-то, и начиная новую жизнь.