Одна беда на двоих

Он сидел на полу полутемной комнаты, перебирая струны гитары. Взгляд был устремлен на лежащую перед ним газету, заголовок которой сообщал о новых препаратах и технологиях борьбы с неизлечимыми болезнями. - Бред,- думал он, изучая статью, - Чудес не бывает. Дочитав статью до конца, парень отложил гитару и, закурив, лег на пол, подложив под голову руку. В зеркальном потолке он рассматривал свое отражение, пытаясь найти изъяны, водил рукой в воздухе, как бы выделяя их. - Да, выгляжу неважно, - самокритично произнес он, - Банкир, а вылечить себя не можешь. Он горько улыбнулся, прикрыв глаза. Кажется, что он давно смирился с тем, что смертельно болен и осталось не больше трех месяцев, но до сих пор не понимал, почему именно ему так посчастливилось быть тем единственным из миллиона. В квартире раздался звонок, звонили в дверь. Он резко поднялся на ноги и тут же пожалел об этом. Голова закружилась, в глазах потемнело, из носа пошла кровь, а тело пронзила резкая боль. -Черт, только не сейчас, - прошептал парень, - Еще рано. Хватая ртом воздух, он изо всех сил цеплялся за жизнь. Боль прошла, оставив после себя ощущение легкой усталости. Поднявшись, он, пошатываясь, направился в сторону двери, где настойчиво звонили. Она вошла, как только он открыл дверь. Красивая и обеспокоенная она смотрела своими большими карими глазами на него. - Снова приступ? – вытирая кровь с его губ, спросила она. - Это уже неважно, - целуя ее руку, прошептал он, - Я безумно соскучился по тебе, Хару. Притянув ее к себе, он носом зарылся в ее волосы, обнимая крепче. Она прижалась к нему, слушая биение его сердца. - Как же долго я тебя ждал, - его горячее дыхание обожгло ей шею. Он подхватил ее на руки и отнес в спальню, где аккуратно уложил на кровать. Он медленно раздевал ее, покрывая тело поцелуями. Она, тяжело дыша, запустила длинные изящные пальцы ему в волосы, поддаваясь его поцелуям. Их тела сплетались в безудержном танце страсти, который сопровождался сладковатым запахом духов, придавая их безумству особый оттенок. Они насыщались друг другом, как изголодавшиеся звери насыщаются добычей. Эта странная и запредельная любовь придавала смысл их существованию. - Хаято, - тяжело дыша, прошептала она, - Где же ты был все это время? Он притянул ее к себе, впиваясь в распухшие губы страстным поцелуем. Хару легла ему на грудь, восстанавливая дыхание. Он гладил ее по спине, периодически целуя в макушку. - В четверг я улетаю в Мюнхен, - тихо произнесла она. Что-то предательски кольнуло внутри. В глазах читалось недоумение с примесью радости. - Значит, это последняя встреча? – стараясь скрыть дрожь в голосе, спросил он, - Я уверен, они смогут продлить тебе жизнь. Он, поцеловав ее в макушку, зарылся в ее волосах. - Бессмысленная идея. Лейкемия не лечится, - еле слышно возразила она. Лишь грустно улыбнувшись, он приобнял ее. К чему слова? Ведь они оба знают, что она права. Вскоре они заснули в объятиях друг друга. Утро выдалось не самым радостным. Гокудера проснулся один в своей спальне. Едва уловимый запах ее духов летал в воздухе, но ее самой нигде не было. «Снова сбежала, по-английски», - усмехнувшись, подумал он. Три дня прошли как в тумане. Периодически повторяющиеся приступы боли забирали последние силы. Бороться бессмысленно, болезнь не просто прогрессирует, она практически находится на пике. Еще чуть-чуть и конец мучениям. Но умирать сейчас, когда жизнь обрела смысл, было нечестно. Осознавая это, Хаято приходил в ярость и нещадно рвал струны своей гитары. Успокоившись, шел в магазин за новыми. Она пришла в среду. Уткнулась ему в грудь и расплакалась. Они так и простояли в прихожей, пока она не успокоилась. Потом она впилась в его губы, и они занялись любовью прямо здесь, на полу в прихожей. В этот раз страсть была животной, дикой. Не хотелось останавливаться, но, выбившись из сил, они рухнули на пол, тяжело дыша. - Не хочешь ли поужинать со мной? – игриво поинтересовался он - С радостью, - последовал ответ. Через час они уже сидели за столиком итальянского ресторанчика. Вечер проходил чудесно. Великолепная музыка сводила с ума. Он закружил Хару в танце, наслаждаясь ее смехом. Счастье переполняло их. Хотелось, чтобы этот вечер длился вечно. Позже Гокудера посадил ее в такси и поцеловал на прощание. Она слегка улыбнулась и, помахав рукой, скрылась в ночной темноте. Внезапная боль парализовала его. Ноги подкосились, и обмякшее тело упало на мостовую. *** Она в нерешительности остановилась у стойки регистрации. Может быть все это неправильно? Зачем ей куда-то ехать, гнаться за призрачной надеждой на выздоровление, если сейчас она может быть рядом с ним, наслаждаясь этими счастливыми моментами? А если... Если она все же вылечится, то зачем ей жить без него, ведь он уже умирает и его не спасти? Ее мысли прервал муж, который, взяв ее за руку, сопроводил в самолет. Она шла медленно, постоянно оглядываясь назад, ища кого-то глазами. - Милая, что-то не так? – заметив ее блуждающий взгляд, спросил он - Я не знаю, - соврала она, - Я не хочу - Успокойся, все будет хорошо, - успокаивал ее муж, - Понимаю, такой стресс! «Стресс?! По-другому это называется, дорогой...» - грустно подумала она. *** Он очнулся в больничной палате. Размытая картинка предстала перед его взором. Он не мог сосредоточиться. Тело онемело. Ни руки, ни ноги не слушались. Неприятный писк медицинских аппаратов и шумная возня в коридоре гулом отдавались в голове. Он пробовал кричать, но вместо крика получался лишь сдавленный шепот. Оставалось только хлопать глазами в надежде, что кто-нибудь заметит. - Как ты там, Хару? – мысленно он обратился к ней. – А я вот не очень... Ироничная улыбка тронула его губы. Он снова попробовал что-то сказать, но опять лишь зашептал. Вскоре к нему зашел врач. Он что-то говорил, махал рукам и удивленно смотрел на своего пациента. Хаято не слышал его. Он лишь просил ее быть счастливой, обещая молиться за нее. Он не знал, что пациентка Мюнхенской больницы скончалась, так и не доехав до операционной.