Паразиты.

— Боже, эти летающие твари везде! — Махая рукой около своего лица, недовольно ворчит Кахара, — Какого черта их стало так много?! — Меньше жалуйся, больше иди, — повседневным тоном говорит Д’Арс, сжимая в руках длинную рукоятку своего железного копья. Весь отряд, состоящий из Рагнвальдра, что шел спереди; Энки, что плелся позади него; Д’Арс, что пыталась не наступать на пятки медленно шагающему жрецу; а также Кахара, что в любой момент был готов к атаке с тылу, страдал от роя мух, которых стало в последнее время подозрительно много. Они шли по темным коридорам пещер, направляясь к деревне подземных жителей. Отряд в спешке покинул это место тогда, когда спасли Д’Арс и жители сразу же бросились на них. Атмосфера в команде была, мягко говоря, отвратительной. Во время передышки в одной из тюремных камер, на них напал стражник, что хорошенько помарал сидящих на шухере тогда Д’Арс и Кахару. Слава богам, все обошлось, никто не лишился конечностей, что уже радовало. Но ситуацию усугубляло также то, что еды совсем не осталось. Один Рагнвальдр был не шибко голоден, оно и ясно, он дожирал трупы стражей, или, правильней сказать, то, что от них оставалось. Во время битвы необходимо было лишать этих чудовищ практически всех конечностей, иначе никак. — Вальдр, — бурчит Энки, как-то слишком мертвецки даже для себя, — надо остановиться. Срочно. — Что случилось? — Оборачивается дикарь, поднимая ладонь, тем самым приказывая отряду остановиться. — Что мы ели в тюрьме?. — Задает странный вопрос жрец. Он, конечно, и до этого был достаточно бледным, но сейчас его лицо, кажись, было бледнее простыни. — Мы доедали остатки вяленого мяса, — отвечает Кахара, закатывая глаза, — теперь успокойся и пошли дальше, — выдыхает он, все никак не продолжая отгонять назойливых мух от своего тела. — Ты можешь сказать, что случилось? — Вслед немного возмущенно спрашивает Д’Арс, подталкивая его рукоятью копья. — Внутри меня насекомые… — после этой шипящей фразы все резко замолкли и уставились на жреца. Резко всем стало дискомфортно. — Что… Ты имеешь ввиду? — Надеясь на то, что у мужчины снова едет крыша и он бредит, утоняет Рагнвальдр. — Я съел гнилое мясо… — Совсем холодно, пребывая в полном оцепенении, шепчет Энки, — Дай мне сумку, — он тянется к большой общей сумке на плече чужеземца, где хранилось абсолютно все, что они нашли в этих ужасающих катакомбах. — Стоп, — Вальдр отодвигается от темного жреца, не давая ему совершить задуманное, — что ты хочешь сделать? — Явно выдавая все свое напряжение, спрашивает мужчина, также поглядывая на остальных членов отряда, давая им понять то, что если Анкариан взбунтуется надо сразу его ловить. — Червивый сок, — отрезает Энки, медленно начиная терять самообладание. Не так уж и легко держать себя в руках, когда понимаешь, что мерзкие паразиты едят твою плоть изнутри, а чертов варвар не хочет отдавать единственное противоядие, — просто дай его мне и мы пойдем дальше! Дикарь шарится в сумке, перебирая небольшие флаконы, пока не вытаскивает нужный. Непонятная жидкость, что отдает грязно-оранжевым цветом, совершенно не вызывает доверия. — Ты уверен, что не умрешь от этого? — Хмурясь, вопрошает Рагнвальдр, еще раз переглядываясь с Кахарой и Д’Арс, что тоже были не в восторге от идеи просветленного. — Да, быстрее, — уже дрожа всем телом и громко дыша от ощущения копошения под своей кожей, цедит Энки, выхватывая средний по величине флакон, мгновенно откупоривая небольшую пробку. В нос ударяет резкий, противный запах, что скорежил всех членов отряда, кроме жреца. Пару раз тяжело вздохнув, он вливает залпом в себя червивый сок, пытаясь не слышать отвращенные возгласы Кахары и Д’Арс. Флакон пуст, а сам жрец на секунду чувствует, как в один миг все прекратилось. Некое затишье перед бурей. Резко желудок опаляет пламенем боль, органы буквально горят, а черви внутри тела начали копошится с удвоенной силой. Крик подступил к горлу, точно также, как и тошнота. Энки падает на колени, сгибаясь на пополам. Рагнвальдр быстро заходит за спину, подхватывая его длинные волосы, а также пытаясь легонько побить его по спине, дабы тот побыстрей начал, чтобы поскорее закончить. Пару секунд жрец лихорадочно выгибается в позвоночнике, непонятно скуля. Резко весь отряд слышит отвратительный звук того, как кровь и желудочный сок выходят из организма мужчины. Тот зажмурил глаза, чтобы хотя-бы таким образом сократить ужасающую, неописуемую боль. Он чувствует, как его желудок разъедает яд, как мясо лоскутами сходит с органов, выблевываясь вместе с червями, что также копошились в агонии. Это длилось вечно. Вечно. Только когда ни осталось ничего выблевывать, его слегка отпустило. Отдышавшись и почувствовав руку дикаря на своей спине, он открывает глаза. Перед ним предстает ужасающая картина. Вязкая, противная кровь, что свернулась в непонятные сгустки; гнилые остатки непереваренной еды; толстые черви, что даже после смерти продолжали иногда биться в своеобразных конвульсиях; а также… собственное мясо, что лентами сошло с внутренних органов вместе с присосавшимися на них паразитами. Рагнвальдр чувствует, как Энки откидывается назад, проскулив что-то невнятное и просто-напросто падая в обморок. Легкое тело жреца, конечно, нести не очень трудно, но как долго придется ему отходить от увиденного… только Боги знают.