Миллион терзаний

Я смотрел на Чонгука всегда, даже когда сам об этом не задумывался. Это было чисто инстинктивно, словно так и надо. У меня трепетало сердце, когда он появлялся рядом, а в горле пересыхало, и мне хотелось плакать. Плакать от этой боли, раздирающей моë нутро до крови. А Чонгук улыбался, пытаясь залечивать этим моё больное сердце. Чонгук — мой маленький и прекрасный омега — никогда не любил меня, даже когда он широко улыбался мне и громко смеялся. Даже в такие моменты он меня не любил. Я не нравился Чонгуку. Но он нравился мне. Я любил его улыбку, его родинки и глаза. Мой маленький омега. Мой малыш повзрослел очень рано, встретив какого-то до дури смазливого альфу, которого я терпеть не мог. И как бы смешно это не было, именно его Чонгук и полюбил. Омега был влюблен так, что в его глазах можно было увидеть сердца, которые трепетали при виде этого альфы. Чонгук менялся для него, становился ещë красивее. А я смотрел с той же болью, как и всегда. — Тэхён, представляешь, мы начали встречаться! — почти прокричал от восторга Чонгук, а мне и нечего было сказать. Я до сих пор помню этот день. Тогда шёл дождь, который противно барабанил по крыше дома, вызывая у меня отвращение, а Чонгуку такое нравилось. Небо было практически чёрное, мрачное, скучное. В такой обстановке Чон чувствовал себя спокойно. А я — нет. Ещё хуже стало, когда он появился на пороге моего дома с тем самым альфой, который противно улыбался. Но в его улыбку был влюблен мой милый Чонгук. Я держался до самого конца, поздравлял омегу, знакомился с его альфой. Был счастливым до того, как закрыл дверь. После этого дня я пытался не связываться с Чонгуком, так как просто не мог видеть его настолько счастливым. Мне хотелось умереть. Я не мог жить с ним, но и без него я не жилец. Я покинул свой родной дом, когда мне было двадцать. В те года я сильнее всего был влюблён.

***

— Когда ты приедешь? — мама практически шептала в трубку, я слышал, как дрожал ее голос. — Через час. — Хорошо, — она тихо шмыгнула носом и, сделав глубокий вдох, прошептала, — я очень скучала. Я не мог ничего сказать. Слов просто не было. Я видел родные дома, и в душе становилось теплее. Спустя десять лет ничего не изменилось. Совершенно ничего. Даже я. В доме было тихо, только тихий шёпот доносился из гостиной. Из коридора я видел свою любимую маму, отца и тех, кого бы еще столько же не видел. Чонгук сидел рядом со своим мужем и говорил о чем-то с моей матерью. — Я приехал. Родители смотрели с нежностью, обнимали крепко и говорили, как скучали. А Чонгук, не вставая, сказал мне лишь тихое «привет» и улыбнулся. Улыбка его была пустой, ненастоящей, не такой, как обычно. Не задерживаясь на мне, он переключился на мужа, на которого смотрел так же, как десять лет назад. И только тогда я окончательно понял, что никогда не был ему нужен.