Во всём вините Италию!

      Придя домой, Тэ первым делом отправил сообщение Чимину, а затем и Чонгуку (чтобы те не волновались) и направился в душ. Тщательно вымывшись и переодевшись, он закинул в стирку чонгукову одежду и отправился завтракать.       На кухне уже пила свой утренний кофе Моника.       Тэхен вежливо поздоровался.       От Моники не ускользнуло его не в меру сияющее с утра лицо. Она окинула его лукавым взглядом и спросила по-итальянски:       — Hai una ragazza?       Тэхен до конца не понял вопроса, но слово «ragazza» было ему знакомо. Он догадался, что домовладелица спрашивает что-то про девушку.       Он отрицательно покачал головой.       «Тут дело совсем не в девушке», — усмехнулся Тэ про себя.       — Угу-м-м… — задумчиво промычала Моника. — Ragazzo?       — Оу, — смутился Тэхен догадливости женщины. — Si, — тихо ответил он, стыдливо опустив голову.       — L´amore e inaspettato, — утешающе похлопала она его по плечу, пожимая плечами — мол, бывает.       Тэхен снова мог только догадываться, что ему сказали, но было ясно, что его нисколько не осуждают.       Он посмотрел на Монику с искренней благодарностью.       — Caffe? — бодро спросила она его, беря в руку кофейник.       Он замотал головой.       — Non, te, per favore, — ответил он одну из немногочисленных фраз, которую уже успел выучить, находясь здесь.       Моника в ответ фыркнула, поджимая губы и отставляя кофейник в сторону, и поставила чайник на плиту.       Тэхен улыбнулся. Он знал эту патологическую любовь итальянцев к кофе, а также их несколько презрительное отношение к иностранцам, отдающим предпочтение чаю.       Поэтому даже не обиделся на этот фырк.       Когда чайник закипел, он налил себе чаю, и они вполне миролюбиво позавтракали.       После завтрака на телефон Тэхена пришло сразу два сообщения — от Чимина и от Чонгука.       Он прочёл сначала первое, оставив второе «на десерт».       Друг писал, что у Юнги сегодня выходной и они хотят провести его вместе. И он очень надеется, что Тэхен на него не обидится и что ему будет с кем провести этот день.       В конце стоял смайлик с рожками и два сердечка.       Тэхен покачал головой. И откуда вокруг столько желающих устроить его личную жизнь?       Он написал другу, что желает ему нескучного времяпровождения и ждёт дома с подробным отчётом (в особенности о том, чем он занимался этой ночью).       Чимин прислал в ответ «краснеющий» смайлик.       Тэхен хихикнул, представляя в этот момент лицо своего друга, а затем открыл сообщение от Чонгука. Тот писал, что катер вроде как готов, а на море в ближайшие два дня обещают полный штиль. Ему надо будет, на всякий случай, проверить катер лично и тогда он напишет, куда и во сколько можно подходить.       А в конце была приписка: «Я знаю, что Чимин сегодня с Юнги. Так что мы можем не откладывать наше свидание до вечера, а устроить его прямо с утра. Свожу тебя на соседний полуостров — там очень красиво, заодно посетим грот твоего Байрона. Целый день на двоих. Круто ведь?» И подмигивающий смайлик в конце.       Тэхен отправил в ответ «улыбочку» со значком «ок» и откинулся на кровать, с довольной улыбкой. День предвещает быть интересным…       Он ещё немного повалялся, пребывая целиком в своих мыслях, и совсем не заметил, как задремал. Бессонная ночь всё-таки дала о себе знать…       Разбудил его звонок телефона.       — Привет! Ты где? Всё в порядке? Я тебе уже три сообщения отправил! — взволнованно заверещала трубка голосом Чонгука.       — А-м-м… Привет, да всё хорошо, — Тэхен старательно тёр глаза, пытаясь окончательно проснуться.       — Уф… Я уже думал, что что-то случилось, — выдохнул в трубку Чонгук. — Ты ведь… не передумал, нет?       — Нет-нет, извини, я просто вырубился на время. А сколько сейчас уже?       — Сейчас двенадцать. Я тебя уже полчаса жду…       — Ой, прости пожалуйста, я сейчас… я скоро буду, — продолжал извиняться Тэхен, вскакивая на ноги и пытаясь сообразить, куда бежать в первую очередь.       — Ладно, всё нормально, я тебя дождусь, — успокоил его Чонгук. — Локацию я тебе раньше скинул. Там несложно найти — это недалеко от вас, там же, где все катера и лодки паркуются. Не забудь взять плавки и полотенце! До встречи! — сказал Чонгук и отключился.       Тэхен лихорадочно бегал по дому, хватая чистую одежду, ибо та, в которой он уснул, была уже помятой и несвежей. Он забежал в ванную, спешно умыл лицо, почистил зубы (мало ли чего), причесался, ополоснул подмышки, и намазался дезодорантом.       Наскоро переодевшись и водрузив на голову кепку, он выбежал из дома под удивлённый взгляд Моники, очевидно не понимающей, к чему такая спешка и помчался в сторону причалов.       Прибежал к водной стоянке всё равно весь мокрый и взлохмаченный. А так хотелось выглядеть хорошо, эх…       Он увидел, как из одного судна, припаркованного прямо к берегу, ему энергично машет Чонгук. На фоне остальных судёнышек, транспортное средство Чонгука выглядело достаточно современно. Это был действительно совсем небольшой — на четыре посадочных места, но красивый, современный катер.       Тэ подошёл вплотную к катеру, и Чонгук, протянув руку, помог ему запрыгнуть внутрь.       Они сидели друг на против друга, разглядывали один второго, и улыбались.       — Я рад, что ты всё-таки не передумал, — первым нарушил молчание Чонгук.       — Я ведь уже согласился. С чего мне вдруг передумывать?       — Ну, не знаю… это всё-таки не просто поход в ресторан. Целый день будем вдвоём, только ты и я. Не боишься? Я ведь озабоченный, — хмыкнул Чонгук.       — Джин наябедничал? — понимающе усмехнулся Тэхен.       Чонгук в ответ неопределённо пожал плечами.       — А сам-то не боишься? Вдруг я только прикидываюсь паинькой, а на самом деле только и ждал этого момента, чтобы, наконец, от души потрепать эти пухлые щёчки? — поигрывая бровями, произнёс Тэхен, близко наклонившись к Чонгуку.       У того отвисла челюсть.       — О господи, не говори так! А то мы далеко не уплывём. Это… слишком заводит, — почти простонал он в ответ. — А нам хорошо бы сейчас завести катер, а не меня.       Тэхен заржал. Похоже, будет весело…       — Давай, капитан, заводи уже свой корабль, — со смехом произнёс он.       — Не переживай, прокачу с ветерком, — блеснул хитрой улыбкой Чонгук. — Но сначала позаботимся о безопасности, — добавил он, протягивая Тэхену крем от загара. — В море можно легко обгореть, и если не хочешь выглядеть как варёный лобстер, советую намазаться.       — Чёрт, я об этом вообще не подумал, спасибо, — Тэхён с благодарностью забрал крем, щедро намазывая лицо и другие открытые места.       После этого Чонгук снабдил его спасательным жилетом, а второй надел на себя.       — Теперь можно отчаливать, — удовлетворённо кивнул он. — Отдать швартовы! — громко крикнул, и отцепив швартовный трос, завёл двигатель.       Мотор затарахтел, и катер плавно отчалил от берега.       Чонгук уверенной рукой направлял судно всё дальше и дальше в море. Вскоре катер развил вполне приличную скорость, и Тэхен для надёжности покрепче вцепился рукой за поручень на бортике.       Мчаться на большой скорости по морю было очень захватывающе. Только полуденное солнце так нещадно слепило глаза, что Тэхен десять раз пожалел, что не захватил солнечные очки. Чтобы хоть как-то спасти положение, он натянул козырёк кепки как можно ниже. Но всё равно периодически поднимал голову, чтобы полюбоваться открывающимися видами. А виды лигурийского побережья с синеющими холмами на фоне лазурной воды были бесспорно красивыми.       До соседнего полуострова они доплыли довольно быстро — каких-то полчаса езды. Чонгук приглушил мотор и судно зашло в маленькую гавань, где уже стояли такие же пришвартованные катера и лодки.       Чонгук умело привязал катер к причалу и помог Тэхену без приключений выбраться на деревянный помост.       — Хочешь искупаться? — поинтересовался у Тэхена Чонгук. — Здесь единственный нормальный пляж, ближе к центру будут только валуны.       Тот в ответ отрицательно качнул головой.       — Хочу сначала устать и основательно вспотеть, а потом уже можно и окунуться.       — Как скажешь. У нас сегодня полно времени. Вечером ещё поплывём к гроту — там вообще купаться потрясно! Сейчас там слишком многолюдно, и ты вряд ли сможешь проникнуться романтикой места, — пояснил Чонгук.       Они пошли в сторону Старого города, где находились основные достопримечательности.       Городок оказался просто прелестным! Все эти разноцветные, жизнерадостные домишки, стоящие плотным рядком прямо на берегу голубого моря. Петляющие узкие улицы, ведущие вверх, к поистине умопомрачительным видам… Сколько же в Италии подобных старинных городков, способных, как по мановению волшебной палочки, с лёгкостью перенести тебя сквозь время, погружая в атмосферу других эпох?       Целые города-музеи. Города, как произведения искусства…       Итальянцы трепетно берегли наследие предков, вместе со своей аутентичностью, что вызывало в Тэхене искреннее восхищение наравне с уважением.       Они прогуляли с Чонгуком добрую половину дня, заныривая то в один закоулок, то в другой, проходя под гирляндами сохнущего белья и крохотными балконами прямо поперёк улиц. А от спусков и подъёмов по многочисленным лестницам под конец дня уже кружилась голова, равно как и от видов, которые открывались, стоило забраться куда-нибудь повыше.       Вода в бутылках, которые они таскали с собой, сегодня заканчивалась катастрофически быстро, потому как пить на жаре жуть как хотелось. Но и здесь итальянцы порадовали, соорудив колонки с бесплатной водой прямо в сердце города, где каждый желающий мог пополнить свои питьевые запасы.       Чонгук захватил с собой свою крутую камеру и то и дело направлял объектив по сторонам, пытаясь запечатлеть местные красоты. На Тэхена его камера тоже была направлена довольно часто. Тот вначале немного смущался такого пристального внимания, но, когда Чонгук предложил ему представить, что они снимают туристический буклет, Тэ легко втянулся в игру и с удовольствием позировал, вызывая явное восхищение фотографа. Тот позже высказался, что в Тэхене пропадает профессиональная модель.       Они посетили много интересных мест, в том числе и «байроновских», вроде церкви Святого Петра, которую поэт считал одним из самых романтичных зданий в мире.       Грот тоже видели, правда, издалека, но при свете дня там действительно проникнуться «поэтической» атмосферой было сложно — толпы купающихся и просто праздношатающихся людей, крики и гомон.       Вечером, так вечером…       Тэхен ходил по городу, бесконечно вертя головой по сторонам и впитывая все впечатления, как губка.       Больше всего ему запомнился замок Дориа на скале. Это была, пожалуй, самая высокая точка города. Они с Чонгуком нарвали в саду замка диких слив и слопали их прямо там же. А ещё нашли маленькую башенку прямо над обрывом, вход в которую был почему-то перегорожен. Внутри можно было разглядеть пару маленьких заманчивых окошек, и Чонгук, конечно же, недолго думая полез под ограждение.       — Я смотрю, ты любишь нарушать правила, — заметил Тэхен, выгибая бровь.       — Залезай, здесь прикольно, — вместо ответа позвал Чонгук, стоя к нему спиной и уже настраивая объектив своей крутой камеры напротив окна.       Тэ, воровато оглядевшись и всё ещё будучи наполненным сомнениями, нырнул следом.       Чонгук, смотревший сейчас исключительно в объектив, быстро-быстро щёлкал затвором камеры.       Тэхен вытянул шею, стараясь разглядеть, что же там так маниакально фотографирует Чонгук. А открывшийся вид оказался действительно головокружительным!       Скопление коричневых и терракотовых крыш, изумрудные верхушки деревьев, обнажённые бока серых скал и блестящая на солнце вода залива — всё это рисовало картину, достойную кисти великих художников.       Тэхену подумалось, что Италия — настоящий рай для последних. Ничего не нужно придумывать — просто садись и рисуй здешние красоты, и будет тебе счастье.       Чонгук отодвинулся, пропуская Тэхена ближе к окну, и тот на какое-то время затих, залюбовавшись ослепительным видом. Фотограф снова защёлкал камерой, направив ее на Тэхена и с улыбкой заметил, что у того сейчас такое одухотворённое выражение лица, что с него можно иконы писать. Тэхен, включаясь в очередную игру, постарался принять ещё более одухотворённый вид, возведя очи к небу и сцепленными пальцами изображая над головой нимб. А Чонгук на это сказал, что ещё немного и он падёт перед Тэхеном ниц и будет просить о божественном благословении.       В общем, день прошёл славно и весело, во взаимных подкалываниях, долгих прогулках и даже купании на том самом пляже, где был пришвартован их сегодняшний транспорт.       Флюиды взаимного притяжения было также невозможно игнорировать. Они то и дело ловили взгляды друг друга и периодически старались прикоснуться под разными предлогами.       Вот и сейчас сидели бок о бок, в тесной близости на парапете одной из вьюпоинтов, любуясь закатом, и лопали на ужин местный фастфуд — жаренных морских гадов в тесте. Вкусное, хотя и довольно тяжёлое блюдо.       Несмотря на предварительные планы, Тэхену совсем не хотелось идти в ресторан, и Чонгук с лёгкостью поддержал его идею ужина на открытом воздухе.       Тэхен снова отметил, что в Чонгуке напрочь отсутствует пафосность. Он мог позволить себе отужинать за удобным столиком в каком-нибудь хорошем заведении, но сидел сейчас с ним здесь, на пыльном камне, свесив ноги вниз и цеплял пластиковой вилкой очередной кусок пережаренного в масле теста с рыбной начинкой. И выглядел абсолютно счастливым.       Тэ предположил, что, возможно, это потому, что Чонгук всё-таки рос в несколько других условиях, чем те, в которых живёт сейчас. В любом случае, он не чувствовал рядом с ним никакой классовой разницы.       После захода солнца начало стремительно темнеть. Парни неспешным шагом добрались по местному променаду до лодочной стоянки.       Забравшись в катер, они поплыли, огибая полуостров, в сторону знаменитого грота. Было уже довольно темно, когда они добрались до места. Кроме небольшой яхты, дрейфующей в отдалении, в гроте уже никого не было.       Море было спокойным, как озерная вода, и ярко освещалось почти полной луной. Чонгук заглушил мотор и заякорил катер, чтобы его не унесло в сторону, пока они будут купаться.       Скинув футболку, он сразу же нырнул в воду. Тэхен решил последовать его примеру, тоже раздевшись до плавок. Солнца уже не было, как и лишних зрителей.       Оказавшись в воде, парни поплыли к самому гроту. Море уже успело остыть после полуденного зноя и приятно бодрило уставшее за день тело.       Грот был полностью затоплен водой. Осмотрев его изнутри, они доплыли до камней, где днём загорало большое количество купальщиков, а сейчас было абсолютно пусто. Даже не верилось, что это было то же самое место. Днём оно выглядело совсем по-другому.       Добравшись до цели, они осторожно выбрались по скользким от воды камням на берег.       — Как здо-о-орово! — с восторгом протянул Тэхен, вертя головой по сторонам. — Просто волшебно!       — Да, — согласился с ним Чонгук, но взгляд его при этом был направлен в сторону Тэхена.       — Даже не верится, что я здесь в конце концов оказался. Столько читал об этом месте, — продолжал Тэхен. — Ходит легенда, что Байрон больше всего любил бывать здесь в непогоду и читать стихи, пытаясь перекричать бурю.       — Отчаянный был чувак, этот твой Байрон, — ухмыльнулся Чонгук.       — Ага, он действительно отличался своенравием, — улыбнулся в ответ Тэхен. — Одно то, что он вплавь пересекал десять километров залива по нескольку раз на дню чего стоит.       — Может быть сейчас и не хватает бури для атмосферности, но ты всё же обещал мне прочесть здесь что-то из своего, — напомнил ему Чонгук, всё так же пристально его разглядывая.       Тэхен стушевался и на какое-то время замолк, напряжённо вглядываясь вдаль.       — Хорошо, — наконец, кивнул он, — я прочту. Только не смотри на меня так…       — Как? — уточнил Чонгук, не прекращая смотреть.       — Так. Не смотри, короче, ладно? А то я теряюсь.       — Ладно.       Чонгук деликатно отвернулся в другую сторону.       Тэхен сделал глубокий вдох и выдох, стараясь справиться с волнением. И через какое-то время, Чонгук услышал его бархатный голос, внезапно полившийся красивой мелодией, порождая в темноте удивительно прекрасные образы:       — Есть где-то свободные души,       Живущие в вечности лет,       Им маленький мир наш не нужен,       Их взгляд устремлён на рассвет.       В их венах, как кровь, текут песни,       Прошедшие к нам сквозь года.       А мы размышляем о чести,       Хоть в наших жилах вода.       Они не читают законов,       Всю жизнь отдавая мечте       За право терновой короны,       За крылья на гордой спине.       Мы носим судьбы, как бремя,       Не в силах взлететь в небеса       И спорим, стреляя во время       О тех, в чьих ладонях роса.       Голос замолк, и воцарилась абсолютная тишина. Было слышно лишь как море плещется о камни.       — Тэ, — тихо позвал Чонгук, впервые обратившись к нему так неформально.       Тот поднял на него взгляд.       — Твои стихи… Я не знаю, как правильно выразиться. Но я бы сказал, что это очень… круто?! — Чонгук смотрел на него, не скрывая восхищённого взгляда.       Губы Тэхена тронула робкая улыбка.       — Ты правда так думаешь? — неуверенно спросил он.       — Я в этом абсолютно уверен! — быстро-быстро закивал Чонгук. — И то как ты читал, твой голос… Да ты просто прирождённый чтец!       Тэхен застенчиво засмеялся.       — Если ты хотел сделать мне комплимент, то он удался, — улыбаясь проговорил он.       — Да нет же, — взволнованно возмутился Чонгук, даже вскакивая на ноги, — я абсолютно серьёзно! Комплименты здесь совершенно не при чём. Ты рождён для этого!       Тэхен снова хихикнул. Чонгук сейчас выглядел таким воодушевлённым! Это, конечно, очень льстило.       — У меня идея! — от внезапного озарения Чонгук суетливо зашагал взад-вперёд, энергично размахивая руками. — Мы запишем тебя на камеру и выставим в сеть. Нужно, чтобы как можно больше людей услышали твои стихи. Они того стоят!       — Ты… правда так думаешь? — поинтересовался Тэхен, заливаясь румянцем.       — Абсолютно! Нельзя закапывать свой талант. Если человеку что-то дано — обязательно нужно это реализовывать. Само небо одарило тебя талантом, не нужно спорить с небом!       — Господи, Чонгук, ты иногда говоришь такие вещи… Тебе точно двадцать?       Тэхен уставился на него широко распахнутыми глазами, в который раз удивляясь тому, насколько разным может быть этот парень. Сейчас он совсем не казался мальчишкой, выкидывающим разные «шалости», скорее уж взрослой, состоявшейся личностью.       Тэ смотрел на него сейчас каким-то совершенно новым взглядом, в котором была смесь любопытства и восхищения, с изрядной примесью… возбуждения? Да, именно его. Он впервые почувствовал внутри себя чёткий импульс, который можно было трактовать не иначе как: «Хочу. Этого. Человека».       — Мама всегда говорила мне так. Я ей верю, — пожимая плечами, просто ответил Чонгук с совершенно серьёзным видом.       И в этот момент Тэхену захотелось сделать что-то абсолютно сумасбродное.       Он посмотрел в сторону моря, где от камней к горизонту тянулась яркая светлая полоса.       — А ты слышал про предание, что если загадать желание, купаясь в лунной дорожке, то оно обязательно сбудется? — неожиданно сменив тему, спросил он Чонгука, напустив на себя как можно более загадочный вид.       Чонгук замотал головой, удивлённо на него уставившись.       Тэ поднялся и неспешно подошёл к кромке воды. Опустившись на край камня, он осторожно сполз в воду. Чонгук наблюдал за ним, с приоткрытым ртом, явно не понимая в нём столь резкую перемену.       — Хочу загадать кое-что, — тихо сказал он Чонгуку, не спуская с него глаз, — обещай, что исполнишь… — под конец прошептал он, отталкиваясь от камня.       Развернувшись, Тэхен начал плыть прямо по золотистой полоске света.       За спиной стало подозрительно тихо. Затем послышался тихий всплеск и чьё-то постепенное приближение.       В волнении закусывая губу, Тэ обернулся, чтобы увидеть, как Чонгук, рассекая руками воду, медленно приближается к нему. Ближе. Ещё ближе. И вот между ними образуется расстояние не больше метра, которое тот почему-то не решается преодолеть.       «Ну же, Гук, ты ведь наверняка догадался о чём я попросил провидение?», — внутренне взмолился Тэхен, начиная нервничать.       — Тэ, — слышит он тихий выдох, — я ведь тебя правильно понял?       А взгляд в глаза такой, почему-то, болезненно-тоскливый.       Тэхен, как в замедленной съемке кивнул, ободряюще глядя в тёмные глаза напротив.       Не в силах больше выносить напряжение, он сам преодолел это последнее расстояние между ними и обхватил руками крепкую шею.       — Поцелуй меня, Чонгук, — шепнул он почти в самые губы.       И Чонгук послушался.       Он очень аккуратно прижался губами к его губам, словно боялся спугнуть. Словно это не Тэхен его сейчас об этом просил.       Губы у Чонгука мягкие и солёные от морской воды. И сам поцелуй ощущался, как тягучая солёная карамель — солёный и невыносимо сладкий одновременно.       Он явно с ним нежничал. А, может, просто дразнил?       Это кружило голову и злило одновременно.       Тэхен ответил более настойчиво, показывая, что можно так не осторожничать, он не кисейная барышня.       Для большего удобства он обхватил талию Чонгука ногами, и, в результате, между ними не осталось ни сантиметра.       Нажим на губах сразу же усилился, а дыхание стало более рваным. Его прижали к себе крепче, пытаясь одновременно балансировать в воде, удерживая их обоих. И если бы не хорошая плотность воды, которая помогала держаться на поверхности, они бы уже наверняка ушли под воду.       Из нежного, поцелуй очень быстро превратился в страстный. Губы поочерёдно захватывали друг друга в плен, словно соревнуясь. В какой-то момент горячий язык настойчиво раздвинул губы Тэхена и жадно проник внутрь, переплетаясь неистово с чужим языком.       Очень скоро Тэхен почувствовал, как теряет почву под ногами не только в прямом, но и в переносном смысле, боясь, что скоро сам начнёт просить Чонгука не останавливаться. И одному богу известно, куда это их заведёт.       У обоих слишком ощутимо стояло.       И тогда он не придумал ничего лучше, как, отстраниться, шумно дыша, пока всё это не зашло слишком далеко.       Взгляд напротив совершенно поплывший. Тэхен более чем уверен, что у него сейчас абсолютно такой же.       Он смотрел, как Чонгук постепенно, хотя и с трудом, приходит в себя.       И ему захотелось подарить этому парню ещё немножко нежности напоследок.       Он ласково потёрся носом о чужой большой нос, словно успокаивая.       — Тэ, — раздался хриплый голос.       — М-м-м?       — Мне было очень хорошо.       — Угу…       — А тебе? Тебе было хорошо?       — Да. Очень, — совершенно искренне ответил Тэхен и счастливо улыбнулся Чонгуку.       А тот лишь крепче стиснул его в своих медвежьих объятиях, пока Тэхен не начал верещать, что он его задушит, и стоически боролся с желанием разреветься.       И ведь бывает же так, что хорошо и больно может быть одновременно?