Во всём вините Италию!

      — Тэ-э-э…       Чонгук ласково дул Тэхену на макушку.       — Спящая краса-а-авица-а…       Тот недовольно поморщился, зарываясь носом в чонгуково тёплое предплечье, на котором лежал.       — М-м-м… Еще даже солнце не встало, Гуки. Ты чего не спишь?       — Хотел предупредить, что мне нужно убегать. Я договаривался с Марко, что помогу его семье со сбором персиков. Прости, что не сказал раньше — сам чуть было не забыл… Ты можешь остаться и поспать. Джин всё равно первую половину дня дома.       — Ч-то? Сбор персиков? В такую рань?       Тэ усиленно промаргивался, пытаясь стряхнут с себя сонливость.       — Я еду с тобой.       — Ты уверен? Это довольно утомительно, — попытался отговорить его Чонгук.       — Гуки, не обсуждается. Раз я сказал, что поеду, значит поеду, — бескомпромиссно заявил Тэхен. — Место же в машине будет?       — Думаю, найдётся. Вроде больше никто не собирался.       — Отлично! А вам ещё люди нужны?       Чонгук озадаченно почесал затылок.       — Лишние руки не помешают, наверное.       Тэхен кивнул и, сев на кровати, принялся звонить Чимину.       Вчера перед сном он, помня о предыдущих волнениях друга, в обязательном порядке предупредил Чимина, что сегодня переночует у Гука.       Друг на это ответил, что не вопрос, он тогда тоже пустится во все тяжкие останется у Юнги.       Разумеется, названивать с утра пораньше было не так, чтоб очень вежливо, но они с Чимином могли себе это позволить. Это раз. А во-вторых, у него было подозрение, что Чим точно не захочет упустить подобную развлекаловку.       — Боже, Тэ, что случилось? Вы поссорились? — послышался сиплый голос в трубке.       — Нет-нет, всё в порядке…       — Тогда что там такого произошло, что ты меня разбудил? Ди Каприо, наконец, женился?       Другу даже спросонья не изменяло чувство юмора.       Тэхен прыснул.       — Насчёт Ди Каприо не могу гарантировать, но, может, ты хочешь поехать за компанию на настоящий сбор персиков?       — Персиков? Прямо сейчас что ли?       — Ну да. Пока погода позволяет. Днём, наверное, будет слишком жарко.       — Ох… Даже не знаю… Заманчиво, конечно. Хотя выспаться — тоже заманчиво…       — Чим, дома отоспишься! Ты же сам хотел приключений. Когда тебе ещё представится такая уникальная возможность? И бойфренда своего тоже бери, если он не занят. Чонгук говорит — лишние руки не помешают. Да, Гуки?       Чонгук рассеянно кивнул.       — Уф… ну хорошо. Сейчас переговорю с Юнги… Обожди две секунды, лады? — в трубке какое-то время была тишина, потом знакомый голос снова вернулся. — Он согласен. Захватите тогда нас по дороге? — спросил Чимин.       — Мы захватим их по дороге? — Тэ перекинул вопрос Чонгуку, взиравшему на него в некой прострации и машинально кивающему головой, как китайский болванчик.       — Гуки говорит, что заедем.       — Хорошо, тогда мы собираемся и ждём вас, — завершил беседу Чимин и отключился.       Довольный Тэхен плюхнулся Чонгуку на грудь, как на подушку. Хотя для подушки она была слегка… хм… твердовата.       — Вот мы и подогнали партию азиатских рабов на итальянские плантации, — выдохнул он.       — Как ты всё так быстро устроил? — удивлённо проговорил Чонгук, зарываясь пальцами в тэхеновы лохматые космы.       — Ну вот как-то так, — скромно потупил глазки Тэхен.       Он балдел на чужой груди и совершенно не хотел с неё куда-то вставать. Она была широкой, теплой и, даже несмотря на крепость мышц — удобной. По крайней мере Тэхену — в самый раз. Была б его воля — он бы повалялся на ней подольше.       Это утро ощущалось Тэхеном особенным. Возможно, потому что они с Чонгуком впервые проснулись вместе. Это словно перейти некую новую грань в отношениях.       Жаль, что растянуть это утро никак не получалось…       Вскоре за ними уже подъехала машина, и парни спешно принялись собираться на выход.       Чонгук одолжил Тэхену простые шорты и футболку, более подходящие для работ в саду.       — Ты снова в моей одежде, — залюбовался им Чонгук. — Только теперь при совершенно других обстоятельствах.       Он притянул Тэхена за ворот футболки и поцеловал в припухшие ото сна губы.       Тэ с удовольствием ответил на этот лёгкий утренний поцелуй.       Они спустились во двор, где их уже ждал синий Fiat Panda.       Марко сразу же вышел им на встречу, светясь, как обычно, лучезарной улыбкой во все тридцать два, и сердечно обнял каждого.       «Славный парень этот Марко», — подумалось Тэхену. Ему нравилось, что у Чонгука такие приятные и открытые друзья, как этот дружелюбный итальянец и «мороженщик» Юнги.       «Скажи мне, кто твой друг и я скажу тебе, кто ты».       Тэхен верил в то, что подобное притягивает подобное. А вот теория о притяжении противоположностей казалась ему сомнительной. Да, люди могут быть разными в каких-то мелочах, в чертах характера, в интересах, но обязательно должно быть совпадение в ценностях, в мировосприятии. Без этого сложно образовать крепкую дружбу и прочные отношения.       И, конечно же, у людей должно совпадать чувство юмора! Вот как у них с Чонгуком. Им всегда весело друг с другом. Особенно, Тэхену с Чонгуком. Иногда прям обхохочешься.       Они забрались внутрь автомобиля и отправились на ферму, по пути захватив Чимина с Юнги, как и было договорено.       Ехать оказалось не слишком далеко. Примерно через полчаса-минут сорок петляния по серпантину они свернули на узкую дорогу с довольно крутым подъемом вверх по холму, при виде которого дремавшие было корейцы (кроме Чонгука, которому было не впервой) моментально проснулись, распахнув не по-азиатски расширенные глаза и судорожно вцепились в подлокотники и в друг друга. Они были уверены, что машина, не сумев одолеть подъем, весело скатится задом вниз, как сани со снежной горы.       Но их водителю было не привыкать к подобным дорожным выкрутасам, поэтому вскоре они уже благополучно подъезжали к двухэтажному каменному дому с черепичной крышей.       Встречать их вышла мама Марко — эффектная шатенка с шикарной фигурой и такой же сияющей улыбкой, как у сына.       Тэхен уже давно обратил внимание на то, как потрясающе хорошо выглядят итальянские женщины, несмотря на возраст. Подобное качество роднило их с кореянками.       — О-о-о, Чонгуки, дорогой! Рада снова видеть тебя у нас! — женщина заключила его в объятия и расцеловала в обе щёки.       — Я тоже рад Вас видеть, Мария! — расплылся в ответной улыбке Чонгук.       — А это твои друзья? — повернулась она к выходящим из машины парням.       — Да, ребята вызвались сегодня помочь.       — Как славно!       Мария по очереди обняла каждого.       — Твои друзья такие же хорошенькие, как и ты! — подмигнула она Чонгуку, хитро улыбаясь, из-за чего вокруг ее глаз тут же образовались озорные морщинки.       — Заходите внутрь, подкрепитесь чем-нибудь перед работой. Я приготовила кофе и брускетту с разными начинками, — зазвала их Мария в гостеприимно распахнутые двери дома.       Парни нестройными походками прошли к накрытому столу, где действительно можно было неплохо заморить утреннего червячка.       — Марко, сгоняй наверх, растолкай этих лежебок — пусть тоже спускаются помогать, а то только и делают, что на пляже задницы просиживают да по танцам болтаются, — недовольным тоном произнесла Мария. — Вчера опять вернулись за полночь. Теперь вон не добудиться…       — Va bene mamma, — сын мигом взлетел вверх по лестнице.       Через некоторое время показались три заспанных девушки, больше похожие на стайку взъерошенных воробушков.       Чонгук с Тэхеном чуть не упали от изумления.       Это оказались те самые старшеклассницы, которые «клеились» к ним на море.       Тэхен сразу распознал харизматичную Николетту, а также ее красивую подружку… как же её звали? Кажется, Лаура?       Девчонки, похоже, удивились не меньше.       — Вот так встреча… — ошарашенно взирала на них Николетта. — А вы-то что здесь забыли?       — Ника, не хами гостям! — осадила её Мария. — Вы уже знакомы? — повернулась она к двум застывшим в оцепенении корейцам.       — Ага, — медленно кивнул Чонгук, не спуская нахмуренного взгляда с Лауры, засмотревшейся в этот момент своими прекрасными зелеными глазами на Тэхена, — виделись как-то на пляже.       Тэ искоса взглянул на него. Похоже кто-то был совсем не рад этой встрече.       — Ах, ну да, где же ещё, если не на пляже? — глубоко вдохнула Мария и, раздражённо махнув рукой в сторону стола, скомандовала: — Девочки, быстро завтракайте, а то солнце уже почти встало — надо торопиться. Я пойду найду Фабио, скажу, что скоро к нему придут помощники, — закончила она и стремительной походкой вышла во двор.       Троица присоединились к трапезе, без особого аппетита жуя бутерброды и спешно вливая в себя кофе, чтобы хоть как-то взбодриться.       Марко заново представил девушек и парней друг другу. Оказалось, что Николетта — кузина Марко, приехавшая сюда на три недели с подружками, «якобы помогать родителям на ферме» — не без удовольствия съязвил он, на что Ника скорчила страшное лицо и показала ему язык.       Насколько выяснилось из разговора, большую часть времени девушки предпочитали проводить, регулярно мотаясь на побережье, где купались, загорали и просто славно проводили время.       — Да ты нам просто завидуешь! — презрительно оглядывая брата, фыркнула Николетта. — Твоя бы воля — сам бы целыми днями тусил на пляже. Но у тебя слишком строгая маман.       Марко беззлобно улыбнулся и сказал, что, если бы он столько времени бездельничал, ему бы уже давно стало скучно.       После завтрака ребята всей компанией вышли на улицу. Марко повёл их в поле, где зеленела целая рощица фруктовых деревьев. С одной стороны дороги были высажены апельсиновые деревья, уходящие стройными рядами довольно далеко. Апельсинов на них было не видно — вероятно, сбор урожая уже прошёл. С другой стороны росли персики, некоторые ветки которых сгибались почти до самой земли под тяжестью спелых плодов.       Возле деревьев их ждала Мария, уже успевшая повязать на голову пёстрый платок, и крупный, добродушный на вид мужчина с серебристой сединой в волосах — Фабио, отец Марко.       Фабио сразу же заграбастал Чонгука в широкие объятия, после чего каждому из новоприбывших парней крепко пожал руку.       Мужчина раздал собравшимся всё необходимое для сбора — перчатки, платки, панамы, ведра — и принялся посвящать в тонкости процесса.       — Наше хозяйство специализируется на фруктах, в основном, на апельсинах. Мы поставляем их во многие овощные лавки и на местные рынки.       — Терпеть не могу апельсины! Прошлый раз все руки себе исцарапала этими колючими ветками, — проворчала Николетта, натягивая хлопковые перчатки.       — А никто тебя не заставлял снимать перчатки, — возразил Марко.       — Я их сняла, потому что в них было жарко! — сердито бросила в ответ девушка.       — Апельсины — крайне щедрое растение, может плодоносить несколько раз в год, — продолжал свою лекцию Фабио, явно обретя в лице ребят долгожданных слушателей.       — Тоже мне, многодетная мать, — вполголоса фыркнула Николетта, насмешив этим самым подружек.       — С персиком дело обстоит сложнее, — увлечённо рассказывал мужчина. — Он вообще более деликатный фрукт с маленьким сроком хранения. Поэтому срывать необходимо только спелые плоды. Не перезревшие и не твёрдые, а именно с хорошей, упругой мякотью. Ещё один показатель зрелости: если плод легко срывается, когда вы тянете за веточку, значит персик, скорее всего, готов. И вот какая любопытная деталь, — Фабио поднял указательный палец вверх с целью привлечения внимания. — При сборе апельсинов мы надеваем перчатки, чтобы защитить свои руки, а при сборе персиков перчатки защищают уже сам персик от повреждения нежной шкурки. Персик — как дама, требует особого обращения, верно, amore mio? — добавил он, понизив голос и приобнимая свою красивую жену. Та рассмеялась и в ответ чмокнула мужа в щеку.       — Кстати, вы знали, что первые персики и апельсины появились именно в Китае? — спросил Фабио, взглянув на сегодняшних гостей со внезапным уважением.       — Дядя, они корейцы, а не китайцы! — исправила его племянница, закатив глаза.       — Ну и что? Они же там все рядышком. Читай, родственники, — равнодушно пожал плечами мужчина.       Корейцы вежливо промолчали, с пониманием переглянувшись.       — … Но название персикам подарила всё-таки Персия, куда они попали из Китая и откуда потом отправились покорять Европу, — воодушевлённо продолжал мужчина свой рассказ. — А вот слово «апельсин» произошло от голландского «appelsien», что переводится не иначе как… Ну, кто догадается? — Фабио вопросительно оглядел аудиторию в ожидании ответа.       Все в недоумении пожали плечами.       — «Китайское яблоко»! — торжественно заключил мужчина и широко улыбнулся, явно довольный своими познаниями.       — Он очень любит поговорить, — вполголоса проговорила Мария, поворачиваясь к ребятам. — Иногда трещит, как попугай, — совсем тихо шепнула она, — но я всё равно его обожаю! — громко добавила, притягивая мужа к себе и от души чмокая в губы под одобрительные возгласы окружающих.       — Фабио, Вы знаете столько всего интересного! — с почтением произнёс Чонгук, обращаясь к мужчине. — До этого я просто спокойно ел апельсины, а теперь буду есть и мучится осознанием, что, на самом деле, это — яблоки. Хоть и китайские, — расплылся он в лукавой улыбке, вызывая у мужчины бурный хохот на свою остроумную шутку. Тот несколько раз одобрительно похлопал парня по плечу, сказав, что любит ребят с чувством юмора.       Они разбились на небольшие группы. Корейцы предпочли держаться вместе. Чуть поодаль от них трудилось итальянское семейство.       — Я после того самого фильма на персики спокойно смотреть не могу, — негромко произнёс Чимин, срывая очередной плод и, покрутив его в руке, отправляя в ведро. — Всё время в голову эта сцена лезет.       Тэхен с Чонгуком так и покатились со смеху.       — У кого-то, похоже, осталась психологическая травма, — пытаясь подавить смех, высказал предположение Тэхен.       Юнги удивлённо взглянул на Чимина и спокойно произнёс:       — А зачем её всё время вспоминать, sole mio? Мы можем её повторить и закрыть, наконец, твой гештальт, — предложил он, словно речь шла об абсолютно будничных вещах.       Чонгук с Тэхеном после этих слов заржали ещё громче.       — Я при посторонних нашу личную жизнь обсуждать не намерен, — краснея, отмахнулся Чимин.       — Согласен, дорогой. Постельные дела пускай остаются в постели, — кивнул Юнги, и незаметно ущипнул Чимина за круглый зад.       Тот шутливо ударил его по руке и снова заулыбался.       Первые солнечные лучи уже начали пробиваться сквозь листву. В какой-то момент взгляд Чонгука совершенно случайно упал на Тэхена, и он залип на несколько добрых минут. Подсвеченный утренним солнцем, Тэхен казался Чонгуку словно светящимся изнутри.       «Похож на ангела», — подумал Гук, любуясь им до тех пор, пока, «ангел», наконец, не выдержал, и совсем неласково произнёс:       — Гуки, хватит пялиться! Сосредоточься — у нас тут работы непочатый край!       Чонгук глубоко вздохнул и по-честному постарался сконцентрироваться на процессе сбора.       А солнце, тем временем, поднималось всё выше и выше. Становилось нестерпимо жарко.       День постепенно близился к обеду.       Ребята начали понемногу выбиваться из сил. Разговаривать уже никому особо не хотелось. Каждый за это время собрал уже около десятка вёдер.       Чимин потянулся, разминая затёкшие конечности и принялся мурлыкать себе под нос итальянскую классику — «Sara perche ti amo».       Юнги, отправляющий в этот момент очередной персик в ведро, так и замер с фруктом в руке, внимательно прислушиваясь, а затем принялся негромко подпевать.       Неожиданно, чуть в стороне от них за деревьями послышались звонкие женские голоса, подхватившие песню, к которым затем присоединись и низкие мужские.       И вот уж целый хор голосов громко выкрикивал:       — E vola, vola si sa,       Sempre piu in alto si via,       E vola, vola con me,       Il mondo e matto perche       E se l´amore non c´e       Basta una sola canzone       Per far confusione fuori e dentro di te…       Чонгук с Тэхеном изумлённо оглядывались вокруг.       Это было похоже на какой-то флешмоб! Только они вдвоём, похоже, не знали слов этой песни, так весело звучавшей со всех сторон.       В конце концов, они тоже не выдержали и, поддаваясь общему настроению, принялись энергично напевать мелодию.       Когда песня, наконец, была допета, все дружно зааплодировали друг другу, смеясь и заметно оживляясь.       — Это было прекрасно, gioia mia! — Юнги торжественно чмокнул Чимина в нос. — У тебя божественный голос! Ты знаешь, мне как раз нужен вокалист, и, кажется, я только что его нашёл!       — Юнги, ты серьёзно? — растрогался Чимин. — Я всю жизнь мечтал петь!       — Конечно серьёзно! У тебя уникальнейший голос, редкой красоты, — убедительно закивал парень.       — Это чистая правда, Чимини, — подтвердил Тэхен, — ты классно поёшь!       — Спасибо! — пустил слезу благодарный Чимин. — Кажется, у меня только что исполнилась ещё одна мечта.       Он повис на Юнги, счастливо улыбаясь, пока наконец не услышал, как Мария призывает всех понемногу заканчивать работу и где-то через часик приходить обедать.       Она вынесла из дома два кувшина домашнего лимонада и ушла готовить обед, забрав с собой девочек.       Мужчины в это время расположились прямо на траве в тени деревьев, потягивая освежающий напиток и отдыхая после тяжёлого труда.       Марко с отцом дремали, опершись спиной о древесный ствол, пока корейцы тихо переговаривались между собой.       — После такого, я, наверное, ещё долго не захочу есть персики, — стонал Тэхен, потирая ноющее плечо.       — Давай помогу, — предложил Чонгук, подсаживаясь к нему сзади и надавливая ребрами ладоней на плечи.       — Уй-уй-уй… — поморщился тот от боли.       — Я предупреждал, что будет тяжело, — заявил Чонгук.       — Я думал, это будет весело, — страдальчески захныкал Тэ.       — Да уж, веселуха хоть куда, — усмехнулся слушающий их разговор Юнги. — У моей бабушки дом в деревне. Меня туда постоянно на лето сплавляли. Так что вся эта деревенская движуха мне теперь как кость поперёк горла.       — А чего тогда поехал? — удивился Тэхен.       — Чимин загорелся. Он-то городская пташка. Дай, думаю, познает прелести деревенской романтики, — заулыбался Юнги, легонько поглаживая по спине Чимина, упавшего в траву лицом.       — Знал бы я, на что подписываюсь, ни за что не согласился бы, — подал голос этот «умирающий».       — Опыт — сын ошибок трудных… — философски заключил Юнги, ободряюще похлопав его по плечу.       Когда обед был готов, ребята с трудом заставили себя подняться, несмотря на голод.       В небольшой гостиной их уже ожидал накрытый вместительный стол, во главе которого восседала старая сеньора — бабушка семейства.       Мария представила старухе гостей.       Та разглядывала корейцев с явным удивлением.       — Мама, Вы помните Чонгука? — спросила Мария у неё по-итальянски. — Он был у нас прошлым летом.       — Это вот этот? — сузила глаза бабуля, пристально смотря Чонгуку в лицо. — А остальные — братья его что ли?       — Ну какие братья? Просто друзья.       — Так они ж одинаковые, Мария! — с искренним недоумением возмутилась бабушка.       Чимин с Юнги тихонько похихикивали в кулачки, единственные из корейцев, понимающие, о чём идёт речь.       — Присаживайтесь, мальчики, — пригласила их к столу мама Марко.       — Я тоже мальчик? — игриво улыбнулся Фабио, пододвигая себе стул.       — Ты — мой самый главный мальчик! — послала она мужу воздушный поцелуй.       Мужчины расселись. А вскоре вернулись и девушки, неся с собой разные закуски и расставляя их на столе.       Там были оливки, несколько видов нарезанной колбасы, свежие и жаренные в оливковом масле овощи, зелень, сыр и хлеб с хрустящей корочкой.       Голодные ребята понабрали себе в тарелки всякой всячины и принялись с завидным аппетитом поедать предложенные вкусности. Всё было свежеприготовленным и очень вкусным.       Когда ребята уже основательно подкрепились, то далее их ожидала большая миска, до краёв заполненная дымящейся пастой, домашний томатный соус и тёртый пармезан.       — Мне кажется, я сейчас лопну, — шепнул Чимину сидевший рядом с ним Тэхен.       — Невежливо отказываться. Надо есть, — зашептал в ответ Чимин, который сам с трудом представлял, как осилит очередную порцию еды.       Они разобрали спагетти по тарелкам.       И вот, когда все уже под завязку набили животы, их ждало новое испытание: в комнату вплыла Мария, торжественно неся в руках огромное блюдо с запечённой в душистых средиземноморских травах свининой.       — Мне кажется, нас кормят на убой. Я уже начинаю бояться, что живыми мы отсюда не выберемся, — отчаянно зашептал Чонгуку Тэхен.       — Обычный итальянский обед, — равнодушно пожал тот плечами, спокойно накладывая себе мясо. — После него ещё, как правило, десерт полагается.       Тэхен снова тихонько застонал.       Он огляделся вокруг — похоже, итальянцев вообще не смущало такое количество пищи за один приём. Все с большим воодушевлением уплетали обед, даже глазом не моргнув.       Он посмотрел на бабушку Марко — та также уминала за троих. И откуда внутри этой сухонькой старушки столько места?       Бабка поймала его взгляд, как почувствовала, и с подозрением нахмурилась, видя, что у Тэхена всё ещё пустая тарелка.       Тэ, обречённо вздохнув, подставил свою посудину Марии, шмякнувшей ему туда щедрый кусок свинины.       — Спасибо, — еле слышно пробормотал он и, наколов малюсенький кусочек на вилку, отправил его в рот.       Бабушка сразу одобрительно закивала головой.       Тэхен для вида поковырялся в тарелке, «размазывая» по ней мясо, и всё-таки отставил ее в сторону, не став насиловать свой организм.       Но гастрономические сюрпризы и правда на этом не закончились.       — К сожалению, я не успела ничего испечь к кофе, — принялась извиняться перед гостями хозяйка, — но у меня в запасе есть вкусное миндальное печенье, и я сейчас достану из морозилки мороженое.       — Мы все умрём, — мрачно констатировал Тэхен. Ему даже было уже всё равно, услышат ли его эти жестокие люди.       — Попробуй мороженое — тебе сразу станет легче, вот увидишь. Итальянцы всегда так делают, когда переедают, — сказал ему Чонгук.       Тэ неверяще покачал головой, но мороженое взял.       И в самом деле, хотя это и было странно, но живот почувствовал некоторое облегчение.       — Спасибо, — он с благодарностью пожал руку Чонгуку, нащупав её под столом.       Тот крепко сжал её в ответ, а затем чуть ослабил хватку, но окончательно не отпустил. Так и держал какое-то-то время, ласково поглаживая тэхеново запястье большим пальцем.       В гостях они вели себя крайне сдержанно, не давая волю чувствам. Всё-таки, это чужая территория, чужая семья со своими устоями, и шокировать никого, равно, как и проявлять неуважение, не хотелось. Поэтому максимум, что они себе позволяли — легкие ненавязчивые касания, которые словно тайный шифр давали понять: я здесь, рядом, я о тебе помню.       Был еще один момент, который никак не давал Тэхену расслабиться.       На протяжении всего дня он постоянно ловил на себе чей-то взгляд.       Лаура.       Кажется, девушка всё-таки положила на него глаз.       Во время обеда они с подружками сидели аккурат напротив парней.       Красавица-итальянка с завидной периодичностью поглядывала в сторону Тэхена. И, похоже, не только он один это заметил.       Хотя Чонгук никак не комментировал данное обстоятельство, но Тэ видел: его это напрягало.       Сам Тэхен только лишь иногда вежливо улыбался девушке в ответ, стараясь не питать чужие надежды и не давать лишний раз повода для ревности своему горячему бойфренду.       Он видел, как Лаура порой перешептывается о чём-то с Николеттой, бросая на него короткие взгляды. Похоже, именно он являлся объектом их обсуждений.       Конечно, получать внимание от красивой девушки (а Лаура бесспорно была очень красивой — этакая Дженнифер Коннели в юности) было приятно, но провоцировать Чонгука не хотелось. Он уже понял, что у парня есть с этим некоторые проблемы.       И, как назло, всё сложилось так, чтобы у Гука нашёлся ещё один весомый повод понервничать.       — Ника, Лаура, сходите в погреб, принесите несколько банок персикового варенья и апельсинового конфитюра, — по окончанию трапезы попросила девушек Мария.       — Я руку себе потянула на этих персиках, — заныла Николетта, принявшись усиленно потирать запястье. — Пусть кто-то из ребят поможет Лауре донести банки. Может, ты поможешь? — внезапно повернулась она к Тэхену.       Тот растерянно кивнул, поднимаясь с насиженного места.       Краем глаза он увидел, как Чонгук провожает его нечитаемым взглядом, а также как Николетта снова что-то активно шепчет Лауре, а та смущенно и быстро что-то ей отвечает.       Он взял в руки небольшую корзинку, которую ему протянула Мария. Вторую корзинку забрала девушка.       Они вышли на улицу.       — Нам туда, — указала девушка на низкую каменную постройку посреди двора.       Они подошли к погребу и стали спускаться по невысокой лестнице. Первым шёл Тэхен, следом за ним осторожно ступала Лаура.       Внезапно, девушка оступилась и упала прямо на него — Тэ едва успел подхватить её в свои объятия.       — Всё в порядке? — взволнованно уточнил он, крепко держа её за плечи.       — Да, — очень тихо ответила девушка, поднимая на него яркие зелёные глаза.       Тэхен внутренним чутьём уловил, что в происходящем было что-то странное: и то, как девушка неловко упала почти на ровном месте, и то, как она смотрела на него сейчас. Что-то во всем этом было… Неестественное?       Он вдруг ощутил, как его неуверенно целуют, и настолько опешил, что не сообразил сразу же прекратить происходящее.       Когда он всё-таки с непониманием отстранился, девушка тут же принялась поспешно извиняться.       — Scusa, scusa! — затараторила она, покрываясь розовыми пятнами. — Я думала, ты тоже этого хотел! Ты на меня так часто поглядывал…       — Я поглядывал на тебя, потому что ты сама на меня смотрела. Не хотел показаться невежливым, — с явной прохладой в голосе заметил Тэхен. Ситуация выбила его из колеи. Ему совсем не хотелось неприятностей.       — Прости, это всё Ника со своим «хватит тянуть быка за яйца, бери его за рога!», — противным голосом передразнила она подругу. — Я обычно так не поступаю, правда… — продолжала оправдываться итальянка. — Я ведь помню, как ты говорил ей, что у тебя уже есть девушка.       Тэхен отрицательно качнул головой.       — Зачем тогда соврал? — допытывалась Лаура.       — У меня нет девушки. У меня… — (давай, Тэхен, ну же — произнеси это вслух!), Тэ вздохнул. — У меня парень.       Лаура застыла, прикрыв распахнувшийся рот ладонью.       — Серьёзно?! Никогда бы не подумала, что ты из этих… Ну, что ты… гей?       — Я не… — Тэхен устало потёр переносицу. — Да, я гей. Всё? Мы закончили обсуждать мою ориентацию?       — Вау?! — почему-то обрадовалась девушка. — У меня ещё не было знакомых геев!       Она смотрела на Тэхена с неожиданным восторгом.       — Слу-у-ушай! А ты случайно не с тем парнем, с которым вы вместе приехали? С Чонгуком? Я заметила, что вы как-то слишком уж нежно смотрите друг на друга, но подумала, что вы просто очень близкие друзья. Такие — бро-соулмейты, — хихикнула она.       — Да, именно с ним я и встречаюсь, — не стал отрицать Тэхен. — А ещё он очень ревнивый. Так что я буду тебе крайне признателен, если всё произошедшее здесь останется строго между нами.       Девушка быстро-быстро закивала, жестом показывая, как закрывает рот на замок.       — Не волнуйся — наша тайна умрёт вместе со мной! — торжественно заключила она. — Я только надеюсь, что для тебя это совсем не повод грохнуть меня в погребе, — прыснула девушка, да так весело, что Тэхен тоже смог улыбнуться.       Вся эта ситуация заставила его испытать не самые приятные эмоции, если честно. Поэтому он был искренне рад снова хоть немного расслабиться.       В конце концов, они всё-таки спустились в погреб и заполнили корзины банками с вареньем.       Когда они вернулись назад, Тэ старался не смотреть в сторону Чонгука, опасаясь, что взволнованный взгляд выдаст его с потрохами. Он машинально потрогал губы, будто проверяя — всё ли в порядке.       А вот Лаура выглядела рядом с ним чересчур довольной.       Могла бы хоть немного «притушить» эмоции, ну…       И, конечно, ни этот маленький жест, ни сияющее лицо девушки не ускользнули от внимательных глаз Чонгука, который заметно помрачнел.       И вот настал долгожданный момент собираться восвояси.       Гости и провожающие их хозяева гурьбой вышли на улицу.       — Мальчики, огромное вам спасибо, что помогли нам! — Мария вновь обняла каждого на прощание и расцеловала в обе щёки. — Без вас мы бы делали эту работу вдвое, а то и втрое дольше.       — Примите от нас вкусное домашнее вареньице и персики в знак признательности, — проговорила она, передавая им корзины, наполненные банками и свежими фруктами.       Парней едва не замутило при виде персиков, но, тем не менее, корзины они с благодарностью приняли.       Девочки и Фабио тоже обняли гостей напоследок. Мужчина от души похлопал каждого по спине, приговаривая, что они славные ребята и чтобы обязательно заезжали к ним ещё, если снова будут в этих краях («Спасибо, лучше вы к нам», — дружно подумали парни).       Обнимая Тэхена, Лаура шепнула ему на ухо: «Я никому не расскажу» и, в довесок, заговорщицки подмигнула.       Разумеется, она хотела, как лучше. Но Тэхену не нужно было даже видеть Чонгука, чтобы понять, как это было воспринято им со стороны.       Они загрузились в машину, и Марко повёз их обратно в город.       Всю дорогу Чонгук молчал и выглядел отстранённо.       Остальные не могли не почувствовать натянутую атмосферу и тоже вели себя тихо. Плюсом сказывалась общая усталость.       Тэхен понимал, что лучше не затягивать эту ситуацию и поговорить прямо. Он раньше часто отсрочивал неприятные разговоры до последнего, пока проблема не доходила до некого критического пика. Но сейчас допускать подобное не хотелось.       — Вы выходите? — спросил их обоих Чимин, когда они с Юнги высадились недалеко от квартиры последнего (по сути, это была всего лишь комната в квартире, которую тот разделял с такими же бедными студентами, приехавшими сюда на летние заработки).       — Нет, — качнул головой Чонгук, поджав губы. — Лично я еду домой.       — Ты пойдёшь, Тэ? — неуверенно уточнил у друга Чимин.       — Я пока останусь, — с видимым спокойствием ответил Тэхен, хотя внутри всё сжималось от неприятного предвкушения.       — Тогд-а-а-а… до встречи, — озадаченно протянул Чимин.       Тэхен кивнул.       — Корзину не забудьте, — бросил Чонгук, не глядя.       Те, спохватившись, полезли забирать угощение.       Ребята попрощались с Марко, и тот отвёз Чонгука и Тэхена обратно на виллу.       Чонгук довольно сдержанно попрощался с ни о чем не подозревающим итальянцем, и когда за машиной закрылись ворота, ни слова не говоря, пошёл по направлению к беседке.       Тэ последовал за ним.       Там Чонгук плюхнулся на качели и принялся нервно раскачиваться туда-сюда.       Тэхен аккуратно присел рядышком, молча наблюдая за этой животрепещущей картиной.       — Ничего мне не расскажешь? — кусая губы, спросил Чонгук, не поворачивая головы. — О том, что произошло между тобой и той итальянкой?       — Произошло недоразумение и ничего больше, — ответил Тэхен, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно.       — После недоразумения люди не выглядят такими счастливыми. А она выглядела, — вопросительно приподнял брови Чонгук, наконец, осмелившись посмотреть на Тэхена.       — Гуки, — потянул он было руку к его лицу, но Чонгук быстро её перехватил и сжал в своей.       — Какое именно недоразумение между вами произошло, что ты после этого трогал свои губы? — зашептал он, не выпуская тэхенову руку. Глаза его вдруг подозрительно заблестели.       — Гуки, пожалуйста… — начал было Тэхен, но был неожиданно и резко опрокинут спиной на качели. Чонгук нависал над ним, сверкая глазами, в которых плескалась плохо скрываемая боль.       Он протянул руку и кончиками пальцев прикоснулся к тэхеновым губам.       — Что ты де… — снова попытался заговорить Тэхен, но ему не дали.       Все слова разом потонули в яростном поцелуе.       Гук впился в его губы, словно физически пытаясь стереть с них следы чужих поцелуев.       — М-м-м… — протестующе замычал Тэхен, попытавшись выбраться, но Чонгук сжал его руки ещё сильнее, не прекращая целовать.       Эти совершенно дикие поцелуи неожиданно привели Тэхена в сильное возбуждение.       В скором времени он уже повержено стонал Чонгуку в рот, страстно желая большего.       А тот, почувствовав ответное желание, принялся лихорадочно шарить руками по его телу, поспешно раздевая.       Он покрывал поцелуями его шею, обнажившуюся грудь, жадно вылизывал соски.       Тэхен метался под ним, как в бреду, больно закусив губу.       Но в какой-то момент всё внезапно прекратилось. Словно у Чонгука в голове сработал какой-то переключатель.       Он обессиленно опустился Тэхену на грудь, прижимаясь всем телом, которое почему-то бил мелкий озноб.       — Тэ, прости меня. Я не хочу так… — послышался хриплый шёпот.       Замерший было Тэхен осторожно поднял руку и принялся тихонько поглаживать его по жёстким волосам.       — Я… — всхлипнул Чонгук, — я просто не переживу, если увижу тебя с кем-то ещё. Пожалуйста, скажи мне, что всё кончено до того, как у тебя появится кто-то другой.       — Глупенький, я бы никогда не поступил с тобой так подло, — ласково проговорил Тэхен, продолжая мягкие поглаживания.       Чонгук ничего не ответил, но приподнял голову и нежно поцеловал его в грудь, прямо в то место, где находится сердце.       — Я… Ты мне очень сильно нравишься, Тэхен, — еле слышно пробормотал Чонгук.       Тэхен улыбнулся. Какой же он всё-таки трогательный, господи… Ну как, как в такого можно не влюбиться?!       — Ты мне тоже нравишься, Чонгук. Очень-очень нравишься, — уверенно ответил он и тихонько стал покачивать обнимающего его парня, будто убаюкивая, пока Чонгук не перестал, наконец, дрожать.       — Хочу тебя, — послышался спустя несколько минут его спокойный голос с середины Тэхеновой груди.       — Не поверишь, но я тоже, — с улыбкой прилетело ему в ответ. — Очень-очень хочу.