Умеют ли маньяки любить?

Глаза болят, такое чувство, будто тысячи маленьких иголок беспрерывно колют. Ужасное ноющее и пульсирующее ощущение заставляет крепче сжать веки, но это только усугубляет ситуацию. Грубое и неровное лезвие ножа всё ещё ощущается под рёбрами. Желание исчезнуть в бездне небытия стало таким выраженным, усиливаясь с каждым мгновением всё больше. Глаза, хоть и открыты, но всё ещё обволакивала мутная пелена, размывающая реальность. Гулкие голоса, словно издалека, пронизывали сознание. Они начинали вибрировать в голове, заполняя пространство сознания. Атмосфера окружающего пространства наполняется тоской, которая медленно и непрерывно погружает в горькое отчаяние. Сердце бьётся в груди с неустанной силой, будто пытается выбиться из тесной клетки, которой она стала. Медленно, как проклятие, боль ослабляет хватку над разумом. Мутные глаза, снова способные видеть цвета и формы. «Дорогой, теперь мы вместе. Я больше не дам тебя в обиду, обещаю!» — воскликнул мужчина. Вейлону захотелось выразить свою ярость и отчаяние от прозвучавших слов. Эти слова оказались полны лжи и глупости. В его памяти осталось явное воспоминание о том, как Эдди безжалостно душил Парка до полной потери сознания. Он чувствовал, что каждый удар наносился с такой силой, что разбивал душу на маленькие осколки. Этот мучительный образ не покидал его, и он как будто открывал глаза на истинную жестокость Глускина. Губы Вейлона выглядели ужасно: они были пересохшими и потрескавшимися. На их поверхности можно было заметить крапинки высохшей крови, которые только усиливали неудобство. Каждое движение вызывало острую боль, словно иголки пронизывали нежную кожу. Парк почувствовал, что мир вокруг начал кружиться, будто он находился в головокружительном сне. Он пытался сосредоточиться и понять, что происходит, но все усилия были напрасны. Вокруг всё продолжало кружиться, словно сознание уже было готово отключиться. Но он знал, что это не сон. Это была его реальность, своего рода ночный кошмар, из которого нельзя было просто уйти. Он чувствовал себя беззащитным и беспомощным в этой ситуации. «Дорогой!» — Эдди был странным и пугающим человеком. У него были искажённые черты лица, изуродованная улыбка и пристальный взгляд, который мог ужаснуть любого, кто в него заглядывал. Он всегда шёл с извращенной улыбкой на лице, словно наслаждался своим уродством и пугал окружающих. Повернув голову, Вейлон почувствовал резкое содрогание через всё тело, словно электрический ток пронёсся сквозь него. Каждая мышца напряглась, а затем судорожно начала трястись. Это была крупная дрожь, которая словно захлестнула его целиком и полностью. Мысли в его голове мелькали быстрее, чем обычно, и он с трудом мог сосредоточиться на чём-либо конкретном. Прямо перед ним, всего в пару сантиметрах, стоял маньяк, чьи глаза искрились безумием. Напряжение накапливалось в воздухе, густая пелена тревоги пронизывала каждую клеточку тела. «Ты не хочешь разговаривать? Я что-то не так сделал? Извини, кажется, я снова тебя напугал…» — задумчиво возразил он пожимая плечами. Из гортани Вейлона доносится тихий стон, слабый и подавленный. Его голос звучит искажённым, неузнаваемым — болезненным. Нервы на пределе, каждая минута кажется вечностью, а каждый вздох причиняет ещё больше слез и страданий. «Пока ты был без сознания, я подлечил тебя. Скоро станет значительно лучше. Сейчас тебе нужно просто отдохнуть. Можешь не беспокоиться по поводу безопасности. В нашем доме абсолютно тихо и спокойно», — мужчина развернулся спиной, что-то взяв со стола, который находился неподалеку. «В нашем доме?» — Рассмотрев силуэт комнаты, в которой находился Вейлон, он в ужасе застыл, не понимая, где находится. Комната была просторной и пропитана приятным запахом свежести. Свет, проникающий из-за штор, создавал мягкое и уютное освещение луны. Вейлон заметил, что комната была убранной и комфортной, с красивым небольшим ковром и креслом у окна. Уставившись в окно, Парк понял, что вид, открывающийся перед ним, совсем не похож на то, что он ожидал увидеть. Вместо унылого бетонного здания, перед ним простирались зелёные поля и нежно колышущиеся ветви деревьев. Он не мог поверить своим глазам. Как он оказался здесь? Окружающая атмосфера казалась идеальной, словно сцена из какого-то спокойного сказочного фильма. Парень попытался вспомнить, что произошло перед тем, как он оказался в этой загадочной комнате, но его воспоминания были смутными и рассеянными. — Где? — на грани слышимости прохрипел парень, облизывая сухие губы. — Что где? — обернулся мужчина, искренне не понимая, что не так. Вейлона мучила жажда. Он ощущал, что во рту нет ни капли влаги, и говорить было почти невозможно. Ему совсем не хотелось общаться с Эдди, этим уродливым созданием, которое называл себя джентльменом. На самом деле Глускин был настоящим монстром, извращённым психопатом, который наслаждался убийством своих жертв. И ужасное в этом было то, что он думал, будто он делает что-то правильное, что это его призвание. Вейлон медленно приоткрыл рот, ожидая, что его жажду утолят. И вдруг, чувствуя прохладу, как ко рту поднесли горлышко пластиковой бутылки, аккуратно выливая содержимое. Неожиданно для себя, он понял, что ему необходимо немедленно удовлетворить свои физиологические потребности. Подавившись, он громко закашлял, рефлекторно поднес руки ко рту, чтобы смягчить кашель. Однако, Парк был поражен страшным фактом — его руки были связаны и он не мог их контролировать. Это вызвало в нём волнение и ужас. Сознавая свою беззащитность, парень с трудом приподнял голову с того положения, в котором она находилась. Его сердце бешено колотилось от страха, когда осознал, что теперь он полностью беспомощен и не в состоянии защитить себя. Тело оказалось неподвижным, даже незначительные движения были недоступны. Он чувствовал себя как марионетка, а страх перед неизвестностью охватывал ещё сильнее. «Не спеши, будь аккуратнее, дорогой», — Встретившись взглядом с Эдди, Вейлон почувствовал, как в его жилах адреналин буквально закипел, вызывая бурю эмоций. Пытаясь сохранить хладнокровие, он быстро отвёл взгляд искренне надеясь, что мужчина не заметил его реакции. «Я чувствую твой страх, но тебе нечего бояться», — Глускин приблизился ещё на несколько сантиметров, значительно сокращая расстояние между ними. Он, будто ощущал его тёплое тяжёлое дыхание на шее. «Жених» искусно использовал эту ситуацию. Его лицо было наполнено презрением и наслаждением зная, что он не может сопротивляться. Маньяк наслаждался своей властью и контролем, который у него был над беззащитным парнем. — Мне нужно в туалет, — тихо прошептал он, боясь, что сейчас произойдёт что-то ужасное. Эдди рывком притянул на себя парня, сильно сжимая его тело в объятиях. Он поднял его на ноги, пытаясь помочь встать и дать ему опору. Оставив мокрый след на своих штанах, Парк ощущал себя беспомощным. Он так и остался стоять там, неподвижным, словно столб. Воздух вокруг казался густым и непередаваемо тяжёлым. Заметив случившийся инцидент. Последняя капля переполнила чашу терпения и в его глазах засветились искры гнева. Эдди схватил его за плечи и с силой толкнул вниз. От удара лёгкий стон вырвался из горла парня, а слёзы навернулись на его глаза. Он почувствовал, как бок начал болеть и зудеть, отчего ещё больше униженно сжался на полу, чтобы скрыть слёзы. «Поднимайся, шлюха!» — он легонько ударил ботинком куда-то в область живота, ожидая каких-либо действий со стороны. «Почему нельзя было немного потерпеть? Теперь ты испортил постельное белье!» — пропуская мимо ушей все крики, Вейлон чувствовал, как слюни начинают сочиться, стекая на пол. Он уже предвкушал очередное насилие, кровь, слезы. Внезапно, обхватив партнёра одним движением, Эдди поднял его над собой и с силой бросил на кровать. В результате броска, сильнейший удар пошатнул Парка, вынудив издать громкий визг, который пронзил воздух. Боль заставила закричать на всю комнату. «Будь тише! Иначе мне придется самому тебя заткнуть», — повторил мужчина. Сжимаясь от боли и пытаясь слиться с белоснежными простынями на кровати, молодой человек лихорадочно задыхался, его руки сжимали аккуратно зашитый бок, который гораздо сильнее, чем он хотел признаться, кровоточил на эти проклятые простыни. Идея остаться незамеченным была наивной и безрассудной. И всё-таки пронзительный взгляд, полный жгучего презрения и отсутствия сострадания, оставался на его невинном теле. Несколько резких движений — и Вейлон, испугался, ощущая, как мощные руки маньяка набрасываются на него, плотно сжимая его штаны. Парк пытается противостоять, но сил явно не хватает. Он рвётся, словно в конвульсиях, но это лишь усиливает азарт Эдди. Решив приложить последние усилия и вырваться от смертельного захвата. Он знает, что это остатки надежды на спасение и он готов сделать всё, чтобы уцелеть. Заехав ботинком прямо в изуродованное лицо. И тут, в мрачном молчании, можно было разглядеть светло-голубые глаза, пылающие яростью и животным насилием. Они выглядели как два огненных факела, мерцающие в потоке страсти. Эти глаза были такими насыщенными, словно отражали внутренний ад, окутывающий душу и тело их обладателя. Если внимательно прислушаться, можно было услышать неприятный звук скрипа зубов. Этот звук был до жути пугающим, будто они сжимались с невероятной силой. И так, смерть медленно, но неуклонно приближалась к своей жертве. «Нужен план. Нет, это необходимость!» — пронеслась мысль, и слова, ставшие единственным компаньоном его молчаливого внутреннего диалога, провалились в пустоту комнаты. «Что может спасти его душу? Подчинение? Попытка примириться с этим миром, в котором он оказался? Слишком низко, слишком унизительно, но другого выхода не остаётся», — мелькнула мысль, которая пронизывала его сердцем холодом. В заднем кармане притаился нож. Холодное оружие, которое, если удастся добраться до него, сможет стать единственным спасительным кругом в этой ситуации. Притронувшись пальцами к краю штанов, Глускин сделал решительную попытку стянуть их с парня. Он ощутил удовлетворение, когда кусок ткани начал медленно скатываться. С каждым мгновением ноги становились всё более обнажёнными. Маньяк, затаив дыхание, пристально смотрел на эти прелестные ноги. Он не мог оторвать взгляд, обратив его на их невообразимую красоту. Каждую секунду расстояние между ними сокращалось, словно подталкивая их к неизбежному слиянию. Мужчина ощущал мощную силу желания, которое сжимало внутренности. Он не мог долго оставаться пассивным наблюдателем, и, решившись на следующий шаг, медленно приблизился к оголённым ногам и ласково прикоснулся к ним. Этот контакт производил на него магическое воздействие, вызывая горячие волны возбуждения и необузданной страсти. «Прекрасен. Ты не такой как все!» — прикоснувшись к влажной ткани, он схватил ее руками и с яростью сорвал, выбросив в угол комнаты. В мгновение ока сжав ноги, Вейлон начал быстро дышать, пытаясь отстраниться от происходящего. Он стремился почувствовать себя в другом месте, чтобы не видеть его взгляд, не чувствовать грубых и пошлых прикосновений. Эдди позволил себе внимательно рассматривать прекрасное тело. Он провёл ладонью еще раз, приблизившись к обнажённой пояснице. Ощущение кожи трепетно будоражило, и он не мог удержаться от искушения прикоснуться ещё глубже. «Не пойми меня не так, но ты слишком сладкий. Я обещал, что наша ночь будет только после свадьбы, но…» — мужчина запнулся, отстранённо вздохнув. «Первый раз всегда больно, но это быстро пройдет», — каждый поцелуй на шее жертвы, будто метка, лишь провоцировал новую волну похоти. Он уже обещал себе не трогать парня до свадьбы, но сейчас всё было иначе. В его глазах читались болезненные сомнения и сожаление за действия, которые он совершал, но это не мешало ему продолжать. И хотя Вейлон чувствовал себя напуганным и ошеломлённым, он не мог отрицать, что в этих мгновениях заложен некий запретный источник наслаждения. Взгляд Эдди, полный страсти и жажды, вызывал в нём непонятные и необычные эмоции, которые пронизывали каждую клеточку тела. Несмотря на внутреннее сопротивление, Вейлон беспомощно пытался оттолкнуть маньяка. — Ты любишь поиграть? — В полном напряжении, он аккуратно раздвинул ноги настолько, на сколько было физически возможно. Чувствуя лёгкое напряжение в мышцах, он старался создать как можно больше пространства между ним, чтобы иметь полный доступ. — Нет! — Я буду аккуратен, дорогой. — Развяжи. Я хочу дотронуться до тебя, — Эдди недоверчиво покосился, но без лишних вопросов достав нож, перерезал путы. «Ну же», — под давлением, которое было оказано на его челюсть, Парк не сопротивлялся и послушно раскрыл рот. Внезапно он почувствовал, как туда направляются несколько пальцев. Это был указательный и средний палец. Его горло начало сжиматься, а слюна стала постепенно стекать по пальцам. Настал момент действовать. Эдди был отвлечен, его внимание занято происходящим. Всё произошло настолько быстро, что он не успел воплотить в реальность свои намерения. Почувствовал отрезвляющую волну боли, которая растекалась в так движениям внутри него. Он попытался сдержать стон, который поднимался из его горла, но невольно уткнулся в шею мужчины, которая стала единственной опорой. Слишком странно и больно. Парк жаждал остановки, хотя бы на мгновение. Желал, чтобы это прекратилось, чтобы он смог вздохнуть спокойно и осознать, что всё это был всего лишь кошмар. Но реальность тянула его за волосы обратно в эту бездну страданий. Полностью отдавшись действиям, он лишь закатывал глаза от резких движений, пыхтя прямо в шею мужчине. «Думаю, этого достаточно», — эйфория не давала предпринять хоть каких-либо действий. Исполняя свои желания без каких-либо сомнений, Глускин силой повалил Парка на кровать, захватывая его футболку и рывком поднимая её вверх. Незамедлительно приступив к поцелуям на обнажённом животе Вейлона, он медленно поднимался, вскоре достигнув чувствительной зоны возле шеи. В то время, как парень в изумлении и возбуждении извивался под воздействием немного грубых действий, он наклонил голову в сторону, предоставляя Глускину свою шею. Маньяк, глубоко заведённый и возбуждённый, не был склонен спешить в своих действиях. Он хотел наслаждаться этим моментом, гармонией и страстью, которые находились между ними. «Ты так признателен», — под воздействием такого интенсивного внимания, направленного на одну точку, руки начинали сжиматься непроизвольно. Пульс в груди становился всё более заметным, как будто его ритм согласовывался с каждым движением пальцев. Внутри него таилось напряжение, словно маленький огонёк готовый превратиться в пламя. Губы Глускина медленно скользили по скуле Вейлона, оставляя на своём пути лёгкий влажный след. Затем Глускин решительно направился к губам. Он ощутил мягкость и нежность этих уст, которые раньше считал недоступными. Эдди не желал ограничивать себя только поцелуем. Он хотел исследовать каждый уголок тела. В этот момент, Вейлон осознал, что за каждым мигом ласки и доброты, которую Эдди проявлял по отношению к нему, скрывается жестокость и безумие. Он прекрасно знал, на что он способен. Но Парк хотел верить, хотел доверять. Он не хотел видеть в нём того зверя, который внутри него просыпается, когда его душевная рана снова кровоточит. С каждым шагом, парень осознавал всё глубже, насколько опасно его положение. Он был как птица, пойманная в клетку, и ему каждый раз казалось, что преграда на его пути становилась всё выше и теснее. Комната была заполнена тяжёлым, незаметным молчанием. Внезапно, раздался звук. Глухой, но одновременно противно знакомый. Этот звук пронзил его сердце вызывая паническую атаку. Он с трудом смог зажмурить глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то безобидном и приятном. Он перебирал мысли одну за другой, пытаясь отвлечься. Но эти попытки оказывались тщетными. Все его мысли были скованы, сконцентрированы на одном единственном объекте. «Я хочу видеть твои глаза, дорогой», — отчеканил безумец, противно улыбаясь. Хотелось громко закричать, чтобы заглушить все звуки вокруг, но вместо этого он решил подчиниться своим и открыл глаза. Перед ним предстало захватывающее зрелище — огромный член невероятных размеров. «Одно движение и его заднице конец», — подумал он, хлопая глазами от ужаса. «Расслабься, так будет легче и приятнее», —Лицо парня выражало нечто напуганное и одновременно сексуальное. Он медленно приставил свой половой орган к отверстию, словно пытаясь сделать это аккуратно. С самого начала он почувствовал, как тело охватывает волна непривычных ощущений, словно он погружался в неизведанное, чего ему никогда не приходилось испытывать. Все его фибры напряглись, тело дернулось в судороге, когда Глускин проник в него наполовину. Он двигался медленно, каждый миллиметр наполнялся гортанным стоном, который никак не мог сдержать. Парк извивался, стараясь справиться с этим новым миром слияния, который открыл перед ним Глускин. Их дыхание слилось в единое, их взгляды стали одним целым.