Телохранитель

Три дня спустя основных событий …Роман Журавский смотрит на неё, и глаза его выражают целый спектр эмоций. А ведь она и не привыкла видеть его таким. Обычно пацан тихий, всё держит в себе, болтать не любит. Сейчас же его зелёные глаза живо бегают, скользя от её лица вниз, к стопке коньяка в её руке. − Я помню, что мама тебя уволила, − ковырнул носком кеда домкрат, который валялся возле матраса, служившего ей кроватью, − я пришёл просить тебя вернуться. Она издаёт тихий, несвойственный ей, смешок. Коньяк плещется в дорогом стекле. − Посмотри на меня, Роман, − просит она, подняв на него глаза. Он быстро поднимает голову и сразу же отводит взгляд. Сцыкун. Пробует ещё раз. Снова быстро опускает голову. Притворно кашляет. Он так похож на Илону, свою мать, что от этого противно тянет под ложечкой. Она издаёт короткий смешок: − Ты даже посмотреть на меня не можешь, нафига тебе такой человек рядом? Вопрос, конечно, хороший. А ведь он даже не понимает, как она права. Смотрит на её ладонь, всё ещё сжимающую коньяк. Будто о чём-то вспомнив, быстро скидывает с плеча рюкзак, ныряет туда правой рукой и вытаскивает жирную «котлету», перетянутую зелёной денежной резинкой. Словно боясь её, делает два робких шага и кладёт деньги, в долларах, на табуретку, служившую её столом. − Вот, возьми аванс, − запинается, поправляет причёску, − я буду платить тебе столько, сколько скажешь. Она усмехается и отхлёбывает из стопки. Роман ждёт, всё ещё не веря, что она может отказать ему. Журавские привыкли всегда получать то, что пожелают. Но она и так уже отдала им всё, что могла. И куда это привело её? Она залпом допивает коньяк, с сожалением вспоминая, что пустую бутылку час назад выкинула в мусорный мешок. Рывком поднимается и подходит вплотную к парню. Берёт рукой, плохо помытой после мазута, его гладко выбритый подбородок и поворачивает голову Романа к себе. Тусклая лампочка освещает её багровый шрам. Роман смотрит широко раскрытыми зелёными, чуть влажными. Почти впритык. Поджимает губы и неожиданно накрывает её холодные пальцы своими тёплыми. Не брезгует смотреть на неё, не отстраняется. А она может стоять так близко к нему и думать лишь о том, что он так чертовски сильно похож на Илону. И так сильно хочется провести рукой по линии скул, дотронуться до губ. Так больно, что она почти не слышит, как Роман шепчет ей почти в ухо: − Прости, − а потом ещё раз, − прости меня, пожалуйста. Он ни в чём не виноват. Не перед ней. − Ну хочешь, я на колени встану? – в его словах почти мольба, − ты нужна мне. Достаточно. Она резко высвобождается и отходит на приличную дистанцию. А потом громко хохочет, хотя ситуация вообще-то не очень располагает к этому: − Ты ничего не перепутал? Мне казалось, что дама твоего сердца – Вера, а я для тебя уже слишком старая. Она жмурится и качает головой. − Так и есть, ну, то есть, Вера пропала, и мне нужна твоя помощь. Она шумно выдыхает. Опять эта Вера. − Деньги забери. Роман пятится: − Оставь себе. Ладно. Вот же упрямый какой. Он разворачивается и сжимает в ладони такие знакомые, почти родные, ключи от Рейнджа. Хочет что-то ещё сказать и мнётся у порога. И куда только подевалась вся его спесь? − Маме тоже нужна твоя помощь, − медлит, а потом всё же решается и выпаливает, − я думал, что мы для тебя что-то значим, Ореста. Он слышит её вздох, и тело предательски оборачивается на звук. − Ключи. Он сперва даже не расслышал. Расслышал, но не понял. − Что? Она стянула через голову свитер и дыхнула себе в ладонь. Повторила, как для дебила, изобразив на лице усталость от его непроходимой тупости. − Ключи от машины, − и показала на себя пальцем, − мне. И подожди меня десять минут, мне нужно в душ. Он привычным жестом кинул ей брелок сигнализации. − Собирай вещи и возвращайся домой, − а потом проговорился, − мама в ужасе, что ты здесь живёшь. − Туше! – охладила она его пыл, − по крайней мере, здесь мне никто не указывает на дверь. Роман опустился на матрас, поджав под себя ноги. Она взяла деньги, которыми он пытался купить её, и бросила ему на колени, а потом схватила из ящика первое попавшееся чистое полотенце и поднялась вверх по лестнице. В голове звенела мысль о том, что она нужна Илоне.