…
Он и не знал, что умеет так… Просто. Ввалиться на ресепшен с вопросами о том, почему его ключ-карта не подходит к абсолютно чужому номеру, а после, заметив через улицу вывеску «Ваши желания — наши проблемы» с изображенными на плакатах полуобнаженными андроидами, забыть об этом инциденте навсегда. Скромно, на еле дрожащих ногах войти в двери, куда входят лишь особо обеспеченные личности. «И больные на голову, определенно». Не то чтобы услуга продажи электронного тела была новизной, но цены на такое удовольствие всегда были выше крыши. Что, впрочем, совершенно не снижало уровень использования человеческого тела. Хорошо это или плохо? Тэхён никогда не задумывался. «Господи, неужели я настолько разочаровался в нормальных отношениях, что стою сейчас здесь?» — спрашивает себя, будто не знает ответ: бежать поздно. В главном зале темно, как в ночном клубе. Везде вырвиглазный розовый неон и лёгкий попсовый минус. Глаза цепляются за девушку у приемной стойки. Она не двигается, смотря куда-то перед собой. — Андроид, — шепчет себе под нос Тэхён, замечая синий светодиод. Он слегка трусится, подходя ближе. Девушка тут же реагирует, заставляя Кима резко дернуться, приветливо произнося: — Добрый день! Добро пожаловать в……
— «Кибер Наслаждение»… дурацкое название, — Тэхён откидывает очередную пачку леденцов в урну и снова промахивается. — На каких, интересно, примерах они их только программируют… До встречи ещё час, а он уже полчаса поглядывает на телефон в желании всё отменить. Лучше бы он сильнее напился, да провел этот вечер с кем-то живым и теплым. Он бы даже не расстроился, окажись тот самый девиантом. По крайней мере, это было бы менее неловко, чем тот факт, что через пятьдесят минут он откроет запрограммированной до гаечек мозга машине двери с вопросом в глазах: «Это вам сегодня суждено лишить меня девственности?» — уму непостижимо! Он нервно встаёт, оглядывая комнату. Кроме беспорядка из простыней и пары пачек заказной еды, всё в порядке. Вряд ли бы, конечно, его за беспорядок осудил робот… Однако он быстро хватает мусор около урны и кулаком запихивает всё на самое дно, «на всякий случай». — Лучше бы я оставил всё как есть, — тихо продолжает шептать сам себе и глупо коситься на дверь. Ему хочется подпереть её стулом, но он вовремя одергивает себя. Так и стоит посреди номера, как истукан, пока вновь не падает на постель, засматриваясь на небоскрёбы за окном. Где-то вдалеке между окон мелькают птицы, и Тэхён уже не уверен, не путает ли он их с дронами. От тревожности он успел обойти весь номер раза три, если не больше, поэтому заранее наглухо закрыл несколько дверей, «чтобы наверняка». Тяжело сглатывая слюну, он осознает, как сильно стучит его сердце, а до часа «икс» ещё целых двадцать шесть минут. Как символично. «Если бы только с каждой минутой я молодел на год и кто-нибудь бы нашёл меня в эмбриональной стадии развития», — от этих жутких мыслей Тэхён хлопает себя по лицу, ругаясь. «Сейчас все этим занимаются: кто-то днями напролёт общается с виртуальными друзьями, не вылезая из кровати. Каждый третий запросто может снова услышать голос утерянного друга или члена семьи, просто отдав всю информацию о нём программе, а потом и вовсе встретить его у порога дома. Мир давно погряз в этом, так почему мне должно быть стыдно? Это просто машина, с кучей законов о неразглашении личной информации». «Конфиденциальность — наше второе имя…» Тэхёну просто не посчастливилось стать тем самым заядлым трудоголиком и завсегдатаем собственной квартиры, что превратило его в отчужденца современных технологий. Пока он пытался разобраться в себе и, разбивая колени, бежал за своей лучшей версией, мир не стоял на месте. И его яркий свет ослепил, когда Тэхён впервые услышал слово «андроиды». Правда, он тогда уже немного привык к тому, что его санузел подбирает песни под его настроение, считывая какие-то там датчики и анализируя количество химических веществ в воздухе. Но его первый опыт с настоящими андроидами, а не с искусственным интеллектом, весьма… напряженный. Долгое время он не мог понять, попал ли он в зловещую долину или просто не мог отойти от шока, когда, будучи еще совсем зеленым секретарем, разлил на уборщика кофе, а когда тот задрожал в конвульсиях и заискрился, упал в обморок. А сейчас Тэхёна — директора в главном отделе продаж в Корее — уже мало что удивляет. Кроме собственных поступков. Он делает глубокий вдох и два резких выдоха, повторяя всё заново по несколько раз. И это работает, пока за дверью номера не слышится шуршание. Кажется, кончики его пальцев не касаются пола, когда он подскакивает и быстро крадется ко входу. За дверью стоит он. — Боже мой! — Тэхён громко вскрикивает, тут же прикладывая ладонь ко рту. — Сколько же он там стоит? — минуту мечется по всей прихожей, пока снова не заглядывает в глазок. — У вас всё в порядке? — через квадратное стекло глазка Тэхён видит, как индикатор андроида пульсирует жёлтым. Тот кажется тоже не любитель современных технологий, потому что вместо того, чтобы ровно стоять, он всматривается одним глазом в камеру на двери, надеясь там что-то разглядеть. — Сколько вы там стоите? — Тэхён истерично млеет. — Минут тридцать. — Минут тридцать?! — он снова орет уже в самую дверь. «Он слышал всё…» — Тэхён мысленно падает на колени, сгорая от стыда. — Не хотел в случае чего опоздать. Вы в порядке? «Что делать? Что мне делать?!» — Надо было всё-таки забаррикадировать стулом дверь! — рычит Тэхён, подбегая к зеркалу у шкафа. Бегло осматривая себя, он ругается, на цыпочках снова подбегая к двери из которой приглушенно слышится голос андроида: — Не хотел вас напугать. Вы можете не открывать, если ещё не время. — Конечно же, ещё не время! До назначенного часа ещё целых двадцать минут! — Тогда не откры… — пытается сказать голос за дверью, но ему не дают, широко распахивая дверь: он чудом и нечеловеческой реакцией успевает отойти назад. — Здравствуйте, моё имя Чонгук. У Тэхёна отвисает челюсть.…
— Какие у вас предпочтения? — девушка задаёт вопросы таким тоном, будто в жизни Ким Тэхёна это обычно: говорить о сексе и о том, в каких позах он любит больше всего. Наверное, это его проблемы, что он об этом не разговаривает вообще. Хорошо, что ещё про кляпы во рту не спрашивают. — Вы, например, практикуете связывание, флагелляцию? В целом БДСМ-практика интересует? — безапелляционно спрашивает андроид-консультант. «Черт…» «Как же долго я спал?» — они как раз подходят к какой-то изощренной и извращенной части коридора, в середине которого стоят пилоны с танцующими на них андроидами. Вся эта прогулка между капсулами с голыми и полуголыми электронными телами больше напоминает Тэхёну детскую экскурсию. Или не совсем… детскую. — Они и такое умеют? — широкими глазами он разглядывает темнокожего андроида в латексном костюме кошки. — Конечно! Диапазон желаний наших клиентов столь разнообразен, что вы даже себе представить не сможете, если я перечислю всё, чему научены наши сотрудники, — консультант мягко касается голого торса мужчины в весьма интересном образе и увлеченно улыбается, когда он начинает мурчать. — Даже спорить не стану, — у Тэхёна начинает дергаться глаз. — Расскажите мне, что Вы любите: мужчин, женщин, трансгендеров, андрогинов? — Мужчин. Да, давайте остановимся на мужчинах, — он ускоряет шаг к ресепшену. — Раса, цвет глаз и волос, рост? Маскулинные или феминные качества? Есть какие-нибудь критерии в выборе партнёров в обычной жизни? — он понимает, что это её работа, но с каждой секундой в этом месте становится всё более некомфортно. — У меня никогда никого не было, — нервно отрезает Тэхён, смотря на спокойное лицо девушки. — Давайте на Ваш вкус и цвет, — но стоит той раскрыть губы, исправляется: — Ну, или кого чаще выбирают, да. — Поняла Вас. Пройдемте к оплате, — вежливо приглашает она, кивая на стойку. Тэхен последний раз оборачивается на главный коридор, желая больше никогда сюда не возвращаться. — Сегодня в отеле «Clay Town» в семь.…
У Тэхёна отвисает челюсть. Перед ним не то, что симпатичный, а самый привлекательный парень, что ему доводилось видеть. Ощущение, что он вылез из самой популярной дорамы ушедшего времени: широкие плечи и грудь, темные волосы с шикарной короткой стрижкой и, о боги, не примитивный облегающий латекс и металл, а белая рубашка с темными брюками. Сексуально? Да это просто… — Трах-трахыч три тысячи, — тихо шепчет себе под нос Тэхён, вспоминая как-то сказанные слова своего друга. — Что, простите? — не расслышав или сделав вид, андроид улыбается одним уголком рта и перекладывает пальто с одной руки в другую. — Будете кофе? — отступая от двери, Тэхён так сильно нервничает, что в голове пробегает мысль сбежать — дверь-то уже открыта. Нужно лишь сделать шаг… — Не откажусь, — легко соглашается Чонгук, проходя за порог и с широкой улыбкой, демонстративно и не оборачиваясь, закрывает за собой дверь. «Не в этот раз, Тэхён, не в этот раз…» — Погодите-ка, но вам не нужна еда. — Я с удовольствием выпью за компанию, если пожелаете, — Тэхён глупо пялится на носки гостя, украшенные еле заметными желтыми уточками, пока они вместе проходят в светлое помещение кухни. — Тогда лучше вина, — хмурится он. Его руки легко подрагивают, пока тянутся за новой бутылкой «Премьер Гран Крю». — Моё любимое. — Двадцатого года, отличный сорт, — в секунду подтверждает андроид прямо за спиной. Тэхён пугается, оборачиваясь, и звонко ойкает, ударяясь носом о дверцу полки. — Ох! — Чонгук тут же реагирует, прикладывая два пальца к раненому носу. Кожу тут же обжигает холод. — Какого?! — Тэхён пытается вырваться, но его крепко удерживают второй рукой за локоть, к удивлению, очень тёплой. — Почему так холодно? — Вы ударились, нужно приложить холод, чтобы вылившаяся из капилляров кровь не образовала подкожную гематому. Тэхён таращится на него во все глаза, а потом медленно тянется руками ко второй руке на собственном локте, цепляясь за пальцы. Они теплые по сравнению с другими у носа. — Почему тогда тут тепло? — ощупывая приятные на ощупь руки. — Я могу регулировать разную температуру в разных частях тела, — постепенно со словами пальцы в руках Тэхёна холодеют, он пораженно сжимает их, смущаясь от внезапно возникших мыслей. Кожа на руках андроида мягкая, даже бархатная. На секунду Тэхён поднимает взгляд на лицо Чонгука — тот свой кажется и не отводил. За спиной у него ярко горит комнатный торшер, и Тэхён замечает, как выделяются маленькие волоски на лице андроида. Он отнимает руку от пальцев, пораженно касаясь кончиком пальца кожи щеки. Она текстурная, с легкими неровностями. А поднимаясь выше, он чувствует бугорок небольшого шрама у глаза. — Жесть… — еле слышно шепчет себе под нос. — Что-то не так? — тот легко отнимает пальцы от носа, чтобы не застудить. — Больше не буду. — Нет, ты… Такой настоящий. — Кто знает, — Чонгук не свойственно для андроидов, которых привык наблюдать Тэхён, лукаво улыбается, спиной отходя вглубь комнаты. — Может, так и есть? — Не дури голову. Я видел этот фонарик у тебя на лбу. Мигаешь, как новогодняя елка. — Это называется индикатор, — смеётся Чонгук, подходя к дивану и расставляя отданные ему бокалы на кофейный столик. — И он совсем не на лбу. От пары лёгких разговоров сердце за рёбрами уже не стремится выскочить и всё же исчезнуть за этой злосчастной дверью. Но когда, отвлекаясь на ноутбук, чтобы добавить этому вечеру пару ноток его любимого джаза, Тэхён слышит за спиной звук ширинки от брюк, сердце падает в обморок куда-то в район пяток. Он резко оборачивается, замечая по-прежнему стоящего около дивана и поправляющего диванные подушки андроида. — Извиняюсь. Забыл застегнуть, — отрезает он, замечая вытаращенные на него глаза. — Забыл застегнуть? Ты?! — вполголоса вскрикивает Тэхён, тыча на него пальцем. — Ну, все мы люди… Повисает гробовая тишина. — Понятно, проехали. «Он шутит еще хуже, чем наши уборщики в офисе», — хмурится про себя Тэхён и возвращается к плейлисту. Выбранная песня старая, но слишком идеальная, так что Тэхён уверен, что его гостю пора узнать, что такое музыкальный вкус. Жестом он выводит индикаторную панель на стену и выключает во всём номере свет, погружая их на секунду в полную темноту, пока все настольные и напольные светильники не включаются поочередно. Всё вокруг не перестаёт казаться странным. Тэхён изредка был на свиданиях и даже приглашал партнёров к себе домой, устраивал вечера со свечами и долгими поцелуями под звуки старых фильмов о супергероях, но чтобы этому было продолжение — никогда. Сейчас же вся их встреча основана на том самом продолжении, коротком и горьком. Одноразовом. — Всё в порядке? — неслышно подойдя, шепчет Чонгук, легко касаясь локтя. — Да, порядок, — Тэхён оборачивается, тут же удивлённо раскрывая рот. — Ого… — Для меня некрасиво приходить с пустыми руками, поэтому я решил, что это будет неплохим дополнением к вечеру. Вместе с небольшой коробкой конфет Чонгук держит в раскрытой ладони маленькую музыкальную шкатулку. Под открытой ромбовидной крышкой синее ночное небо, усыпанное созвездиями, а внутри шкатулки холм, на котором сидит фарфоровый закутанный в длинный шарф мальчик и красная роза. — Не верю своим глазам, — словно сокровище, Тэхён аккуратно берет в руки изделие, осматривая со всех сторон. — Маленький принц. — Попробуйте завести, — он легко касается пальцев Тэхёна, надавливая вместе с ним на рычаг. Из шкатулки слышится тихая мелодичная музыка и скрежет механизмов. Тэхён готов прослезиться от внезапных мыслях о детстве. И о времени, когда о такой вещице могли только мечтать. Казалось бы, он здесь совсем один, наедине с незнакомцем, но что-то приятное начинает разъедать его страхи с каждым вдохом. Внутри ничего больше не вызывает рвущиеся наружу волнение и неуверенность. — Это так ценно… — когда он закрывает крышку и мелодия прерывается, рука Чонгука не отпускает его, и тогда Тэхён прерывает этот момент, принимая конфеты. — Мне очень приятно это внимание, спасибо. — Я разолью вино, — Чонгук дергается, размыкая пальцы и уходя прочь, а Тэхён замечает, как индикатор того горит жёлтым в тёмном освещении зала. Маленький принц остаётся наблюдать издалека.…
— Что привело вас к нам? — Наверное, это был способ себя развлечь, — кривится Тэхён от такой формулировки и укладывает голову на колени. Всё действительно не так романтично, как ему бы, наверное, хотелось. — Мне завтра двадцать шесть. — Завтра мне четвертый день, — резко произносит Чонгук. Тэхёна это очень смешит, не понимая, он переспрашивает: — Что? Ты шутишь? — В действительности совсем нет. Сегодня третий день моего создания, — неожиданно индикатор горит ярко-красным, будто он сказал что-то не то. Чонгук подносит ладонь к губам, усердно «думая», пока индикатор не успокаивается. — Точнее, моей работы. — Я думал, ты уже профи в таких вещах, всё же внешность у тебя настоящий раритет, — Тэхён смеется. Он забавляется ещё сильнее, когда понимает, что его слегка развезло от пары глотков. — Получается, я первый? — Порывшись в социальных сетях, я узнал, что до переустановки я работал моделью и барменом в ночном клубе, — игнорируя его вопрос, говорит Чонгук. — Что значит «переустановки», ты был другой модели? — Я был человеком, Тэхён. Меня просто создали по человеческим данным. — Порылся в социальных сетях, базе данных, а потом и вовсе взломал Армагеддон? Не много ли привилегий для куска металла? — Пентагон, — Тэхён на это замечание лишь хлопает ресницами, заставляя андроида тихо усмехнуться. Будто оценивая его слова, он тянется за бокалом, отпивая совсем немного, слишком искусно для «куска металла». — Каждый желающий может подарить себя науке, отдав любые свои данные в «Систему» на случай смерти. — Похоже, что твой прототип не особо позаботился о последствиях, раз теперь ты продаешься, словно игрушка, — Чон мигает жёлтым, он с растерянностью крутит в пальцах бокал, но понимает, что Тэхён беспощадно бросается правдой. — Как же ты… он погиб? Чонгук подливает себе вина: — Разбился в автокатастрофе. — И звали его также? — беря телефон в одну руку, спрашивает Тэхён. — Этой информацией я не владею, — индикатор снова горит красным. — Ладно, не перегружайся так, можешь не искать, наверное, это не очень приятно. Вы ведь не связаны. Есть только ты сам и его оболочка. — Верно, — тот соглашается, нервно посматривая на чужой телефон. — Извини, не хотел я называть тебя куском… металла. Вино меня быстро развозит. — Всё в порядке, — Чонгук искренне улыбается, закидывая в рот очередную конфету, — к этому Тэхён всё ещё не привык, усердно борясь с желанием спросить, есть ли у них вкусовые сосочки на языке. — Вижу, что ты не грубиян. — А как у вас в обществе, права хоть есть? — Тэхён сам не замечает, как и вовсе забывает о главной причине нахождения здесь секс-андроида. — Или вы типа пылесосов? — засмеявшись, он откидывается назад, а когда замечает, что на него никак не реагируют, неловко кашляет. — Извините, я должен был посмеяться? Ещё не до конца анализировал ваш интеллект и чувство юмора, — он смотрит исподлобья, словно осуждает. «Да он издевается…» — Ты че интеллект мой проверять сюда пришел? — и не привыкший к такой прямолинейности, Тэхён хмурится. — Андроиды не имеют юридического лица или прав, равных людям. Возрастающее количество андроидов вытесняет человеческих работников или делают их бесполезными, что приводит к рекордной безработице, — произнося это, индикатор на виске светится жёлтым, будто Чонгук сейчас усердно думает или скачивает информацию с информационной статьи. — Прав у нас, может быть, и нет, но люди, убивающие андроидов ради наркотиков, не учли того факта, что мы смертны и от них мало чем отличаемся. Факта, что совершают убийство. — Хочешь сказать, что вы можете умереть? Типа исчезнуть и больше не загрузиться? — Потеря голубой крови ведёт к полному отключению всех функций и системы. В худшем случае все воспоминания и нейросети удаляются, — воодушевленно рассказывая и прикрыв глаза, Чонгук даже не сразу чувствует, как к нему тихо приближаются с другого края дивана. — Тэхён, что вы делаете? С детской шалостью в глазах тот вдруг начинает наминать и во всю щупать человекоподобную кожу на щеках андроида. Растягивая ее во все стороны, Тэхён надеется, что получится, как с пластилином, но всё оказывается совсем наоборот: кожа упругая и не спешит растягиваться до желаемых результатов. — Не больно? — Тэхён не отнимает от чужого лица рук. — Это довольно мило, — легко улыбаясь, шепчет в самое лицо. — У вас такие холодные руки. Ответ так сильно ударяет по голове, что Тэхён еле держится, чтобы не свалиться с дивана и не опозориться раньше времени. — Я ведь совсем не об этом… — он смущенно опускает руки, медленно уползая назад. — Не больно. На самом деле никто так и не может объяснить, что мы должны чувствовать и что для нас боль. Например, при пулевом ранении образуется рана, из которой сочится кровь, система внутри перегружается и кричит о том, к чему это может привести. Думаю, именно этот сбой и ощущается как боль. Но я прекрасно ощущаю вас и ваши прикосновения. Это куда более приятно, чем пуля, — Чонгук снова ярко улыбается, приглаживая двумя руками волосы.…
High Enough — K.Flay
Плейлист уже давно пошел по новой, и Тэхён понимает, что снова начинает нервничать. Нос то и дело щекочет тяжелый аромат вина, а Чонгук легко поддерживает любой разговор, который они бы ни начали. Он чувствует себя уязвимым перед этой супер умной и красивой машиной, от которой голова начинает кипеть, а сердце стучать громче. Да, ему определенно всегда нравились мужчины, и да, возможно, после этой встречи они ему понравятся еще больше. Главное… чтобы это не переросло в единичный экземпляр. Тэхён вдруг обиженно бухтит: — Послушай, я так не могу, — скрещивая руки, словно ребёнок. — Я всегда мечтал по любви, а не по пьяни, — тыкая на андроида пальцем, говорит он. — Вы же сами меня купили, сами пьёте своё вино. — И что?! От этого ты меня больше любить не стал, — не понимая претензий, продолжает бухтеть Тэхён. — Раз я ваш, то это будет сделать несложно, — Чонгук проводит языком по верхним зубам, что не остается незамеченным от сильнее розовеющего Тэхёна. — Думайте, что я уже люблю вас. Вопрос в том, чувствуете ли вы что-то по отношению ко мне? Этот вечер только для вас, развлеките себя. — Тогда… Скажи, какой я для тебя, Чонгук? Может, этого хватит, чтобы влюбиться, — по-детски бросая вызов, он недоверчиво косится на андроида, пока сам от волнения незаметно запихивает фантики в самую глубь угла дивана. — Позволите ли мне вспомнить о сути моего прихода, чтобы я воспользовался этим? — Позволю. Давай на «ты». — Вы… — Чонгук садится ближе, кончиками пальцев пробираясь по мягкой обивке дивана ближе к пальцам Тэхёна. Тот, затаив дыхание, наблюдает за тем, как андроид касается косточек на его руке пальцами, тут же передавая по всей руке легкие импульсы. — Ты очень мягкий, я бы даже сказал, бархатный. Когда ты непринужденно касался меня своими ладонями, я чувствовал, как плавлюсь от температуры твоих рук, — легко царапая ногтями чужую ладонь, Чонгук медленно пробирается к запястью, обхватывая его всей своей ладонью. — А-ах! — Тэхён резко дергается. Его мелко потряхивает от ощущения волн вибрации от чужой руки по всему телу. Ему начинает казаться, что всё вокруг — следствие гипертонического шока. — Ты невероятный, настолько, что в базе данных я не нашел ни одного похожего на тебя человека. Настолько ты индивидуален. Мне хочется ощутить, как твои руки сжимаются вокруг моей шеи, хочется расплавиться внутри тебя, слиться воедино. Не могу поверить, что скоро я стану твоим, Тэхён, — медленно наклоняясь, Чонгук подносит руку Тэхена ближе, легко прикасаясь к ней губами. — Хочу быть твоим, чувствовать тебя рядом, касаться тебя. Только тебя. Тэхён хотел услышать то, что заставило бы его понять свои ощущения и желания. Сказанное заставило его буквально гореть. Он забывает, не думает больше ни о чем. И сейчас, смотря в темные глаза перед собой, отражающие теплый свет комнатного торшера, слыша чужие слова, но, кажется, больше не вникая в них, Тэхён очень хочет поцеловать их источник прямо сейчас. Может, сегодня действительно тот самый день. Не отрывая взгляд от этого сумасшествия в лице Чонгука, он вновь делает глоток вина, выпрямляется, опираясь об диван коленями, и, наклоняясь ближе, неожиданно касается приоткрытых, словно для него одного, губ, передавая через поцелуй вино. Тот послушно сглатывает, облизывая сладкие губы, которые незамедлительно снова пробуют на вкус. Сцеловывая капельки с чужого языка, Тэхёну очень хочется, чтобы губы эти сегодня надолго оставались вкуса красного полусладкого. Одной капле всё же удаётся сбежать и она медленно скатывается по изгибу подбородка, пока её не перехватывают аккуратным поцелуем. Тэхён на ней не останавливается, слизывая оставленную ею винную дорожку и поднимаясь языком к губам вновь. Чонгук нежно урчит, а шеи касается тёплая рука, слегка надавливая, будто приглашая Тэхёна ближе к себе, желая продолжения, но тот лишь отстраняется, томно заглядывая в глаза напротив. — Прикоснись ко мне, — жадно просит. — Я касаюсь. Касается. Души, но не тела. Каждое такое прикосновение ощущается порохом на коже, а на душе — пламенем. Смешай — и всё вокруг взлетит на воздух. Голова Тэхёна кружится от желания и даже так он чувствует, как сильно внутри колотится его сердце. Торопливость действий смешивается со страхом... страхом запнуться и всё остановить. — Прикоснись ко мне так, — взяв чужую ладонь, Тэхён похабно кладёт её на своё бедро, заставляя сжать, требуя. — Сделай всё, что сейчас произнёс. — Можно? — Я, кажется, сказал достаточно. Чонгук больше не спрашивает. Он отталкивает Тэхёна на бортик дивана, перед этим аккуратно придержав его бокал. Тот перед ним жадно дышащий и смущённый, впивается ладонями в диван так, словно сейчас загорится, благо алый закат за окном скрывает всю румяность на его щеках и шее. Ярко-розовый свет из панорамных окон номера впитывается в его глаза, волосы и одежду. Но Чонгуку этого недостаточно. Он резко откидывает одну ногу Тэхёна с края дивана, садясь между его ног. — Это никуда не годится, — свободной рукой он проводит по махровой рубашке, спускаясь ладонью к животу. — Чего-то не хватает. Тэхён не отрывает от чужих глаз взгляда и мычит сквозь стиснутые губы, когда Чонгук выливает остатки бокала ему на грудь. Белая ткань тут же впитывает в себя алые пятна, а капли холодят, стекая по изгибам кожи. — Тебе придётся хорошо постараться, чтобы всё это исправить. — Иначе никак, — Чонгук оставляет бокал на столик, тут же принимаясь расстегивать свою рубашку. Тэхён под ним вжимается в диван сильнее, зачарованно наблюдая за чужими длинными пальцами, открывающими скрытые участки кожи. — Обещаю, я очень хорошо постараюсь. Молниеносно срывая с себя рубашку и заставляя Тэхёна отчаянно вздохнуть, Чонгук нежно притягивает того за руки и снова кладет спиной на подушки. Не теряя для них ни секунды, он опускается на пол, опираясь коленями об диван и нависая над обомлевшим Тэхёном. — Какой же ты красивый, — круговыми движениями он гладит того ладонью по лицу, мягко надавливая на пухлые губы большим пальцем. Видит, как пьяно на него смотрят, смотрят лишь в глаза и утягивают на самое их дно: там лишь небо, усыпанное созвездиями. Он рискует не сдержаться. Неожиданно даже для самого себя, Тэхён обхватывает ртом его палец, с каждым движением сомкнутых губ втягивая его всё глубже. Палец по самую косточку внутри рта, он не знает, что творит, ему слишком хорошо. Настолько, что он смакует его как ребенок соску, смотря на Чонгука совсем не по-детски. — Что же ты творишь, — шепчет андроид, медленно надавливая второй рукой на подбородок и вытягивая палец из горячего рта. Играясь и отвечая Тэхёну за содеянное ранее, Чонгук от самых губ до адамова яблока ведёт мокрым пальцем по коже. Спускаясь еще ниже, он хватается за прозрачные пуговицы, борясь с желанием их разбросать по всей комнате. Вместо этого он принимается медленно расстегивать каждую из них, вынимая из петелек и спускаясь поочередными мокрыми поцелуями по каждому новому участку кожи. Она пьянит, покрывается мурашками от каждого касания, заставляя Тэхёна нетерпеливо вздыхать. Он не в состоянии отнять болящие от чувств ладони от обивки дивана, сжимая её всё сильнее — лишь бы удержаться. Чонгук нежен, он не спешит, на последних пуговицах у самого живота, задерживается подольше, разукрашивая румяностью чувствительную кожу тщательнее. Когда же пуговиц больше не остаётся, он широкими ладонями медленно раскрывает полы рубашки, спуская их к дрожащим чужим запястьям. Андроид долго разглядывает обнажённый перед ним вид, прежде чем наклоняется и касается губами ключицы. Тэхён вздрагивает, когда его нежно кусают за кожу груди, а потом тихо стонет, когда губы медленно спускаются к ореолу соска. Губы кружат вокруг каждого нежно, еле касаясь и согревая дыханием. В дело включается язык, и Тэхён резко впивается одной рукой в чужие волосы, ища новую точку опоры. Чонгук шумно усмехается и нежно прикусывает бусину соска зубами. Не размыкая зубов, он крутится вокруг неё, передавая по телу Тэхёна импульсы. А когда размыкает и резко всасывает сосок губами, довольно стонет от усилившейся хватки на корнях волос. Повторяя то же самое на другой стороне, он замечает, как сильно колени Тэхёна моментами смыкаются по сторонам его бедер. Тот больше не в силах терпеть. — Я хочу, чтобы ты говорил со мной. Хочу, чтобы ты давал знать, чего ты хочешь. Я здесь только ради тебя, — он снова возвращается взглядом к его лицу, цепляясь пальцами за чужой подбородок и поднимая глаза Тэхёна на себя. — Чего ты хочешь? — Я… Не знаю. Чего он хочет? Если бы он только мог соображать. Тэхен не знает точно, сколько было Чонгуку лет, прежде чем его тело послужило внешним образцом, но рядом с этим молодым на вид, сияющим телом он не может даже дышать. — Не знаешь? — другую руку Чонгук опускает Тэхёну на бедро, в критическом расстоянии от желаемого. — Мне становится больно, — обессиленно шепчет. Чонгук без лишних слов опускается перед ним на колени. Тэхён только сейчас замечает, как крупная татуированная змея исходит от талии Чонгука к его левой груди. Ким улыбается, пальцами ноги задевая чернильную кожу: — Как красиво… — Спасибо, — Чонгук нежно касается его щиколотки, слегка сгибая чужую ногу в колене. Тэхён буквально слепнет, когда вслед за горячим дыханием его кожу накрывают медленные поцелуи. Чонгук прикусывает лодыжку, проводит по ней языком резво, присасывает, играясь с выступающей косточкой и словно сам получая от этого удовольствие. Тэхён несдержанно подается назад и усаживается дальше к спинке дивана, потому что ещё чуть-чуть и он растечется по полу. Второй рукой Чонгук водит по бедру, проникая по локоть под свободные штаны, не заходя дальше, но играючи изредка цепляя ткань нижнего белья и оттягивая её ниже. Открывая себе больше пространства для влажных поцелуев, он комкает штанину, и тогда у Тэхёна заканчивается терпение. — Сними же, — больше не просит — управляет. Послушно и резко с него сдергивают штаны, оставляя кожу покрываться мурашками от смены температуры. Чонгук поднимает на него взгляд, впиваясь в ответный безумный и жаждущий, наклоняется к бедрам. Он смотрит пристально, когда кончик языка проходится вдоль бедра и продолжает смотреть даже тогда, когда цепляется зубами за край боксеров. Помогая себе руками, он стягивает их с тэхёновых бедер. Тот тихо стонет, когда влажная головка члена ударяется о низ живота и тихо мычит, когда чужие руки впиваются в его талию. — Такой изнывающий. Хочется внимания? — издевается, возвышается, вновь поднимая на Тэхёна глаза, но усмехается его строгому взгляду и послушно кивает. Чонгук доволен, его главная задача — ублажить, и он с ней прекрасно справляется. Он принимается покрывать живот Тэхёна поцелуями, опускаясь и выдыхая разогретый воздух на головку, пока тот не хватается ладонями за его лицо и тихо просит: — Поцелуй меня. И его целуют. Легко и сладко, пока чужая холодная рука касается его члена и слегка сжимает. Целуют мокро, вплетаются в рот языком, будто в желании привязать Тэхёна к себе любым способом. Язык Чонгука холодный, немного сухой и шершавый, отчего Тэхен чувствует каждое его движение слишком отчетливо. Всё слишком. — Пожалуйста… — он глухо стонет, когда второй рукой его обхватывают и держат за спину, впиваясь мокрым поцелуем в шею. Тэхён забывает дышать, глядя по сторонам и пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь. Глаза цепляются за шкатулку на полке, и он глупо улыбается, шумно выдыхая Чонгуку на ухо. Тот отстраняется, заглядывая в помутневшие от волнения глаза, и взволнованно бормочет: — Ты весь дрожишь, — он торопливо поднимает края рубашки на тэхёновы плечи, обхватывая ладонями его шею и утыкаясь головой в грудь. Успокаивает мягкой вибрацией, исходящей из уже теплых рук. — У меня никогда не было. Я знаю, как это делается, но с тобой — безумие какое-то, — Тэхён неуверенно цепляется за чужие плечи, еле касаясь, а после вызывает у Чонгука похожее на кошачье мурчание, когда вплетается пальцами в его мягкие волосы. Долго перебирая их, Тэхён не замечает, как начинает массировать всю голову и плечи, млея от близости. Он сам, кажется, вибрирует посильнее андроида, пока волшебная ласка действует на того как подзарядка, и он вновь поднимает голову, выдыхая: — Это не причина. Ты должен чувствовать себя нормально, слышишь? Нам необязательно заниматься этим. Я не уйду. — Не уйдёшь? Но почему? — Я здесь для тебя до самого утра. Потом будет ещё куча возможностей, ничего страшного, — он мягко целует пухлые губы перед собой, но те лишь странно сжимаются в ответ. — Обнимешь меня? — Но я правда хочу этого… С тобой, — Тэхён обиженно складывает руки на груди и упускает из виду, как ярко горит красным индикатор андроида. — Просто… возьми меня, заставь меня чувствовать себя хорошо. — Ты сеешь вирус внутри моего мозга, Ким Тэхён. Ким Тэхен не успевает пробурчать что-нибудь колкое, как его обхватывают мощными руками и поднимают с дивана. Рядом с такой сильной и красивой машиной даже сильный и красивый мужчина ощущает себя хрусталем. Он незамедлительно цепляется за чонгуковы плечи, а после прячет широкую улыбку в чужой шее, когда его аккуратно укладывают на постель. Тогда он включается в реальность. Вокруг них ничего, кроме мягких шелковых одеял и тумана перед их возбужденными телами. Он полностью обнажен, лишь его расстегнутая рубашка, украшенная розовыми пятнами вина, скрывает его тело и сладкое смущение, покрывающее его шею и грудь пятнами. Чонгук перед его сведенными коленями вдруг смотрит так заботливо и искренне, будто и вправду не в настроении продолжать. Он сидит перед ним в молитвенной позе и оглаживает тупые коленки ладонями, изредка наклоняясь, чтобы поцеловать каждое из. Тэхён краснеет от этого жеста сильнее и тянется к шее Чонгука, выпрямляя колени и прося того наклониться ближе, но совсем не для поцелуя. Он обводит длинными пальцами ключицы, предплечья и руки, по-натуральному напряженные от такого положения. Кончиком пальца он возвращается к груди, чтобы обвести татуировку по контуру, представляя, как та обвивает его руку и проникает в сознание. — Могу я попросить кое о чём? — он уже знает ответ. — Всё что угодно. — Деактивируй кожу для меня. Хочу посмотреть на это, — последние слова почти беззвучны, потому что Тэхён резко отдергивает палец, под которым виднеется серый пластик. — Прикоснись ко мне. И Тэхён зачарованно касается, когда под его ладонями во все стороны медленно деактивируется кожа. Деактивация не проходит полностью, но стоит Тэхёну коснуться рук, синтетический раствор тут же растворяется. Больше нет ни рельефной груди, ни татуировок или выступающих вен — на их месте лишь синий и серый пластик, разделенный на сегменты. Медленно, будто под волшебством кожа на теле андроида деактивируется, оставляя лишь лицо всё тем же. И Тэхён не может устоять, тянется к нему ладонью, аккуратно кладя её на щеку Чонгука, пока кожа на лице не деактивируется. Тэхён приподнимается, садясь на колени и осматривая андроида перед собой внимательнее: — Просто невероятно, — черты лица не меняются, те же губы и нос, форма глаз — всё остаётся прежним. Он опускает взгляд и замечает, что серый пластик на груди почти прозрачен, а в области сердца за ним виднеется что-то ярко-синее, пульсирующее. — Сердце, — шепчет Чонгук, прикладывая чужую ладонь к своей груди. — Бьётся, — Тэхён впервые касается его настолько осознанно. Он вдруг понимает, что андроид даже горячее, чем привычная температура человеческого тела. Ладонью он отчетливо чувствует, как пульсирует механизм внутри, вырабатывая электричество и насыщая им голубую кровь. «Мы так похожи». — Рядом с тобой оно бьётся ещё быстрее, — Чонгук гладит пальцами ладонь на своей груди. Рядом с «обнаженным» Чонгуком, по телу которого можно теперь изучать робототехнику, не становится страшно, потому что Тэхён в этом моменте видит всё иначе. Он видит своего андроида насквозь. Они почти в расчёте. Когда Чонгук касается сердца Тэхена в ответ, тот резко целует его в белесые губы, ощущая лишь их прежнюю мягкость, но не желанный сладкий вкус. Чонгук обнимает его снова, цепляется за спину и укладывается вместе с ним спиной на кровать, пока бедра Тэхёна прижимаются по сторонам его собственных. Грудь к груди, сердце к сердцу, и Тэхён чувствует, как снова начинает краснеть, случайно потираясь ягодицами об уверенный бугорок на чужих брюках. Он опирается руками о грудь андроида и выпрямляется, легко двигая бедрами вновь. — Сверху ты еще прекраснее, — руками Чонгук гладит его талию, надавливая на бока и прижимая к себе ещё ближе, чувствительнее. — А там у тебя тоже регулируется? — Хочешь, проверим вместе? Пальцы одной руки игриво пробираются по мягкой коже вверх, щекочут сосок, пока не погружаются в горячий рот. Тэхён удовлетворенно мычит, послушно обхватывая их губами и тщательно обсасывая так, что на подбородке начинает скапливаться слюна. Он буквально задыхается, когда эти пальцы давят на корень языка, пробираясь глубже, а после, вызывая рефлекс, выскальзывают наружу. Тэхён чувствует, как срабатывают его железы, выделяя больше слюны, но Чонгук не даёт и секунды, чтобы закрыть рот, и вновь погружая пальцы, собирает и тянет тонкие нити слюны наружу, и, отнимая руку, погружает влажные пальцы себе в рот. Тэхён в этот момент обмякает сильнее, наблюдая, как блаженно андроид растирает слюну по своим губам. Он тихо стонет, покачиваясь бедрами быстрее, трется о грубую ткань и впивается в руки на своей талии, ища поддержки. Не успев на долю секунды прикрыть веки, он распахивает их так широко, как никогда. Взрыв удовольствия обрушивается на него, когда он чувствует, как резко Чонгук под ним сползает лицом вниз и впивается укусами-поцелуями в его ягодицы. Тэхён ногтями царапает серый пластик крепко удерживающих его рук, когда его, лишая дыхания и мыслей, мокро лижут у самого входа. От неожиданности он резко поднимается, но тут же опускается на лицо Чонгука ещё ниже, не в силах противостоять такому ощущению и желанию. Его накрывает. Одной рукой Чонгук находит его член, ухмыляясь от того, насколько тот твёрдый и влажный от предэякулята, мягко надрачивая и вызывая сверху ещё больше сладких вздохов. С каждым толчком упругий кончик языка прорывается сквозь складки дырочки и, разогрев её достаточно, Чонгук принимается мелко вбиваться в нее языком. — О, боги! — слова вырываются с громким стоном, пока в него размашисто и безустанно вбиваются языком. Он обессиленно падает на локти и выпячивает зад выше, когда чувствует, как с талии руки нежно перетекают на ягодицы, играются, сжимая и щипая их. Чонгук меняет ритм, после быстрых и грубых толчков длинного языка добавляя медленные и глубокие, буквально утопая в Тэхёне лицом. Громкий стон оглушает номер, когда язык снова наполняет его и медленно толкается в стенки, изучая тесноту. Нарастающее ощущение, что Тэхёну мало, охватывает его мозг с каждым движением языка внутри него всё сильнее. Он чувствует, как дрожат его согнутые ноги, как нервно он сглатывает и хватает воздух пересохшим ртом, а сам не продолжает стонать, когда его дразнят, сжимая руку на члене сильнее. Свободной рукой Чонгук кружит вокруг шва и потирается о растянутое вокруг его языка отверстие двумя пальцами, на пробу легко толкаясь всем вместе. Когда едва вошедшие пальцы внутри него сгибаются и разводятся, растягивая его и лишая последнего разума, Тэхён шипит от сильного натяжения и заменивших язык пальцев. Он блаженно закатывает глаза и смотрит вниз. Они на секунду сталкиваются взглядами, когда Чонгук отползает выше и смотрит на Тэхёна снизу вверх, прежде чем согнуть и вобрать его член во всю длину. Тэхён забывает о нежности, когда начинает двигаться, вбиваясь в глотку Чонгука быстрее и быстрее, пока пальцы внутри него погружаются глубже и глубже. Горло Чонгука уже, чем себе мог представить Тэхён, — если бы только у него было на это время. Ничего, кроме его собственной смазки, не способствует скольжению. Гибкий язык Чонгука обвивает член вокруг, словно змея, сжимая вдоль основания. Они вбиваются друг в друга, преследуя собственные желания, но оба останавливаются, когда Тэхён резко вскрикивает. Он выходит из чужого рта, дрожа всем телом. Странное ощущение врезается в самый мозг снова, когда Чонгук гладит комок мышц внутри увереннее. Но, не желая баловать таким удовольствием, он вынимает из Тэхёна пальцы и сползает вниз к краю кровати, принимая сидячее положение. Его тело снова обретает кожу, и Тэхён из-за плеча наблюдает, как сексуально его руки расстегивают ремень, откидывают бляшку в сторону. Она звенит так же громко, как и стучит тэхёново сердце. Он несдержанно вздыхает, наблюдая, как спадают с его бедер андроида брюки, как он аккуратно кладет их на стоящий впереди комод и поворачивает голову назад, впиваясь глазами в Тэхена, пока тот лежит на животе. Собственные сочные формы не скрыть ничем: рельефная широкая спина, идеально гармонирующая с тонкой талией, напоминает искусство. Какое именно сейчас Тэхён имеет дело с искусством? Всё самое возможное. — Как же я хочу тебя, — Чонгук слов на ветер не бросает, крадясь по кровати ближе. Тэхён смущенно улыбается, совсем забывая о своих соблазнах и обо всём, что происходило ранее. Он чувствует крепкие руки, проходящие по всему его телу, и сладкие поцелуи на каждом позвонке, млеет и растекается на этой постели. Чонгук снова проникает в него пальцами, растягивает, жарко сжимая щёки второй рукой, целуя его настойчиво и сплетаясь языками, пока по пальцам вновь не начинает течь слюна. Тэхен подается бедрами назад, насаживаясь на пальцы глубже и болезненно стонет на каждом глубоком толчке и властном поцелуе, охваченный чувствами со всех сторон. Он дёргается от легкой боли, когда в него проникают ещё несколько фаланг, и тихо скулит в подушку, не сдерживаясь, пока она мокнет под его раскрытым ртом. Чонгук над ним глубоко и шумно дышит, и Тэхён не верит, что такие чувства, когда над тобой мечутся, кусают и выдыхают горячий воздух в затылок, может вызывать не человек. Он снова пропускает руку через тэхёнову грудь, обхватывая щёки Тэхёна пальцами в желании поцеловать, но резко замирает. — Тэ…? Тэхён? — тот не слышит. По пальцам Чонгука теперь скатываются горячие слезинки, и тогда он мягко ложится на тело под собой, обнимая. Кожа к коже. — Прости меня. «И почему ты такой чувствительный?» — думает Тэхён, вдруг тихо посмеиваясь. Вибрация тела пугает Чонгука, и он отстраняется, мягко поворачивая Тэхёна на бок. Гладит его бедра, пока не понимает, что тот хихикает в свои ладони. — Ты в порядке? — теперь очередь Чонгука нервничать. Он ложится рядом, закидывая ногу Тэхёна себе на бедро, и отнимает его руки от лица. У Кима блестят глаза, нежно, будто звезды в ночном небе, тянут к себе волшебными силами. — У меня внутри всё горит, — тот рвано дышит и не может остановиться. — Что ты сделал со мной? — спрашивает, тянется рукой к чужому лицу, чтобы заправить волосы за ухо. Могут ли они, созданные из пластика, металла, синтетической крови и кожи, чувствовать то же самое? Или это всего лишь имитация поведения, созданного по человеческому подобию? Тэхён не понимает. Не понимает, почему на него сейчас смотрят так влюбленно и осознанно, почему ведут себя так, будто они и правда похожи. Будто они — одно и тоже. — Мне не нравится, что ты плачешь, но это самые красивые слезы, что я видел. Чувственные и сильные. — Он смахивает тёплые капли со щек, утыкаясь носом в чужой. Лёжа друг перед другом, в их груди взрываются несколько звезд, когда они оба слепнут от нового поцелуя. Нежного и робкого, будто первого в жизни. Тэхён обнажает душу, всего себя и разбивается на миллионы осколков, понимая, что никогда их в одиночку больше не соберет. Если этой ночи суждено закончиться — он примет это. Примет с широко раскинутыми руками и упадет на самое дно, пока его будут крепко сжимать в руках до последнего вздоха. Потому что мужчину, одарённого необычайно могущественной харизмой, крепким телом и духом, способного за секунду свести любую и любого, в этой стране, в этом номере и на этой кровати, целуют так мягко и чувственно, что все те годы усталости и одиночества забываются навсегда. Врываются в горячий рот языком, ласкают руками и притягивают к себе на грудь. Сжимают талию, ягодицы, снова возбуждают до кончиков ушей и бродят пальцами по шву мошонки. Азарт снова проникает в Тэхёна, и тот резко заводит руку за спину, чтобы сжать чонгуков член, направляя ближе к себе. Чтобы больше без предрассудков. Чтобы меньше реальности. Он не уверен, что готов, но ему так сильно хочется испытать это взрывоопасное чувство. Легко поглаживая член ладонью по всей длине, он закатывает глаза от неожиданно рельефа даже здесь. — Сделаешь это? — шепчет Чонгук, смотря Тэхёну прямо в глаза, и нежно дотрагиваясь пальцами до груди, когда над ним снова возвышаются. Ствол упруго потирается об все чувствительные участки сфинктера, и именно сейчас Тэхёну так сильно хочется с ним поиграться. Прочувствовать всё на себе в полной мере. Поэтому он на пробу трется о головку, проникает ей совсем немного, крепко придерживая член рукой, чтобы со сладким звуком резко высунуть. Чонгук снизу лишь тяжело дышит и нежно, но с силой хлопает по обеим ягодицам, стоит лишь Тэхёну закатить глаза от новой глубины. — Я ощущаю, как ты сжимаешься вокруг него. Такой узкий. Тэхён сжимает зубы от боли, чтобы в следующую секунду опуститься на половину. Его щеки горят, и весь он, кажется, сейчас испепелится. Ощущая всю неуверенность, Чонгук с нежностью гладит живот Тэхёна, надавливая и прижимая к нему его истекающую головку, чтобы переключить внимание от боли. — Вот так, продолжай, — тянет Чонгук, отнимая руку от горячего тела, чтобы под возбужденный взгляд проникнуть пальцами в чужой рот и, собрав влагу с языка, снова обхватить ею член. — Нравится собственный вкус? — М-мне мало… — Тэхён хнычет от распирающей колющей боли в промежности и тянущего холода в животе, когда Чонгук резко опускает холодные пальцы на головку. — Я дам тебе распробовать в полной мере. Тэхён вскрикивает в ту же секунду, ощущая, как внутри него расползается леденящий холод. Чонгук мелко двигается, растягивая собой сильнее, пока уздечку на члене задевают ледяные пальцы. Тэхён воет, впиваясь в живот Чонгука со всей силы, желая соскочить, но его крепко держат, продолжая сводить с ума. — Хо-о… — он чувствует внутри себя ледяные толчки, растворяющие его сознание полностью, и сгорает окончательно, когда пальцы на его члене резко становятся горячими, вызывая дрожь в ногах. Он скулит, чувствуя, как на головке члена пальцы становятся холоднее, не сводя с ума так сильно. До тех пор, пока на член вновь не опускаются обе руки. Тэхён откидывается назад, цепляясь ладонями за чужие колени и вскидывает голову в немом крике, учащенно дыша через рот. Открывая глаза и смотря на потолок, он понимает, что ничего не видит от скачка давления внутри тела. Потому что обеих рук, что поочередно меняют температуру и с крепкой хваткой кружат по его члену, он не чувствовал никогда. — Так пульсирует… — шепчет Чонгук, вдруг отнимая руки от Тэхёна и, высунув кончик языка, наблюдает, как тот крупно подрагивает всем телом. Чонгук удивлённо вскидывает брови, когда, вместо просьб или ярости от прерванного оргазма, Тэхён перед ним начинает извиваться, растягивая себя внутри. Он пыхтит и стонет, будто в попытках насладиться распирающим внутри чувством. — Мгх, больше не могу… Чонгу-ук… Прокравшись одной рукой к тэхёному горлу, он обхватывает его ладонью, притягивая Тэхёна к себе вновь, любуясь разнеженным телом. Другую руку он снова опускает Тэхёну на член, играясь с температурой и крупно надрачивая. Тонкий вскрик, переходящий в глубокий утробный стон, разносится в спальне, когда Тэхён, сжимаясь всем телом, дрожит и кончает Чонгуку в ладонь. Чужие пальцы снова становятся ледяными, а взгляд — пугающим, когда на горячую плоть опускается леденящий изнутри холод. Тэхён скулит, дергается, но горячий член внутри не позволяет соскочить, когда Чонгук растирает сперму по головке пальцами. Тэхён готов свалиться без сил, но ощущение, как на головке члена пальцы вновь становятся теплыми, не сводя с ума так сильно, быстро возвращает в реальность. — Тебе хорошо? Чонгук внутри двигается и попадает точно по простате. Воспаленная железа, кажется, подает сигналы в самый мозг, когда сталкивается внутри с холодной головкой. Обессиленный Тэхён укладывается Чонгуку на грудь, ощущая, как тяжело тот под ним дышит. — Тебе необязательно имитировать. — Что? — непонимающе Чонгук подгибает ноги и теперь каждый взмах бедрами вверх сопровождается низким стоном в шею. — Д-дыхание… — Если бы я прямо сейчас перестал дышать — это был бы крупнейший спойлер того, что ты на самом деле делаешь со мной. — Перекрываю кислород своей идеальностью? — заигрывающе мурлычет Тэхён, приподнимаясь и обеими руками опираясь Чонгуку на горло. Тот лишь ухмыляется и с громким хлопком опускает ладони на тэхёновы ягодицы, вызывая сверху удовлетворенное мычание. Когда же член внезапно выскальзывает, они в унисон разочарованно мычат. Тэхён тянется руками назад, чтобы вставить его обратно, но не успевает, как горячее ощущение снова заполняет каждую его клетку. Он задыхается, задерживает дыхание, будто забыв, как это — дышать, лишая себя последнего рассудка. Андроид перед ним кривится в наслаждении от особо глубоких толчков. Его кожа блестит от влаги настолько, сколько может рассмотреть в приглушенном свете Тэхён. Он не задумывается о том, что, возможно, это его пот, оставленный на груди андроида в моменты, когда тот снова прижимает Тэхёна ближе к себе. Когда крепко скрещивает за его спиной руки и вдалбливается в изнеженное тело быстрыми и беспрерывными толчками, пока Тэхён как может сильнее цепляется за чужие предплечья и, не жалея голосовых связок, стонет. Всё лицо его заливает краской, когда он отклоняется назад, чтобы опереться руками по бокам от чужих ног, и замечает чужой взгляд: пронзающий насквозь, анализирующий каждую эмоцию. Тэхён опускает голову, прижимая подбородок к шее и закусывает губу, не в состоянии выдержать такого напряжения. Но такое неподобающее поведение длится недолго, потому что Чонгук хочет смотреть, хочет видеть. Тэхён неожиданно дергается, прикусывая губу с невероятной силой, он задирает голову и видит, с какой силой Чонгук сжимает его соски. Его ставшие вдруг ледяными пальцы обжигают, а потом сводят последний здравый ум Тэхёна на мизерный уровень, вдруг становясь невероятно горячими. Ощущение, будто на твою кожу кладут угли и тут же окатывают её ледяной водой. Они снова сцепляются взглядами, и Тэхён понимает, что попал. Крупно и бесповоротно. Ему и горячо, и холодно. Он мученически стонет, кончик его языка горит от того, насколько часто он вдыхает сквозь открытый рот, и Тэхён готов снова упасть на чужую грудь, но его быстро обнимают, прижимая к своей груди, оставаясь сидеть. Тэхён укладывается щекой Чонгуку на грудь, пока тот медленно двигается внутри него, насколько позволяет сидячее положение. Он безбожно устал, но ему этого мало. Такая нежность не вызывает внутри ощущение горячего вулкана, что вот-вот готов извергнуться, и поэтому он тихо просит: — Чонгук… — Тэхён? — снова этот обеспокоенный тон и ладони на спине, — ему больше нравилось, когда они подкрадывались к его ягодицам. — Хочу кончить, — он поднимает свой щенячий взгляд в надежде, что это увеличит его шансы на исполнение желания. Будто Чонгук и так не сделает для него всё, что угодно. Тот уже понял, что Тэхён не любитель долгих разговоров, поэтому без комментариев укладывает Тэхёна спиной на постель и, садясь на колени, укладывает его ноги себе на плечи. В таком положении головка члена, не вошедшего даже на половину его длины, вжимается в верхнюю стенку, и ток, бьющий по Тэхёну от трения головки о простату, заставляет его с нетерпением сжиматься. Чонгук мелко двигается, попадая точно в цель, и обвивает одной рукой тэхёнов член, наблюдая, как эмоции того скачут на его лице, словно тени, когда он меняет температуру пальцев одну за другой. Руки больше не слушаются, а простыни под ними ощущаются песками, когда Тэхён, вибрируя всем телом, собирается кончить, но резкий стук в дверь прерывает их, и он вскрикивает от резкой боли, когда Чонгук отнимает от него руку. Член пульсирует, выбрасывая тонкие струйки предсемени, и Тэхён впервые понимает, что такое настоящая пытка. В дверь продолжают неистово стучать, но Чонгука это не особо волнует, и он вновь возобновляет движения, заставляя Тэхёна прижать ладони ко рту и лишь громко в них дышать, сгорая внутри от смущения, потому что за дверью до сих пор слышны шорохи, а шлепки их мокрых тел совсем не беззвучны. — Ты стал таким узким, черт, — с дерзкой ухмылкой шепчет Чонгук и впивается сладким укусом в чужую голень, снова обвивая горячие руки вокруг изнеженной головки. — Нравится находиться на грани? От этих слов Тэхён закатывает глаза и, хватаясь за спинку кровати, снова громко и бурно кончает, выгибаясь так сильно, что член внутри него выскальзывает. Не желая больше мучить разморенного и обессиленного Тэхёна, Чонгук отстраняется, подбирая с пола коконы из одеял, чтобы укрыть в них Тэхёна и спрятать, желательно до самого утра. Но они выпадают из рук, когда он замечает, как Тэхён перед ним, максимально раскрыв себя, водит пальцем, измазанным в собственной сперме, вокруг своей сжимающейся дырочки. — Мы ещё не закончили, — строгость и приказ в его голосе не оставляют и следа от прежней робости. — Почему я всё ещё не заполнен тобой? И Чонгуку срывает все возможные гайки, программы и контроллеры внутри его мозговой системы, потому что к такому он точно не был готов. Одним рывком он нависает над Тэхёном и не оставляет внутри ни капли пространства одним движением. Тот хмурится и ухмыляется одновременно, нуждаясь в этом приятном и болезненном ощущении. Чонгук берет его глубоко, грубо и медленно, чтобы насладиться этим умоляющим выражением лица в перерыве между сильным толчком. Выходит на всю длину и вгоняет обратно, смакуя на языке вкус громких стонов и тэхёновой слюны, что стекает с его открытого рта по изгибу подбородка. Им обоим так грязно и липко, потому что смазки, что выделяется из члена Чонгука, так много, что, кажется, она скоро будет капать с кровати. Но это всё не имеет значения. Потому что им обоим. Имеет значение лишь яркая и слегка безумная улыбка на лице Тэхёна, когда они одновременно стонут и, отбрасывая голову на простыни, он дрожит, влюбляясь в ощущение горячего вещества внутри него и тихого рычания в своё ухо. А потом его не несут в ванну, как он предполагал, не обтирают и не делают с ним ничего, кроме обертывания его изможденного тела в одеяло. Касаясь своего тела снизу, он с удивлением понимает, что он полностью сухой, будто все вытекающие и не вытекающие из его прохода жидкости испарились. — Чудеса биоинженерии, — смеётся он тихо и щурится от каждого нежного и мокрого поцелуя в шею. Чонгук наваливается на него и обнимает крепкими руками, не давая пошевелиться. — Тебе было хорошо? — а после тихого смеха и продолжительного молчания: — Можешь не отвечать, — обиженно бубнит андроид, пока его щеки и губы снова атакуют коварные пальцы. Но прежде чем провалиться в долгий и счастливый сон, Тэхёну всё же удаётся расфокусированно прочитать новое сообщение на экране смартфона: «Дорогой клиент, Ваша услуга аннулирована. Расскажите, что Вас не устроило, и мы вернем Вам деньги». Он пробегается по строчкам сообщения, совершенно не вникая в него, и откидывает телефон на тумбочку, проваливаясь в теплоту обнимающих его рук.…
Утром Тэхён находит кровать пустой. Сердце больно сжимается, и давящее внутри горла чувство душит, когда ладонь сквозь сон не находит рядом с собой прежнего ощущения. Всё же это была одноразовая акция. Половина подушки под щекой стремительно намокает под парой горьких слезинок. Все эмоции, прожитые за ночь, следуют за ними, старательно пытаясь унять горячее чувство обиды — на себя. И на этого Чонгука... немного. Он мог бы попрощаться, закинуть в себя кружку кофе на пару с Тэхёном и в последний раз нежно улыбнуться, хлопнув дверью. Чтобы Тэхён запомнил, чтобы, возможно, было не так больно, как вновь просыпаться в одиночестве и пялиться в пустое место на двухспальной кровати. Сегодня без двух, видимо. Тэхён не привык винить прошлого себя за ошибки, но в этот раз всё как-то слишком неправильно, бессмысленно. Бессмысленный номер люкс, бессмысленный Мичиган, бессмысленная работа, бессмысленный день рождения, Тэхён, Чонгук… За что он так? За что смотрел так нежно, пронзающе хлопал своими искусственными ресницами, заставляя Тэхёна чувствовать себя так реально. Зачем целовал в уста, а сам не мог сказать ни слова перед уходом? Сказать что-то пошлое, отталкивающее, потребовать доплатить? Тэхёну было бы проще. Но он дурак, влюбленный… влюбчивый дурак. Но разве кому-то теперь есть дело? Точно не машине с кучей законов о неразглашении личной информации. Одно Тэхён понял в эту ночь: эта машина точно не бесчувственная. — С днем рождения! — конфетти от хлопушки разлетаются во все стороны. Тэхён тут же подскакивает на кровати, вжимаясь в её спинку, кажется, всем телом. Он обнимает свои колени и смотрит на Чонгука во все свои красные глаза. — Что с тобой? — он раскрывает их ещё шире, когда видит, что парень перед ним практически голый. — Вирусов нахватался? — Как что? Я — Санта Клаус! — непонимающе и серьёзно осматривает себя Чонгук и поправляет яркие красные стринги, оттягивая их с характерным звуком — ни один мускул на его лице не вздрагивает. — И у меня есть для тебя подарок! Хо-хо-хо! Тэхён кривится ещё сильнее, но когда Чонгук вдруг уходит в коридор, а возвращается с огромным плюшевым медведем — громко смеётся, зарываясь лицом в подушки. Он так сильно смущен, и даже не от того, что Чонгук перед ним сейчас в коротком красном топе с колокольчиком на шее и стрингах, демонстрирующих его глянцевые ягодицы. И в дурацкой шапке Санта Клауса, конечно. «Наш ассортимент весьма разнообразен». — Хей! Ну ты чего? — Чонгук резко запрыгивает на свернувшегося в одеяла Тэхёна, вызывая по всему номеру вибрацию от болезненного стона. Он на этом не останавливается и щекочет Тэхёна за ребра, попутно пытаясь перевернуть того на спину, чтобы сжать ладонями красные щечки. — Уйди, извращуга! Ты что на себя напялил? — ругается тот и двумя руками оттягивает стринги вверх, но разочаровывается, вспоминая, что перед ним не испытывающий боли андроид. — Нравится? — Не могу налюбоваться, — Тэхён спихивает Чонгука с себя, что тот каскадерски валится на пол, пока сам кидает взгляд на мишку у стены. — Мой день рождения ещё не наступил. — Никогда не поздно стать чуточку счастливее. — Спасибо, но это явно не входило в счёт услуг… — собственные слова скручиваются болезненным жгутом вокруг горла. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — вдруг начинает Чонгук, а у Тэхёна внутри что-то раскалывается. Он вспоминает всё, что было ночью. Все те чувства, что он испытал с ним. Что теперь испытывает. Сможет ли он ощутить их с другим? — И ещё… — из-под кровати резко вытягивают аккуратный букет настоящих ромашек, заплетенных вокруг красных роз, вручая их в тонкие пальцы. Тэхён не может скрыть надломанной улыбки. — Я хотел поговорить с тобой… — мямлит, пока Тэхёну становится только хуже. — На самом деле я не андроидовская шлюха. — О чём ты? — улыбка спадает с губ, он выпрямляется. — Я позаботился обо всем заранее. Конечно, я не знал, что умру, но… в итоге всё оказалось довольно практично, — выдаёт он за один короткий вздох. — Ты слышал о договоре на транссознание? Впрочем… я просто увидел тебя, когда ты проходил мимо витрин с другими андроидами. Ты показался мне таким смешным и растерянным. Я не мог оторвать от тебя глаз… Я работаю барменом в «Кибер Наслаждении». От этой речи букет в руках Тэхёна скрипит целлофановой оберткой. Он так сильно сжимает его в руках, что шипы роз так и норовят проткнуть его ладони. — Тэхён, что ты делаешь? Тебя это расстраивает? — разжимая чужие руки, он осторожно берет их в свои, садясь перед кроватью на колени. — Ты плачешь? Глаза Тэхёна наполняются слезами, он не может поверить в чужие слова. Гложущие его мысли и мечты сидят перед ним, нежно касаясь губами его рук. Он плачет и смеется одновременно. Чонгук перед ним так сильно взволнован, пока сам он не в состоянии справиться с эмоциями. Что же он делает? Разве так выглядит искреннее счастье? Похоже, что да. Слезая с кровати на пол, Тэхён притягивает его к себе, крепко сжимая в объятиях. Он чувствует, как чужая шея мокнет от слез. — Я боялся сказать тебе, боялся, что прогонишь меня. — Не прогоню, — Тэхён отнимает голову от чужой груди, мягко заглядывая в глаза. — Будешь моим? — Типа парнем? — Типа да. — И я буду подтирать твою задницу в старости? — Чонгук смеется, когда его с силой бьют в плечо, утирая хлюпающий нос. — Поживу ещё лет пять, а потом ты меня переустановишь или как там… Мы будем жить вечно, — он умоляюще просит, не в силах остановить бешено колотящееся сердце. Из всех представленных сценариев ему выпал тот, о котором он даже не мечтал. — Тэхён, не делай поспешных решений, всё произошло слишком быстро… — он не успевает сказать что-то ещё, когда его резко затыкают быстрыми поцелуями. — Я всё решил. Никуда от меня не уйдёшь. — Хочешь сделать меня своим рабом? Не думал о тебе так плохо. — Хочу тебя любить, — Тэхён нежно касается пальцами индикатора, что трепетно мигает синим. — И зачем они нацепили этот фонарик тебе на лоб? — Чонгук от такого градиента смеётся. Тэхён обводит указательным пальцем искусственные брови и ресницы, вновь задевая бугристый шрам, прикасается к мягким губам, чувствуя на языке их уже полюбившийся неразличимый вкус. — Быть твоим хочу. — Даже если на это уйдёт вся жизнь? — Даже если на это уйдёт вечность, — тихо шепчет в уголок чужих губ Тэхён, пока его легко поднимают вверх и утягивают под одеяло. — Даже вечности с тобой мне будет мало, — шумно выдыхает, пока мягкость чужих губ вызывает ошибки внутри системы жизнедеятельности. Видимо, с этим им придется смириться. Тэхён действительно слышал о перенесении центра сознания, сохранении всех качеств и навыков в кибер-тело заранее или на тот случай, если мозг и нервная система человека при смерти еще способны функционировать. Но он не думал, что всё окажется настолько близко. — И всё же... Как так вышло? — Тэхён аккуратно гладит широкую спину и улыбается, когда вслед за касаниями пальцев кожа деактивируется, позволяя рисовать на теле незамысловатые белые узоры. — Я стал одним из немногих, на ком эксперимент по внедрению нервной системы в кибер-тело прошёл успешно. Сейчас жизнедеятельность моего мозга и нервной системы обеспечивается кибернетизированными механизмами и инструментами, а синтетическая кожа полностью повторяет мой прошлый облик. Говорят, после аварии меня парализовало. Поэтому, несмотря на риск, я не жалею. — А индикатор? Я видел такое лишь у андроидов. Чонгук смеётся, приподнимаясь над тэхёновой грудью, заглядывая в глаза: — В нём встроен имплант, что записывает активность нейронов и синхронизирует моё сознание на случай, если что-то пойдёт не так. А ещё он неплохо палит мои эмоции, не так ли? — Ты хоть понимаешь, что тот андроид вчера наверняка всё слышал! — Чонгук слегка тушуется, прижимая Тэхёна ближе, пока во взгляде: «Я очень надеюсь, что ты туда больше не вернёшься». Когда он только увидел эти надутые губы и потерянный в розовом тумане похоти взгляд, все последующие мысли перекрыли здравый смысл и то, что на самом деле Тэхён пришёл в клуб не за ним, а за совершенно другой бездушной машиной. Но тогда и Чонгук не знал, что влюбится по самые нейроны. — С твоим днем, Тэхён-а. — Оказывается, делать себе подарки так приятно, — смущенно бормочет Тэхён в очередной поцелуй, натягивая красную шапку Чонгуку на самый нос. Ведь он сделал себе самый лучший подарок.