Medici

Что ж, это было не плохо!

***

— Вить, ты нормально? — Андрей осторожно подходит со спины. — Да, всё хорошо. Ноябрьский ветер обдувает лицо, погода относительно хуёвая, на улице мерзкая слякоть, лужи, покрывшиеся тонкой ледяной корочкой, кое-где лежит снег, листья медленно сгнивают под деревьями. Картинка так себе, но в этом что-то есть. Холодно. Даже в свитере холодно. Куртку же ему не застегнуть. Витя подкуривает сигарету. Горький дым сразу заполняет рот, медленно приближаясь к лёгким. Мама говорила, что курить — плохо. Замай становится рядом и смотрит куда-то в небо. Что там можно увидеть? Оно серо- синие, без звёз, даже созвездия не поразглядываешь. — Вить, ты не сильно расстроился из-за проигрыша? — он поворачивает голову на Антошкина. Глазами сверлит. — Да мне как-то похуй, тем более я подзабыл немного. Мне в кайф с тобой баттлить. Да и вообще общаться. Ты же знаешь — он улыбается. Плюшевый медведь. — Хорошо. Ты прости, если что лишнее сказал. Ты же знаешь, что я уважаю тебя — смотрит с таким доверием, лаской, будто нахуй не посылал и не оскорблял. — А я люблю — улыбка с лица этого мишки не слезает. Он правда любит. Сильно любит. Андрей знает об этом давно — и уважаю естественно. — Я тоже. Довольный стоит, радуется. Любит, когда Витя что-то подобное говорит. А ещё любит, когда Витя по голове гладит и обнимает. Очень сильно любит. — Слушай, а как там Слава? — как бы невзначай спрашивает Гевиксман. Ему не так уж это и интересно, он и так знает, но просто хотелся разбавить обстановку. — Да нормально он. С Сашей куда-то поехал, куда не знаю. Сейчас может и вернулся уже. — А сколько сейчас время? Андрей достаёт телефон из куртки. — Десять. — Понятно. Витя кидает сигарету в недалеко стоящую урну, опускает голову к Андрею. Смотрит в глаза. Потрясающая картина. Карие глаза цвета горького тёмного шоколада, с яркими бликами, в которых отражается счастье. Гевиксман наклоняется и нежно целует Андрея в губы. Тот отвечает, кладёт руку ему на щёку, углубляет поцелуй. На губах чувствуется горький вкус табака и кажется, какого-то алкоголя, вроде бы водка. Вкус узнаваем и любим. Он может свести с ума. И сводит. Он свёл с ума ещё при первом поцелуе. Кажется, это было на какой-то мини-вписке «Антихайпа». Федя свалил домой, Слава спокойно пошёл спать, а Дэн просто вырубился на диване. Андрей с Витей сидели на кухне и разговаривали обо всём подряд, они были бухущие в говно, так Федька ещё где-то несколько косячков нашёл. Спасибо ему. Алкоголь с травой развязали языки и руки. Они сами не поняли как так произошло, но вот уже Замай сидит у Вити на коленях и целует. Хорошо, что никто из остальных случайно не зашёл на кухню. Было бы неловко. Хотя потом они рассказали обо всём сами. Борода Андрея немного покалывает щёку, совсем чуть-чуть, но на это было абсолютно наплевать. Вообще было наплевать на всё. Сейчас он слегка подвыпивший за баром целует самого дорогого для себя человека. Больше в принципе ничего и на недо было. Ну, только приехать домой и целовать Андрея на той самой кухне. Воздух заканчивается и Витя отстраняется. Губы у Замая сейчас припухшие, красные, влажные. Хочется тонуть, глядя на его красоту, тонуть в этих глазах. — Вить? Витя-я? — Андрей щёлкает пальцами перед его лицом. Гевиксман дёргает головой. — А? Что? — Поехали уже домой. И застегни уже блять куртку, на улице дубак — Андрей тянется руками к куртке. Вжикает молния. Становится теплее. — Погнали. Надо ещё в магазин по дороге заскочить, у меня сигареты закончились. — Хорошо. Андрей достаёт телефон и набирает номер такси. Все будут думать, я сошёл с ума Но со мной всё ок, ведь со мной Замай Помнишь, говорил, что я умру зимой? Да, я много говорю, извини, наврал.