Ещё раз спасибо, мальчик мой

      Скрежет манипулятора вырывает Паркера из думы. Он поворачивается на звук, видя, как Отто пытается подняться с кровати. Питер отвлекается от готовки простенького завтрака, состоявшего из обычной яичницы и тостов, и подходит к мужчине. — Доброе утро, доктор Октавиус. Завтрак почти готов, — улыбнулся юноша, замечая непонимание в глазах взрослого.       Отто осторожно оглядывается. Это место ему незнакомо. Комната выглядит старой, и, скорее всего, такой и является. — Где я, — в горле пересохло, губы еле двигались, голос звучал слабо и хрипло.       Питер сел на стул рядом с диваном, одаривая доктора лучезарной улыбкой и глупым взглядом вдобавок. — Вы у меня дома. — Но… я же утонул, — Октавиус сморщился, голова невыносимо болела. — Я не мог оставить Вас, доктор Октавиус, — Питер был схож с маленьким мальчиком, которому подарили долгожданную машинку на радиоуправлении. Он источал чистую радость.       Октавиус встал на ноги, помогая себе манипуляторами, но в один миг под плечом очутился Паркер, берущий основной упор на себя.       Усадив доктора за обеденный стол, Питер подал подгоревшую яичницу, и сильно покраснел, извиняясь за свои кулинарные способности.       Они просидели молча, кажется, целую вечность. Октавиус явно о чём-то размышлял, задержав свой взгляд в одной точке, Питеру было неловко разрывать жгучую тишину. — Спасибо, что спас меня, мальчик мой, — Питер вздрогнул от всё ещё грубого, но родного голоса. — Это мой долг, доктор. Я не мог по другому, — мягко ответил парень.       Отто повернулся к Паркеру, смотря тому прямо в наивные голубые глаза. Взгляд Октавиуса, такой красивый, коньячно-карий, благодарный, любимый. Питер невольно покраснел, разрывая зрительный контакт.       Парнишка так и не отпустил его. Прошло столько лет, с тех пор, когда Питер признался Октавиусу в чувствах, и когда последний их отверг. Отто считал, что это юношеское и пройдёт, не впервой ему приходится сталкиваться с влюблёнными в своих преподавателей студентами. Обычно такая «любовь» быстро проходит, но не у Паркера. Так и не прошло, не разлюбил. К лучшему. Мужчина и сам невольно начал ловить себя на мысли, что засматривается на студента. Острый ум, мягкие на вид волосы, небесно-голубые глаза и крепкое телосложение притягивали. Но заводить отношения с учениками — исключено. Отто не мог пойти наперекор своим принципам ради какого-то парнишки. Нет. Но сейчас, когда роль преподавателя и ученика исчезла. Когда Паркер так мило смущается, сидя с ним за одним столом. Разница в возрасте не имела значение, уже ничего не имело значение.       Только Октавиус немного привстал со стула, потянувшись к Паркеру, как юноша жадно вцепился в мягкие, пухлые губы. От Питера пахло сладковатым дезодорантом. Он успел принять душ, что не помешало бы и Отто. Паркер сжимал кудрявые волосы, гладил спину, прикусывал нижнюю губу. Он пытался насытиться этим моментом сполна. Как же долго он ждал.       Октавиус не ожидал настолько бурной реакции, но быстро подхватил нужный ритм. Прикосновения Питера опьянили мужчину. Отто растворимся в поцелуе, всё крепче притягивая к себе юношу. В объятиях Октавиуса, Паркер чувствовал себя укутанным в самое мягкое и тёплое одеяло, насколько ему было комфортно. От Отто пахло пылью, ржавчиной и дождём.       Манипуляторы помогли добраться до кровати, когда Отто начал слышать прерывистые вздохи партнёра. Питер безумно ненасытный. Он хотел всего и сразу, хотел своего преподавателя уже столько лет, что все эти годы терпения вылились в этот миг.

***

      Октавиус пропускал волосы парня через пальцы, когда тот умиротворенно лежал на его груди. — Ещё раз спасибо, мальчик мой, — почти шёпотом произнёс мужчина.       Паркер в ответ только рассмеялся и поцеловал Отто в уголок губ.