Вместе навечно

      День сегодня был солнечный. Чистое голубое небо, почти без единого облачка, радовало глаз. Птицы пели весёлые песни, резво перепрыгивая с ветки на ветку, от чего некоторые листья всё же падали на землю. Был поздний август, Нур сложно привыкнуть к тому, что здесь осень наступает очень рано. Она безумно любила наблюдать за пейзажем из окна. Вид открывался просто чудесный, на небольшое озеро, окружённое полукругом леса. Сельма выбрала чудесное место, в пригороде Санкт-Петербурга. Здесь было спокойно и тихо, при этом все блага жизни, как магазины, фитнес залы, больницы и кафе — были рядом. Тут был местный детский сад и школа, правда, им они не понадобились, к сожалению. Те несколько недель в Турции окончательно доконали нервную систему рыжеволосой. Постоянные звонки от журналистов, они поджидали везде, задавали отвратительные, и часто — вовсе неуважительные вопросы. Писали гадости, выдуманные ими самими. Многие звёздные друзья Нур, оказались гнилыми насквозь людьми. Всё это оставило неизгладимый отпечаток на моральном и физическом состоянии Феттохоглу. В одну из ночей рыжеволосая проснулась в холодном поту от дикой боли внизу живота. Так закончилась история с ребёнком, Нур винила себя во всём. Казалось, она никогда не сможет пережить эту утрату, однако, к счастью, девушка была не одна. Как только врачи дали добро, они улетели первым же рейсом Стамбул — Санкт-Петербург. Изначально в планах Эргеч была Москва, но, учитывая все вышеописанные события, модель решила, что всё же этот город будет слишком шумным и людным, а им сейчас нужно уединение, чтобы пережить произошедшее ранее. И выбор пал именно на этот пригород, здесь и вправду было так чудесно, как говорили. Основной контингент — молодые семьи или пенсионеры, так что, узнаваемость была минимальной. Сельма, в силу своего характера, освоилась многим быстрее, давняя способность к изучению языков позволила Эргеч быстро устроиться преподавателем турецкого и английского в школу. Там же были неимоверно рады принять в штаб носителя языка. Нур же нужно было время просто выдохнуть. Перестать вечно бегать по графику, в надежде всем угодить и успеть. Да и новый язык давался, скажем так, с большим трудом. И по правде, Феттохоглу до сих пор сомневается, сможет ли осилить его. Ведь, о Боже, как птица может «сидеть на столе»? Или эти падежи, это вообще что-то неописуемое. Собственно ей повезло, здесь есть девчушка, она как раз увлекается турецким, кажется, она дочь каких-то бизнес-людей. Она часто приходила к Феттохоглу после школы, иногда даже жаловаться на строгость новой учительницы, по имени Сельма Эргеч. Нур радовало, что днём она не одна, и мысли о ребёнке не могут с новой силой пожирать её изнутри. Спустя несколько месяцев рыжеволосая расцвела и это неимоверно радовало её спутницу жизни. —Красавица моя, о чём задумалась? — словно из воздуха появившаяся блондинка положила руки на плечи, закутанные в тёплый платок. Оставляя нежный поцелуй на щеке возлюбленной. —Просто любуюсь видом… — задумчиво отозвалась Нур, но на губах появилась легкая улыбка. —Хочешь прогуляться? — Эргеч присела рядом, ответ рыжеволосой её совсем не устроил. Она вновь потерянная и грустная. —Нет. Я не хочу, чтобы ты опять затащила меня в то озеро. А потом я вся мокрая шла домой. — продолжила Нур, и сдерживаемый смех всё же прорывался сквозь напускную суровость. В самом деле, как Сельме могло прийти такое в голову, им же не пятнадцать лет. —Даже и не знаю, ты так страстно меня целовала тогда, кажется, тебе очень даже понравилось это неожиданное купание. — Эргеч убрала рыжие пряди, шепча это прямо на ухо. Опять она пускает в ход запрещённые приёмы. —Ох, Сельма… — Нур закрыла глаза, силясь побороть возбуждение зарождающееся с новой силой, когда губы блондинки невесомо касались уха. —Бессовестная, ты знаешь все мои слабые места… — злилась девушка, поворачиваясь, смотря прямо в карие глаза, в которых, казалось, она видела весь свой мир. И, не дожидаясь дальнейших действий от блондинки, Феттохоглу взяла инициативу в свои руки, впиваясь в нежные грубы Сельмы по свойски властным, и в то же время нежным поцелуем. Так умела только она, и это каждый раз сводило модель сума. А Нур просто растворялась в моменте, казалось, отдавая всю свою душу Эргеч раз и навсегда. Рыжеволосая начала нежно целовать шею девушки, каждый сантиметр, местами легонько прикусывая, наслаждаясь тихими стонами, начинавшими проскальзывать. Всё больше нависая над Сельмой, тем самым укладывая её на просторный диван. Нур постепенно спускалась всё ниже и ниже, расстёгивая атласную блузку, оставляя мокрую дорожку из поцелуев. Дойдя до излюбленных классических брюк Эргенч, в этот раз ставших лишь ненужной преградой, она посмотрела вверх и, получив лишь нетерпеливый кивок, сняла их вместе со всем, что там оставалось. Стеснения в их отношениях не было уже давно. Они слишком хорошо знали друг друга, слишком сильно доверяли; во всём… Эргеч почувствовала тонкие пальцы внутри, что так по привычке умело и приятно в очередной раз приносили невероятное удовольствие. Ах... как ей было хорошо, Сельма лишь закрывала глаза, не в силах сдерживать рвущиеся стоны от поцелуев и движений возлюбленной. —Только не останавливайся, Нур, умоляю… — еле-еле проговорила модель. А Феттохоглу и не думала прекращать, лишь посмотрела на неё невероятно довольным взглядом, и начала быстрее двигать пальцами, доводя девушку до судорог в ногах, смотря, как её любимая извивается, сжимая в руках, давно спавший с плеч рыжеволосой, платок, который каким-то образом оказался под блондинкой. Наконец-то Сельма довольно выдохнула, притягивая возлюбленную к себе. Целуя её с небывалой нежностью, смакуя каждый момент. Резко повернувшись, Эргеч оказалась сверху, осыпая поцелуями бледную тонкую шею, однако, почти сразу же почувствовала руки возлюбленной на плечах, что ж, стоило попробовать. —Сельма, пожалуйста, я не готова пока… — прошептала Нур, отворачиваясь, она и сама ненавидела себя за это, однако ничего не могла сделать. Блондинке дважды говорить не нужно. Отстранившись, модель быстро оделась, однако застегивать блузку не стала, посчитав это лишней тратой времени. Садясь рядом с вновь поникшей Феттохоглу. —Прости меня, Сельма, я знаю, мне не стоило было и начинать, если я не готова довести всё до конца. — голос дрожал, и казалось девушка вот-вот расплачется. —Наверное, Мария сегодня опять жаловалась на меня, да? — проигнорировав слова возлюбленной, Сельма лишь сильнее прижала её к себе, заключая в крепкие объятия, не желая, чтобы Нур вновь зациклилась на этом, занимаясь самокопанием. —Мария?… — Феттохоглу подняла глаза на блондинку, замечая согласный кивок и невероятную теплоту взгляда. —Да, сказала, ты придираешься к ней и не хочешь ставить высший бал. — отозвалась девушка, укладывая голову на плечо модели. —Вот, негодница, между прочим, у неё лучшие оценки в классе. И ты же знаешь, я самая добрая в мире! — закончила Сельма, сильнее прижимая к себе возлюбленную. —И скромная! — тихо рассмеялась Феттохоглу, неимоверно радуясь тому, что сейчас они вместе именно здесь, а не где либо ещё. —Мария рассказывала мне, в городе есть экскурсии по крышам Санкт-Петербурга. Давай съездим, пожалуйста? — спросила девушка, её стало клонить в сон, но она старалась держаться. —Конечно, любовь моя. Всё будет так, как пожелаешь, завтра я всё узнаю. — тут же ответила блондинка, оставляя поцелуй на любимых волосах. —Спасибо…. Я так люблю тебя, Сельма. Здесь так спокойно, я рада, что ты выбрала именно это место. — Нур отстранилась, с любовью заглядывая в карие глаза. И их губы вновь соединились в поцелуе, полном нежности и любви. Они были счастливы, делили вместе победы и поражения. И обе знали, что впереди их ждёт много чудесных и прекрасных моментов, вместе навсегда…