Без родителей

      Правило №1. Смотреть за Сэмми.       Ему было всего четыре и, как маленькому ребенку, полагалось спать днем часа три, резвиться на детской площадке и кушать по расписанию жидкую кашу, любовно сваренную заботливой мамой. Только Дин отличался от других детей.       Он срывался с места каждые два часа по будильнику и кормил малыша-братишку детскими пюрешками из маленьких баночек. Он с трудом разлеплял веки в 2:57 или в 4:48, когда сопящий рядом комок начинал хныкать от боли в животике или от приснившегося кошмара. Дин зевал, тер измученные недосыпом глазки, но раз за разом вставал, успокаивал и убаюкивал малыша и падал на кровать снова, надеясь, что Сэмми проспит спокойно хотя бы полчасика.       Он уже тогда понимал, что отец не придет вовремя, чтобы покормить детей и уложить спать, и не останется на ночь, чтобы сторожить их сон. И знал, что если не папа, то он должен следить за беззащитным братиком.       Правило №2: Нахождение на грани смерти не является достаточной причиной для нарушения правила №1.       Ему было пять. В номер мотеля тогда забрался первый в жизни Винчестеров вампир. Сэмми спал, Дин вышел попить воды. Когда возвращался, тварь уже тянулась к ручке двери. Мальчик в отчаянии рванулся вперед, но что он мог против женщины, обладающей силищей десятерых? Правильно, Дин мог отвлечь внимание от братишки — отец должен был прийти совсем скоро.       Вампирша швыряла ребенка от стены к стене, царапала тонкую кожицу острыми когтями и несколько раз подолгу присасывалась к кровоточащим ранкам. Дин даже не кричал — старался не разбудить Сэмми — лишь взахлеб плакал, колотил мерзавку маленькими кулачками, когда выпадала возможность, и молился, чтобы папа вернулся поскорее.       Джон пришел вовремя. Не считая, конечно, опоздания в пятнадцать минут, за которые его старшего сына чуть не убили. Отец отрубил твари голову прямо у ребенка на глазах и ушел сжигать труп, пока не рассвело.       Еще хнычущий Дин, перепачканный в крови, с кучей синяков и ссадин, тихонько приоткрыл дверь в комнату, присел у кровати, где в страхе крутился братик, и аккуратно стал поглаживать его по спинке, успокаивая.       Тогда он понял, что за малыша Сэмми готов отдать жизнь.       Правило №3. Не жаловаться.       Ему было шесть. Он грустно смотрел из окна мотеля, как его ровесники смеются, играют на детской площадке под присмотром ласковых родителей.       Дин не выходил на улицу уже дней десять — в городе было нечисто, по словам отца. Вместо этого он сидел по-турецки на холодном деревянном полу прокуренного прежними постояльцами номера и разучивал с младшим братишкой буквы. Старший раз за разом просил его выложить кубиками «Папа», но Сэмми настырно собирал «Дин».       Отец возвращался каждые несколько часов, с порога коротко спрашивал:       — Порядок?       И Дин так же лаконично отвечал:       — Да.       Джон кивал головой и уходил, как обычно, запирая дверь снаружи.       За месяц пребывания в этом городе Дин научил Сэмми алфавиту и всем словам, которые знал сам. И при этом ни разу не заикнулся при папе, как устал спать на чужих кроватях, есть консервы и «гулять» под открытой форточкой. Знал уже тогда, что нельзя.       Правило №4. Даже если причина для жалобы есть, не забывать о правиле №3.       Ему было семь, и пришло время идти в школу. Отец принял решение остаться на безвременный срок в Небраске, чтоб сын мог нормально учиться.       Дину понравилась школа: учительница там была чертовски похожа на маму. Такая же ласковая, нежная и заботливая. Только вот папа снова пропадал надолго, и дети снова оставались одни. Но зато не в мотеле, в съемной квартире. А это уже что-то.       Дин с утра встречал няню, а сам, как на праздник, бежал в школу. Из школы, опять же как на праздник, домой, к любимому братику. Пока старший делал уроки, младший крутился рядышком, заглядывал в Диновы тетрадки и деловито осведомлялся, что к чему. Дин терпеливо разъяснял, что означают всякие закорючки и палочки, и не сердился на Сэмми за то, что из-за него домашка растягивается на несколько часов, хотя один он управился бы минут за двадцать.       Через месяц отец объявился рассерженный и нервный. Велел старшему собирать вещи, сказал, что переведет его в новую школу в новом городе.       Дин не хотел уезжать. Не хотел оставлять полюбившуюся учительницу и одноклассников-друзей, которые в кои-то веки появились. Но не сказал отцу ни слова. Лишь напихал в школьный рюкзак вещи первой необходимости, утер слезки Сэмми, который тоже привык к новому дому и не хотел его бросать, и молча сел в Импалу. Так надо было.       Правило №5. Не задавать лишних вопросов.       Ему было восемь. Большую половину второго класса ему пришлось учиться на дому: шайка местных призраков с чего-то объявила Винчестерам войну.       Дин скованно сидел на скрипучей кровати с жестким матрацем и крепко прижимал к себе напуганного Сэмми, наблюдая, как отец очерчивает вокруг койки соляной круг.       — Пастер Джим сегодня не может приехать, придется вам посидеть одним, — без особого энтузиазма разъяснял Джон, раскладывая на свободном месте матраца кое-что из провизии, железную кочергу и несколько пакетов с солью. — С кровати не вставать, следить за целостностью круга и, если уж придется, обороняться, как учили. Ты все понял, Дин? — Старший сын кивнул, соглашаясь. — Может, есть какие-то вопросы?       Вопросы были. И очень много. На языке так и крутилось: «Когда мы будем жить, как все?», «Куда ты уходишь, папа?», «Как объяснить это Сэмми?» и «Что делать, если нам захочется в туалет?» Но Дин не озвучил ни одного. Лишь отрицательно качнул головой, зная, что стоит ему вслух произнести хоть что-то, как словестный поток возмущений, жалоб и прочей чепухи, которая отцу не нужна, будет не остановить.       Да и нельзя было ничего спрашивать. Джон хмурился и сердился, когда сын отвлекал его по пустякам перед важными заданиями. Дин давно уже это выучил.       Правило №6. Не отвечать на лишние вопросы.       Ему было девять. Сменив в начале третьего класса, кажется, седьмую школу, он перестал обращать внимание на одноклассников. Знал, что месяца через полтора будет новый город и новые люди, и потому не видел смысла засорять свой мозг лишними именами.       В этот раз отец приехал не на работу, а за советом, и потому Дину было позволено гулять после школы. Конечно, старший не мог себе позволить наслаждаться свежим воздухом, пока братишка изнывает в душном номере очередного мотеля.       Он брал его за ручку с собой и водил по паркам часами. И несмотря на вчерашние тренировки с отцом, от которых сегодня еле ноги двигаются, играл с Сэмми в догонялки, если он просил.       Мамаши на лавочках каждый день интересовались:       — А где ваши родители?       На что Дин, про себя проклиная очередную «заботливую», невинно отвечал:       — Папа на работе, а мамочка отошла в магазин нам за соком.       И поспешно окольными путями уводил брата из этого парка в другой. Отец не упоминал этого, но Дин понимал, что говорить правду больше нельзя.       Правило №7. Помогать во всем брату.       Ему было десять, а Сэмми пошел в школу на год раньше положенного срока. Умному малышу осточертело сидеть дома и ждать отца, даже толком не понимая зачем.       Засесть на одном месте в этот раз не получилось, и потому уже в начале декабря пришлось сменить школу. В обычной мест не было, и детей отправили в местную элитную гимназию.       Сэмми не мог сообразить, почему в программе произошел такой скачок, и почему он, только-только научившись считать на пальцах 4+3, должен уже в уме складывать двузначные числа.       Малыш не успевал, оценки в новой школе начали ставить плохие, учителя совсем не хвалили. Сэмми расстраивался, а отцу, кажется, не было никакого дела.       — Давай разберемся вместе, — не выдерживая слез младшего брата, Дин откладывал свои книжки, которые тоже были на порядок сложнее, чем раньше, усаживался с братом рядом и объяснял то, что сам проходил три года назад.       Сэмми моргал мокрыми глазенками, тараща их на такого умного старшего брата, и с благоговением следил за его мыслью. Под присмотром Дина он нагнал все упущенные темы и уже через неделю вновь выбился в отличники.       Дин же скатился почти на двойки, потому что времени на свои уроки практически не оставалось. Но мальчик не жалел. Ведь довольный младший Сэм всегда ему хвастался своими школьными достижениями и его же за них благодарил.       Правило №8. Помогать брату, даже если тот не просит помощи.       Ему было одиннадцать. В этом году им с Сэмми предстояло учиться в разных школах, потому что Дину нужно было переходить в среднюю. Обоим братьям это было не по душе, но разве могли дети что-то изменить?       Однажды Сэмми пришел из школы с разбитым носом. Сказал, что ничего страшного и не стоит об этом беспокоиться. Отец по инерции кивнул, не отвлекаясь от своего дневника. Дин сжал зубы, подавая брату салфетку, а на следующий день прогулял занятия и все утро продежурил за углом гимназии Сэма.       Как выяснилось, мелкого доставал местный второгодник: бугай одинакового размера ввысь и вширь, шепелявящий и неспособный составить предложение длиннее пяти слов. Зато у паренька удар был что надо, равно как и аппетит. Сэмми не за себя получал (со своим завтраком расставался хмуро и недовольно, но не встревал) — он лез в перепалку за девочку-диабетика, которая пускалась в рев, когда гроза школы вырывал из ее рук коробочку с диетическими хлебцами. От выпадов Сэма толку было мало: любой его пусть и очень прыткий удар квадратообразной, заплывшей жиром туше никакого вреда не приносил. На этот раз мелкий получил в ухо. Дин с трудом заставил себя устоять на месте и не выскочить в тот же миг, но выдержки хватило лишь на пару часов: после уроков он перехватил наглеца по дороге к школьному автобусу и избил так, что мало не показалось. Двумя ключевыми пунктами было: «Не трогай никого в школе» и «Не говори Сэму, почему никого не трогаешь».       Мелкий брат со следующего дня стал возвращаться домой озадаченный и удивленный, но сытый, чистый и без ссадин. Дин загадочно улыбался и ничего не говорил. Зачем?       Правило №9. Заменять Сэму мать.       Ему было двенадцать. Сэму в школе задали сочинение на тему «Моя мама». Дин опасался этого вопроса с тех пор, когда младший брат только залепетал.       — А мама — это кто? — высоким голосом воскликнул Сэм, рассматривая коряво и крупно написанное в дневнике задание.       Старший мялся, вел плечами, будто те затекли, и не мог сообразить. Он предполагал вопрос, но никогда не продумывал ответ.       — Мама — она… хорошая…       — Это мало для сочинения, — капризничал Сэмми, прикидывая, как бы вместит три слова на целую страницу. — А что мама делает?       Дин старательно заставлял себя не думать о Мэри семь лет. Но одно короткое слово «мама» мигом заставило вспомнить все. Все, что было важно.       — Мама будит тебя по утрам, следит за тем, чтобы ты умылся и почистил зубы, готовит завтрак, провожает тебя в школу, забирает из школы, кормит обедом, делает с тобой домашку, выводит гулять на улицу, садится с тобой ужинать, стирает твою одежду, укладывает тебя спать. И так день за днем…       Дин говорил запально, с середины начал глотать слезы, но нашел в себе силы договорить. Сэмми мамы не видел. Но хоть услышать о ней имел право.       Через несколько дней классный руководитель младшего Винчестера вызвал в школу родителей. Джон вернулся злой, как черт, и устроил старшему сыну разнос, в гневе размахивая тетрадной страницей с крупным заголовком: «Моя мама — мой старший брат Дин». Парень вжимал голову в плечи от крика, морщился и судорожно дергал головой, зато внутри было тепло. Ну кому же не понравится, что младший братишка считает тебя мамой?       Правило №10. Заменять Сэму отца.       Ему было тринадцать. Сэму исполнилось девять. Джон уже разрабатывал для младшего сына план тренировок, а Дин умолял его не трогать мелкого: пусть мальчик закончит школу, поступит в колледж, пусть хоть у него будет нормальная жизнь. Мужчина пообещал, что даст Сэму еще несколько месяцев, и, чтобы не нарушать данное старшему сыну слово, стал уезжать из дома и оставлять мальчишек одних чаще и дольше.       — Что у нас за отец такой? — хмурился мелкий, обсыпая подоконники и пороги солью. — Я премьер-министра по телевизору вижу чаще, чем его. И заметь, телевизор работает далеко не в каждом мотеле.       — Не мели чепухи, — сердился Дин, однако голоса ни на йоту не повышал. — Главная задача отца: защищать своих детей. И наш папа с ней прекрасно справляется.       Джон вернулся на следующий день угрюмый и вымотавшийся и втихаря, когда Сэмми уже уснул, рассказал старшему сыну, что в семи ближайших городах орудуют полтергейсты. Ему одному, даже в нагрузку с Дином, со всеми ними не разделаться, и все-таки надо подключать Сэма. Хотя бы усадить его за газеты: пусть отслеживает признаки. Старший сын отнекивался, как мог, обещал, что все будет делать сам, но как раз в этот момент из спальни выплыл зашуганный и запуганный Сэм.       — Пап, мне кажется, что в шкафу кто-то есть, — захныкал он, сжимая край принесенной с собой подушки и опасаясь поднять глаза.       — Вот видишь, он сам вводит себя в игру, — победно на полутонах изрек Джон, обращаясь к старшему, а потом выложил на стол револьвер и строго сказал младшему: — Убей это.       Сэмми шумно вздохнул и попятился назад, а Дин подскочил на месте, бросил испепеляющий взгляд на отца и, схватив оружие, приобнял свободной рукой брата за плечи и повел в комнату:       — Ничего, я посмотрю. — Он, держа мелкого за спиной, быстро распахнул деревянные дверцы и тут же навел пистолет. Потом стволом подвигал все вешалки, демонстрируя брату, что бояться нечего. Уложил его в кровать, укрыл одеялом и на всякий случай сделал соляной круг. — Этот барьер никто не переступит, — обнадеживающе объяснил он брату и включил настольный светильник, чтоб мальчишке было поспокойнее. — Но если что, я рядом и слежу за тобой. — Сэмми коварно хмыкнул. — Что такое?       — Ведь правда меня сейчас защищал отец? — гаденько изрек он, заворачиваясь в одеяло по уши.       Старший опешил и поджал губы. На этот раз подобное слышать было не приятно — было жутко. Но что поделать, если Джон не умеет демонстрировать чувства и слишком увлекся чем-то своим?       Правило №11. Делать дело.       Ему было четырнадцать. Тренировки с малолетства, знакомство с миром зла и неоднократное лицезрение смерти как людей так и нечисти наложили свой отпечаток не только на характер, но и на внешность. У Дина был очень глубокий взгляд, вечно напряженные скулы и поджарое тело — все, кто не видел его документов, запросто могли дать ему восемнадцать лет.       Джон стал брать старшего сына на охоту: не в пекло, на разведку. Сделал ему фальшивый документ, официально состаривший Дина на четыре года и давший право полной дееспособности.       Парень смотрел на свой новый паспорт и все думал: наверняка, если он придет в суд в каком-нибудь маленьком городишке, никто не станет проверять, сколько на самом деле ему лет и есть ли у него отец. Можно сказать, что отец разбился, а тела не нашли, дать денег и составить свидетельство о смерти. Потом оформить опекунство над Сэмми, продать оружие на черном рынке и купить плохонькую квартирку. На каких-нибудь вечерних курсах закончить школу, устроиться на работу и зажить нормальной жизнью, забыв, что родился на четыре года позже и что где-то по Америке своих детей, попутно убивая тварей, разыскивает отец.       Все это провернуть было бы можно, не такая и большая проблема. Но разве Дин мог теперь отказаться от охоты?..