Just the two of us

Цветочный луг расцветает в это время. То тут, то там шумят насекомые, и цветы немного подрагивают от садящихся на них пчел или шмелей. Благоухание окутывает всё вокруг, поднимается до самых крон деревьев. Дубы скрывают поляну от дневных забот и проблем. Облака медленно растягиваются по небу, частично прикрывая голубую гладь. Воздух не стоит на месте, и ветер иногда приходит на луг. Хоть солнце приятно греет, а жара благосклонна ко всем, но они решают укрыться в тени. Белые доспехи с приторно красными линиями лежат где-то сбоку, как и рогатый шлем. Глаза Мордред прикрыты, голова лежит на чужом платье. Руки, как всегда, заложены к верху; локти подрагивают, касаясь белого платья. Пальцы в перчатке играют с волосами, что как солома, и мягко, но с некоторой внимательностью глаза наблюдают за рыцарем. Среди розовых прядей прячется и вновь появляется луч. Мордред осторожно приоткрывает один глаз. Закрытые веки, и ресницы подрагивают. Скулы расслаблены, а рот растянут в улыбке. Фран выражает умиротворение, которого так не хватало. Рука сама потянулась погладить её. Она чувствует это, вздрагивает и открывает глаза. — Ум… ум. Смех слетает с губ рыцаря так же легко, как ветер срывает листья с деревьев. Фран не понимает причин смеха, хмурится, но не закрывает опять глаза. Она смотрит с вопросом, спрашивая разрешения. Кивок можно и не заметить, но всё же он был пойман взглядом. Осторожно, будто боясь, что сейчас всё рассыпется, руки приподнимают голову. Тянут ближе, и она сама наклоняется. Бледновато-розовые губы легонько касаются лба. К щекам приливает жар. Рядом с Мордред, Фран ощущает то, чего не было раньше. Что-то теплое, приятное и сладкое. Совершенно отличающиеся от тех, что были раньше. Тепло окружает их. Погружает в свой никем неизведанный мир. Оставляет наедине с самими собой. Оно скрывает в себе, не давая другим видеть их. Что-то, что есть только у них, что-то очень личное и никому не дозволенное. Только для них двоих. Небесное светило медленно всходило выше, всё ближе к своему привычному месту. Ветер стих, оставляя только звуки дыхания и шумящих жуков. Грудь вздымалась и тихо опадала. Улыбка, осевшая на губах, задумчиво искривилась. Глаза встретились. Моргание. Волосы скрывали гетерохромию. Тихий голос наполнил тишину. — Фран, могу ли я?... — вопрос, никогда не требующий ответа. — Прости. Незаметное для окружения извинение. Возможно, оно предназначено не для неё, а для себя самой. Руки с огрубевшими шрамами и совсем не мягкими пальцами обхватили талию. Мордред, проигрывающей в росте, понадобилось привстать. Колени стали пустыми. Рыцарь наконец-то оказалась на уровне чужого лица. Близко. Так близко, что дыхание касается слегка красных щек. Зелень в глазах утягивала за собой в даль. Гетерохромия тонула в ней. Ещё ближе. Настолько, что появляется страх. Слишком хрупко. Она боится разрушить это, ведь они такие прекрасные. Теплые и сладкие. Бледно-розовые. Аккуратно входя в чужое личное пространство, губы встречаются. Рука пробегает пальцами по позвоночнику и резко утягивает вниз. Поцелуй заканчивается так же быстро, как и начался. Трава сминается под весом тел. Они просто повалились на неё, Мордред зарылась в плечи Фран. Она молчит. Гладит по спине осторожно и пытается сказать ей что-то. — Ум, ум… Ответа нет, но Фран понимает, что его не будет. Мордред наполняет боязнь этой хрупкости. Она не хочет разрушить всё вновь. Голые плечи обхватывают. Подбородок упирается в макушку и, можно почувствовать движение. Пение заполнит тишину страха.