Ведьм у нас сжигают

-- Так, твое колдунство тут не действует! Я не хочу блинчик, спасибо. Он смеется, а она чуть криво усмехается, отпивая кофиксовский пунш с клубникой. Слишком сладкий, зараза, и где тут мята... "Если бы он только знал..." Она понимает на него глаза, и ему кажется на секунду, что они светятся изнутри, а потом наваждение пропадает... "Гребаные автомобилисты со своими фарами. Почудится же всякое..." -- Ну пожааалуйста, я одна не справлюсь, -- они сидят так еще несколько секунд, а потом он наконец берет этот чертов блинчик под ее довольный смех, притворно ворча.

***

Едва освещенная кухонька тонет в отбрасываемых двумя людьми тенях. Кажется, что она пропитана отчаянием молодого мужчины, сидящего на табурете и сжимающего свою голову в руках так, что она, кажется, вот-вот лопнет, и напряженностью девушки с двумя длинными темными косами, неестественно ровной спиной и скрещенными на груди руками. Спустя несколько бесконечно долгих секунд он резко поднимает голову и смотрит на жену почти безумным взглядом. -- Ты понимаешь, что это живой человек? Возможно, был, откуда мы знаем, кстати? А если он станет инвалидом, а если он погибнет в больнице? -- А ты предпочел бы, чтобы инвалидом или мертвецом стал ты или мы с Алей? -- голос женщины напряжен и звенит, как слишком туго натянутая тетива. -- Если бы не я... -- Если бы не ты, я вырулил бы и свернул на следующую полосу! -- он почти кричит, а она вздрагивает, как от удара, а он осекается и чуть-чуть отклоняется назад, нервно дернув шеей. Она прикрывает глаза и, прочистив горло, тише произносит: -- Ты не смог бы. По правой полосе ехал черный ниссан, и он разгонялся, чтобы успеть проехать не на красный. Ты не успел бы включить поворотник, повернул бы и столкнулся с ним. Обе машины улетели бы в кювет, сзади еще сидела Аля... Слишком большой риск. Ему нечего ответить. Попросту нечем крыть, она уже все продумала. И да, это был лучший выход из ситуации для них, и кто-то из их маленькой семьи точно пострадал бы, не будь она... той, кто она есть, и все же... Он делает глубокий вдох и ловит себя на том, что по старой привычке ищет в кармане джинс пачку сигарет. Бросил же, ну какого черта... -- Давай еще раз, по порядку. Как это возможно? Как ты это сделала? Откуда эта чертовщина у тебя, черт возьми? Свистит на плите чайник, поставленный ею еще когда они вернулись наконец домой. Она чуть потирает ладонь и отворачивается от мужа, длинными, тонкими пальцами наливая кипяток в заварочный чайник с листьями чая, шалфея и мяты на дне. -- В моей семье это передается по женской линии. Прабабка еще рассказывала, как в ее деревне про нее шептались, что мы как сорная трава и ничто нас не изничтожит... На их части в огороде все росло как на дрожжах, когда там прабабушка работала. Сначала списывали на плодородный участок, потом на какие-то особенные удобрения... А потом случились голод и война, прабабушке с родителями пришлось уехать в Ташкент, и там все повторилось. Даже на выжженой солнцем земле, в чиллю, у нее розы цвели и благоухали на полмахали, представляешь? -- она усмехнулась и повернулась с чайником в руках к мужу, но, увидев непонимание в его глазах, прокашлялась и пояснила. -- Чилля это самое жаркое время, в Ташкенте в июле температура поднимается до плюс пятидесяти. А махаля -- это частный сектор в городе, со своими домами и двориками, -- он кивает и молча наблюдает за ее руками, ставящими на подставку чайник. В комнате запахло травами и можжевельником... -- Тогда-то в семье и поняли, что растения перли из земли, как бешеные, не от хорошей жизни, а от того, что прабабка их неосознанно магией подкармливала... Потом родились бабушка с ее сестрой, и все отметили, что у бабушки просто феноменальная память и способность предугадывать что-то важное, а ее сестра на все руки мастерица. И шить, и готовить, и украшения делать... Бабушка немного выдохнула, когда родился мой папа, потому что думала, что на этом магия и сдулась, но потом у ее сестры родилась дочка и... в общем, каждая женщина в моей семье по папиной линии имеет свои способности в зависимости от того, к чему тянется. Моя тетя лягушка-путешественница, ей вот досталось умение быстро перемещаться, неважно, на какое расстояние. Моя сестра вспыльчивая, эмоциональная, вот ей и выходит всю жизнь маяться с температурами... Понижает, повышает, погоду даже вокруг себя меняет. А я... Психологиня, черт побери, -- она в эмоциональном порыве не рассчитывает силу, и чашка чуть ли не грохается на стол. Оба вздрагивают от этого звука. -- Я сама не понимаю, как мне снова пришла в голову идея использовать на нем гипноз. Как будто... как будто другого выхода и не оставалось больше. Я увидела его глаза, безумные, напуганные... Дальше как на автомате. Мне нужно было заставить его выехать обратно на встречку, он ведь оттуда несся... На нервах переборщила с силами, которые вложила, и он... -- ... улетел в кювет, -- закончил фразу ее муж, устало растирая виски. Она прикрывает глаза и кивает. В комнате снова повисает молчание. Мягкий травяной запах, потемки, аромат можжевельника от подставки под чайником... Молчание вновь нарушается, но теперь уже негромким выдохом мужчины. -- И с самого начала ты мне ничего не рассказала... -- ... потому что ты не поверил бы ни черта, -- фыркнула женщина, передергивая плечами. Он уже был готов снова возмутиться, но она и тут его опередила. -- Ты мог бы себе представить такую картину? Этот разговор закончился бы раньше, чем я договорила, ты назвал бы меня сумасшедшей и еще схамил бы! И был бы прав, потому что это даже звучит как еб... -- Афи, там Аля! -- ... чертов бред, -- неохотно приумолкла Сафия, наливая наконец чай в чашку и передавая ее мужу. Когда он поднял на нее задумчивый взгляд, в воздухе как будто повис вопрос. Оба молчали, как будто собираясь с силами и понимая, что он вот-вот прозвучит, и... -- А на мне ты ее использовала? Эту... магию? -- черт возьми, как же пугает ее молчание, ну нельзя же так... -- Афи, я серьезно... -- Нет, -- ее слова как будто отскакивают от стен. -- Нет, применять гипноз по отношению к тебе у меня никогда в жизни совести не хватало. Были моменты, когда казалось, что это единственно верное решение, но... Не на тебе. На родителях, иногда на сестре, очень часто по работе, но я ни разу не влияла на тебя гипнозом. Солнце... -- она чуть-чуть колеблется, а потом осторожно накрывает пальцы мужа своими. В свете ночника они кажутся чуть ли не прозрачными. -- Все твои решения были только твоими. На твою свободу выбора влиять я не имею никакого права, это было бы попросту гадко. Ты веришь?.. Он внимательно смотрит на нее, а затем кивает, и Афи прислоняется виском к его плечу, а он мягко целует ее голову, приобнимая жену за плечи. -- Тебе верю. Прости, что спросил, мне важно было знать. -- Я понимаю. Сама задала бы тот же вопрос... Тебе легче? -- Да, сейчас получше. Хотя теперь у меня в голове целый рой других вопросов... -- он смотрит на уставшее лицо, отражающееся в его чашке с чаем, и прочищает горло, чуть кашлянув. -- Но их я задам как-нибудь потом. Сейчас спать? Она чуть хмыкает, соскальзывая с его плеча и оглядываясь на мужа. Он ей немного смущенно и устало улыбается, и она чувствует, что против воли делает то же самое. -- Сейчас спать. И... -- она чуть запинается, а затем подается вперед и, ощущая себя школьницей, неловко целует его в уголок губ и встает, переплетя пальцы в замок за спиной, -- спасибо, что выслушал меня. Он кивает ей, и, дождавшись, пока мягко закроется дверь ванной, откидывается на спинку дивана и залпом выпивает свой чай, думая, что сейчас можно было бы бахнуть и чего покрепче. Под запах чайных трав мир потихоньку переворачивался обратно.