Ответственный подход к шпионажу

       И снова пришлось пройти парад боли и унижения, сопровождающийся негодующими криками разъярённого Ретчета:        — Ты не подумал, что у тебя может начаться заражение энергона?! Почему ты пришел ко мне так поздно?!        И правда интересно... почему?        Саундвейв был уязвлен до предела. Он знал, что, обратившись за помощью к автоботскому медику, не испытает ничего хорошего, поэтому тянул до последнего. Но с каждым новым циклом боль становилось все труднее терпеть.        — Что не так с твоими оптокабелями, почему они так часто ломаются?!        Пока ремонт шел, раненый пытался отвлечься всеми возможными способами. Он не может больше дать слабину.        И все же немой не обладал должной выдержкой, а потому все же несколько раз дернул конечностью в неосознанной попытке вырваться. Это приводило к новому потоку оскорблений со стороны врача, которые сильно били по солдату. Он сразу же начинал обвинять себя во всех смертных грехах и в первую очередь - в непростительной слабости.        Но с другой стороны его резали по живому, а только что перезапущенный процессор точно не был готов к таким испытаниям. Возможно, когда-то Саундвейв был первым гладиатором и самым смертоносным десептиконом, которому плевать на такие ничтожные повреждения, но сейчас он - самый обычный бот, даже еще не до конца понимающий, что такое "война".        Времени на то, чтобы приспособиться, было слишком мало.        — Замечательно! Часть проводки омертвела. И чем ты прикажешь ее заменить?! Думаешь, на базе автоботов везде валяются запчасти от твоих щупалец?! Попытаюсь приварить то, что есть, но не факт, что эти провода приживутся...        Саундвейву стало не по себе. Он все еще чувствовал конец оптокабеля и даже мог слабо шевелить им, но все равно его подвижность была сильно утрачена. Изображение с камеры сбоило, заставляя нагружаться процессор. Неужели все это останется, как есть, или даже станет хуже?!        Рядом начал ошиваться заинтересованный Смоукскрин, пристально наблюдавший за ходом операции.        — Хочешь, чтобы я тебе тоже перепрошил проводку? — раздраженно спросил Ретчет, когда молодой бот оказался слишком близко.        — Э, нет, спасибо...        Саундвейв повернулся к юнцу и неуверенно помахал ему рукой. Парень смутился внезапному вниманию со стороны столь загадочной персоны, но вроде как не сильно испугался.        — А где он успел так?        — Юникрон его знает! С задания пришел целым. Вроде как. А сейчас выяснилось, что все это время у него был поврежденный манипулятор!        — Это манипулятор такой? А я думал, что так у него энергомагистраль наружу вываливается!        Ретчет обречённо закатил окуляры.        Саундвейва немного задела такая аналогия. Почему все пытаются разглядеть в его манипуляторах что-то ужасное?!        — А ты видел, что у него под маской? — прямо спросил юнец.        — Нет, — резко ответил медик. — Тебе заняться нечем?!        Но Смоукскрин игнорировал все возмущения старого бота.        — Вау, а ты сам починил маску? А она работает?        — /Оптимус/, — Саундвейв ляпнул первое, что пришло в голову. Звуковые волны на экране автоматически ответили на второй вопрос.        — Он механик?!        — Имеет навыки... — буркнул Ретчет. — Только вот, зачем Прайму возиться с какой-то бесполезной железкой, когда у него и так дел по горло?!        Почему новобранца в чем-то обвиняют, что бы он ни сделал?!        Раненый немного поник. Он испытывал слишком мало радости в жизни, только сплошные страхи. Несчастный словно ходил по минному полю. Одно неверное движение, и он - покойник.        — Слушай, мы же одна команда, и все доверяем друг другу... — Смоуку явно что-то было нужно. Слишком вкрадчиво звучала его речь. — Но... Тяжело считать товарищем того, о ком ты совершенно ничего не знаешь. Даже как звучит его голос и выглядит его лицо.        Саундвейв схватился за экран и начал отчаянно вертеть головой.        — Оно тебе и правда надо? — провентилировал Ретчет.        — Мне просто интересно! К тому же? Чего там такого страшного, чего я еще не видел?!        — Смоук, ты ничего еще не видел. А теперь топай отсюда, пока я на тебе лично не показал, что может случиться с фейсплейтом трансформера.        Ретчет поднял скальпель. Молодой бот отпрянул в сторону, но уходить пока точно не собирался. Наверное, ему нравилось действовать на квантовые связи старого меха. Саундвейв даже усмехнулся. А после решил спросить:        — /Мико/?        — А... Она под домашним арестом — это из-за поздних возвращений. Ее родные обеспокоились учебой дочери и передали опеку над ней новой семье... Каким-то страшно занудным людям. Те чуть что сразу звонят копам!        — /Фоулер/? — Саундвейв старался сохранять все имена, что слышал. По крайней мере, когда перед ним вставал выбор, он вспоминал их в первую очередь.        — А причем он здесь?        — /Что бы. Фоулер. Передал. Копам/, — немой предположил из контекста вчерашнего разговора Ретчета и Оптимуса, что этот человек (если это человек) обладает определенными полномочиями, раз может вести переговоры с другими людскими государствами. Так почему он не может помочь Мико?        — Его не стоит беспокоить по таким пустякам, — сказал Ретчет.        — /Арест. Не. Пустяк./       — С Мико все хорошо, просто эту неделю за ней будет усиленный надзор — запрет на любые прогулки, а за попытку побега продление наказания.        Саундвейв тяжело кивнул. Он никак не мог ей помочь... Но раз ничего серьезного человеческой фемке не угрожает, значит можно пока не беспокоиться.        Правда новобранца разочаровало то, что он еще очень долгое время будет жить без единственного относящегося к нему без предвзятости существа. К тому же она была нужна для воплощения в жизнь одного его маленького плана...        Тут несчастного прожгла резкая, испепеляющая боль. Он сразу же вырвал оптокабель, что лишь усугубило ситуацию — судя по всему, это привело к тому, что медик обжег до этого здоровые или уже восстановленные контакты. Но раненый даже не заметил эти неприятные ощущения. По его процессору ударил слишком резкий скачок напряжения.        — Ты издеваешься?! — Ретчет вскочил с места, не дожидаясь пока несчастный придет в себя. — Мне надоели твои шутки! Может ты и считаешь мой труд смешным, но я уже знатно устал каждый день латать твои новые пробоины! Чини себя сам, а у меня и так работы по вокалайзер!        Медик швырнул включённый паяльник на пол и направился в сторону терминала. А Саундвейв даже не понял, за что на него накричали. Он только что подумал, что умирает, — настолько сильной была боль, — а его еще в чем-то обвиняют!        Но импульс вскоре прошел, а на его место пришло тупое жжение оплавившихся кабелей. В обонятельные датчики ударил тошнотворный запах паленой проводки.        Раненый был растерян. Что ему сейчас делать?! Его оптокабель оставался распорот, вся его начинка торчала наружу и была серьезно повреждена. Особо несчастного пугали слова о том, что его ткани стали отмирать...        Саундвейв бы точно сейчас расплакался от беспомощного отчаянья, если бы мог.        Смоукскрин все это время стоял в сторонке. Он мялся, явно не понимая, как поступить в такой ситуации. Видимо, его процессор решил, что лучше всего будет еще больше разозлить врача.        Юнец с возмущениями налетел на Ретчета. А пока автоботы оживлённо спорили, раненый остался совершенно один. Единственной, кто составлял ему компанию, была тупая боль.        Саундвейв осторожно взял оптокабель в дрожащие руки, прижав его к животу. Тот с жалостным хлюпаньем выплевывал энергон. Жидкость попадала на оголенные провода, вызывая мелкие короткие замыкания. Но напряжение было слабым, поэтому топливо не должно было вспыхнуть от случайной искры. Наверное...        Несчастный даже не представлял, что он может сделать. Разве что...        Новобранец осторожно, пока никто не смотрел в его сторону, стащил моток изоленты с помощью здорового щупальца, быстро притянув его к себе, а затем попытался хотя бы устранить утечку энергона.        Вроде бы... Он обладает таким большим количеством навыков, но все они оказываются совершенно бесполезны или даже вредны. А делать реально необходимые вещи он был не способен, и в них приходилось полагаться на окружающих.        Саундвейв не мог смотреть на открытую рану, его сразу же начинало выворачивать наизнанку. И все же он пытался сделать все максимально аккуратно, игнорируя свои чувства. Наконец дело было закончено, и несчастный смог свернуть поврежденный кабель. Боль, когда открытая рана задела корпус, была невыносимая. Безликий кибертронец не кричал, но шум вентиляции выдавал все за него.        После новобранец попытался подняться. Но стоило ему только распрямиться, как он снова упал на платформу. В груди жгло слишком сильно.