Ответственный подход к шпионажу

      — До прихода Нокаута, думаю, протянет, — десептикон вынес свой вердикт.       — По-моему, ты зря потратил на него обезболивающее, — заметил Шоквейв.       — Ты следил за мной?!       — Да.       — А с чего это вдруг я не должен был его использовать?! — крылья сикера возмущенно задергались. Наверное, он набрал шприц на автомате.       — Это Саундвейв.       О Праймус, да с чего все вдруг решили, что бывший десептиконский глава разведки не чувствует боли?!       — /Нет/, — выдавил несчастный, как же ему все это надоело. Да, он не бесчувственная машина для убийств и не хочет, чтобы его кто-то таковой считал! — /Не. Зря/       Старскрим ухмыльнулся:       — Видишь, я был прав! — а после осекся и спросил полушепотом. — Стой, тебе реально было больно?       Саундвейв кивнул. Ответ, кажется, ошарашил сикера. Но все же он ничего не ответил. Лишь его окуляры ошалело забегали по корпусу пленника.       После он, поднявшись, обошел заложника вокруг и лег неподалеку, бросив:       — Проследи за ним. У меня процессор в этой тесноте раскалывается.       — Ладно.       Сикер некоторое время лежал на боку, отвернувшись от раненого, но вскоре начал подниматься. Саундвейв подумал, что он хочет встать, но Старскрим лишь перевернулся на спину, разведя крылья. Он вообще много крутился и ерзал.       Заложнику больше нечего было делать, кроме как следить за ним. На самом деле ему в этой жуткой дыре было куда комфортнее, чем на базе автоботов. Возможно потому что он хорошо знал этих кибертронцев до того, как потерял память, а может потому, что они не обвиняли его каждую секунду в чем-то и даже проявили банальную заботу.       Постепенно боль возвращалась. Припаянная металлическая пластина ни капельки не облегчала страдания. Единственной ее функцией было не давать энергону вытекать наружу. Саундвейв ее не чувствовал, значит, ее точно придётся полностью удалять. Еще она не была эластичной, что не позволяло убрать оптокабель обратно. Но вроде никто не был против, что он находится снаружи.       Раненый все еще был очень слабым. Он не мог буквально ничего. О побеге не могло быть и речи. Да и не хотелось особо уже сбегать.       А Старскрим тем временем не мог устроиться поудобнее. Видимо, ему сильно мешали крылья. Чтобы сменить положение он был вынужден приподниматься, что, судя по всему, будило его.       Сейчас Саундвейв впервые за долгое время был рад своей конструкции. Ему ничего не мешало лечь в комфортную позу. Правда, он не особо сильно ворочался перед сном...       И все же постепенно сикер отключился. Он был повернут фейсплейтом к пленнику, но его было очень плохо видно.       Спустя некоторое время десептикон снова начал шевелиться. Но это не было вызвано тем, что он просыпается. Вероятно, ему снился кошмар.       Корпус сикера резко вздрагивал, а потом его пробирала дрожь. Старскрим издавал сдавленные болезненные стоны и неразборчивый шёпот.       Саундвейв не знал, чем провинился перед ними настолько, что был изгнан, а также, что с ним сделают дальше.       Он несколько раз предпринимал отчаянные попытки подняться. Тщетно. Энергии слишком мало.       Тут сикер открыл окуляры. Он часто завентилировал, а после испуганно огляделся, но вскоре опустил голову обратно.       — /Помочь/? — все же решился спросить пленник. В глубине Искры он надеялся, что просто вышло какое-то недоразумение, и его смогут принять обратно, чтобы начать все с чистого листа. Автоботы слишком сильно его ненавидели.       — Мне не нужна ничья помощь! — огрызнулся Старскрим. Кажется, Саундвейв задел его. Какие же все вокруг обидчивые... Но после он внезапно добавил: — Неприятный сон. Не думаю, что ты понимаешь, что это такое.       — /Ты. Не. Прав./       — О-о-о, ты у нас еще и, оказывается, кошмары видеть можешь?!       — /Да./       Сикер хмыкнул.       — Значит, ты всё же имеешь эмоции... Интересно... — как-то это не к добру все. — Не подумал бы. Сейчас еще окажется, что Шоквейв тоже имеет эмоции.       — Нет, я не имею эмоций, это бесполезный рудимент кибертронской природы, — сразу же откликнулись из глубины пещеры.       — Кому ты врешь?! Ты постоянно только об эмоциях и говоришь! Какие-то комплексы?       Саундвейв невольно засмеялся.       — Кажется, ты хотел спать.       — О, какая забота!       — Думай, как хочешь. Я забочусь исключительно о том, чтобы работа была закончена вовремя.       — А что ты тогда тратишь такое драгоценное время на болтовню со мной? — справедливо заметил сикер. Шоквейв ничего не ответил. Разумно.       Старскрим снова заерзал. Теперь ему, судя по всему, мешал наплечник, но все же на этот раз он отключился довольно быстро.       Если Саундвейв, засыпая, всегда пытался свернуться как можно сильнее, то этот десептикон, казалось, напротив, со своими скромными габаритами пытался занять как можно больше места. Наверное, чтобы чувствовать себя увереннее.       Пленник плохо помнил этого бота. Его имя никак не откликалось в его Искре. Вряд ли они были хорошо знакомы.       И все же рядом с ним чувствовалось некое напряжение. Вроде он пока вел себя относительно мирно, но Саундвейв понимал, что ему явно рано проникаться.       Тут Саундвейв услышал очень тяжелые шаги. Может, даже более тяжелые, чем у Балкхеда, хотя, тут трудно сказать наверняка. Свет на потолке забегал сильнее. Повернувшись, заложник увидел, что фонарь начал двигаться в его сторону. Но самое главное, что раненый не мог разглядеть окуляров того, кто его нес. Только сливающийся с черным мраком громоздкий силуэт.       И тут Саундвейв понял, что никакой лампы нет. Это был единственный, огромный красный глаз, заменяющий сразу всю голову. Вряд ли родная деталь, скорее аугментика. Ему заменили сразу всю голову... Это... жестко.       Основным отличием походки Шоквейва от походки Балкхеда было то, что он с большим трудом отрывал сервоприводы от земли. Либо он просто страшно устал, либо имел более слабую гидравлику, не справляющуюся с этой массой.       Десептикон сел рядом с пленником, глядя на него жутким, не выражающим ничего окуляром.       Сейчас Саундвейв, испытал то же, что скорее всего испытывают при виде самого бывшего правого манипулятора Мегатрона другие боты. И правда очень неприятно, когда ты не можешь прочитать существо, что неустанно пялится на тебя.       — /Ты. Спать/?       — Нет.       Раненый через силу указал на шланг. Он больше не мог терпеть это.       — Мне незачем подставлять Старскрима и отключать тебя от питания.       — /Нет. Больно./       — Терпи.       Саундвейв снова попробовал немного вынуть трубку. Шоквейв наблюдал за этим, но ничего не делал.       А пальцы все никак не могли достаточно крепко ухватиться за шланг.       — /Нужно помочь/, — пленник был готов умолять, но десептикону все так же было плевать. — /У тебя. Такой же энергоприемник./       И все же несчастному удалось зацепиться за холодную поверхность и даже немного поднять ее наверх. Покрытие сильно царапало внутренние стенки, а Саундвейв тотально не понимал, зачем его нужно было вгонять настолько глубоко.       В конечном итоге раненый просто сдался. Наверное, его чувства были близки к тому, что чувствовала опороченная фемка. И самое главное — за его унизительными мучениями все это время пристально наблюдали. А ведь этот кибертронец был очень похож на него... Только вот он был по-настоящему бесчувственным. А может просто не желал помогать врагу. И правда, а на что беспомощный заложник может надеяться?       И все же Саундвейв здесь чувствовал себя в меньшем заточении, чем среди автоботов. Но тут ему были не рады ничуть не меньше. А ведь когда-то у него точно было все, чего он так желал. И теперь оно было утеряно безвозвратно. Несчастный даже не помнил, каково оно, счастье... А было ли оно на самом деле? Или может... Это было чем-то схоже на тот безумный порыв нежности, что совершила недавно Арси... Саундвейв ни в чем не был уверен.       Стало видно капельку лучше, ведь источник света оказался ближе. Раненый четко видел, как с потолка свешиваются корни, то, что стены состоят из неоднородной буро-серой массы — смесь нескольких видов почв с камнем. Неуютная обстановка. Пыльно, грязно, везде валяется человеческий мусор, какие-то ящики и приборы. Что было дальше в обе стороны от пещеры, различить было невозможно.       Саундвейв чувствовал себя похороненным заживо. Он уже начал мечтать во что бы то не стало выбраться отсюда. Может даже не для того, чтобы сбежать, а просто чтобы избавиться от невыносимого груза низкого потолка.       Постепенно пленник начал засыпать. Вокруг совершенно ничего не происходило, а процессор слишком устал, чтобы имитировать пародию на здравый ход мыслей. И все же несчастному с приливом свежего энергона становилось лучше, но это происходило слишком медленно.