Ответственный подход к шпионажу

      — Видимо, процесс пошел, — усмехнулся Мегатрон, а Ландмарк снова зажмурился. Но выражение фейсплейта образца, по шкале спокойствия приблизившись к тому, что было изначально, но теперь став более нервозным.       — Что со мной происходит? Мне кажется, с моим корпусом что-то не так... Я плохо себя чувствую...       Тут он снова начал ярко истерить:       — Я не хочу умирать!!! — уже откровенно орал он, начав идти в сторону гладиатора. Тот стал пятиться.       Активировавшемуся было очень страшно. Он ничего не понимал. Казалось, что на некоторое время собственное тело перестало его слушаться и он потерял контроль, к тому же его мучало невыносимое жжение в груди. Но все же он смог сконцентрироваться, остановить непроизвольные шаги и начать говорить:       — Извините... Само вырвалось... Я не хотел кричать на вас.       Но корпус снова стал действовать сам по себе:       — У вас рожи, как у полнейших придурков! Ха-ха, я тоже могу такую скорчить! Бе... — глосса самостоятельно вырвалась наружу из широко открывшегося рта. Паника подступала все сильнее, как и внезапный прилив стыда. Но нужно продолжать мыслить холодно и рационально, чтобы, успокоившись, вести себя более сдержано. Но вернуть контроль не получалось, и это приводило в еще больший иррациональный ужас. — Смотрите на меня! Я большой ведроголовый злюка! Я боюсь недавно активировавшегося бота! — корпус сам начал приплясывать.       Наконец вышло остановиться. Было тяжело собраться с мыслями, что-то сказать, только глубоко вентилировать.       — А у него интересная глосса. Никогда не видел такой длинной. И форма рта. Это нормально, что он может так широко открывать левое веко?       — Кажется, эксперимент... Удался... — Шоквейв поднял антенны. Он не был способен поверить собственным окулярам. До этого у него не выходило объединить в одном корпусе две Искры. Сейчас их было сразу три. И, кажется, каждая уже успела проявить себя.       Ученый оторвался от терминала, подойдя к образцу. Тот сначала стоял неподвижно, крепко держась за ноющую грудь, а потом начал пятиться в явном ужасе и кричать:       — Не приближайся ко мне, урод! Я буду защищаться!!!       — Успокойся. Мне необходимо провести серию тестов.       — Почему мне так больно?!!! И... Почему я не мог пошевелиться?!       Шоквейву стало интересно, как быстро активировавшийся, точнее активировавшиеся, смогут узнать, чем являются.       — Я хочу, чтобы ты сам понял, что с тобой происходит. Это один из тестов.       — Мне интересно, как я буду говорить с расплавленной грудью, умник? Кажется, я при смерти! — но это не походило на возмущение, сейчас образец улыбался в весь фейсплейт. И эта улыбка была странной. Видимо у него все же сдублировались приводы, тянущие губы вверх и вниз натягивая эластичный метал острыми зубцами и сминая его.       — Я не думаю, что ты расплавишься. Уже прошло достаточно времени. Пойдем... — Шоквейв взял его за руку, начав вести к медицинской платформе. Активировавшийся вприпрыжку пошел следом, при этом крутя чужой манипулятор в разные стороны, а потом позволил закрепить себя, захихикав.       — Ты где Искры набирал? — усмехнулся Мегатрон. — Этот вышел каким-то чокнутым.       — Наверное в процессе активации процессор не смог уцелеть полностью, и он получил психические отклонения.       Образец снова начал кричать:       — Отпустите меня! Клянусь, я вас всех по стенке размажу!!! Я не буду подопытной крысой!!! Что вы со мной сделали?!!!       — Твои эмоции сейчас ни к чему, — произнёс Шоквейв, беря измерительную ленту. Ему захотелось узнать, какая длинна у глоссы. — Я не собираюсь убивать тебя.       У бедолаги снова сменилось выражение фейсплейта. То есть ведущая Искра.       — Горячо, горячо... — зашептал он, кривясь от боли.       — Открой рот.       Активировавшийся без лишних вопросов послушался. Конкретно этот тип начинал нравиться Мегатрону. Но вот его соседи по корпусу портили все впечатление.       — А теперь высунь глоссу на сколько сможешь.       Подопытный показал смущение, но после снова принял серьезный вид, начав выполнять указания. Орган оказался еще больше, чем ожидал ученый, начав делать замеры. Контроль взял кто-то другой, сразу же втянув деталь обратно, благо Шоквейв успел закончить.       — О Праймус... — выдавил он, краснея. До этого его фейслейт своим цветом не показывал критический перегрев, оставаясь нормальным. Ученый сделал вывод о повышенной термостойкости образца. Находясь рядом с ним, исследователь чувствовал жар, гораздо более сильный, чем при лихорадке. Три Искры сами по себе должны выделять много тепла, а сейчас активировавшийся еще и беспокоился.       Ландмарк после того, как неконтролируемого бота привязали к платформе, немного осмелел, начав разглядывать его. По большей части он выглядел нормально, даже не отталкивающе, как многие другие эксперименты Шоквейва. Это был трехрежимник. Сейчас бедолага усердно пытался вырваться, расцарапывая платформу пятками и острыми когтями.       Контроль вернулся к спокойной личности, правда, сейчас она явно беспокоилась:       — Пожалуйста, объясните, кто я. Я не могу контролировать свой корпус, но пытаюсь это делать. У меня болит голова.       — Раскрой верхний сегмент интерфейс системы, — холодно произнес Шоквейв, беря несколько разных фиксаторов. Одним он закрепил голову подопытного в неподвижном положении, чтобы тот на мог смотреть вниз.       В этот момент эмоциональная личность сильнее всего желала снова начать управлять своим телом. Ему не хотелось, чтобы этот большеглазый урод трогал его, и тем более разглядывал его внутренности. Но вскоре он к собственному ужасу понял, что его грудная клетка раскрывается. Мысленно он уже вопил, чтобы это прекратилось. Цикл вентиляции нарушился, сначала, когда раскаленный воздух вышел наружу, бедолага испытал облегчение, но потом он стал нагреваться еще сильнее, услышав собственные, но чужие тихие крики.       Ученый закрепил пластины брони в таком положении, понимая, что другие обладатели могут попытаться захлопнуть их. Ему уже было интересно узнать, каким образом это существо мыслит, и как именно процессор взаимодействует сразу с тремя Искрами. Исследователь уже понял, что этот орган испытывает сильную перегрузку.       Он, игнорируя частое переключение между личностями начал изучать внутреннюю конструкцию. Из-за спины за этим с интересом наблюдали два зрителя.       Камер Искры было и правда три. Они в отличие от прошлых образцов не напрямую соединялись обшивкой куполов, но в целом находились в довольно тесной связи. Температура и правда оказалась очень высокой, но внутренности, по крайней мере жизненно важные, не повреждались. Но менее значительные стали немного мягкими. Когда Шоквейв ощупал одну из таких деталей, подопытный очень громко закричал, и при этом было не понятно, какая именно личность. Потом он начал умолять прекратить.       — Скорее всего необходима операция на частичную замену деталей внутри черепной коробки и грудной клетки.       Жар, исходящий сразу от трех Искр, стал сильнее, грозясь все-таки оплавить некоторые органы.       Шоквейву пришлось отвлечься от осмотра, чтобы понизить температуру в лаборатории, потом он начал думать над более эффективными способами терморегуляции.       Тем временем Ландмарк высказал весьма умную мысль:       — Ты продолжишь нагреваться, если будешь испытывать сильные эмоции, успокойся.       Все же в лаборатории было много приборов с системой охлаждения, ученый быстро смог перенастроить несколько из них для того, чтобы они понижали температуру воздуха рядом с подопытным. Но теперь все остальные начали мерзнуть. Сам активировавшийся на удивление тоже. Более спокойная личность сказала, что у нее обледенели руки и ноги, а в груди все еще жжется. Но на этот раз, скорее всего, потому что внутренние детали оплавились.       Шоквейв начал более детальное исследование полости грудной клетки, пытаясь разобраться в креплении проводов и магистралей. Он более точно измерил температуру отдельно каждой камеры, поняв, что она не одинаковая, но везде выше нормы. Значит, все личности испытывает сильные эмоции.       Но со временем подопытный начал вести себя спокойнее.       Большую часть времени он сидел тихо с убитым выражением фейсплейта, показывающим полнейшее непонимание и отчаяние, иногда контроль брала личность испытывающая, тотальный ужас и отвращение, но сейчас она оказывала сопротивление не так активно, вероятно из-за слов Ландмарка о том, что из-за лишнего волнения будет только хуже. Эта Искра явно успела возненавидеть тех, кто позволил ей появиться на свет. Активнее вела себя чокнутая личность. Она в основном отпускала едкие шутки и смеялась. Иногда над исследователями, иногда без причины. И двухколеснику, и гладиатору этот тип казался каким-то жутким. Было тотально непонятно, что твориться у него в процессоре. Хотя, прямо сейчас было непонятно что творится в процессоре у всей троицы.       Шоквейв уже успел предположить, что они не способны воспринимать мысли друг друга и они существуют обособленно, даже не понимая, что их корпус занимает кто-то еще.       Спустя время сенатор начал задавать вопросы:       — Как ты думаешь, что является источником жара у тебя в груди?       Сейчас действиями корпуса руководила агрессивная личность.       — Я без понятия! Как мне это определить?! Я не механик!       — Хорошо, — исследователь ткнул пальцем в одну из камер. — Чувствуешь?       — Я чувствую, что хочу начистить твою лупоглазую рожу!       — У тебя есть шанс получить полноценную жизнь, — спокойно произнес обладатель лупоглазой рожи. — Но для этого ты должен давать четкие ответы.       — Да, чувствую! Какого шарка я должен не чувствовать?!       — А сейчас? — Шоквейв дотронулся до другой камеры Искры. Она была куда более горячей, пришлось сразу отдернуть обожженный коготь.       — Да. Чувствую.       Его выражение лица изменилась появилась та кривая ухмылка. Сразу стало понятно кто «у руля».       Ученый протер ошпаренный палец мокрой эластичной материей. Он делал так уже не первый раз, пока проводил тесты, но сейчас ему было особенно больно. Наверное, стоило делать это с помощью какого-то инструмента. Хотя... Шоквейву как правило было плевать на технику безопасности. Она сильно отвлекала его.       — Обжегся о камеру Искры? — захихикал чокнутый. — Спешу поздравить, ты проиграл в лотерею «два из трех»!       Шоквейв навострил антенны. Неужели эта личность первой поняла, чем является? Это было удивительно и одновременно нет. Удивительно, потому что ученый явно недооценивал его умственные способности, а неудивительно, потому что этот тип сохранял хладнокровие лучше остальных, пребывая где-то в своих беспорядочных мыслях.       — Кажется, кто-то решил перезагрузиться! Ку-ку, этот общественный корпус еще не разобран на запчасти!       Теперь стало очевидно. Он уже обо всем догадался.       — Общественный? — в эфир вернулся «спокойный», но от спокойствия уже не осталось и следа. Он очень сильно нервничал. На его фейсплейте сразу же выступил холодный конденсат. Хотя, это возможно было частью активности агрессивного. Но маловероятно. — Почему я сказал это? Почему я говорю то, чего не хочу? — Шоквейв не мог понять, додумался ли конкретно он. Возможно, уже додумался, только не хочет принимать эту истину. — Пожалуйста, скажите! — он мелко задрожал. — Почему вы ставите надо мной опыты?!       — По-моему, ты достаточно умный, чтобы знать ответ, — безразлично ответил Шоквейв.       Бедолага нервно засмеялся, его взгляд забегал. Он пытался собраться с мыслями. Ему было страшно, очень страшно. Кажется, он и правда понял, но боялся высказать неправильное предположение и опозориться, но еще больше он боялся, что он окажется прав.       — Раз... Я чувствую жар рядом в камерой Искры, то это значит, что с ней что-то не так, — он позволил себе начать издалека, понимая, что в любой момент может потерять власть над корпусом. Так и случилось.       — Я не буду играть с тобой в угадайку, ты скажешь, что сделал со мной!!! Почему мне кажется, что кто-то другой управляет моим корпусом?!       Как оказалось личность, но которую все сделали самую высокую ставку, выскажет верную мысль позже всех. Но кажется это волновало ее сильнее остальных, и, как уже понял Ландмарк, было для нее травмирующим.       Он искренне жалел это существо. Существ... Не думал, что эксперимент этого поехавшего психа и правда будет успешен, поэтому никак не воспрепятствовал ему. Хотя... Если бы он знал, что все так выйдет, воспрепятствовал ли? Вряд ли...       — Признайся, толстобамперный урод, что ты запихнул в мою грудь?! Так сложно произнести пару слов?! Какого Юникрона я плавлюсь заживо?!!!       Контроль снова вернул «спокойный». Он попытался отдышаться, но потом, видимо, чтобы все же оставить за собой право первенства, протараторил:       — У меня же больше одной Искры? Так? Это же бред? Верно?! Я всего лишь брежу?! — у него началась истерика. Он стал смеяться и плакать одновременно.       Но потом смех изменился. Было невыносимо терять собственное тело и осознавать, что им управляет кто-то другой.       — Видите, вы даже плаксу довели! — начал ржать чокнутый. Спокойный не понял, это что, было оскорбление в его сторону?! Он, собравшись, сумел усилием воли вернуть корпус себе. Просто чтобы заткнуть это недоразумение.       — Да, у тебя три Искры.       — Но мы пытаемся помочь, — внезапно влез Ландмарк. Мегатрон попытался одернуть его, но потом все де решил довериться двухколеснику. — У нас нет цели навредить тебе. Вам...       Спокойный ошалело покосился на крохотного бота, явно не доверяя его словам. За него все негодование высказал агрессивный:       — Я не верю вам! Если вы хотите помочь, отпустите меня!!!       — Ты же... Собирался нас по стенке размазать... — мягко напомнил Ландмарк.       — И все еще думаю только об этом, но я никогда не смогу доверять тому, кто держит меня на привязи, как животное, и колупается в моих внутренностях!       — Отпусти его, — резко заявил Мегатрон.