Ответственный подход к шпионажу

      Шоквейв дернул антеннами. Но все же послушался. Сикера обдало нестерпимым жаром. Некоторые внутренности ученого раскалились добела. Все выглядело очень плохо.       — Ты хочешь... Повторить? — спросил одноглазый.       — Еще чего, самому не хватало расплавиться... Попробую использовать твою технику...       Авиатор ни на что не надеялся, но был обязан попробовать. Его когти, терпя обжигающий воздух прикоснулись прямо к камере Искры. Ученый вздрогнул, а Старскрим, ошпарившись, тут же отдёрнул руку, но потом продолжил, не щадя свой живой металл.       Он осторожно стучал по раскаленной сфере самыми кончиками когтей, чувствуя, как они стремительно становятся мягче, быстро теряя свою форму и остроту. Но сейчас на это было плевать.       Безголовый реагировал на каждое такое прикосновение, прямо как когда-то реагировал сам авиатор на прикосновения к раненому животу. И, кажется, это и правда действовало. Жар стал спадать, детали остывать и постепенно краснеть, светясь все тусклее и тусклее. Внутренности выглядели все еще ужасно, но вроде жизни ничего не угрожало.       Спустя время сикер сменил руку, уже без опаски гладя и лаская чужой орган. Все еще было горячо, но этот манипулятор не тек, как соседний, только его было больно держать на весу из-за поврежденного плеча.       Внезапно сам Шоквейв взял его за локоть. Старскрим безумно смутился от этого прикосновения.       — Значит, ты... Все же способен чувствовать?       — В какой-то степени.       — Но ведь... До этого же ты не знал, что она здесь. Или тебя так испугала только смутная возможность ее появления? — сикер начал тешить себя смутными надеждами. Хотя, на что можно надеяться? Ученый знает о том, что авиатор когда-то изнасиловал его Искру...       — Нет, — ответил он. Старскрим ждал, что он дополнит свои слова, но ученый оборвал их, не высказав мысль.       — Извини... — лидеру резко стало очень стыдно. Праймус! Он все знает!       — За что?       — Я залез в твою суть. И... И...       — Ты спас меня, — внезапно командиру послышалось некое тепло в голосе Шоквейва. Тот неловко улыбнулся, но потом, встрепенувшись, начал тараторить:       — У меня не было выбора! Я был обязан это сделать! Меня заставили! — почему он опять все портит?!       — Успокойся, все в порядке, я видел всё, что ты испытывал в тот момент.       — Проклятье... — Старскрим понял, что краснеет. — Стой, ты не злишься?.. В смысле не злишься...       — Я понял... Моя Искра... Реагирует на тебя после вторжения, но... — он снова решил не говорить дальше. Сикер истолковал это, как то, что Шоквейв и правда его ненавидит. Но сейчас его спасает только то, что тот не способен по-настоящему осознать эту эмоцию.       Сикер все еще чувствовал пульсацию под своими пальцами. Она была не такой разрушительно сильной. Скорее резкой и судорожной. Явно неспокойной. Убрав пальцы, импульсы только усилились, будто требуя возвращения чужой конечности. Это так странно.       — Старскрим, не знаю, сможешь ли ты выполнить мою просьбу, но... Прошу, пожалуйста, не рассказывай никому. Я доверил тебе этот секрет и надеюсь, что не пожалею об этом.       Командир испуганно кивнул. Искра под когтями ударила с особой силой. Ученый даже издал сдавленный стон.       — Я буду молчать... — сикер и правда надеялся, что сможет промолчать. Но он... Слишком часто говорил то, чего сам не хотел. Ему было тяжело хранить даже свои тайны, что уж говорить о чужих. Но с другой стороны... Никто никогда не доверял ему ничего личного.       Внезапно случилось то, чего лидер никак не мог ожидать. Шоквейв обнял его, целой рукой вжимая в открытую интерфейс систему. Сикер сначала испугался, поняв, насколько близко его Искра оказалась к чужой, но потом, увидев, что ничего страшного не происходит, позволил себе расслабиться.       Это все казалось не реальным. Настолько нереальным, что процессор просто отвергал происходящее.       — Ничего не думай, я спрашиваю это просто так, — такой знакомый голос... Казалось, что он сейчас доноситься из другой, идеальной вселенной. — Единение Искр усиливает чувства, только если они были до этого?       — Ну... Да... — к чему это? Шоквейв догадался о том, что Старскрим любит его? Нет, нет, нет!       — Во время процесса... Я был уверен, что это не может быть Элита... Как сказать уверен... Ты знаешь, что такое единение Искр. Думаю, ты понимаешь, о чем я.       — Я ничего не понимаю, — может быть и понимал. Слишком нереалистично. — Думаю нам пора.       — Логично.       Оба бота поднялись. Сикер чувствовал себя как после жесткого изнасилования, стремительно зашагав вперед и пытаясь не думать о случившемся, а финальный эпизод и вовсе считал только порождением своей больной фантазии.       Но он быстро понял, что не поможет идти, снова опираясь на стену.       — Нужна помощь?       Шоквейв остановился, дожидаясь ответа.       Старскрим забегал взглядом по тьме, но вскоре согласился, повиснув на бронированной руке, невольно пытаясь обнять ее. Хотелось быть ближе...       — Идем?       — Да... Проклятье, зачем я брал с собой Нокаута?! Его все равно нет, когда он нужен.       — Возможно, если мы доберемся до бункера, то сможем найти инструменты. Ты точно сможешь идти?       — Да, могу, — резко ответил сикер.       Они двинулись. Было хорошо просто от одного факта, что он находился рядом. Но разговор еще не закончился.       — Ты начал избегать меня? — внезапно спросил Шоквейв. Старскрим немного опешил от такого вопроса. — Почему?       — А разве не ты избегал меня?!       — Я... Не хотел, чтобы ты знал о моей болезни.       — Какой болезни? — командир сощурил окуляры. — Ты про... Боль в груди?       — Да.       — Стоп, она была у тебя и до этого?! Но ведь... Правда, почему я не знал?       — Мы избегали друг друга. И все же, почему это делал конкретно ты? Это началось, не после моей ошибки. А, когда увидел меня вместе с Саундвейвом? Это...       — Это не ревность! Я не такой идиот, как ты думаешь! — тут сикер заткнулся, поняв, что ляпнул лишнего. Шоквейв тоже решил это никак не комментировать.       Старскрим испытал сильнейший прилив стыда, еле удерживаясь, чтобы не исцарапать себе и так поврежденное плечо.       Да, в момент, когда он сбежал, им руководила сугубо ревность. Но причина игнорирования ученого не в этом. В тот момент недоделанная фемка поняла, что даже если бы у объекта ее воздыхания были чувства, то ей бы все равно ничего не светило. Что для Шоквейва она всего лишь очередной эксперимент, тем более неудачный. И то, что в целом он на самом деле тот еще ублюдок, которому точно не до такой фигни, как отношения.       Поэтому Старскриму стало так плохо. Он несколько раз думал, что ученого больше нет в живых, что он избавился от него и нужно просто смириться с болью на Искре и жить дальше, пытаясь не обращать на нее внимания и грезя в глубине своего процессора, но он каждый раз возвращался обратно, казалось, что прямиком из Колодца Искр.       А сейчас все стало гораздо хуже. Шоквейв начал совершать действия, которые сикер воспринимал как знаки внимания. Но это было невозможно. Ученый не может испытывать к нему ответные чувства — ни процессором, ни тем более Искрой. Наверное... И из-за этого «наверное» становилось только тяжелее.       Сикер уже предположил, что «болезнь» вызвана конкретно им, но не хотел уточнять, хотел оставить себя хотя бы надежду. Хотя бы сейчас, когда от него столько всего зависит...       Как всегда внезапно и без предупреждения Шоквейв совершил очередной «знак внимания», подняв раненую фемку на руки. Та сначала безумно смутилась, а потом с натянутым возмущением ответила:       — Я могу идти сам!       — Так ты будешь терять меньше энергона.       — Логично, — спорить совсем не хотелось, но также не хотелось, чтобы подчиненные случайно увидели своего командира в таком беспомощном виде. — Но, отпусти меня.       — Мы продвигаемся слишком медленно. У тебя повреждение сервопривода, то, что тебя несут — нормально.       — Дважды логично, — все же сдался сикер.       Шоквейв продолжил идти, а Старскрим уже без стеснения прижался к нему, надеясь получить защиту. Ему было страшно. Страшно все потерять в такой момент.       — Я и правда благодарен тебе, — ученый был слишком разговорчивым для существа, совершенно спокойно проведшего в изоляции бесконечное количество времени. — И с рациональной точки зрения и, наверное, с иррациональной. За то, что ты спас меня тогда.       От этих слов и правда стало проще.       — Ты можешь ненавидеть меня? — все же решился спросить раненый.       — Не думаю, к тому же, почему я должен ненавидеть тебя?       — Я проник в твою Искру! Я видел, что тебе было... противно это.       — По-моему, ты неправильно понял причину моих эмоций. Да, мне не понравилось то, что я увидел, я был напуган и озлоблен, но это было скорее следствием того, что мне пришлось пережить в тот момент. Но... — Старскрим был уверен, что он не договорит. — Ты не увидел больше ничего?       — Не знаю, все было слишком сумбурно! Хотя... Я не думал, что ты на самом деле... Такой...       Сикер напряг воспоминания, он и правда за что-то зацепился в Искре ученого, но не мог сказать конкретно за что. И когда он это сделал... То почувствовал отклик. Но настолько вялый и сумрачный, что, когда все закончилось, спаситель подумал, что ему просто показалось. Сейчас он тоже так думал.       А ведь эта Искра и правда все еще билась под толстым слоем брони.       — Ты не ненавидел меня во время процесса. Просто не хотел, чтобы он шёл. Непонятно с кем, просто в кошмарнейших условиях...       — Кажется, у тебя в тот момент были большие проблемы. Но ты испытал всю мою боль.       — Пф-ф-ф, у меня была боль и посерьезнее!       — До этого нет.       — Трижды логично...       Боты продвигались вглубь лабиринта. Но оба молчали. Корпус Шоквейва все еще был горячим. Старскрим слышал учащенный пульс, вслушиваясь в этот звук. Ему не хотелось, чтобы его отпускали. Не хотелось возвращаться в реальность, где тело его друга захватил древний демон, вокруг рыскают огромные чудовища и вместе с ними хрупкая и безумно опасная подружка Оптимуса Прайма.       Сикер ненавидел арахноидов. Они всегда были в высших кругах Кибертрона из-за своих способностей — буквально у каждого из них была небольшая армия самых смертоносных тварей на планете. Благо, что их активировалось немного и способности по контролю имеют ограничения... Только сейчас, когда практически все трансформеры мертвы, это не имеет никакого значения.       Авиатор попытался отвлечься от этих мыслей. Хотя нет, нечто, находящееся слишком близко к нему, само по себе отвлекало на себя все внимание. Постепенно раненая фемка стала погружаться в свои нездоровые фантазии, связанные с безразличным, безумным и пугающим ученым.       Это было странно. Сикер не понимал, что его цепляет в этом существе. Его внешность была достойна лучших кошмаров (которые регулярно снились Старскриму), а характер, даже если брать безголового до того, как он лишился головы, был слишком далек от характера неудачного эксперимента. И все же в какой-то момент, далеко не сразу, тогда еще раб автократии начал видеть в своем создателе что-то.       Сейчас бедолага пытался вспомнить конкретный момент, когда все началось. Кажется, это случилось тогда, когда ему приказали сопроводить сенатора на одно из рудных месторождений. Сам сикер не знал ни целей, ни причин миссии, все же Шоквейв тогда очень сильно беспокоился о секретности своей деятельности. По официальной легенде он занимался благотворительностью, но на самом деле полез собирать нестабильные образцы энергона (это было запрещено). Тогда Старскрим впервые понял, что сенатор такой же живой бот, как и все остальные. Увидел, что тот по-настоящему увлечен чем-то. Безвольный солдат впервые узрел, что у кого-то глаза начинают гореть ярче, кроме него самого. К тому же в тот день урожденец Иакона обратился к сикеру не как к вещи, начав в воодушевлением отвечать на его вопросы, а как к... равному.       У Старскрима никогда не было равных, только вышестоящие и нижестоящие...       Спустя долгое время впереди загорелся свет. Паранойя взяла свое и бедолага все же спустился на сервоприводы, но продолжил крепко держаться за чужой манипулятор, невзначай ощупывая его и пытаясь понять, чувствует ли Шоквейв эти прикосновения через толстую броню.       — Тебе так интересна моя рука? — сикер вспыхнул, услышав очередную неожиданную фразу от ученого.       — Я просто держусь за нее!       — Советую не отвлекаться... Сигнатур вокруг стало больше, а разветвлений коридоров, где можно скрыться, меньше.       — Я не отвлекаюсь! — дойдя до угла, командир выглянул за стену, осматривая туннель на наличие камер. Чисто. Только впереди тяжелая железная дверь. Если она на сигнализации, начнутся проблемы. Но в целом можно снова скрыться в инсектиконьих лазах.       Вторженцы двигались вперед. Пальцы сами невольно продолжали трогать чужое предплечье. Сикеру доставляло странное удовольствие ощущать под кончиками когтей изгибы живого металла. Пытаться почувствовать учащенную пульсацию Искры...       Внезапно Шоквейв остановился, тихо застонав от боли и схватившись за грудь. Командир заметно испугался, подняв взгляд на огромный глаз, тщетно надеясь, что сможет увидеть в нем ответы.       — Старскрим, прекрати... — наконец сказал ученый.