Ответственный подход к шпионажу

      Связист бросился к больному, начав обзванивать всех, к кому был подключён, высылая координаты и сигнал тревоги.       Потратив немалые усилия, Саундвейв перевернул бронированную тушу на спину. Запах стал тошнотворно резким, а пальцы сразу же обожглись. В верхней части живота было несколько сквозных отверстий — одно образовалось прямо на глазах у безликого — раскалённый добела живой металл провалился внутрь интерфейс-системы.       Шоквейв не вентилировал. Весь его корпус покраснел и даже слегка дымился, трава под ним почернела.       Связист поспешил потушить мелкие языки пламени, что уже спешили подпались стоящий неподалеку кустарник.       Глаз учёного все еще горел, точнее, часто мигал, свидетельствуя о том, что его хозяин все еще жив и при этом частично находится в создании.       Первым примчался Старскрим. И недостаточно сказать, что он был напуган. Саундвейва чуть не сбил с ног его поток паники.        «Нет! Нет! Нет!!! Пожалуйста!!!»       Он приземлился рядом с возлюбленным.       — Шоквейв!!! — он схватился за его плечи, Саундвейв даже смог увидеть, как по пальцам сикера с характерным треском пошли электрические Искры. — Проклятье! Шоквейв!!!       Сейчас он не только боялся, но и злился.       Безголовый резко открыл интерфейс систему. Старскрим испуганно отпрянул, а раскаленный воздух сразу же подпалил листву сверху.       Командир выстрелил по ветке из бластера, сбивая пламя, а потом, терпя невыносимый жар, вернулся на место, голыми манипуляторами взявшись за раскаленную камеру Искры, и, как бы ему не было больно, даже не думая ее отпустить, понимая, что так может отпустить самую ценное для себя.       — Идиот! Идиот! — он еле сдерживал омыватель. Саундвейв невольно пытался отступить дальше. Но хотел испытывать тот кошмар, что испытывал бедолага, и в том числе сам Шоквейв. Его разум часто-часто вспыхивал, анализируя только боль. Так же холодно, как и всегда, но все равно боль оставалась болью.       Спустя время на поляне оказались вехиконы и Нокаут. А связист чувствовал себя лишним в этой суете и буре из чужих чувств. Клонам по большей части было плевать, но Старскрим эмоционировал за них всех вместе взятых.       Он орал на них, чтобы те взяли чуть ли не растекающееся от повышенной температуры тело, сам сновал, как неприкаянный рядом, в конечном итоге чуть ли не сам потащил его в одиночку к лагерю. Нокаут делал вид, что его тут нет — боялся попасть под раздачу и прикасаться к этому своим идеальным маникюром.       Саундвейв же тушил разгорающийся пожар, сбивая все новые и новые очаги. Насколько бы сейчас были полезными оптокобели...       Так или иначе, пока шла транспортировка, корпус больного немного остыл — он все-таки полностью отключился.       Старскрим вместе с Нокаутом закрылись в медблоке, даже оттуда были слышны его крики. В основном он возмущался тем, что медик не может ему объяснить, что делать, а потом припомнил ему о том, что тот хотел стать его заместителем.       Было бы даже забавно, если бы не общая ситуация.       Саундвейву же ничего не оставалось кроме как вернуться к своему рабочему месту — ничем помочь он не мог, а обязанности никто не отменял.       И все же связист пытался следить за происходящим в палате, не на шутку беспокоясь за товарищей.       Спустя несколько циклов оттуда вышел Нокаут с убитым видом.       Безликий поспешил узнать, что случилось.       Мико, что все это время ошивалась у выхода, ожидая, когда тяжелую дверь откроют, уже была внутри. Сейчас белковая изменилась до неузнаваемости. Кажется, ей было по-настоящему страшно.       Связист замер у входа, покосившись на врача, безмолвно спрашивая, что случилось с ученым.       — Он жив, — медик понял немой вопрос. — Пришлось ввести его в стазис, когда выйдет не известно. И сможет ли он выйти вообще, состояние очень тяжелое. Оказавшись в тесном помещении, Саундвейв сразу же нашел взглядом больного. Снаружи повреждения были минимальными, разве что некоторые детали подвяли, потеряв ровную форму.       На животе были видны грубо запаянные части, видимо, Нокауту не хватило сил довести внешний вид пациента, как он это любит делать, до идеала. Всяко еще будет.       Состояние Старскрима было не лучше. Эмоции приугасли, сменившись вялостью. Он сидел рядом с больным, втыкая в одну точку, находящуюся где-то на поверхности груди ученого. Может быть даже в область Искры. Но взгляд был слишком рассеянным, чтобы сказать точно.       Сикер ссутулился еще сильнее, чем обычно. Плечи были опущены, обе пары крыльев беспомощно прижаты к спине.       Мико стояла рядом и просто смотрела. Наверное, поняла, насколько командиру плохо, и решила не донимать его расспросами. А если бы и решила это сделать, то лидер вряд ли бы ее услышал.       Саундвейв подошел к нему и опустился рядом. Никакой реакции. Даже на последующие объятья.       Мысли были очень мутными, разобрать их практически не получалось. Они были о чем-то отвлеченном. Скрим думал о подносах для баков с энергоном. Каких они бывают видов — вытянутые, с высокими бортиками, гравировкой или без. В его голове стали всплывать образы из столовых, в которых он бывал. Тот вид в окнах, который там был — особенно ярко очерчивались решетки, ржавые, с редким скромным декором. Глядя на одинокие завитки, сикер представлял, будто бы находиться в каком-нибудь иаконском дворце.       А за решеткой... Саундвейв впервые увидел смутный, сумрачный образ Кибертрона, а именно черную скалу и крутым ярко-золотым склоном на фоне ржавеющего к самой земле неба. За ней, только у самого горизонта, другие скалы. Очень далекие и поддернутые белесой дымкой. Казалось, что они падают. Древние конструкции гнулись, деформировались, не выдерживая собственного веса. Внезапно картина сменилась. В чужом разуме возник образ... Приводов?       Связист покосился на Шоквейва, а точнее на его локтевые и коленные шарниры. А Старскрим не смотрел, он представлял их, хотя ему только стоило перевести взгляд. И почему-то представлял, как они так же, как и эти горы, гнуться, не выдерживая тяжести остального корпуса. Почему-то в разуме сикера на это появлялся положительный отклик.       И все же постепенно сознание бедолаги стало проясняться. Он уже сам обхватил манипуляторами корпус подчиненного. И все же такой вид взаимодействия в миллиард раз лучше всяких слов. Саундвейв не хотел говорить, он понял, что ему нравилась эта гробовая тишина. Но он хотел коммуницировать с другими ботами... По-своему.       Сейчас, несмотря на весь тот кошмар, что ему приходилось переживать вместе со Старскримом, он чувствовал себя на своем месте, что он нужен кому-то таким, какой он есть.       Сикер был благодарен, очень благодарен. Как же это грело Искру...       Сейчас стало очевидно — вот кому нужно быть преданным. У крылатой истерички были свои... Особенности, но сейчас, глядя в ее разум было видно, что ей плевать, кем там является Саундвейв.       Дефектного, недоразвитого бота ценили, считали необходимым и нуждались в нем. Не только как в инструменте, но и как в друге...       Тут в амбар заглянула Арси. Связист замер. Он не знал, как отреагирует девушка на эту картину. Сикер же не обратил на нее никакого внимания.       Двухколесная молча прошла в помещение, покосившись на бессознательное тело Шоквейва, а после на безутешную привязанную к его Искре фемку. По крайней мере Арси всегда оценивала Старскрима, как фемку.       Но сейчас в ее мыслях не было издевки, их заполнило сочувствие и раскаяние.       Она опустилась на пол рядом с командиром, сказав:       — Ты спасла Саундвейва... Спасибо...       Сикер посмотрел на нее с параноидальным испугом.       — Если бы не ты, то его бы убил Оптимус.       Мысли лидера зароились, как скраплеты.       — Я не лучше его... — внезапно выпалил он. Мысль просто щелкнула у него в голове, но, кажется, беспокоила его уже давно, только сейчас как-то позабылась. — Я обещал, что все изменю, что оборву круг бессмысленного насилия. Тебе снова пришлось убить друга...       У Арси в воспоминаниях вспыхнул момент. Один раз сикер бескорыстно спас ее, просто потому что когда-то дал ей слово. Видимо, его благородство снова всплыло наружу.       — Мы же хотели действовать дипломатией! — Мико подала голос. До этого она молча сидела на соседней платформе, думая о том, что будет с Шоквейвом. — До этого ситуации были безвыходными, но, думаю, пора все менять.       — Верно... — Скрим каким-то образом сумел опустить крылья еще ниже. Он принимал решение. Разум твердил о том, что оно нелогично, но... Другого пути попросту нет, он ведет в никуда. — Клянусь, что пока я нахожусь у власти, ни один бот не падет ни от моего манипулятора, ни от моего приказа...       Он тяжело сглотнул, сразу же начав жалеть о сказанном, но отступать было уже поздно.       А Арси... Была тронута. Она сама удивлялась себе, не верила, что перед ней находится тот самый Старскрим. Подлый, мерзкий, коварный заместитель лорда Мегатрона и самый ничтожный десептикон.       Тот только проморгался от подступившего омывателя.       Двухколесная подсела ближе, а потом также обняла его, а заодно и Саундвейва с другой стороны. Вскоре к компании пристроилась и Мико.       Командир был обескуражен подобной заботой, но ему было как никогда приятно. И вместе с тем больно. Сейчас у него было больше поводов, чтобы быть счастливым, за всю его жизнь, но он не мог...        «Обними меня! Нас...»       — Теперь мы настоящая семья! — объявила белковая. — Без манипулятивной лжи, как у Прайма. Арси, тебе нечего переживать. Оптимус использовал тебя!        «Оптимус использовал меня... И Тейлгейта, и Клиффджампера, и Смоукскрина, и Бамблби... Теперь они все мертвы. Не из-за десептиконов, а из-за него.»       Наконец-то до нее дошло!       Саундвейв никогда не был так рад.       — /Мы. Семья/, — он не мог это не повторить.       Арси и Скрим улыбнулись практически одновременно. Первая смутилась.       Они так просидели около цикла, начав постепенно расходиться. Сикер так и не покинул палату, и связист решил его не дергать. По крайней мере сегодня. Видел все, что он чувствовал, и понимал, что его сейчас лучше не трогать.       Так прошёл весь день. Потом половина ночи. Саундвейву пришлось встать, чтобы слить отработку. Возвращаясь обратно, он решил на всякий случай заглянуть в медблок.       Старскрим спал, уткнувшись головой в грудь больного. Связист засек его тревожный сон, но находился слишком далеко, чтобы разобрать что-либо.       Он сделал шаг внутрь, сильнее приоткрыв дверь. У командира дёрнулось крыло, а потом он резко очнулся, Саундвейв сразу же спрятался за стеной, выглянув только самую капельку краем визора.       Сикер заерзал, видимо, из-за неудобной позы у него заболели поясничные приводы, а после, приподнявшись, протер фейсплейт.       Взгляд лихорадочно поблёскивающих окуляров был пустым.       Старскрим поднялся на сервоприводы, пошатнувшись и даже не пытаясь распрямить спину. Бедолага словно восставал из мертвых.       Он посмотрел на тело, находящееся под ним, а потом, резко обретя силы, пнул его в бок. Приборы пискнули, и сикер испуганно отшатнулся. Но после захихикал, подняв дрожащую руку.       Сейчас Саундвейв понял, что он нацеливает ракету на Шоквейва. Пальцы Старскрима мелко дернулись, готовясь к залпу.       Хотелось сорваться с места и остановить его, но... А стоит ли? Ученый даже если когда-нибудь и очнётся, то скорее всего это повториться и ему вряд ли снова повезет остаться в живых. Сам же сикер мучался от этого, хотел, чтобы все поскорее закончилось, но даже отсюда связист чувствовал, как тому не хотелось этого делать. Он знал, что под слоем непробиваемой брони все еще находится та самая Искра, что сейчас безумно страдает, что хочет вырваться из заточения. Но скорее всего ей суждено вырваться только в Колодец Искр.       Старскрим закрыл глаза. Его собственная Искра раскалилась настолько, что корпус начал краснеть.       Пальцы еще несколько раз дернулись, а после сомкнули контакт.       Ракета сорвалась с места.       Клик, второй.       Боеголовка пролетела над корпусом учёного, пробила деревянную стену и разорвалась где-то на опушке леса.       Саундвейв повернулся в сторону огневого зарева, быстро скрывшегося за облаком черного дыма, а потом обернулся на сикера.       У того началась истерика. Он смеялся, плакал, дрожа всем корпусом и закрывая фейсплейт руками. В голове у того стучала одна оглушительная мысль, доносившаяся даже досюда:        «Я слабак.»