Покажи мне счастье

К своему удивлению, всю ночь Полина слушала непонятные вздохи и ахи, отнюдь не похожие на человеческие, отчего у неё создалось впечатление, что отец трахал (хотя таким громким словом их процесс соития вряд ли можно было бы назвать. Вероятно, это были только жалкие попытки получить хоть каплю удовольствия) вовсе не человека, а какое-то существо, лишь немного смахивающее на разумный вид. Утро же началось с пришедшего на телефон уведомления. Полина удивилась, увидев не обыкновенное для неё сообщение об акции на глазированные сырки. Это оказалась та самая интернет-подруга, с которой они забросили общение после первого же дня знакомства. — Прикинь, я в новую школу перевожусь! — прежде выяснилось, что девушки жили в одном городе, и у Патраковой промелькнула надежда, что та придёт именно в её школу. Хоть какие-то её желания сбываются: следующее сообщение гласило, что завтра загадочная котя скажет своё настоящее имя, то есть по счастливому стечению обстоятельств они окажутся в одном классе. С кухни тянулся аромат еды, что являлось удивительным событием, поэтому Полина решила посетить её, дабы застать такое событие. В коридоре с перегоревшей лампочкой ей повстречался таракан, которого она ещё давно окрестила Жориком (скорее всего, это был, конечно, не он самый, ведь таких обитателей квартиры нельзя было счесть). За столом она обнаружила ту же женщину, что застала вчера. Вчерашнее и утреннее предположения оказались вполне верными: от человека у неё осталось лишь название. Она была больше похожа на какого-то пиксельного персонажа из нарисованной игры, которую делали явно на коленке, и чтобы вызвать у игрока не самые приятные чувства. Волосы цвета настоявшейся мочи выглядели ужасно, вызывая отвращение. На глазах виднелись остатки дешёвой туши, размазанной по всему веку, вперемешку с синими тенями. Полугнилые зубы источали мерзотнейший запах, который чувствовался даже не подходя к ней близко. На ней красовался странного вида халатик, прикрывающий только самое сокровенное, и шлёпки отца на её неухоженных ногах, как ни странно, вписывались в общий образ. Когда та начала говорить, стало ещё противнее. — Ой, ты дочь, что ли? — удивлённый прокуренный голос прозвучал, как скрип несмазанной двери. — Получается, что да. Здравствуйте, — Полина прошла к столешнице, на которой стояла банка с кипяченой водой. Налив себе её в граненый стакан, она развернулась к гостье лицом, бесстыдно рассматривая. — Я Персефона, — а вот имя у неё было совсем неподходящее к ней. Ей подошло бы какое-нибудь обычное женское имя, которое носит добрая половина России, но точно уж не такое. Да и значение имени было устрашающим — «несущая смерть». — приятно познакомиться. — Её родители были приколистами, — констатировала для себя Патракова, но озвучила, что ей тоже приятно (это было, безусловно, враньем). Отец всё это время варил гречневую кашу, это дала понять упаковка крупы, стоявшая неподалёку от плиты. Блюдо получилось не из лучших, но, собственно, какой человек, такое и творение. — Доброе утро, — негромко произнёс мужчина, поставив две тарелки на стол. — Доброе, — Николай и Персефона смотрелись вместе.гармонично, что ли? Будто дополняли друг друга. Говорят, что окружение сильно влияет на человека, и хоть они были знакомы, вероятно, второй день, отец уже пропитался энергетикой этой женщины. — Полин, сходи в магазин, купи вина, пожалуйста, — какой бы странной Персефона не была, действовала та на него, кажись, положительно, он общался спокойно, не приказным тоном и даже улыбался. Ну, или просто сам Николай не хотел показаться плохим, что было более вероятным. — Хорошо. Деньги, конечно же, Кост. — Дам, не переживай, — вот тут Патракова уже удивилась сильнее. Неужели, он настолько сильно захотел понравиться даме? И уже через пару минут в её руках оказались помятые сотки. Она быстро умылась, надела первую попавшуюся одежду, которой оказались чёрные джинсы и укороченная футболка болотного цвета. Улица, к сожалению, не порадовала. Привычный ветер заставил убрать руки в карманы, грозясь обветрить нежную кожу. Из-за того что октябрь наступил незаметно быстро, Полина проворонила момент, когда её ветровка перестала приносить полезные свойства: теперь в ней было слишком холодно. С грустью она осознала, что если купит новую куртку (зимняя с прошлого сезона износилась настолько, что появляться в ней на людях было слишком стыдно), то денег на свои расходы не останется, а просить у дяди ещё не очень-то удобно, да и тот может не ответить — служба отнимала слишком много времени, он мог попросту не заметить сообщение или звонок. Магазин снова встретил разбитой плиткой на входе, неприветливой физиономией пожилого уборщика, который ненавидел каждого, кто оставлял следы на этой самой плитке, что и без следов не отличалась особой чистотой, и затхлым запахом, характерный для помещения, нуждаегося в капитальном ремонте. Сначала девушка взяла продукты, чтобы не помереть с голода: схватила свежий хлеб, набрала килограмм самой хорошей картошки, что смогла отыскать, десяток яиц и литр молока, а затем пошла в алкогольный отдел, который заманивал каждого, кто поддавался этой страшной зависимости. Патракова рассматривала немногочисленные полки, как вдруг почувствовала сзади чьё-то присутствие. Подумав, что это какой-нибудь алкоголик, который ищет самое недорогое вино, сделанное на основе спирта, а не винограда, даже не стала поворачиваться, а лишь попыталась быстрее выбрать нужную себе бутылку. Найдя наконец подходящее по стоимости вино, она повернулась на пятках и начала было идти в сторону кассы, как наткнулась на уже знакомое лицо. Фиолетовые кудряшки не были уложены, как обычно, а струились вниз, достигая шеи. Нельзя было точно определить его эмоции: взгляд был как укоризненым, так и жалостливым. — Ну, здравствуй, Полина, — протянул Антон Андреевич, посмотрев на стеклянную бутылку в её руках. — снова для отца? — Да… — она опустила глаза, стыдясь самой себя. — вы не подумайте, просто… — Я ничего не думаю, успокойся, — мужчина жестом предложил уйти из этого отдела, и Полина поплелась за ним. В его корзине она заметила практически идентичные своим продукты, за исключением хорошего куска красного мяся и свежей зелени. — В прошлый раз вы говорили, что этот магазин плохой, — Полина решила разбавить угнетающую тишину, но получилось не очень хорошо, чего тот не заметил, или просто сделал такой вид. — Во-первых, я такого не говорил, а во-вторых, я что, не могу быть ленивым? До этого магазина идти пять минут, а до более нормального пятнадцать. Понятное дело, что я выберу этот, тем более, утром, — хоть учитель и сказал это совершенно обычным тоном, девушка сама додумала раздражённые нотки и недовольное лицо, из-за чего извинилась. — за что? — Да нет, ничего, просто… — Хватит оправдываться, Полина, я такой же человек, как и ты. Мне не надо объяснять каждую мелочь. — Простите… — Опять извинения, — улыбнулся Антон, насмешливо помотав головой, а затем решил сменить тему. — почему не в школе? Прогуливаешь? — Вы тоже так-то не в школе. — У меня нет сегодня уроков, а у тебя точно есть, вот тебе и различие. Так прогуливаешь? — Можно и так сказать, — сдалась Полина. — И не боишься того, что наругают? — спросил учитель, остановившись у стенда с соком. — Уже привыкла, что меня только и делают, что ругают, так что нет, не боюсь, — в её словах промелькнула беспомощность и грусть, отчего ему стало жаль девушку. — А, кстати, — он снова перевёл тему. — в первую нашу встречу у тебя были длинные волосы. Почему ты их отрезала? Они были очень красивыми, — по её взгляду он понял, что явно влез не свое дело, задев что-то совсем личное, но не успел извиниться и замять тему — она начала говорить. — Это. Их Дима со своей компашкой. Нет больше, короче. — Ой. Прости, если это. — Ничего страшного, — Полина удивилась, что решила ему доверить такое, ведь раньше она не рассказывала о своих проблемах никому, кроме дяди. — И ты никому не жаловалась? — Нет того, кто сможет решить это, смысл тогда жаловаться? — Но ведь... — Вы разве не знаете о семье Димы? — Да знаю, конечно, но это же всё равно несправедливо. — Нет в мире справедливости. И не будет, — как бы сильно ни хотелось верить в обратное, Полина была права. Антон не стал отвечать. Всё это время они ходили по магазину, но когда их разговор пришёл к логическому завершению, отправились на кассу. Учитель подошёл к неработающей ленте первым, поставил на неё свою корзину и потянулся за Полининой. — Что, опять всё оплатите? — Если хочешь, то могу, — безразлично пожал плечами мужчина, выложив продукты обоих. Ей вдруг сделалось невероятно стыдно. Он наверняка хотел лишь забрать корзинку, чтобы ей было стоять полегче, а она тут, видите ли, возомнила, что тот уже благодеятель всея Руси. — Да нет, не надо, — исправилась Полина, выудив телефон с карточкой из кармана. — Да ладно, мне не сложно. — Я же вам ещё за прошлый раз не отдала, — девушка наткнулась на глаза Антона, которые словно говорили «женщина, заебала уже, прекращай». — А я же тебе говорил, что и не надо, Полина. — Хорошо… — Сигареты нужны? — Нет! — Куришь ту дешёвую дрянь? — она промолчала и снова опустила глаза в пол, ковыряя носком кроссовка кусок отколовшейся белой плитки. Не дождавшись ответа, он попросил кассира пробить те сигареты, которые покупал тогда. Мужчина сложил продукты в два пакета, один из которых отдал девушке. Полина поблагодарила его и, несмотря на предыдущие его слова, пообещала всё вернуть, на что он лишь покачал головой. — И да, я тебе сегодня пришлю задачу. Реши её обязательно, поняла? — выйдя из здания, заключил учитель. — Да, обязательно. — Завтра дополнительная биология, не прогуливай, — вместо прощания произнёс он и ушёл своей дорогой. — Какой же он всё-таки странный.. — подумала Полина, закутавшись в тонкую ткань сильнее.