Дурная привычка Лили Эванс

      Дурная привычка Лили Эванс заключалась в том, что она постоянно теряла зонтики.       Джеймс не понимал, как можно забыть о том, что парой минут ранее в твоих руках было что-то, чем можно кого-нибудь при желании проткнуть, и уйти, скажем, домой.       Лили Эванс постоянно теряла зонтики. Длинные, похожие на трость, короткие, похожие на косметичку, яркие как радуга, тёмные как уголь. Летние, с вышитым куполом, зимние, пропитанные влагостойким раствором.       Лили Эванс постоянно теряла зонтики . В кафе, на набережных, на остановках, в парках, иногда даже между книжных стеллажей в библиотеках разных городов. Она оставляла зонтики в любом месте, куда хотела вернуться, где хотела оставить свой след и напоминание о том, что когда-то её сердце дрожало от волнения и сбивалось с ритма именно тут.       У Гарри Поттера от матери не было ничего кроме цвета глаз. И привычки терять зонтики.       Он оставил свой зонтик-лягушку около того места, где останавливался их школьный автобус, а потом действительно вернулся. Посмотреть, что же с ним стало. Наверное, месяца полтора спустя он увидел из окна школы маленькую девочку, вышагивающую за папой и прячущуюся от проливного дождя под зелёным лягушачьим зонтиком. Гарри не знал, ему ли он принадлежал раньше, но сердце наполнилось теплотой, а на губах расцвела счастливая улыбка.       Гарри забыл зонтик в пекарне, куда заходил, как на молитву, ровно в восемь утра перед школой, покупая себе пончики с варёной сгущёнкой и становясь счастливее всех людей на свете. В тот день он отдал свой зонтик девушке, забежавшей в помещение в попытке спасти свою укладку от начинающегося урагана. Одета она была явно не по погоде, говорила с сильным акцентом и совсем не улыбалась. Стряхнув дождевые капли с клатча, которым прикрывала на улице явно профессиональную укладку, девушка махнула рукой пекарю.       — Сырный и фруктовый круассан, пожалуйста.       Непогода одолевала Лондон так быстро, что уже через несколько минут сверкнула молния, и где-то совсем близко взревел гром.       Гарри проходит мимо стола этой странной девушки, кладёт зонтик на соседний от неё стул и выбегает под дождь в сторону школы. Он не успевает промокнуть, пробегая под густыми кронами деревьев или навесами летних террас.       Дурная привычка Лили Эванс.       Гарри терял зонтики в хижине Хагрида, в теплицах Спраут, в библиотеке Хогвартса и на квиддичном поле. Из чистого упрямства он оставил маленький свёрток под партой в классе Зельеварения, но благоразумно отпихнул его ногой подальше.       Дурная привычка Лили Эванс заключалась в том, что она постоянно теряла браслеты.       Она могла потратить целый день, чтобы сплести красивый узор, а потом потерять свои труды за несколько секунд. Терялись браслеты по принципу зонтиков, с той лишь разницей, что плетение позволяло Лили отвлечься от тяжёлого дня и негативных мыслей, поэтому радости от такой потери было не меньше, чем от утерянного орудия борьбы против непогоды.       Дурная привычка Лили Эванс.       Она плела браслеты из ниток, шнурков, ленточек, резиночек... Украшала их бисером, бусинами разных форм и узоров, а потом теряла, отпуская всё пережитое горе.       У Гарри Поттера от матери не было ничего кроме цвета глаз. И привычки терять браслеты.       Он плёл их всё детство. В чулане особо никаких развлечений не было, но тётка отдала ему весь свой запас ниток и бисера, поэтому Гарри научился получать удовольствие от процесса создания чего-то, что будет понятно лишь ему одному. Абстрактные рисунки, невпопад вкраплённые бусины... Это все делало браслеты такими странными, но такими особенными. Такими похожими на Гарри.       Гарри терял браслеты везде.       На деревьях, прячась от Дадли, на заборах, пытаясь украсить мрачное соседское нечто, в школьных кабинетах, отлынивая от уроков и пополняя свою коллекцию новыми узорами.       Гарри потерял кучу браслетов на квиддичном поле, не меньше в доме у Хагрида, около двух десятков в Норе и целых три штуки в кабинете зельеварения. Он никогда не делал крепления браслетов прочными, испытывая странное чувство разочарования, если к концу дня фенечка оставалась на его запястье. Сорваться она могла даже от неосторожного натягивания одежды.       Дурная привычка Лили Эванс.       Гарри терял свои браслеты на ночных вылазках, несколько раз ронял своё творение в бокал тыквенного сока, несколько раз вытаскивал их из тарелки с кашей. Гермиона лишь качала головой, а Рон утверждал, что это «Особая приправа к любому блюду. Что угодно будет вкуснее, если там побывала частичка Гарри Поттера». Гермиона отвешивала другу подзатыльник и трапеза продолжалась.       Дурная привычка Лили Эванс.       О ней знали все, с кем она когда-либо общалась.       Антонин Долохов знал о каждом её друге, знакомом, приятеле... Он собирал информацию о матери главного врага Тёмного Лорда с того момента, как стала известна предполагаемая дата родов.       Полтора года. Полтора года Антонин выворачивал наизнанку мозги всем её знакомым, изучал все медицинские справки и отчёты по успеваемости в маггловской школе.       Дурная привычка Лили Эванс.       Она была готова давать второй, третий и сто сороковой шанс любому, кому хватит смелости об этом попросить. Лили Эванс прощала Джеймсу его жестокость к Северусу, прощала Северусу его фанатизм по тёмной магии, прощала Сириусу тягу к алкоголю и сигаретам, а Римусу его слишком уступчивый характер.       У Гарри Поттера от матери не было ничего кроме цвета глаз. И такой же привычки прощать всех.       Он прощал Рона за его предательство на втором курсе, а потом и на четвёртом, прощал Дадли за постоянные попытки превратить его жизнь в ад... Прощал всех, продолжая терять зонтики и браслетики, коллекция которых в доме Антонина росла без остановки.       Дурная привычка Лили Эванс заключалась в том, что она влюблялась в неподходящих людей.       Её любовь к мрачному, угловатому, безинициативному Северусу вызывала у Антонина чувство жалости. Он терпеть не мог самопожертвование женщин в отношениях с амёбными мужчинами, но и вмешиваться права не имел. Пусть Северус уже давно был Пожирателем и их школьная ссора себя ещё не исчерпала, но наблюдая за тем, как Лили раз за разом приносит к его дому домашнюю выпечку или связанную одежду, Антонин хотел побиться головой об дерево.       А потом, видя счастливую улыбку, адресованную Поттеру, застрявшему жопой в детстве, тратящего выходные на выпивку в "Кабаньей Голове" с Сириусом, хотел заавадиться.       У Гарри Поттера от матери не было ничего кроме цвета глаз. И привычки влюбляться в неправильных людей.       Его любовь к бойкой неусидчивой Джинни была легко объяснима. Женская энергия, бьющая фонтаном, подстёгиваемая азартом и пробивным характером, манила к себе всех окружающих, не обходя стороной даже cлизеринцев. Но Гарри, более спокойный по характеру и темпераменту, не смог выстоять рядом с девушкой, уступив её спорту и внешнему миру, мучаясь от разбитого сердца и попыток отвлечься.       А потом он встретился с Антонином.       Да, мужчина следил за ним по приказу Лорда, но соблюдение дистанции было одним из самых жесточайших условий, чтобы не оставить ни запаха, ни энергии, ни магического следа рядом с мальчишкой...       Стоило на минуту отвлечься и вот, зелёные глаза с интересом разглядывают мужчину, едва не вздрогнувшего от осознания собственной оплошности.       Гарри уже восемнадцать, он заканчивает подготовительные курсы в Аврорат, исправно теряет зонтики и браслеты, вертится в толпе своих знакомых и не очень, и, кажется, влюбляется в этого мужчину, который тенью следует за ним куда бы тот ни пошёл, молча глядя в своей анимагической форме за тем, как Грозный Глаз готовит будущего борца за справедливость к решающей схватке.       Дурная привычка Лили Эванс.       Она дарила свою любовь всем подряд, стараясь излечить чужие души и сердца, а её сын, будто переняв всю суть своей матери, словно в насмешку над Антонином, так спокойно смотрел на мужчину, стоя почти впритык и улыбаясь, щуря глаза от яркого августовского солнца.       Антонин Долохов долгое время изучал Лили Эванс и знал о каждой из четырёх её дурных привычек, как никто другой. — Забирай ребёнка и уходи. В Грецию, в Египет... Куда-нибудь подальше, хоть в Индию. Уходи, если тебе важна его жизнь. — Лили Эванс знала Антонина, любила его так же, как любила Северуса, но и оставить мужа не могла. Он был Аврором, давшим присягу о защите страны и не мог покинуть её пределов.       Антонин считал её дурой. Только дурочка могла так спокойно рискнуть жизнью сына ради мужчины, которого Лорд одолеет с вероятностью в сто процентов.       — Терпеть не могу, когда ты куришь. — Зевает Гарри, проходя мимо сидящего за кухонным столом мужчины и открывает форточку. — Хоть бы проветрил.       На руке у Гарри снова браслетик, в прихожей рядом с пальто стоит зонтик. Гарри готовится к отправке в Аврорат на распределение новобранцев по отрядам.       Антонин знает, что тот хочет попасть в отряд Грюма, планирует защитить мастерство по ритуалистике и любит арбузное варенье. Любит громкие стоны партнёра по ночам, любит хлестать плетью доверчиво подставленную ему спину и придушивать Антонина за пару секунд до оргазма.       Дурная привычка Лили Эванс.       Она любила всё контролировать, а Гарри Поттер любил заимствовать у окружающих его людей все плохие черты.       — Если ты продолжить смотреть на меня таким пустым взглядом, мне придётся влить в тебя жизнь, Антонин.       — Изыди в свой Аврорат, демон. Ты за ночь в меня столько влил, что Авады уже не страшны. — Тихо отзывается мужчина, и тушит сигарету. Он понятия не имел, зачем соглашался на эти отношения, понятия не имел, почему Северус молчал после того, как узнал про них.       Но Гарри в ответ лишь скалится в счастливой улыбке и выходит из дома. Буквально через несколько минут метку Антонина обжигает огнём и игра «кто кого обманет лучше» начинается вновь.       Штурм Аврорского крыла новобранцев начинается внезапно, сея панику и хаос. Авады летят стеной, скашивая всё живое на своём пути, расчищая дорогу к цели "Номер Один", погребенной под обвалившейся стеной.       Дурные привычки Лили Эванс заключались в том, что она теряла зонты и браслеты, постоянно прощала людей и влюблялась в неподходящих мужчин.       Антонин Долохов знал про каждую из дурных привычек этой женщины и мог с уверенностью сказать - последняя сгубила не только её.