Откуда ты взялась, восхитительная мразь Я не играл в эти игры Почему никто не спас, когда из радужек глаз В меня брызнули иглы Я поплакался коту — бесполезное дерьмо Это знаем мы оба Я поставил не на ту, толку с этого всего Что в летний зной от сугроба И я не в курсе, что за группы Нравятся твоим парням А они не в курсе, что их трупы Я сложу к твоим ногам, ведь
Сметана band — В моём тихом омуте
Питер, Россия. 12 мая, 1993 г.
Полчаса простояв на холоде, десятиклассник умудрился продрогнуть до костей, а все из-за того, что собираясь утром в школу, Влад с дуру послушал старшего брата, вернувшегося домой к рассвету, ну и надел олимпийку, вместо теплого пуховика, купленного отцом в начале зимы, за который он отвалил вполне приличную сумму денег — целых восемьсот рублей, при этом не торгуясь. А наворачивал он круги у высотки почему? Все просто, прошлым вечером, не став готовиться к экзамену по химии, Влад, на крыльях счастья и любви, побежал к своей однокласснице Яне, так сказать на свиданку, ограничившуюся легким петтингом с ее стороны и неумелыми поцелуями с его. Красавица класса давно окучивала Влада, строя ему глазки на переменах, или подсаживаясь к нему на геометрии. Ни о какой симпатии речи не шло, разумеется, Влад был ей симпатичен, но кошелек его папаши нравился Яне куда больше мальчишки, при встрече скользящего по ее острым коленкам жадным взглядом. Зная о своей привлекательности, Яна Ельцова всерьез занялась благоустройством своего будущего, ведь годовые экзамены и тем более поступление в университет — не ее история. Поэтому воспользовавшись тем, что родители на выходные укатили на дачу, Яна пригласила в гости Влада, надеясь, что хотя бы на этот раз он поймет, что нужно делать, когда девушка из твоих грешных грёз открыто с тобой флиртует, то и дело поправляя лямки хлопковой майки, едва ли прикрывающей затвердевшие соски. Как бы не так. Казалось, дело близится к прогрессу, как вдруг Леонов нагло сбежал в ванную комнату и не выходил из нее часа два, ссылаясь на боли в животе. Не будь стенки дома тонкими, то Яна бы вряд ли догадалась, что Влада не просто мутило, а выворачивало, причем буквально, а характерные звуки желудка, употребленный обед которого просился наружу, ярое тому доказательство. Посетовав на безразличное отношение Влада к своему здоровью, Яна отправилась в свою комнату, погромче врубив радиоприемник. Деньги это хорошо, тем более в тех количествах, которые были у отца Леонова, но не стоит это того, чтобы целую ночь проветривать квартиру, боясь переступить порог ванной и задохнуться. Пристыженный своим провалом, Влад под шумок покинул квартиру Яны Ельцовой. Вернувшись домой, Влад первым делом принял душ, не сумевший избавить его от навязчивых мыслей. Мочалкой оттирая осязаемый стыд с кожи, он мог думать лишь о том, как убедить отца перевести его в другую школу, да еще и в разгар сдачи экзаменов. До утра не сомкнув глаз, Леонов провел в своей постели, бесцельно глядя в потолок. Придумать стоящую отмазку, чтобы утром оправдаться перед Яной, у него не получилось, а к экзамену он не то, что не подготовился, плюсом ко всему умудрился проспать. Классный руководитель — Анна Олеговна, сжалилась над бедолагой, допустив его к экзамену за одни только красивые глазки. Как итог — экзамен он завалил без права на пересдачу из-за шпор, которые нашли экзаменаторы. Смысла доказывать, что они не его, — не было, так что с полным отчаянием Влад поплелся домой. Идя мимо «мусорного района», как знакомые часто называли — Невский район, Влад представлял, что вот сейчас ему прилетит от какого-то отморозка по голове бутылкой, и тогда папаня будет обеспокоен его здоровьем, а не экзаменом. Будем честны, химия в жизни Влада ему не понадобится. Биологом он не будет, химиком тоже. Так что расстраиваться особо нечего, если бы ни одно «но» — отец, со своим строгим воспитанием, с детства говорил, что оценки в школе важны, за тем исключением, что знания — важнее. Ну и что, собственно, скажет Влад отцу — доктору наук, придя домой с двойкой. Правильно! Ни черта вразумительного. Поэтому зная, что к семи часам вечера отец покинет квартиру, выйдя через черный вход, — Влад поджидал, когда настольная лампа, как лет десять находившаяся на окне в кабинете отца, погаснет. Дождавшись, Влад бросился к подъезду, красными от холода пальцами силой дергая за дверную ручку. Так как отец пользуется лифтом, Влад кинулся к лестнице. Восьмой этаж такое себе удовольствие, но лучше, чем видеть разочарование отца, когда правда вскроется. Как он и предполагал, отец отправился на работу. По этому поводу у Влада были свои подозрения, потому что ему казалось странным, что каждый день, в одно и то же время к дому подъезжает новенькое чёрное ауди с тонированными окнами, на котором уезжает отец в неизвестном направлении. Пару раз Влад пытался поговорить с отцом о его «супер-пупер-важной» работе, но толку столько же, если бы Антон вернулся домой вовремя, так еще и трезвым, что априори невозможно. Разувшись, Влад скинул олимпийку, успев ее раз двадцать проклясть, и пройдя в кухню, смежную с залом, заглянул в холодильник. Обед, как и ужин, остались со вчерашнего дня, а значит, ничего нового нет. Чертыхнувшись, парень поставил на конфорку чайник, предварительно достав кружку из кухонного ящика. Дабы зря не тратить время, Влад прихватил из прихожей портфель, направившись в комнату брата. Как говорил отец: «Я под прицелом не войду в комнату Антона, потому что там хуже Бермудского треугольника. Войти-то ты войдешь, а потом хер выйдешь». Поэтому спрятать свои экзаменационные листы, кои Анна Олеговна выдала по прошествию трех часов после экзамена со своей фирменной ухмылкой, так и говорящей, какой же ты бездарь, Леонов, — было лучшим решением Влада. Отец его, хоть и был доктором наук, интеллигент тот еще, но сам по себе мужик здоровый, если ударит, да еще и в порыве гнева, то инвалидная колясочка обеспечена. Влад не хотел рисковать своим здоровьем, как и будущем, мало ли, чем закончится перепалка с отцом. От одного его взгляда в дрожь бросало, а когда Антон с отцом начинали собачиться между собой, Влад сбегал к своему лучшему другу — Сергею Грековичу. Не раз старший брат выяснял отношения с отцом, что не раз заканчивалось дракой. Влад хорошо помнил моменты, когда харкаясь кровью, Антон проклинал всех и все, кулаками разбивая стены. Иногда было страшно оставаться с братом наедине, особенно лет в пятнадцать, но головой Влад понимал, чем вызвана агрессия Антона. Давно, лет двенадцать назад, Влад подслушал разговор родителей и Антона. Он смутно помнил зареванное лицо матери, опухшее от нескончаемого потока слез. Помнил дрожащий голос отца, всегда казавшегося сильным мужчиной. Помнил подрагивающие плечи изрядно похудевшего брата. Понурив голову, Антон сидел в кабинете родителей, боясь слово сказать. Он облажался. Облажался по полной. Мать нашла пару пакетиков с кокаином под матрасом, когда проводила уборку в комнате сына. В шоке, боясь представить, что находится внутри, Эмма Леонова бросилась к мужу, в слезах умоляя его сказать, что это не то, о чем она думает. Тем же вечером отец отвез сына к знакомому наркологу, конечно же, доза принятых Антоном веществ зашкаливала. Разве можно было подумать, что отличник с первого класса, участвующий во всех школьных олимпиадах, и просто талант, — наркоман. Родители положили не один год на то, чтобы вылечить сына, только бы он не загубил свою жизнь, пойдя по кривой дорожке. Влада не посвящали в проблемы брата, ограждая его от разочарований по отношению к тому, на кого он равнялся, кем восхищался. А спустя два года Влад стоял на могиле матери и младшей сестры Евы, погибших в автокатастрофе. Отец молчал, но Влад знал: когда мать забирала Антона из центра помощи, она не сумела справиться с управлением, из-за чего машину занесло на повороте. Антон отделался сотрясением мозга и переломом левой руки, а вот матери с малышкой Евой не повезло. К сожалению, Влад не знал главного: мать не справилась с управлением, потому что Антон, пребывая в гневе, вывернул руль, что послужило причиной столкновения их машины с легковушкой. И вряд ли он когда-нибудь об этом узнает, точно не от отца. Словно боясь, что брат находится дома, Влад на цыпочках, не создавая шума, прошел вдоль коридора, остановившись у заветной двери. Табличка — «Не заходи, убью!», вызвала горькую усмешку. Антон чертов социопат. В детстве они были не разлей вода, сейчас Влад удостаивался парой дежурных фраз перед тем, как старший брат скроется за входной дверью, ночами пропадая у своих друзей. Будто назло отцу, Антон связывался с дурными компаниями, вляпываясь с ними в проблемы, из которых его вытаскивал отец, после чего их ссоры заканчивались побоями. А в милицейском участке он находился чаще, чем у себя дома. В шестнадцать лет Антон поступил в военное училище, но и там умудрился подмять всех под себя. После выпускного Антон поступил на заочное в ЛГУ на юридический, правда, толку от его учебы было столько же, если бы Влад танцевал в пачке с Сережей на светских вечерах, организованных их отцами. Н-да, успех гарантирован. Краем уха уловив звук щелчка, Влад спохватился, слыша приближающиеся шаги. Упав на колени, он резко потянул за замочек молнии портфеля, вытащив экзаменационные листы. Взглядом пробежав по комнате брата, явственно требующей немедленной уборки, Влад не придумал ничего лучше, как спрятать листы под кровать Антона. Шанс того, что туда заглянет отец равен нулю в минусовой степени, — то есть невозможен, что определенно на руку. — Блять! — выругался Леонов, случайно вытащив презерватив, и кажется, он был использован. — Когда ты только успел? За спиной раздался кашель. Влад мог поклясться, губы его брата искривила ехидная усмешка. Конечно, как не улыбаться, когда твой младший брат на коленях, в руках с твоим презервативом. — Что-то забыл, Владюш? Зажмурив глаза, пока в висках не запульсировало, Леонов нехотя поднялся на ноги, чувствуя, что града вопросов ему не избежать. Оттягивая время, он отряхнул ладони, Влад обернулся, взглядом светлых глаз, полных неуверенности, вперившись в босые ноги старшего брата. Антон не просто пришел домой, он еще и душ умудрился принять. И как Влад не услышал шума воды, неясно? Медленно, оттягивая момент встречи взглядов, Влад скользил по бледным икрам брата, замечая темные синяки на коленях, ляжках; гематомы на ребрах; лицо в ссадинах, а на нижней рассеченной губе виднеются капли крови. Шумно выдохнув, Влад против воли задержал взгляд на рельефном торсе брата, жадным, голодным, — как показалось Антону взглядом, — наблюдая за тонкими струйками капель, стекающих по плечам и грудной клетки. Черные, влажные после душа волосы, были зализаны, открывая взгляд на высокие острые скулы. Выразительные глаза, напоминающие Владу васильки, излучали ехидство, так свойственное Антону, привыкшему прятаться под масками, виртуозно их меняя в зависимости от ситуации. Влад знал старшего брата лучше самого себя, поэтому ему не стоило труда определить, что сейчас Тоша, как он любил его называть, прибывает в хорошем расположении духа. Красноречиво выгнув левую бровь, Антон кивнул, мол, говори, зачем пожаловал. В мозгу крутился вихрь мыслей, но ни одна не казалась подходящей, чтобы отвести подозрения. — Я рад, что ты помалкиваешь, Владюш, не нагружая меня своими вопросами. Нет, правда, я ценю те мгновения, когда мне не приходится затыкать тебя. — Виляя узкими бедрами, Антон подошел к шкафу, расположенному у стены, прямо за спиной младшего брата. Ненавязчиво задев его плечом, Антон криво усмехнулся, замечая, с какой быстротой щеки Влада розовеют, выдавая его с потрохами. — Возможно, я пожалею, задав тебе вопрос, ведь потом тебя не заткнуть. Но все-таки спрошу: какого хрена ты тут забыл, Владюш? Владюш. Дурацкое прозвище мягко сорвалось с искусанных губ Антона, вызвав легкую дрожь в коленках Влада, прикрывшего глаза, только бы не глядеть на полуобнаженного брата. Влад было открыл рот, заявив, что он ничего дурного не затевал, как заткнулся на полуслове. Антон, черт бы его побрал, скинул набедренное полотенце, ни капли не стыдясь своей наготы. Еще бы, при таком-то теле грех было бы стесняться! Да и будем честны, Антон Леонов никого и ничего не стесняется. Эта черта в принципе не была свойственна его характеру. Темперамент у него тот еще, мама не горюй, а эго с размеров в земной шар. — Я, — парень откашлялся, отведя взгляд в сторону. Кругом беспорядок, впрочем, ничего удивительного. — Я решил прибраться, ну знаешь, на географии посоветовали придерживаться чистоты, дабы не загрязнять Землю. Вот я и подумал, что сперва стоит начать с самого захламленного места Питера, а тут и комната твоя подвернулась. — В подтверждение своих слов Влад опустился на корточки, принявшись подбирать разбросанные носки и футболки, издающие такой себе запашок. — Не удивлюсь, если найду здесь своего тарантула, а он как два года сбежал. — Кому ты заливаешь? У тебя география в девятом классе закончилась, — не отводя взгляда от брата, в спешке убирающего грязные шмотки, Антон опустился в антикварное кресло, заваленное одеждой. — Да, — Влад кивнул, не отважившись оглянуться на брата, закинувшего ногу на ногу. — Совет-то дельный, вот я и решил прислушаться. Знаешь, Артур Сергеевич брехни не скажет. Скривив тонкие, чуть несимметричные губы, Антон склонил голову в бок. Движения брата казались резкими, выдавая его нервозность. Оно и понятно, любой бы занервничал, в одиночку находясь в комнате с голым Антоном Леоновым. Как говорили девки со двора: «Красавец, а не мужик!». Чего греха таить, Влад слепым не был, и даже исходя из его мужской оценки, Тоша тот еще красавчик. Не беря в расчет спесивый характер, так и вовсе мечта. Умный, смелый, сильный, юморной, и еще триллион эпитетов, коими Влад мог бы описать своего старшего брата. Своего идола, на которого равнялся с трехлетнего возраста. А стоит ли говорить, что тайно дроча в ванне, Влад мог достигнуть пика лишь тогда, когда услужливая память подсовывала воспоминания о брате, — после чего сперма чуть ли не фонтаном в потолок била? Определенно не стоит. Насчет фонтана и потолка — легкое преувеличение, однако рулоном туалетной бумаги было не обойтись, когда испачканный пол в сперме мальчишки-девственника едва ли не сиял, отчего вполне возможно было увидеть свое отражение. После таких вот «казусов» Влад долго не мог найти себе покоя, чувствуя себя неправильным, испорченным, грешным, в конце концов. Ну а как сказать друзьям, заглядывающим под юбки одноклассниц, — что твой дружок встает на старшего брата? Да Бог с друзьями! Что скажет Тоша, узнав о влажных фантазиях младшего братика? — Хорошо, — достав из кармана куртки, висевшей на спинке кресла пачку сигарет, Тоша закурил. — Убирай, я не против, — щелкнув зубами, он пригладил упавшие на глаза пряди, чтобы лучше видеть заплывшее румянцем лицо брата. — Может, — голос Влада совсем некстати охрип, — ты оденешься? — Не вижу в этом надобности. Как говорил Артур Сергеевич: «тело должно дышать», а ты сам сказал пару минут назад, что он брехни не посоветует. Влад был вынужден согласиться с братом. Такая себе перспектива: ползать на коленях по комнате, собирая мусор, когда старший брат в голом виде сидит в полуметре о тебе в кресле, делая длинные затяжки одну за другой. Облако сигаретного дыма витало над головой Антона, шлейфом медленно оседая на костлявые плечи. Резкое желание провести пальцами по выпирающим ключицам брата, ударили Влада под дых. Чего только не придумает мозг девственника, по утрам мучающегося от стояка, потому что ночью братец в сон заглянул. Мысленно проклиная себя, Влад едва не разревелся от бессилия. Мерзкий. Слабый. Неправильный. — Кстати, о Сергее, — Антон расправил плечи. — Скажи-ка мне, в штанах свербит, когда вы наедине? — Что? В голове отчаянно, словно птица запертая в клетке, забилась мысль: — он все знает. — Брось! Я видел, как ты смотришь на него. Так он тебе нравится? — Катая окурок между пальцев, Антон нечитаемым взглядом скользил по растерянному лицу младшего брата, истинно непонимающего его вопроса. — Не ссы, Владюш, я папаше ябедничать не стану. Так что, Грекович тот самый? — Нет, — голос дрогнул. — Да ладно? — забавляясь паникой брата, растекшейся по побледневшему лицу, Антон, словно в насмешку на его уборку, бросил окурок на пол, поднявшись на ноги. — Врешь! — Не вру! Я не такой! Влад так и сидел на коленях, сжимая спортивные штаны Антона. Дыхание участилось, а в легкие как будто перестал поступать приток кислорода. Высокий, он возвышался над ним, медленно сокращая расстояние. И приподними Влад голову сантиметров на десять, то член брата, головкой смотрящий влево, уперся бы ему в рот, если не в глотку. А зная Влада, он бы открыл рот, не придумав ничего умнее. — Конечно, такой! Ты же в детстве с суперменом играл! Вечно таскал его в постель! Небось, и дрочил на него, лицом в подушку. Губы задрожали, а слезы, прихлынувшие к глазам, так и норовили бурным потоком скатиться по пылающим жаром щекам. Не умел Влад брать эмоции под контроль в присутствии брата. — Так все делали, — в свое оправдание заметил Влад, боясь пошевелиться. Мало ли, он не сумеет совладать с животным внутри себя и без прелюдий овладеет белоснежным задом брата. Не то чтобы Владик был мастером в делах постельных, но как совать пестик в тычинку он знал и даже имел представление, благодаря красочным журналом отца. — И Сережа тоже! Антон хрипло рассмеялся, запрокинув голову. Низкий бас пронесся по комнате. Влад мог поклясться: в этом мире не было ничего лучше — смеха брата, так редко дающего о себе знать. Залюбовавшись, он приоткрыл рот, потеряв закипающую внутри злость, вызванную колкими шуточками Антона. — Сережа твой из этих! И не говори, что ты не догадался, в жизни не поверю! На комнату легло гнетущее молчание, нарушающееся лишь хриплыми вздохами со стороны Влада, так и сидевшего на коленях. Ноги давно затекли, коленные чашечки саднило, но он упорно игнорировал боль, не имея духу встать и уйти. Перед глазами пронесся калейдоскоп пёстрых воспоминаний, вызванных словами Антона. И действительно, порой было в поведение Сережи нечто такое, что в принципе не должно было остаться незамеченным. Например, те же ненавязчивые касания во время школьных перемен, то Грекович положит ладонь на колено друга, то закинет руку на плечи, привлекая к себе. Влад по дурости списывал причуды друга на его помешанную мать, ни коим образом не занимающуюся воспитанием сына. Но сейчас слова брата, будто открыли ему глаза. Черт возьми! Как ходить теперь в раздевалку после физры?! Да пропади ты пропадом, Грекович! — Во-во, — насмехаясь, Тоша двумя пальцами коснулся подбородка брата, тем самым вынудив его закрыть рот. — Так и когда Сережка сорвет твой бутончик, Владюш? — Я не такой… Словно мантра, заученная наизусть, фраза сорвалась с приоткрытых губ, угодив в лицо брата, опустившегося на колени. Влад заметить не успел, как Тоша, со свойственной ему ухмылкой, следил за гаммой эмоций на его лице. Теплое дыхание с привкусом дешевых ментоловых сигарет осело на губы Влада, окончательно утратившего связь с реальностью. Слишком близко, так нельзя. — Конечно такой, Владюш, — хриплый, едва разборчивый шепот оглушил. Не успел Влад одуматься, как губы старшего брата осыпали его шею эфемерными поцелуями, сопровождающиеся еле ощутимыми разрядами тока. Волна жара пронеслась по телу, затуманив рассудок. Мысли, сумасшедшим вихрем метались в мозгу, путаясь и перескакивая с одной на другую. Разве можно было оставаться в себе, когда мягкие губы Тоши скользят по коже; когда тонкие пальцы, увенчанные шрамами, проводят по подбородку, очерчивают контур губ; когда колено Тоши залегло между раздвинутых ног Влада, уперевшись в пах; когда шепот дурманит рассудок. Когда он так близко. Когда он дышит с ним одним воздухом, шепча это проклятое: — Владюша. Тихий стон Влада нарушил тишину, — всего-то нужно было ладонью опереться на колено, сжав его. Кожа пылает от прикосновений, требуя большего. Еще немного и Влад лишится чувств. — Не такой значит? — наградив брата снисходительной улыбкой, Антон заржал в голос. — Я не такой! — собственный язык отказывался слушать. — Я просто подумал о Яне! — О шлюшке Янке? Насмехаясь над жалкими попытками брата оправдаться, Антон не спешил убрать рук с дрожащих коленок Влада. — Она не шлюха! — Правда что ли? Владюш, глазки открой, твою Яну пол города за «спасибо» поимело, а ты все бегаешь за ней, в надежде, что и тебе что-то перепадет! — Лицо Антона в момент омрачилось, а вместо улыбки — волчий оскал. Настоящий зверь, готовый в любой момент разорвать жертву в клочья, и пока непонятно: жертва Яна или Влад. — Тебе пора престать сопротивляться своей сути и наконец признаться, хотя бы самому себе, чего ты хочешь. Точнее, кого ты хочешь. Заорав, Влад толкнул брата в грудь, повалив его на спину. Он отвесил ему пощечину, в последний момент решив, что лицо Тоши не заслуживает удара кулаком. Антон пытался вникнуть в словесный поток, однако у него мало, что получилось. Не сдерживая эмоций, Влад верещал, что он «не такой», доказывая правоту своих слов с пеной у рта. Тоша не смел его перебивать. Вечно белый и пушистый, Влад впервые дал волю своим демонам, спустив их с поводка. Выговорившись, Влад с ужасом осознал, что натворил. Он наорал на брата, сорвавшись на него, будто это Тоша виноват в том, что Влад «не такой». Будто это его вина, что Влад тайно о нем вздыхает, мечтая о гребаном поцелуе. — Блять! Как только ругательство сошло с пересохших губ, Влад сделал то, за что наверняка поплатится. С некой обреченностью, словно происходящее очередной кошмар, Влад сжал пальцы вокруг налитого кровью члена. Тоша зашипел от возбуждения, непроизвольно сведя ноги вместе, видимо, Влад применил слишком много силы для столь нежного дела. Ослабив хватку, Влад с осторожностью, на грани с неловкостью, заскользил по твёрдому стволу члена. Большим пальцем поглаживая уздечку, он следил за выражением лица Антона, раз за разом стискивающего зубы, только бы не застонать. Бедрами поддаваясь навстречу, Антон впервые казался Владу настолько уязвимым, практическим слабым. Ощущая пульсацию, Влад не отрываясь глядел в лицо брата, давно закатившего глаза от удовольствия. Момент и Антон достиг пика, с именем брата на устах. Тяжело дыша, Антон спиной упал на пол. Теплая семенная жидкость текла по ладони, пачкая запястье и штанины брюк Влада. — Так значит ты определился, Владюш? — с придыханием Антон прошептал имя брата, глядя на него из-под опущенных ресниц. — Перестань меня так называть! Нахмурившись, Влад пытался отдышаться. Ему восемнадцать, разве он похож на пятилетку? Мерзкое кличка шлейфом волочится за ним с детства, как напоминание, что не быть Владу взрослым, — как часто говорил Тоша, смеясь с детских истерик брата. Прикрыв глаза, Влад старался не думать о члене брата, о том, что они натворили. И кто виноват? Владик виноват. Он буквально силой взял Тошу, доведя его до экстаза. Хотя тут тоже спорно. Тоша доволен? Доволен. Тоша получил порцию оргазма? Получил. Тоша злится? Не похоже. Пальцами проведя по твердеющей плоти, Влад улыбнулся уголком губ. Казалось бы, ничего особенного, а власть целиком и полностью в его руках. Узнай отец, чем занимаются его сыновья, то с ума сошел бы, скорее всего убив обоих. — А ты заставь! — насмехаясь, Антон закинул руки за голову, устремив взгляд в потолок. — Как будто я тебя слушать буду, Владюш. Тоша был уверен: Влад не способен на сумасшедший поступок, его придел — пара поцелуев, не больше. Усмехнувшись, как бы подражая Тоше, Влад склонился над пахом брата, будто специально разведя ноги в стороны. Горячее, прерывистое дыхание Влада, чьи томные вздохи оседали на бедра Антона, — вызвало прилив желания. Губами коснувшись головки члена, Влад неуверенно разомкнул губы. Антон громко застонал, ладонью надавив на затылок брата. Власть обрела нового хозяина, и вот уже Тоша подмахивал бедрами вверх, глоткой Влада лаская свой член. Кашляя, давясь слюнями, Влад подчинялся прихоти брата, жестко усилившего хватку. Хлюпающие звуки вперемешку с гортанными стонами возбуждали похлеще члена во рту. Секунда. Три. Пять. Семь. — Епта-а-а-а… Влад упер ладони в дрожащие бедра Антона, пытаясь отстраниться, дабы не задохнуться от спермы, до нельзя заполнившей его рот. Носом уперевшись в лобковые волосы, Влад давился кашлем, испытывая острую нехватку в кислороде, слишком резко покинувшем легкие. Тоша убрал руку с затылка Влада, испустив череду долгих стонов. Как и брат он получил удовольствие, причем без рук. — Твой ход, Тошечка, — осипшим голосом прошептал Влад, чувствуя солоноватый привкус на влажных от спермы губах. — Какой я тебе Тошечка? — скривившись, как кислое молоко, Антон легонько оттолкнул брата, поднявшись с пола. — А какой я тебе Владюша? — поднявшись за ним следом, парень боялся представить, что ждет их дальше. Неуверенно обернувшись на брата, Антон качнул головой, силясь скрыть кривую усмешку. Не нужна ему вся эта детская наивность и клятвы в любви, тем более, когда речь идет о младшем брате. Подойдя впритык, Тоша большим пальцем провел по нижней губе Влада, стерев остатки своей спермы. Сорвавшийся смешок утонул в тишине комнаты. Тоша ушел, оставив растерянного и абсолютно неудовлетворенного происходящем брата. Закончи Влад уборку, то узнал бы, что это Тоша прошлым вечером напоил его бисакодилом, немного переборщив с дозой.