***
Тур кончился так же внезапно, как и начался. Казалось, они только приземлились на американской земле, вдыхая запах грязного Нью Йорка впервые за несколько лет, как пора было возвращаться обратно. В аэропорту Феликс с Хенджином шли чуть поодаль от остальных. Рука Ёнбока покоилась в кармане куртки Хвана. Сам парень спал на ходу. Был самый разгар ночи, и несмотря на то, что спать хотели абсолютно все, он был вымотан сильнее обычного. Травмированная рука давала знать о себе. Кутая спящего парня пледом во время длинного полета, Феликс рассуждал о том, что теперь то возлюбленный сможет передохнуть. Надвигающийся ISAC не был препятствием, Хенджин все равно не сможет участвовать, а значит будет время восстановить руку перед камбеком. Так он еще не ошибался. Уже через тройку дней Хван снова начал пропадать в спортзале, а единственным напоминанием о том, что они еще встречались, были сообщения с пожеланиями спокойной ночи и доброго утра. Расписание было слишком забитым, и с момента возвращения в Корею у них не было времени даже нормально поговорить. И все же, глядя на то, как Хенджин корчится от боли на практиках, Феликс не выдержал и в один из вечеров, пожертвовав собственной тренировкой, отправился во вторую общагу, настроенный на серьезный разговор. Для него не стало сюрпризом, когда выплывший из ванной Джисон, собиравшийся на ночное рандеву к Минхо, сообщил, что Хвана дома нет. Что было действительно странно, так это то, что дома был Чанбин, из чего следовало, что в качалку Хенджин отправился один, а это уж было и вовсе на него не похоже. -Он в последнее время и без меня туда ходит, - Бинни лениво развалился на диване в гостиной, проверяя время: «Ушел он где-то часа два назад, скоро должен приползти» -Приползти?? – Феликс вскинул брови в удивлении. Видимо Чанбин понял, что ляпнул лишнего, потому как сразу начал лепетать что-то об идиомах и устойчивых выражениях. -Со Чанбин, если ты сейчас же не скажешь мне правду, то потеряешь привилегию называться моим лучшим другом, - Феликс злился не на шутку. Почему из всех людей, именно он, самый близкий Хенджину человек, не знает, что происходит у него в голове. Бинни вздохнул капитулируя. -Нуу, он стал перебарщивать. Торчит там до посинения, а потом с ног валится, когда приходит. Пару раз его вырубало прямо в прихожей, и нам приходилось тащить его до кровати. -И ВЫ ПОЗВОЛИЛИ ЕМУ ПРОДОЛЖИТЬ? БИННИ, У НЕГО СЛОМАНА РУКА! -Да знаю я, мы с Чаном не раз пытались его вразумить, то ты же знаешь, какой он упрямый. Он же никого, кроме тебя, не слушает! Феликс рухнул в кресло, потирая морщинку меж бровями. Каков придурок. Они редко ссорились, но сейчас просто неимоверно хотелось прописать пару подзатыльников. -Прости, бро, я думал, ты в курсе, - Чанбин виновато похлопал парня по плечу. -Как думаешь, одобрил бы я это, если бы был в курсе? – Ёнбок поднялся, и оглянувшись на друга через дверной проем, направляясь в комнату Хенджина, бросил: «Ладно, ты вроде в студию к Чану собирался, я подожду его.» Прошло чуть больше часа, и Феликс даже успел задремать, когда услышал звуки открывающейся входной двери. Надев самое недовольное из своих выражений, готовый атаковать и парировать, он скрестил руки на груди, как из коридора вдруг послушался грохот и следующий за ним сиплый вскрик. Бросившись на шум, парень обнаружил Хенджина, полулежащего в прихожей, прижимавшего к груди сломанную руку. -Милый! – он кинулся поднимать старшего, но тот, обессилевший, лишь схватил Ёнбока за рукав. -Феликс…я бесполезен, да? – он смотрел прямо в глаза, с таким агонистическим отчаянием, что сердце младшего пропустило удар. Он уже видел такой взгляд. Около полутора лет назад. В тот раз ценой невероятных усилий ему удалось вытащить (тогда еще) друга из ямы самокопания, и Ёнбок боялся повторения ситуации. -Что ты такое говоришь? – он попытался помочь Хвану встать, но тот схватил Феликса здоровой рукой, прижима к себе. -Я просто хотел быть таким же сильным и красивым, чтоб нравиться тебе, но ЭТА. ЧЕРТОВА. РУКА! – последнее предложение он почти прорычал. Из раскосых глаз брызнули слезы. Хенджин был эмоциональным парнем и довольно часто плакал, но в этот раз причина Феликсу была совершенно не понятна. -Что? – младший хотел было спросить, что он имел ввиду, но Хван так горько плакал, что ему ничего не оставалось, как спрятать его лицо в своих объятьях и ждать, пока его ранимая любовь выплеснет все накопившиеся эмоции. Спустя минут 15 ему все же удалось дотащить Хенджина до спальни, где тот сразу же уснул, вдоволь наревевшись. Лежа рядом, убирая отросшие пряди с заплаканного лица, Феликс взволнованно размышлял. Что же старший имел ввиду, говоря о желании быть сильным и красивым? Ведь он и так самый прекрасный и любимый на свете. Вдруг Хван вздрогнул во сне, морща припухший нос. Ёнбок улыбнулся, проводя пальцами по нежно розовым губам. Определенно самый красивый. Даже когда плачет. Выпутавшись из цепкой хватки рук, шаркая тапками возлюбленного, чересчур ему большими, по холодному полу, Феликс направился на кухню заварить чаю. Взгляд зацепился на все еще валяющуюся у входа спортивную сумку. Тяжело вздохнув, парень подобрал ношу и, выключив чайник, поковылял обратно в комнату. Вернувшись, он обнаружил Хенджина, сидящего у изголовья кровати, потирающего красные от слез глаза. -Тебе лучше? – Ёнбок уселся рядом, проводя ладонью по впалой щеке. -Не особо, - прошептал старший, не поднимая головы. Он явно был не в восторге, что его застали в таком состоянии. -Джинни, что происходит? – говорил как можно мягче, чтоб не спугнуть чувствительную натуру возлюбленного: «Ты страдаешь, а я даже не знаю об этом. Ты можешь рассказать мне что угодно, ты ведь это знаешь?» -Этого я не мог сказать, - Хван гладил подушечками пальцев тыльную сторону ладони Ёнбока, глядя куда-то в сторону, кусая щеку. Явно мешкался. -Отчего же? -Потому что… - глубоко вздохнул, запрокинув голову: «Потому что это было из-за тебя», - закрыл лицо свободной рукой, словно пытаясь спрятаться от пронзительного взгляда огромных карих глаз напротив. -Из-за меня? – Ликс приоткрыл рот, шокированный внезапным ответом. -Тогда на интервью, несколько месяцев назад, когда мы продвигали Circus, ты сказал, что тебе нравятся мышцы Чанбина, и я … ох черт, как же глупо это звучит, я не мог выбросить это из головы. Я всегда знал, что не подхожу под твой идеальным тип, и большинство времени я не думаю об этом, но в этот раз, почему то, твои слова не давали мне покоя, - он попытался отвернуться, но Феликс подцепил маленькой ладошкой крепкий подбородок, разворачивая в свою сторону. -Ты дурак? – Феликс редко выходил из себя, но сейчас Хван мог видеть, как сверкают искры в глазах любимого, словно раскаленные угли в мастерской кузнеца. Ему стало стыдно: «И ты подумал, что, забив на свое здоровье и на меня, проводя все свободное время в этом дерьмовом спортзале, ты приблизишься к моему идеальному типу? Ты наврал мне, Хенджин. С каких пор ты мне врешь?» -Я никогда не думал об этом так! – старший встрепенулся, хватая Ёнбока за плечи: «Я просто… я перестарался. Я хотел выглядеть круто, хотел быстрее добиться результата, чтоб видеть такое же восхищение на твоем лице, как когда ты смотришь на него, - он снова потупил взгляд, понимая, как безнадежно и абсурдно это звучит. -Да класть я хотел на его тело, Хенджин. Это всего лишь интервью. Часть фансервиса. Если бы я хотел, я бы встречался с ним. Но я встречаюсь с тобой, так почему ты снова ведешь себя как два года назад? Упрямый ревнивец, - Ликс покачал головой, откидываясь на мягкие подушки. Даже спустя столько времени, проведенного рука об руку, он все еще поражался фантазии Хенджина выдумывать бог весть что. -Но тебе ведь нравятся такие, - виноватый полушепот разрезал тишину. -Да, нравятся. Но люблю я тебя. И я с тобой не потому что ты принадлежишь, или нет, моему идеальному типу. И да будет тебе известно, я люблю твое тело. У тебя самое сексуальное тело. Потому что оно твое. Даже будь у меня выбор, я без раздумий выбрал бы твое, потому что ты мой парень, ты мой любимый человек. Ты не обязан делать что-то или менять что-то в себе, только потому что мне это нравится. -Но мне нравишься ты. Я хочу быть идеальным в твоих глазах. -Никто не идеален, Джинни. Но это не значит, что ты будешь нравиться мне меньше от этого. Я полюбил тебя не за то, как ты выглядишь, хотя кого я обманываю, ты у меня безумно красивый, - Феликс придвинулся ближе, забравшись Хвану на колени, гладя по мягким каштановым волосам: «Даже будь ты совсем не в моем вкусе, я бы все равно полюбил тебя. За то, кто ты есть. За то, как мило ты смущаешься, когда я шучу непристойные шутки на людях, за то, как ты сопереживаешь героям и плачешь на грустных моментах дорамы, за то, как светится счастьем твое лицо, когда ты говоришь об искусстве, за то, как пахнут краской твои руки, когда ты приходишь из студии, и за то как приятно мне вдыхать этот запах, когда ты обнимаешь меня перед сном. За то, как много ты работаешь, за то, насколько ты целеустремлен, за страсть в твоих глазах, когда ты танцуешь. Вот за что я люблю тебя, а не количество сантиметров в обхвате твоих плеч. -И все же. Мне бы хотелось, чтоб ты тоже смотрел на меня с таким же вожделением, как порой глядишь на Чанбина или Чана. -Ты не видишь в моих глазах вожделения? – Феликс притворно оскорбился, смеясь: «Как-то плохо ты смотришь, дорогой. Экое разочарование, даже фанаты это видят, а мой собственный парень нет» - он толкнул парня спиной на мягкие простыни, нависая сверху, ехидно ухмыляясь: «Что ж, рассмотри получше. Сейчас я покажу тебе, насколько я люблю твое тело». Хван вздрогнул, волна мурашек прокатилась по его плечам и вниз вдоль спины, когда Ёнбок заерзав на коленях, потерся о его пах, и минуя поцелуи и легкие ласки, стал стягивать спортивные штаны сразу с бельем. -Ёнбоки… ах – колкий холодок пробежал по телу, когда предмет одежды оказался на полу. -А вот и моя любимая часть, - младший облизнулся, освобождая уже привставший член из темницы ткани. Обхватив губами головку, он сразу втянул щеки, создавая вакуум и наблюдая за реакцией на свои действия из-под опущенных ресниц. Хенджин еле ощутимо дрожал, закусив нижнюю губу. Это был запрещенный прием. Если Феликс продолжит в том же духе, долго он не продержится. Тем временем сам Феликс водил маленькими пальчиками по твердым, натренированным танцами, бедрам, слегка впиваясь ногтями, оставляя алые следы. Вытащив член изо рта, он стал целовать вокруг, вылизывая мягкую оливковую кожу. Медленно поднимаясь, он проводил дорожку из поцелуев от лобка до видимых мышц пресса, где, остановившись, стал посасывать выпирающие бугорки. Такое было в новинку и Хенджин застонал, кусая костяшки пальцев. Ёнбок лишь усмехнулся, продолжая. Он не стал снимать с парня футболку и вместо этого пролез в нее головой, оказываясь зажатым между ароматной кожей и хлопковой тканью. Жар тела создавал эффект бани, и кислорода слегка не хватало. Дышать было тяжеловато, но Феликсу нравилась такая легкая пытка. Он слышал, как мычит Хван, когда дул прохладным воздухом на твердые соски, а затем вылизывал чувствительные горошины. Не выдержав напряжения, Хенджин резко содрал с себя футболку и потянул Феликса наверх, нападая на влажные губы, втягивая в долгий глубокий поцелуй. Большие ладони окольцевали тонкую талию парнишки, придавливая к телу. Хван терся членом о бедро Феликса, стараясь получить хоть немного желанного удовольствия, что не ускользнуло от внимания младшего и заставило последнего ухмыляться в поцелуй. Отстранившись, он припал к мочке уха, кусая, искусственно занижая тембр, используя шарм своего глубокого голоса, чтоб совсем лишить парня рассудка. -Как я люблю твои большие руки. Которые так крепко меня держат. Я чувствую себя таким маленьким в твоих руках. И это меня так заводит. Я с ума схожу от твоих длинных пальцев, переплетающихся с моими, гладящих мои бедра, обхватывающих мои колени. Но еще сильнее я схожу с ума, когда они внутри … когда достают до того места, где приятно. Я так это люблю, - он укусил Хенджина за шею, оставляя багровый след, который потом придется прятать под водолазкой, выслушивая лекции от стаффа. В этот момент он оказывается перевернутым на спину. Теперь уже Хван нависает над ним, смотря как дикое животное на желанную добычу. -Я люблю этот голодный взгляд, - Феликс продолжает, наслаждаясь видом утопающего в комплиментах любимого: «Люблю, как взымается твоя грудь, когда ты тяжело и возбужденно дышишь. Люблю, как ты слетаешь с катушек и берешь меня так отчаянно, как если бы наступил конец света, и нам оставался всего лишь день», - Ёнбок тянется к пухлым губам: «Поэтому … сейчас … возьми меня, дай мне почувствовать, как сильно ты меня любишь, дай мне свое тепло и заботу, от сладости которой у меня сбивается дыхание и щемит сердце, дай мне это…» Время разделяется на до и после. Они сливаются в страстном жадном поцелуе, словно пытаются сожрать друг друга. Оставшаяся одежда летит в разные стороны, повиснув на мольберте, стуле торшере. Мокрое танго обнаженных разгоряченных тел правит в этой небольшой комнате, освещенной лишь бликами луны за окном. Хван старается входить медленно, ведь сил долго подготавливать Феликса совсем не было. Желание перевешивает, а рассудок проигрывает. Тот еле различимо скулит, но уже через пару толчков начинает закатывать глаза и низко протяжно стонать. -Я люблю, когда ты придавливаешь меня сверху, такой горячий, такой тяжелый, - продолжает осыпать похвалой, смотря прямо в глаза, которые вот-вот снова наполнятся влагой: «Люблю, как плавно ты двигаешься внутри, точно зная, что нужно сделать, чтоб я забыл, где я и кто я. Наши тела идеально подходят друг другу, не находишь?» - хихикает, целуя в уголок губ. -Я люблю тебя, - Хенджин не выдерживает, приподнимает Ёнбока, чтоб они оказались в сидячем положении, берет его лицо в свои ладони. Между ними лишь пара миллиметров: «Я люблю тебя до одури. Что мне сделать, чтоб быть достойным тебя? Я спрашиваю себя каждый день. Как мне стать человеком, с которым тебе будет не стыдно стоять рука об руку? Я такой идиот, но я так люблю тебя. Я боюсь, что ты встретишь кого-то более подходящего. Что мне тогда делать? Я совсем без тебя не смогу. Теперь, когда я вкусил сладость твоей близости, я не смогу уже иначе, - утыкается в шею, прижимая к себе, что есть силы, сдавливая пальцами выпирающие лопатки. -Какой же ты дурак, Хенджин-а, - Феликс громко выдыхает, зарываясь ладонями в взлохмаченные волосы: «Как я могу посмотреть на кого-то другого, когда у меня столь прекрасный парень. Мой взгляд всегда прикован лишь к тебе. Ты – самое прекрасное, чем я когда-либо обладал, как я могу отказаться от тебя, после того, с каким трудом нам удалось быть вместе? – он провел ногтями по выпирающему позвоночнику: «И если ты сейчас же не начнешь двигаться, я сойду с ума от ожидания. Разве я не говорил, как люблю твой о г р о м н ы й г о р я ч и й ч л е н?» -От резкой смены темы Хван задрожал и увеличился еще больше. Припав к губам Ёнбока, он начал рвано толкаться внутрь, заполняя полностью, до основания. -Мой ангел, - еле слышно шептал, вбиваясь в Феликса так, как тот просил. -Я сейчас кончу, Джинни, - Ликс вцепился ручками в широкие плечи и откинул голову назад, готовый принять волну оргазма. В тот момент, когда губы Хвана обхватили выпирающий кадык, Ёнбок вскрикнул и кончил, пачкая животы себя и Хенджина. Не в силах терпеть, когда теплые стенки сжались вокруг его члена, старший кончил следом, подхватывая возлюбленного, чтоб тот не упал. Ловя ртом воздух в попытках отдышаться, он укладывается на кровать, подминая под себя Ёнбока, пряча его блаженное лицо в своей груди. Тот мечтательно улыбается, вырисовывая на коже возлюбленного узорчатые загогулины. -Чего так лыбишься? – Хван медленно гладит черные, как смола, волосы, перебирая пальцами мягкие прядки. -Думаю о том, что люблю идиота, - Феликс смеется, целуя выделяющиеся ключицы. -Зато я твой идиот, - смеется в ответ. -Хенджин, - вдруг становится серьезным. -Мм? -Прошу, пообещай, что ты больше не будешь делать таких глупостей, обещай, что не будешь больше сомневаться в себе. -Я постараюсь, мой хороший, я правда постараюсь, - он еще сильнее сжимает Феликса в объятьях: «Прости, что заставил волноваться».***
Следующий день. Общежитие Хенджина. Зевая и потирая заспанные глаза, Чанбин заходит на кухню и видит там Хвана с книгой в руке, уплетающего свеженькие брауни, аромат которых чувствовался еще из комнаты. -Идешь в зал сегодня? – берет кусочек десерта, кидая целиком в рот. -Неа, - отвечает буднично, перелистывая страницу книги. -Ого! А что так? – издевательски приподнимает бровь. -Бинни, - откладывает книгу в сторону, лучезарно улыбается. -А? – присаживается на стул. Весь во внимании. -Я – самое прекрасное, чем он обладал, - сиюсекундно краснеет. -Наконец-то тебе вправили мозги, - хлопает по плечу. В этот момент в дверном проеме появляется сам кондитер, потирая полотенцем мокрые после душа волосы. Их взгляды пересекаются, и Феликс улыбается во весь рот. -Ага…