«Месть — это блюдо, которое подают холодным»
***
Лилит встала из-за стола своих друзей, за которым сидели Тео, Драко, Уиллоу и Джордж. Прошло добрых пару минут с тех пор, как она в последний раз видела Фреда, и по какой-то причине у неё всё ещё было то тёплое чувство внутри. Почему она должна была чувствовать что-то подобное рядом с ним? Почему именно он? Она была благодарна за то, что он буквально исчез из ее поля зрения, и, к счастью, он будет трахать какую-нибудь другую девушку – может быть, Сиенну, может быть, любую из других девушек, с которыми он тусовался в прошлом, – она действительно надеялась на это, потому что это означало, что она могла свободно ненавидеть его. Не чувствуя к нему никакого влечения, подобного тому, которое она чувствовала в данный момент. Всё её тело было взволнованным и пылающим во время их танца, она чувствовала, что могла бы буквально растаять в его руках, и если бы Фред попросил поцеловать её, она бы не отказалась. И это разозлило Лилит. Достав из сумочки пачку сигарет и зажигалку, она взяла одну сигарету и зажала её между губами. Наблюдая за тем, как её друзья всё ещё разговаривают, и используя этот момент, чтобы проскользнуть через всю толпу, направилась к большому, элегантному и слегка изолированному от посторонних глаз балкону. Она знала, что Римус, вероятно, был там, где-то спрятался, возможно, даже ждал, когда она появится. Но это было слишком рискованно, и Лилит скорее предпочла бы умереть, чем подвергнуть Римуса опасности. Она закурила сигарету, наслаждаясь тем, что осталась одна посреди тёмной ночи с музыкой и золотыми огнями за спиной. Она выдохнула дым, мягко и медленно выпуская его изо рта, позволяя холодному воздуху обдать её тело, охлаждая его от предыдущей встречи с рыжим, о котором она не хотела думать. Глаза Лилит были устремлены на звёздное и чистое небо, эта часть Англии, где Волдеморт решил основать большинство поместий, была довольна далека от загрязнений, так что, по крайней мере, они могли видеть звёзды и луну и желать лучшей жизни, чем та ложь, в которой все они живут. Внезапно, посреди тишины, она услышала, как зашевелились кусты под балконом. Лилит старалась держаться как можно тише и, слыша, как листья всё ещё шуршат друг о друга, она насвистывал мелодию, которой научил её Римус, чтобы понять, не он ли это спрятался, как ей казалось. Лилит получила в ответ ещё один свисток, но это был не тот, который использовал Римус, чтобы подтвердить своё присутствие в каком-то месте и заверить её, что они могут безопасно встретиться – вместо этого, это был свисток, который он использовал всякий раз, когда ему приходилось отменять их встречи, потому что они могли быть слишком опасными. Это была простая мелодия, отдававшая грустью, и она медленно стихала, пока её стало совсем не слышно. Она немного надулась, сжимая кулаки над ограждением балкона, пока ногти не впились в ладони. Она хотела увидеть Римуса – нет, ей нужно было увидеть Римуса. Она нуждалась в его отцовской любви, она нуждалась в его объятиях, его совете, одной из тех утешительных улыбок, видя, что кто-то, кроме её друзей, любит её, видя, что кто-то всё ещё питает в ней надежду. Она почувствовала что её глаза слегка слезятся, но ей удалось держать это под контролем, прикусив нижнюю губу. Я двадцатилетняя женщина, чёрт побери, думала она, я не могу плакать потому что сегодня не увижу своего настоящего отца. Но жизнь долгое время не относилась к Лилит должным образом, и иногда её детское "я" выходило наружу, когда она чувствовала, что одна из самых прекрасных вещей, которая когда-либо с ней случалась, ускользает из её пальцев. Лилит боялась быть брошенной. – Что ты здесь делаешь одна, грязнокровка? – раздался глубокий голос позади неё. Теодор Нотт- страший был прямо там, глядя на неё отвратительным взглядом, от которого Лилит вздохнула. Он был одним из них. Её первым побуждением было сбежать оттуда, но гнев, почти живой, заставил её стоять на месте, по-прежнему прямо и с высокомерным взглядом, который убил бы это подобие мужчины, если бы взгляды могли убивать. – Я жду своего мужа, – прошипела она сквозь стиснутые зубы. Теодор Нотт-страший посмотрел на неё, облизнув губы, отчего она почувствовала, что её вот-вот вырвет. Она вспомнила, как он был рядом с Волдемортом той ночью, рассматривая её тело, пока остальные раздевали её, в поисках этой проклятой метки. Она всё ещё помнила, как он угрожал ей, что сделает с ней что-то похуже, если она посмеет рассказать матери о случившемся, и Лилит знала почему. Может быть, Цирцея и была далеко не хорошей матерью, но она сожгла бы весь мир дотла, и убила бы их всех одного за другим самыми болезненными способами, которые только могла придумать, если бы когда-нибудь узнала, что они посмели прикоснуться к её дочери. Её Лили. Не говоря уже о том, что Эйлин Принц отравила бы каждого, кто осмелился причинить вред её внучке. – Своего мужа? – он усмехнулся, подходя к ней ближе и заставляя Лилит отступать назад, пока её спина не коснулась перил балкона. – Ты имеешь в виду того предателя, который хочет тебя трахнуть? Какая жалость, что Тёмный Лорд выбрал его... Мерлин знает, что ты заслуживаешь кого-то, кто приручит это отродье в тебе. Лилит сменила его убийственным взглядом, убедившись, что её палочка под рукой. Она не допустила бы никаких неприятностей в свою сторону, ни от него, ни от любого другого из его союзников. Даже на словах. – Я скорее умру, чем буду дышать одним воздуха с тобой, Нотт. Ты мне отвратителен, – выплюнула она, ярость кипела в её венах. Лицо Нотта, казалось, исказилось раздражением, и он поймал её запястье в свою руку, впиваясь пальцами в её нежную кожу. Это причило ей боль, но она не доставила ему удовольствия не показав это, ни того, чтобы он услышал, как она жалуется на боль. – Ты грязная шлюха, я должен научить тебя хорошим манерам... – Я чему-то помешал? – за спиной Нотта-страшего раздался знакомый голос, заставивший его обернуться и посмотреть на спасителя Лилит. Она облегчённо вздохнула. Фред был там, держа руки в карманах брюк, выглядя спокойным, но его пронзительный взгляд смотрел на старика. Его глаза переместились с него на хватку на запястье Лилит, на её храбрые глаза, пытающиеся скрыть то, насколько она напугана, затем обратно на старика. – Потому что, насколько я проверял в последний раз, миссис Уизли – моя жена, и никто не прикасается к моей жене без её согласия. Лилит почувствовала огромное облегчение, узнав, что она спасена. Она знала, что Нотт-старший не посмел бы возразить или противостоять Фреду, потому что он моложе и в чём-то сильнее его. Она пыталась не думать о нём в последние минуты с тех пор, как они в последний раз делили пространство, но, в то же время, она была невероятно благодарна ему за то, что он решил появиться именно сейчас. Фред пытался удержаться от того, чтобы не ударить этого человека кулаком по лицу, пока тот не истечёт кровью. Он увидел Лилит вдалеке, как только успокоившись вышел из ванной, и когда он увидел её с этим старым и отвратительным мужчиной, он подумал, что она сошла с ума или что, может быть, беседует с одним из её дорогих Пожирателей Смерти, но его кровь похолодела в жилах, когда он заметил явно неловкое и испуганное выражение её зелёных глаз и, недолго думая, пришёл защитить её. Фред знал, что то, что он был мужчиной, давало ему привелегию, которой не было у Лилит, и даже при том, что она всё ещё ему не нравилась, он не позволил бы ни одному мужчине прикасаться к ней или любой другой женщине подобным образом. Его внутренности зашевелились, когда он заметил, что это был не первый раз, когда Лилит переживала подобную ситуацию; её глаза кричали об этом, реакция её тела, старая ненависть, сияющая в её взгляде... Всё это было безмолвно записано в ней, и Фред, который был человеком, очень внимательным к деталям, несмотря на то, как трудно ему было на чём-то сосредоточиться, сразу это уловил. – Тогда научи свою жену перестать правоцировать, – проворчал Нотт-старший. Лилит уже собиралась говорить за себя и выбить из этого сукиного сына всё дерьмо, когда Фред сделал к ней первый шаг. Он скрестил руки на груди, медленно приближаясь к старику, и впервые в своей жизни Лилит почувствовала, что он действительно напуган. Он выглядел таким свирепым и полным огня, как лев, смотрящий прямо в глаза своей жертве. – Что ты сказал? – спокойно сказал Фред, вздёрнув подбородок и выгнув бровь, выглядя одновременно и высокомерным и властным. – Ничего, – выплюнул Нотт-старший, глядя в глаза рыжему и впиваясь в него взглядом так, словно он испортил ему удовольствие. Сказав это, Нотт-старший ушёл, очень разозлённый и оставив их вдвоём на балконе посреди ночной темноты. Глаза Фреда немедленно сфокусировались на ней. – Что ещё он тебе сказал? – первое, что он спросил, нарушив молчание и сохраняя твёрдость. – Это не имеет значения, – сумела ответить она, взяв себя в руки. Фред сощурил глаза. – Что ещё этот подонок сказал тебе , Лилит? – повторил он, наблюдая, как она волнуется. – Спасибо, что избавился от него. Я не знаю, что, чёрт возьми, с ним случилось, но это не повторится, – сказала она вместо ответа, и он фыркнул. – Ты думаешь, я тупой? Я видел, как ты смотрела и реагировала на него, если бы это я подошёл к тебе подобным образом, ты бы пнула меня по яйцам, но ты отреагировала так, как будто уже знала, что ничего не сможешь сделать. Это происходит не в первый раз, я прав? Скажи мне, что ещё он сделал, прежде, чем я войду туда и задушу его. И именно поэтому Лилит не могла раскрыть себя как шпионку. Импульсивность Фреда. Она искренне поблагодарила его, но, к несчастью, Теодор Нотт-старший был кем-то слишком важным, чтобы нападать на него у всех на глазах. Она собиралась отомстить ему за себя, но, в отличие от Фреда, позаботиться о том, чтобы это выглядело как несчастный случай. – Почему тебя это так волнует? – переспросила Лилит, пытаясь отвлечь его от главной темы. – Потому что ты моя жена, – вполне очевидно ответил Фред низким и спокойным голосом, не сводя с неё глаз, и медленно приблизился к ней. На этот раз ей не было неудобно; на самом деле, её разум вёл внутреннюю войну с телом и первичными инстинктами, чтобы не позволить ему оказывать на неё такое влияние. – Это всё просто фарс, Уизли. Мы оба это знаем, – прошептала она, когда он положил руки по обе стороны от неё, загоняя её в угол и глядя прямо в глаза. – Это, Лилит? – он спросил тем глубоким и хриплым голосом, от которого у неё по спине пробежали мурашки. – Потому что там, на танцполе, это выглядело совсем не так... Лилит прищёлкнула языком и нахмурилась, услышав, как Фред тихо посмеивается. – Тебя так легко взволновать, Арамбелла, – усмехнулся он, склонив голову набок, ещё больше разозлив её. – Конечно, это фарс, но это не значит, что я не уважаю женщин. В отличие от тебя, у меня есть некоторые ценности и принципы. Она хмыкнула и с презрением оттолкнула его от себя, начиная уходить. Но всего в паре шагов Лилит почувствовала, как пара рук обхватила её за талию и прижала спиной к крепкой груди. – Какого хрена ты делаешь? – она прошептала, когда поняла, что это сам Фред, положив свои руки на его, пытаясь убрать их со своего тела. – Чш-ш, Умар Белье смотрит на нас, – прошептал он в ответ, как бы пряча лицо в изгибе её шеи, и осторожно указал туда, где француз рассеяно смотрел на них двоих с лёгкой улыбкой. – Помни о полученных нами инструкциях, ты же не хочешь, чтобы он увидел, как мы спорим и разоблачаем ложь вашего дорого Тёмного Лорда, не так ли? Фред действительно контроливал себя; её аромат был дурманящим, и он вовсе не планировал снова оказаться так близко от неё, но он не мог лгать себе, говоря, что ему не нравится находится с ней так близко. Какой-то инстинкт в глубине его души хотел держать её под своей защитой, дать ей ещё один шанс и спасти её от всех этих ублюдков, которые, казалось, не питали к ней ни малейшей привязанности, хотя она принадлежала к тому же миру, что и они. Он знал, что она была достаточно сильной, но всё же хотелось удержать её в своих объятиях. И он ненавидел это чувство, но в тот момент он позволил себе насладиться им пару секунд. Позже у него будет время, чтобы ненавидеть себя за то, что он желал её таким образом. Лили заставила себя улыбнуться и повернуться лицом к Фреду, чтобы это выглядело так, как будто они обнимались, как сделала бы любая другая влюблённая пара. Фред сощурил глаза, ухмыляясь. – Хорошая девочка, Арамбелла. Какая ты хорошая актриса, – усмехнулся он, заставив её закатить глаза. – Интересно, кто ещё поверил этой твоей улыбке. – Не в первый раз приходится притворяться с мужчиной, Фредди. Я эксперт в этом, – пробормотала она, глядя на него с вызовом. Фред усмехнулся, его взгляд переместился с её губ на глаза, собрав всё своё самообладание, чтобы не поцеловать её прямо там. – Э-э, это жестоко, – он выгнул одну бровь, чтобы затем снова расслабить её, не в силах сдержать лёгкую ухмылку. – Какая жалость, что я не прикоснулся бы к тебе даже концом палки, потому что я могу пообещать тебе, что ты не будешь притворяться со мной. Лилит посмотрела на него довольно высокомерно. – О, правда? Я думаю ты себя переоцениваешь. Я бы сделала лучший спектакль в своей жизни, но, если ты мне не веришь, мы всегда можем спросить всех твоих девушек. Давай проверим, сколько из них могли бы отправиться прямиком в Голливуд. Фред игриво прикусил нижнюю губу. – О, Лилит, мы оба знаем, что раньше в Хогвартсе обо мне говорили совсем не это... Она фыркнула. Это было то, что она не могла отрицать. Его постоянно хвалили за то, насколько он хорош в постели, и Лилит не встретила ни одного человека, который после близости с ним не захотел бы повторить. – Может быть, это то, что они сказали тебе, чтобы не разбить сердце, – продолжала она, ухмыляясь ему в ответ. – Мы оба знаем, что мужская гордость более хрупкая, чем стекло. Сказав это и убедившись, что Умар больше не смотрит на них, она взяла руки Фреда в свои и медленно убрала их со своего тела. Снова повернувшись к нему лицом, она одарила его улыбкой превосходства, на что он ответил лёгкой ухмылкой и полными озорства глазами, от которых у неё стало влажно прямо между ног, затем он медленно опустил подбородок, всё ещё высокомерно и самодовольно. – Приготовься, Уизли. Нам нужно возвращаться домой, завтра нас навестит Тео, – сказала она, собираясь уходить. – Ю-ху... – Фред иронично закатил глаза. – Я знала, что тебе понравится эта идея. – Да, мне это так нравится, что я начинаю подумывать о том, чтобы повеситься на этом дереве. – Тогда, я была бы самой горячей вдовой, которая когда-либо существовала, так что, это зависит от тебя. Он усмехнулся. – Я бы никогда не доставил тебе такого удовольствия, кроме того, охотиться на тебя в виде призрака никогда не будет так весело, как делать это живым. Не обменявшись больше ни словом, они пошли вместе, чтобы в последний раз поговорить со своими друзьями, попрощаться с семьёй Белье и ещё раз повторить, как приятно было с ними познакомиться, и ещё раз выразить своё фальшивое уважение Волдеморту. Вернувшись в поместье, Лилит подумала, что ночь не была такой уж плохой, как она думала – игнорируя, конечно, инцедент с отцом Тео, который она обсудит с ним завтра дома – но особенно она чувствовала себя странно из-за этого чувства влечения к Уизли. То, чего она не хотела чувствовать из-за того, насколько это хорошо и правильно ощущалось. Она не могла испытывать к нему таких чувств. Это было то, что она изложила невероятно ясно. Но это также было то, о чём она могла забыть на пару минут. Вот почему в темноте и уединении своей комнаты, когда лунный свет падал на её обнажённое тело, и слышался только звук её мягких и тихих стонов, она кончила, засунув руки между ног, и образ Фреда Уизли возник в самый последний момент её оргазма. Чёрт возьми, ей нужно было контролировать себя.