***
В будние дни он вместе с сестрами проводит время на лекциях. Во время перерывов уединяется с классической литературой, по которой вскоре могут начать опрос. Делает закладку на нужном абзаце и убирает телефон, возвращаясь. Паулина пересекается с ним недалеко от главного входа и машет рукой. Лабель не может не ответить тем же. В аудитории он оказывается последним, садится на свободные места в первых рядах и готовится слушать. Вскоре к ним забегают трое студентов, без извинений проходят к таким же свободным местам и садятся. Преподаватель игнорирует их опоздание и продолжает раздавать справочный материал. Во время практического задания, завершившегося поразительно скоро, им позволяют посидеть без дела до окончания занятия. Лабель достаёт телефон и продолжает чтение. Скучно. Лучше бы нашел краткое содержание. С соседних мест он слышит, как обсуждается чужая насыщенная жизнь. Беготня по улицам, вечерние танцы на главной улице и детство, которое не стояло близко со столичной жизнью. Она оказывается интереснее, и литература откладывается. Источником оказывается троица, пришедшая с опозданием. Они выглядят счастливыми и довольными тем, что имеют. Лабелю остаётся только завидовать.***
После занятий он остаётся ждать машину и сестер, чтобы вернуться вместе — скромная привычка ходить вместе. Августа сбегает с лестницы и останавливается рядом с братом, сразу же начиная говорить. Показывает рекомендации со своего телефона, открывает истории раздражающих её детей министров. Лабель соглашается с каждым её словом, стоит ей остро прокомментировать их действия. Да, что поделать. У них полная жизнь. Это другое. Она громко смеётся. В один момент он узнаёт человека из её новостной ленты. Настолько сильно, что спрашивает. — Это? Остер, первокурсник. Она открывает его аккаунт и — воу — Лабель действительно его видел. В аудитории парой часов ранее, может, где-то ещё. Он бывает во многих местах. Выбор на миллион. Августа отправляет ему в личный чат его ник, и Лабель поначалу противится. Потом, ведомый интересом, отправляет заявку. Закрытый аккаунт, какое счастье. Можно подумать, он чёрный ловелас. Ответ приходит быстрее, чем он успевает взвесить решение. Рикс Остер с дурацкой аватаркой. В ленте он узнаёт его друга, Орвона, который завладел вниманием в аудитории разговорами и получил за это устное предупреждение. Афий, третий, более спокойный, приятный молодой человек. Оказалось, да, узнал не просто так. В единственной истории он за столом аудитории. Характер и внешность говорят за себя — яркий и бойкий. Лабель уверен, что Августа с ним знакома не из-за случайности. От него вскоре приходит сообщение. Лабель не спешит его читать, но настояла сестра. Вырвала телефон и открыла чат без лишних расспросов. — У него нет фантазии, — после недолгой паузы оповещает Августа. Что-то быстро набирает и отправляет. — Не надо портить мне имидж. Ты выпускаешься, а мне ещё здесь учиться. Он беззлобно щиплет её за бок и проверяет объем беды. Но единственное, что она успела написать, не катастрофично: в ответ на «Привет» отправила зеркальное «Привет» и уже хотела спросить, как у него дела. — Я когда-нибудь давала плохие наставления? Он думает совсем недолго и нажимает «Отправить». Паулина выходит позже обычного. Показывает забранные тесты и свои оценки, рассказывает по пути к машине, чего ей стоило добиться у преподавателя честного оценивания. Он настаивал на её списывании, она согласилась на устный опрос, утерев нос подозрениям. Естественно, история искусств и музыка её сильные стороны. Подножки просто бессмысленны. «Надеюсь увидеть тебя на сборах завтра». Лабель достаёт телефон и поначалу не понимает, к чему Рикс ведёт. На его направлении сборов нет, а уроки физической культуры проходят отдельно по общей программе. «Каких?» «По выходным мы пересекаемся на допах. Буду рад твоей кампании». Подготовка. Лабель садится в салон и напрягает память, чтобы вспомнить, когда успел упустить его. Значит, он тоже её посещает. Вынужденно или нет, интересоваться не хотелось. Факт остаётся фактом: они также виделись на дополнительных занятиях, оттого Лабель узнал его. Поразительные совпадения. «Взаимно».***
Лабель сдаётся и открывает краткое содержание. Классическая литература под вечер способна только усыпить, притом вечным сном. Параграфы по истории хотя бы держали тонус с первого абзаца, а книги только тратили время и забирали безвозвратно. Делая закладку на нужных сайтах, он готовится ко сну, как снова приходит уведомление. «Как ты?» Рикс Остер. Лабель поначалу решается с ответом, но спать хочется мало, время ещё не позднее, и — почему бы и нет? Они обсуждают разные мелочи, которые Лабель никогда бы не заметил сам. Чёрствость в некоторых районах, принципиальность и беспринципность некоторых преподавателей, полнота столового меню в их университете. Он поддерживает темы так, будто учился этому. Ближе к ночи Рикс интересуется, почему Лабель не появился. Будучи честным с окружающими и собой в первую очередь, он признаётся, что идея посещения занятий не его. Будь его выбор, вряд ли задумался бы. Рикс отправляет картинку с грустным одноглазым котом, говорящей достаточно, чтобы быть понятым. «Можем встретиться просто так». Ведомый чистыми намерениями, он даже не сразу понимает, почему пропадает собеседник. После ему приходит картинка со всё тем же довольным котом, растянувшимся на подушке. Лабель не может не улыбнуться. «Любишь кошек?» Рикс отправляет фотографию, где виднеется его лицо. Случайная улыбка, отражающие дисплей телефона глаза и глубокий вырез. На плечах у него сидит жирный кот, довольно прикрывший глаз. Второй оставался с заметным пятном болезненно синего цвета; последствия боевого характера, если верить его хозяину. После захода солнца они желают друг другу спокойной ночи. Заснуть получилось легче.***
В аудитории Лабель первые минуты осматривает столы на наличие конкретного студента. Странно было ожидать Рикса на его специальном предмете в последних курсах. Тем не менее, dum spíro, spéro. Следующее занятие оказывается общим, и Лабель самостоятельно садится ближе, чтобы иметь возможность перебрасываться словами. Рикс кивает на телефон — этого жеста оказывается достаточно, чтобы провести всю лекцию в их чате. Остер оказывается любителем джазовой музыки, имеет сухие знания в автомеханике и оттого хорошо учился на естественных науках в старшей школе. Заканчивал он обучение не в Ньюриме — Лабелю почему-то казалось, что он не местный, и предположение подтвердилось. Он иногда отправляет фотографии одноглазого кота и своего детства, проведенного в деревенском домике. Пишет, что малая часть из них сохранилась, поэтому он радуется каждой найденной. Лабель сохраняет их к себе в галерею, рассматривая. Детали, которые интересно знать и изучать, его завораживают больше художественных наук. Они редко пересекаются в коридорах из-за обучения в разных корпусах на разных специальностях. Единственное, что остаётся, перекидываться сообщениями в инстаграме. Августа замечает это. Странно было сетовать на иной исход. — На свидания не пробовали бегать? — Августа, — Лабель хмурится и наблюдает, как сестра бессовестно листает его чат. Но ничего против не имеет. — Он не такой. — Ты даже не попробовал. За всю вашу переписку не было ни одного намёка, даже самого незаметного. — Я понятия не имею, каким должен быть намёк, чтобы узнать его предпочтения. — Августа возвращает телефон его обладателю и достаёт свой. — Ты не перестанешь меня сводить с каждым парнем, с которым у меня завязывается общение? — Раз этим не занимаешься ты, буду заниматься я. Иначе ты останешься зелёным до самой смерти. Паулина приносит поднос с тремя кружками чая, и подключается к сестре, рассматривать аккаунт новой жертвы. Лабель предпринимал попытки их угомонить, сейчас на это просто не хватает смысла и конечного результата.***
Под самую ночь он проверяет ленту, и взгляд непроизвольно цепляется на историю Рикса. Рыжая девушка и песня, к которой у Лабеля не появляется светлых чувств, какие должны были.***
Августе он предъявляет этот факт на следующий день, когда у них совмещаются занятия. Ей не нравится предмет и наличие теории перед выпуском, поэтому она ныряет с головой, как самый ответственный детектив, в расследование. Сессии она сдала в сентябре, несмотря на редкое посещение. От скуки сама забегает посидеть со знакомыми за одним столом, скорее из развлечения, чем образования. Под конец лекции она толкает его в бок, показывая всё, что нашла. Астория не стеснялась выкладывать фотографии со своим парнем и подписывать их стикерами с зайчиками. — Надеюсь, ты не писала ей. Писала. Августа отдаёт свой телефон без колебаний, как обычно её брат, и пока он читает каждое сообщение, отвлекается на слова преподавателя. Астория была рада пообщаться и рассказать, что Рикс был её парнем в молодые годы; буйство гормонов и маленький городок, простые понятия о любви и институте семьи. Они мечтали о будущем, в итоге оказались в суровой реальности, откуда был путь только во взрослую жизнь. Рикс выбрал университет, Тори работу. Они живут в разных городах, но поддерживают связь, когда то позволяет. Вчера, например, гуляли по улицам. Наслаждались вечерним Ньюримом, разделили бутылку вина на четверых. В её историях, которые Августа уже смотрела, была такая же фотография с аналогичной песней, только отмечен уже Рикс. Лабель пропустил мимо сообщения, где Августа представляется его новой подругой с группы. — Значит, ему как минимум нравятся девушки. — Могу поинтересоваться, нравятся ли ему парни. — Делать этого не стоит, Августа. Она улыбается и кивает. Без соглашения с его словами, а себе: Лабелю стоило быть осторожным, поскольку сестра могла многое, и не всё то он мог держать под контролем. С самим Риксом он неожиданно для себя находит чат, и знание о их с Августой общении несколько напрягает. Не из-за ревности; страх, что она допустит больше, чем стоит, заставлял беспокоиться. Если они переписываются, то явно есть о чём. Остаётся надеяться, что не переходя границы.***
Паулина узнаёт об идеях сестры вскоре, поскольку никто ничего в секрете держать не собирался. Лабель просит её найти в Августе жалость и прекратить забавы над его личной жизнью, но даже в ней не находит поддержки. — Надеюсь, ты ему понравишься. Он кажется милым. Рикс всем кажется милым. Иногда Лабель думал, что иного впечатления не создаётся, как о плюшевом медведе. Буром, с короткой шерстью и поставленным ударом. Лабель мало что видит теперь в дополнительной физической подготовке, не считая Рикса, оттачивающего по командам приёмы. С виду он кажется безобидным. Лабель привыкший к высоким температурам, но физическая активность всё равно заставляет мокнуть. Вкупе с некоторыми, он складирует футболки и майки на стойках, и большинство упражнений вынужденно выполняет топлес. Замечать на себе пораженный взгляд оказалось в новинку, и не сказать, что он не был взаимным. Как же он надеется, что Риксу нравятся парни. Нужно будет попросить Августу спросить.***
— Спроси сам, — советует она, заканчивая расчёсывать Паулину. Делать сложные прически своими руками затруднительно с такой длиной, поэтому они предпочли скооперироваться. Лабель наблюдает, какие крепкие косы у неё оплетают виски, и держится из последних сил, чтобы не украсить их искусственными цветами. — Я не могу просто спросить. — Если это сделаю я, будет неинтересно. Августа берёт в зубы резинку и не говорит ничего больше. Заканчивает пучок декоративными спицами и поправляет передние пряди. На светлых волосах официальные прически выглядят странно, особенно с отцом Павлины; эльфийский стиль ей идёт гораздо больше. — Если это сделаю я, будет слишком интересно, с какого перепугу меня волнует подобный вопрос. Августа кидает нечитаемый взгляд в его сторону и прекращает разговор. Паулина улыбается, никак не участвуя. Перед уходом Лабель вставляет ей заколки с красными розами около уха.***
Встречи сократились до минимума. Единственное место, где Рикс стопроцентно был — сборы. Его расписание Лабель успел узнать ещё в первый месяц, на случай одной аудитории. Но ближайшее будущее такими особенностями не представлялось. Зато некоторые лекции уходили на задний план, стоило военной кафедре выйти на спортивную площадку, виднеющуюся из окон. Остер слушался преподавателя и выполнял упражнения по всем правилам, которые знал бы любитель или профессионал. Замечать подобное в нём увлекало. В мужской раздевалке Лабель специально медлит, заходя с бутылкой воды. Находит сидящего Рикса в окружении друзей и подсаживается. — Будешь? — он замечает подношение и прикладывается к горлу с неописуемым желанием. Ходящий кадык, сетка мокрых коротких волос и мелкая дрожь в пальцах. Запах почвы и иностранное, принесённое в Ньюрим импортом. Не хватит знаний истории, чтобы описать, какое он создаёт ощущение. — Буду должен. Орвон с Афием успевают уйти за те секунды, что Лабель появился. Ему только на руку: был бы он верующим, благодарил бы судьбу. Но благодарить стоит только идейность его друзей. — Давно хотел спросить, у тебя был опыт отношений с парнями? За спиной он слышит свист и хлопок в ладони. Ладно, благодарить не стоит, они слишком нагнетают. — Пока что нет, — Рикс жмёт плечами и вытирает лицо с волосами сменной спортивной формой. Возможно, пялиться стоило менее заметней. — А что? — Нет, ничего.***
Августа скинула в их общем чате, что многовероятно появление дополнительных занятий по плаванию. Бассейн университета стоял некоторое время без дела по техническим причинам, но с недавнего времени министерство образования и здравоохранения посчитали должным привести его в действие. К тому же, вопросы по нему давно решены. Лабель читает это во время перерыва, невольно вздрагивая. Контроля в воде ему не хватало, притом что остальные сферы деятельности, где ему нравится себя развивать, итак состояли из учебных программ и обязательной теоретической части. Физической культуры и подготовки по выходным ему хватало. «Слышала, у военников плавание обязательное». Паулина присылает невинную летучую мышь, сложившей лапки сердечком. Он согласен.***
На следующей неделе плавание уже поставили в расписание, утвердили списки студентов на дополнительные занятия, собрали согласия и справки, провели инструктаж и технику безопасности. В воду их пускали под надзором преподавательницы, наблюдавшей за отношениями студентов с водой. Она показала разминку и первое упражнение. Рикса он замечает в противоположном углу бассейна. Подплывает к нему, оказываясь перед лицом за десяток секунд. — Рад тебя видеть. Лабель улыбается и находит время для разговора даже сейчас. На высоком дне им сказали научиться держаться на поверхности, найти комфортную позу и продержаться так хотя бы пять секунд. Опробование звёздочки запретили для снижения рисков захлебнуться. Рикс оказался зелёным. — То есть, ты ни разу не был в воде? — Был, но на мелких водах. Плавать меня никто не учил, потому что не было надобности. Сейчас нет выбора, — Рикс тепло посмеивается и пробует не касаться ногами дна. Выходит нелепо. Особенно вкупе с шапочкой, которую второй преподаватель военной кафедры заставил надеть, поскольку их ожидал более подробное и долгое занятие. Он выглядел, как цирковой медведь, наряженный для представления. — Возьмись за меня, — просит Лабель. Выходит странно, но если вспомнить, что их окружает ещё десяток студентов, то пелена вожделения отступает. — Не выдыхай, чтобы тебя держал воздух в лёгких, и не паникуй. Они держатся за руки, неловко и не вовремя, и Остер даже не захлебнулся, прекратив опираться на кафель. Отпускает руки и старается поднять себя выше, но быстро выходит из вертикального положения. — Почти получилось. Вторая попытка выглядит успешнее.***
Лабель уже во время ожидания машины открывает чаты в инстаграме и просматривает последние. Августа спрашивает, как всё прошло, и не видел ли кто посторонний его антенну. Августа присылает милый смайлик и тоже ждёт ответа. «Кому не подключено, тот не видел» набирает он и отправляет, не смотря в дисплей. Как стыдно. Желательно, чтобы Рикс тоже ничего не видел.***
Занятия мало выматывают, как изначально Лабель предполагал. Рикс ко второму плаванию уже знал, как нужно грести, а к третьему мог продемонстрировать технику. Притом, многие из возможных. Держаться на поверхности воды для него — сущий пустяк теперь. — Благодаря тебе. Лабель старается сделать вид, что не польщён, но выходит так себе. Приятно. Переодеваться в одном помещении становится неудобно из-за одного присутствующего, и эта мысль такая гнетущая, что становится стыдно. Один Рикс, а ощущение, будто он на рыночной картонке меряет нижнее бельё. Однако наблюдать, как контрастно выглядит смуглая кожа с плавками стоит пары часов позора. Внутреннего. Стесняться ему нечего.***
Лабель давно замечал, что в Риксе есть будущее. Сначала смахивал на розовые очки, закрывающие глаза, но после некоторых моментов смирился. Он быстро обучался и адаптировался, терпел и превозмогал. Выбранная кафедра поначалу не вязалась с Риксом, но новый на него вид начал соответствовать. Августе ничего не мешало толкнуть его в бок. Больно. — Ты за всё это время с ним только за ручки подержался. И вопрос задал с неправильной формулировкой. Как тебя вообще можно считать сыном Флавия, ты даже нагнуть первокурсника не можешь. — Ты так говоришь, будто сама ею не была. Лабель кладет руку на ребра и открывает в телефоне нужный сайт по истории права. Будет шанс, хотя бы даты подсмотрит. Иначе придётся действительно всех их учить, чтобы пересдать. — Я поумнее буду, нагнуть меня затруднительно. — Избавь меня от подробностей. Паулина застаёт их на обеденном перерыве и садится рядом. Августа предлагает посидеть в кафе через квартал, раз у них есть время, и никто не отказывается. Времени достаточно для полноценного приёма пищи. Тем более, подходящее для этого время. Сестры выбирают себе по овощному крем-супу, Лабель просит взять на свой выбор. Занимает места около окон и неожиданно для себя замечает знакомые головы. — Лабель? Троица сидела за креслами недалеко от выбранного им стола. Негласное приглашение он понял мгновенно. Места хватит и девушкам, так что Лабель не беспокоился. Беспокоился он о Риксе. Хотелось пригласить его куда-нибудь, но руки были пока что связаны. Особо нагнетал факт незнания его ориентации. Вероятность, что Риксу станет противно от романтики в свой адрес, была. Лабель боялся всё испортить. — У вас нет окна? — Нет, — Орвон заползает в телефон, прекращая жевать, вслепую находит стакан с содовой и делает глоток. — Можем прогулять, у нас ничего интересного. Он поднимает брови. Ладно, почему бы и нет. Сёстры принимаются за обед. Троица желает им приятного аппетита, начиная второй завтрак. Орвон, как и предполагалось, затевает обсуждение планов на будущее, кидает соль на раны прошлого и с горечью упоминает начальную школу. Лабель знал, что Рикс приезжий из небольшого города: он позволял себе вспоминать деревенские игры, описывал натуральное молоко и твёрдую сметану. Афий предпочитает мечтательно оглядываться во времена юности, оставляя вопросы без ответов. Все они были размером с яйцо, все они задавали вопрос, что появилось первым. Лабель касается ногой Рикса, намеренно, пока другие не видят, и тот так вздрагивает, будто его ударило током. В глазах напротив была аналогичная ситуация. В них плясали черти, сбиваемые с ног. И сбитые с толку.***
На главной улице планировался фестиваль. Вино, кофейные сладости и стритфуд. Орвон услужливо приглашает семью Флавиев порадовать присутствием, отвлечься от высоких дел и спуститься на землю. Лабель смотрит сначала на сестёр, смотрит на Рикса и его ошалелый взгляд. Приглашение настолько желаемое, что он соглашается. — Будут танцы, надеюсь, вас это не смутит. Танцы были. По проспекту выложены небольшие острова тканей, на которых раскладывались танцоры и танцовщицы. Народ демонстрировал способности, контролируя футляр для прошений, наблюдая за его пополнением. Пахнет жареным маслом и фруктовыми винами. Бегло осматривает очередь за поварской работой. Проглядывает среди собравшихся маленьких детей, одетых в национальную одежду, и улыбка сама загорается. Живая музыка, живые люди, живая атмосфера и. Лабель поначалу теряется в толпе. Как всегда мечтал. Он чувствует себя на своём месте. Рикс находится вскоре, довольный и свободный, показывающий Афию технику шагов для танца. Переключается на Лабеля по щелчку, приглашая попробовать пупок Венеры. — Какая оригинальность, — смеётся Флавий, ожидая порцию тортеллини со шпинатом. Соус брызгает в нос смесью запахов и вкусов; слюна овладевает мыслями, желаниями. Хочется расслабиться. Он здесь за этим. Забыть, что его отец в постоянном окружении дипломатами и высокопоставленными лицами, ответственными за коммуну. Забыть о визитах президента, забыть о министрах, забыть обо всём. Только он, Рикс и свобода. И пупок Венеры. Они уединяются недалеко от лесопарка, располагаются на расстеленными заранее тканями и разливают алкоголь. Вечерняя духота вкупе с градусом, неожиданно давшим в голову, расслабляет и наполняет без того сказочное время глубиной. Жаль, что Августа предпочла отцовский рабочий ужин. Он её приглашал, как гарант здравомыслия, но она ограничилась советом: Veni, vidi, vici. Солнце вскоре опускается, и каждая тень приобретает собственную красоту. Тёмная кожа Рикса на контрасте с глазами становится глубже и насыщеннее, заметнее, чем при дневном свете. Взгляд, полный невинной добродетели — грубее с каждым глотком вина, и Лабелю, возможно, стоит прекратить их считать. Как опускается нижняя челюсть, как перекатывается кадык, как мнутся о стекло губы. Стоило бы начать считать собственные. Попытка встать на ноги доказала: ему достаточно. Головокружение тому доказательство. До тех пор, пока чисты его намерения и помыслы, бояться нечего. Как только в глазах запрягают бесы, Лабелю стоит подумать над стирающем память приборе. До алкогольной амнезии ему далеко. Включаются огни и фонари, улица наполняется цветами. Отблески танцуют на чужих телах, окрашивая окружение. Столики и парасоли, бутылки и асфальтный проспект. Лабель ловит на себе взгляд Рикса. Он расслаблен и заряжен энергией, симпатизирующей настолько, что хочется пропитаться воздушно-капельным путём. Нечто родное и единое с естественным, природным, с Остере больше, чем жизни, и это — то, о чём Лабель мечтал. То, что он хотел. Когда включают бергамаску, Лабель не замечает. Для всех это кажется неожиданностью. В центр, окружённый наблюдателями, выходят пары. Быстрыми шагами, они спиной очерчивают окружность, от движения которых начинает кружиться голова. Подшофе подобные танцы — безумие, но Лабелю нравится. Как пары держат дистанцию, как меняют согласно ритму музыки направление, как приближаются и отдаляются. Держат руки восьмёркой и поворачиваются. Он ловит заинтересованный взгляд Рикса на танцующих, и в голову ничего не приходит лучше, как пригласить его. Рикс Остер, до безумия привлекательный и уместный на ньюримском фестивале, подключается в круговые движения. Зеркалит заданное Флавием расстояния и скорость. Это не сон. Орвон с Афием находятся недалеко от их спин, хлопающих в такт музыке и смотрящих на их пару. Вокруг их такое разнообразие; реальность сузилась до двух метров между ними, сокращения дистанции и резкого поворота вокруг себя. Лабелю действительно не стоит больше пить. Они держатся обеими руками, касаются телами — так близко, даже неловко. Итак горячая ночь становится на градус больше: из-за персикового вина, из-за быстрого темпа, из-за тепла кожи рук, груди. Лабель позволяет себе положить их скреплённые руки на талию, и Рикс подключается к игре, кладя всю ладонь. Жалкие пары секунд становятся часами. И их не хватает. Ничего не хватает. Повторы выжимают последние силы, но ими затруднительно насытиться. Каждый следующий шаг хочется приблизить, каждый хочется продлить. Хочется больше. Рикс останавливается первый. Лабель смиренно входит в толпу и вытирает низом лёгкой рубашки лицо. Чувствует на себе пальцы, касания которых успел выучить. Рикс. Рядом, такой же разгоряченный и уставший, теплый и пьяный. Лабель смотрит ему в глаза, ныряя на самое дно. Он топится, захлёбывается, но не пытается всплыть. От месива в голове от эмоций и чувств их синхронно накрывает одна волна — губы находятся быстрее, чем успевает сформироваться мысль. Единственная связная: они оба безумны. Он делает шаг вперёд, уже привычно стоя вплотную, целует с разительным упоением. Оглаживает плечи и шею, хватается на короткие мокрые волосы. Рикс отвечает. Рикс прижимает его к себе — вжимает в себя — за поясницу. Реакция Орвона слышна, будто из толщи воды. Сейчас не до этого. Сейчас существует только шаткая надежда, что Риксу нравится, что происходящее взаимно, что между ними не встанет этот поцелуй каменной стеной. Ладони плавно опускаются с поясницы на бедра и так же плавно греют талию, ребра. Переходят на спину, и хочется взвыть. Получается только ярко выраженно выдохнуть в губы напротив, цепляясь грязным взглядом за ответной реакцией. Не встанет. Лабель забывает, о чём он. Встанет, наверное. Уже встал. Он настолько забылся, что многое наговорил. Какой Рикс волшебный партнёр, какие у него движения, как он мечтает повторить этот вечер. Второго дна не должно быть, но звучал он достаточно двусмысленно, чтобы оказаться непонятым. Афий гаркает в плечо Орвона, пока тот, заворажённый успешным сватовством, наблюдал со стороны. Взгляд Рикса Остера, гуляющий по телу партнёра и сопровождаемый тяжёлым дыханием, говорил за себя. Да, он бы тоже повторил. И не только танец. И не только вечер. Нечего повторять, всё происходило только в его мыслях. Deus meus, какой позор. Ему вообще не стоило пить. Была бы здесь Августа, не допустила бы подобного. Он садится на бордюр, открывая с ней чат, и пишет нечто нечленораздельное, что случилась катастрофа. Она отвечает парой минутами позже, отправляя правую скобку. Лабель на расстоянии чувствует, как она улыбается, заглядывая в телефон из-под стола. В голове только руки Рикса, держащие его тело, и глаза, наполненные самым прямолинейным ответом: да, он не против отношений с парнями; да, ему нравятся парни. Да. Облегчения не приходит хотя бы из-за допущения подобного. И неконтролируемых воспоминаний о настолько неприличном, что хочется. Вернуться и закружиться ещё раз, целовать, пока не заболят губы. А почему бы и нет? Они находят друг друга одновременно. Идут, будто сводящиеся мосты, будто кинетический маятник. Разрешение спрашивает их возбуждение и бившиеся сердца с поразительной скоростью. Теперь они целуются не под влиянием момента, а потому что хочется. Обоим. И это кажется таким естественным и верным, что не возникает лишних вопросов.***
Их забирает личная машина Флавиев, развозит по домам и останавливается у конечной точки. Лабель долго сидит на месте, сверяя ощущения и память. Не воображение. Не фантазия. В комнату он заходит в забытьи, ведомый усталостью. Садится на убранную кровать и падает на спину. Августа написала, что скоро ужин закончится, и при возвращении она ожидает ответов. Лабель тоже их ожидает, но — не от кого. Он залезает в инстаграм, надеясь на благосклонность фортуны. В историях Рикса покоились увековеченные видео с фестиваля, которые успели сделать Орвон и Афием. Их с Риксом бергамаска занимала гордые шесть. Он пролистывает их, останавливается на последней и надеется, что ничего кроме на них не уместилось. Уместилось. Он без комментариев отправляет их Августе и получает мгновенную реакцию. Она пишет, что ответов достаточно. «Это самое запоминающееся свидание». Он засыпает, не преодолевая пьяную сонливость. Действительно запоминающееся. Вопреки запрету поцелуев на первом свидании. Сообщения от Рикса остаются без внимания до утра, и единственное, на что надеется их отправитель, что трактовка случившегося понята обоими. «Второму свиданию быть?»