Рыжее чудовище

Идея перекрасить волосы пришла спонтанно, впрочем, как и всегда. Это была первая мысль, о чем Сынмин подумал утром. С одной стороны, идея отдавала налетом идиотизма: волосы нужно было осветлять и постараться, чтобы после покраски они просто не выпали. К тому же, за ними нужен был особый уход, но Сынмин не любил полумеры. Если решил — значит сделает. Благо, сегодня у него был свободный день, Джуён вернется только к вечеру, так что его действительно ничего не останавливало. Кстати, об этом. Джуён, парень Сынмина — не просто так был одним из самых горячих студентов на потоке. Он реально воплощение всего самого сексуального, что было в этом мире. И так думал не только Сынмин. Иногда, парень вообще не понимал, каким образом они сошлись, как вообще на него обратили внимание, тем более, такой парень как Джуён. Но Сынмин не любил самокопания ни в каком виде, если сошлись, значит так надо. *** Покраска заняла больше времени, чем он рассчитывал. Возможно, это из-за того, что красился он не в салоне, для чего был слишком нищим студентом, а в комнате у лучшего друга. А Гаон всегда подходил к делу ответственно. Он, на пару со своим соседом Джунханом, развернул небывалую деятельность вокруг волос Сынмина. И если у того в начале и были подозрения, что он облысеет, сейчас они укоренились. Потому что от осветлителя голову пекло неимоверно. — Это потому что у тебя чувствительная кожа, — пожал плечами Гаон, и по его лицу было видно, что он не испытывал особого сострадания. — Ну, раз моя кожа такая чувствительная, то, возможно, было бы логичней, не пытаться сделать так, чтобы с меня можно было снять скальп? — Все, не ной, я почти закончил. Но получилось и правда шикарно. Рыжий вышел сочным, почти медным, и, как выяснилось, этот цвет очень шел Сынмину. Из-за небольшой пересушенности волосы стояли торчком, делая из него что-то среднее между панком и пай-мальчиком, который усиленно пытался выйти из своего образа. Ребята тоже оценили его преображение, радостно подбадривая. Остался последний рубикон. Джуён. И, по общему мнению, Гаона и Джунхана — Сынмина ожидала веселая ночь. *** Последнее, что ожидал увидеть Джуён, вернувшись с подработки — это своего парня, сидящего на кровати, читающего какую-то книгу. Точнее, не так. Его-то он увидеть ожидал, но… Сынмин был рыжий. Он точно помнил, что, когда уходил, сонно целуя его в плечо, тот был брюнетом, а сейчас он сидел, с торчащими в разные стороны рыжими прядями, и, видимо желавший добить его окончательно — с надетым на голову ободком-ушками и чокером, с кольцом-сердцем посередине на шее. У Джуёна от этого вида закоротило мозг. Он как вошел, так и остался стоять на пороге, пытаясь найти в себе силы, чтобы отвести взгляд. Ну или чтобы выгравировать этот вид у себя под веками. Сынмин, услышав, что тот вошел, поднял голову, и, боже помоги, у него были подведены глаза. — Как прошел день? — спросил парень, мягко улыбаясь. Джуён отвис не сразу. Он даже не услышал вопроса, потому что кровь стучала в ушах так громко, что оглушало. Наконец, скинув с себя кроссовки и отойдя от двери, он медленно зашел вглубь комнаты, словно крадущийся хищник, запреметивший свою жертву, мягко подошел к кровати, смотря на Сынмина сверху вниз. Тот, задрав голову, прищурился. В его глазах горел хитрый огонь, и, словно бы довольный своей проделкой, он склонил голову на бок, улыбаясь. — Много сегодня было народу? Джуён и на это не ответил. Сейчас у него в голове не строилось каких-либо мало-мальски связных предложений. Он просто смотрел на эти волосы, на эти ушки, глаза, ошейник и, возможно, медленно прикидывал, в какой момент он подписал контракт с дьяволом и не заметил этого. Вместо ответа он потянул руку вперед, зарываясь ладонью в выкрашенные, на удивление мягкие пряди, почесывая загривок. Сынмин тут же прикрыл глаза, наслаждаясь этой лаской, и тут же ойкая, когда пальцы сжались на его волосах в кулак, заставляя задрать голову. — Очаровательно, — глухо, почти рыча, сказал Джуён и резко дернул Сынмина на себя, заставляя встать с кровати, и тут же вниз, на колени. Сынмин на это выдохнул, и это был единственный звук, который он издал. Потому что сейчас он был все внимание, натянутый, словно готовый к броску зверек, зажатый в угол. — А мой кот, как я погляжу, заскучал, — продолжил Джуён, пальцем ведя по лицу Сынмина, надавливая на его губы, чтобы тот обхватил фаланги. В голове была звенящая пустота. Только желание, подогревающее кровь. Сынмин, чертенок, послушно обхватил пальцы, касаясь между ними языком, беря в себя глубже, словно представляя на месте член. Хотя, скорее всего, так оно и было. Джуён медленно двигал пальцами глубже, словно бы проверяя, желая дотянуться до самой глотки, но тут же вынимая их, чтобы обхватить влажными пальцами ошейник, подтягивая за мягкую кожу ближе к себе, заставляя уткнуться в пах. Сынмин не закрывал глаза ни на секунду. Даже сейчас, обдавая горячим дыханием полутвердый член, он неотрывно смотрел в глаза Джуёна, которые напоминали черные бездны. Две чертовы черные дыры, которые сожрали его без остатка. Тишина, сбиваемая тяжелым дыханием обоих немного давила, но никто не хотел ее нарушать. Сынмин потянулся было пальцами к ширинке, но тут же получил по рукам. — Рано, — коротко сказал Джуён. Он снова схватил парня за волосы, дергая их назад, и приближаясь к его лицу, беря за подбородок. — Послушные коты не летят впереди паровоза. Сынмин даже пискнуть не успел, как его губы были буквально смяты в жестком, собственническом поцелуе. Джуён целовал так, словно хотел высосать душу. Крепко, мокро, с напором, отчего Сынмин, не сдержавшись, стонал в рот, сильно цепляясь за предплечья. Если бы он сейчас не стоял бы на коленях — он бы упал. Потому что под ногами словно не было почвы. Все заняла страсть. В голове кружилось от нее. Похоть, витавшая в воздухе, выбивала дух, забирая весь кислород без остатка. Но он целовал. Целовал так, словно в последний раз, словно завтра больше не настанет. Потому что это был Джуён, с ним не выходило иначе. Отстранившись, и снова дернув за пряди, на этот раз снова прижимая к паху, Джуён лишь кивнул. — Я знаю, чего ты хочешь. Силы небесные, Сынмин хотел этого так сильно, как ничего в этой жизни. У него рот наполнялся слюной от одного только ощущения тяжести члена на языке. Отстранившись, он, дрожащими руками принялся расстегивать молнию на штанах, стягивая их вместе с бельем вниз и задыхаясь от вида покрасневшей головки, с каплями предэякулята. Подавшись вперед, он провел языком по ней, слизывая соленые, тяжелые капли, и тут же взяв головку в рот. Звук, с которым Джуён резко втянул воздух, сквозь стиснутые зубы, можно было назвать потрясающим. Подавшись вперед, он буквально насадил рот Сынмина на свой член, входя почти до конца, давая привыкнуть лишь какие-то мгновения. Сынмин от этого зажмурился, выдыхая через нос и стараясь сразу расслабить горло. Но этого было мало. Ему всегда было мало Сынмина. Толкнувшись так, что головка уперлась в горло, Джуён низко, гортанно застонал. Это отдалось и Сынмину, который крепче сжал губы, пережидая первые неприятные ощущения. Это было потрясающе. Дальше — словно уже по отработанному сценарию, но каждый раз так, что способность ясно мыслить улетала куда-то в стратосферу. Джуён принялся трахать горло Сынмина, крепко фиксируя его голову и не сводя с него взгляда. Его возбуждали эти покрасневшие губы, иногда дергающийся кадык и слезы, вскипающие в уголках глаз. Его возбуждал он весь. Полностью, без остатка. Хотелось больше. Хотелось слиться, так, чтобы не оставалось свободного пространства. Так, чтобы они стали единым целым. Отстранившись, Джуён отошел на шаг, любуясь разбитым, пытавшимся отдышаться Сынмином. — Ты прекрасен. Ты, блять, сущий дьявол. Сынмин хрипло засмеялся, вытирая лицо. С последним утверждением он бы поспорил, потому что то, что творил Джуён, всегда было чем-то за гранью. Он даже не понял, как они снова поменяли позиции. Потянув за ошейник, поднимая его с пола, Джуён практически с размаху прижал Сынмина к стенке шкафа, одной рукой обхватывая его талию, другой — горло. — Мой кот явно заслужил награду, — прорычал он на ухо, грубо обласкивая тело. Кожа от прикосновений горела, хотелось податься назад, потереться грубой тканью штанов о возбужденный член, просить, умолять трахнуть его прямо здесь, или разложить на столе, кровати — неважно. Просто Сынмин чувствовал, как все в нем переворачивалось от желания и только это имело значения. Впрочем, это было взаимно. У них всегда все было взаимно. Из одежды все, что осталось на Сынмине — ободок и ошейник, он даже не понял, как так быстро его раздели. Только чувствовал спиной горячую кожу Джуёна и ощущал, как дыхание распадалось на его шее. — Ты же продумал все, не так ли? — улыбнулся парень, опуская руку на бедро Сынмина, грубо раздвигая ягодицы и тут же довольно урча. — Хороший котик. Хороший мальчик. Да, Сынмин действительно все продумал. Растягивая себя в ванной, он только и делал, что думал о приходе Джуёна и о том, как его наконец-то трахнут. Он фантазировал об этом, так что, можно было сказать — он действительно думал на пять шагов вперед. Джуён нагнул Сынмина, заставляя отставить бедра и упереться руками на перекладину кровати, и провел пальцами по подтянутой спине. Провел с силой, оставляя покрасневшие бороздки от ногтей, которые, Сынмин уверен, вскоре оставят следы. Ему нравилось, ему безумно нравилось то, с каким остервенением Джуён его метил. Как он показывал, словно всему миру, чей это мальчик. Рука, блуждающая по спине, оставляющая пару звонких шлепков на ягодице, снова оказалась в волосах, задирая голову. Другой рукой Джуён оттягивал ягодицу, словно бы любуясь видом. От этого бесстыдства Сынмин покраснел, казалось, до кончиков ушей. — Будешь послушным мальчиком для меня? — спросил Джуён, обласкивая его членом. — Хорошие котики получают награду, знаешь? — Бляяять, Джуён, — застонал Сынмин, чувствуя давление, чувствуя, как медленно его заполнял чужой член.- Пожалуйста, пожалуйста. — Пожалуйста что? — Не останавливайся. И это звучало как зеленый цвет. Зафиксировав Сынмина в таком положении, Джуён толкнулся в него, замирая на мгновение, прежде чем начать трахать. А трахал он также, как и жил — резко, не давая возможности остановиться и перевести дух. Рука, сжимающая горло, и другая — с силой сжимающая бедро, делали с Сынмином что-то невероятное. Он стонал, скулил, хрипел, не зная, куда себя деть от ощущений и эмоций. Хотелось больше, сильнее, и Джуён, словно прочитав его мысли, за ошейник притянул парня к себе, буквально вгрызаясь в его шею, только недавно зажившую от предыдущих отметок. Он оттягивал кожу с зубами, рычал куда-то на ухо и не прекращал двигаться. Казалось, если бы он остановился — они бы умерли. Сынмин стонал, откинув голову на плечо Джуёна, расставив ноги и подставляясь, словно это было единственное, ради чего он жил. И иногда ему казалось, что это так и было. Они двигались в рваном ритме, то убыстряя темп, то практически не двигаясь. Джуён придушивал Сынмина, шепча ему на ухо, какой тот развратный, как он сводил его с ума. И какие же блядские у него рыжие волосы и эти ушки. Этого всего было так много, что Сынмину казалось, что, еще секунда — и он потеряет сознания. Возможно, так оно и было, потому что, в какой-то момент возбуждение дошло до такого острого пика, рука, сжимающая член, дрочила так правильно, что, если бы не ладонь, сжимающая горло — крик Сынмина слышала бы вся общага. Он подался вперед, выстанывая имя Джуёна, сильно кончая ему в руку, сжимая его. Джуён на это только сильнее зарычал, переходя уже на какой-то животный темп. И все двигался-двигался-двигался, пока не кончил сам, крепко прижав к себе взмокшего Сынмина и кусая его в участок между шеей и плечом. А Сынмин и правда на мгновение отключился, потому что следующее, что он осознал, придя в себя — это то, что он сидел между ног Джуёна, прижатый к его груди. Тот мягко убирал влажные пряди со лба, осыпая лицо поцелуями. Казалось, что вся грубость, предшествующая сексу, растворилась, словно пшик. — Хороший мой, мой котенок, — мягко шептал он, прижавшись губами к вискам. — Я знал, что ты оценишь, — сонно сказал Сынмин, укладывая голову Джуёну на плечо. Сейчас он чувствовал себя самым счастливым. Он бросил взгляд на себя в зеркало, втайне восхищаясь тем, как он сейчас выглядел. Расхристанный, совершенно потерянный в пространстве, с подтеками косметики на лице, искусанными губами и метками, алеющими на коже. Сынмин не был лицемером — это возбуждало. — Рыжий — это пиздец, — улыбнулся Джуён куда-то ему в макушку. — Ты мне одним своим видом вытрахал мозг. — Кто что кому еще вытрахал, — засмеялся парень, сцепляя их пальцы. И в принципе, ни Джуёну было с этим спорить. Определенно не ему.