Бесконтрольная дрожь

Он стоял у нее за спиной, вызывая легкую дрожь. Будоража потрясающим ощущением защищенности. В какую драку она бы не влезла, она знала: он ее прикроет… Даже если его огреют по голове ломом. Даже если его загипнотизируют, заставив окунуться в самые темные уголки разума. Она знала, что он со всем справится: от удара ломом лишь встряхнется, как большая собака после купания, а из хватки кошмаров его вырвет ее твердый голос — даже в безвыходных ситуациях она не падала духом. С ним за спиной ей больше не было страшно. И она перестала оборачиваться. Иногда за его спиной была она. Все еще робко к нему прижимающаяся, замирающая от невысказанного восторга: они гнали по городу на такой скорости, что крик застревал в горле и вибрировал, постоянно о себе напоминая. Он всегда шел вперед, когда нужно было проверить местность («Пусть мужик разберется, побереги свои белые сапожки», — подкалывала Тома). Всегда шел вперед, когда знакомил ее с новыми для нее местами: «Это Зазеркалье, дом для тех, кто ищет защиты; это мой любимый бар; а здесь живу я — осторожнее, тут рядом стройка». Она любила прислушиваться к его голосу — тихому, хрипловатому и уверенному. В драках ее защитник рычал, отпугивая врагов, с ней же наедине был спокоен и ласков. — Балансируй, — посоветовал он, когда она взяла скейт у брата, чтобы прокатиться по перилам и научиться не бояться лестниц. — Не смещай центр тяжести назад, пятая точка перевесит. — Ты меня поймаешь, — не согласилась она с завуалированным предостережением. — А потом я научусь. В его руки хотелось упасть. Хотелось, чтобы он избавил ее от снов, в которых она скатывалась по бесконечным ступенькам, не в силах остановить падение. Рядом с ним хотелось быть отчаянной и смелой, чтобы он знал: когда она за его спиной — ему не грозит опасность. Они прикроют друг друга. Защищат. Спасутся. — То хмырь на фиолетовой тачке, теперь стремный мужик на мотоцикле, — закатывал глаза Кирилл. — С тем что? Этот уголовник его убил и теперь тебя шантажирует? — Не говори о нем в таком тоне, — Лера с трудом удержала нейтральное выражение лица, не желая показывать, как сильно брат ее задел. — Владимир — хороший человек. — Значит, нового хмыря зовут Владимир, — Кирилл предвкушающе хрустнул костяшками пальцев. — Познакомишь? — Выключи хоть на минутку свой мачизм. Я сама разберусь! — А ты стала злее, — недовольно заметил он, временно отступая. — Они плохо на тебя влияют. Сергей, может быть, действительно заставил ее измениться слишком сильно — раньше ей бы даже в голову не пришло, что когда-нибудь она будет избивать людей за деньги (а ведь тем же самым занимались коллекторы, которые донимали ее семью…), хотя дело, конечно, далеко не только в них. Но после всех этих тяжелых тренировок, столкновения с Дагбаевым и его приспешниками, Лера наконец-то смогла почувствовать себя спокойно… Когда оказалась рядом с Владимиром. Владимир делал ее увереннее. Сильнее. — Пожалуйста, не говори родителям, — попросила она уже тише. Как много от них приходилось скрывать… С ее новым образом жизни это было, увы, неизбежно. — А что? Переживаешь, что он им не понравится? — Дело не в этом. Владимир просто… Друг. И все. Не всех же друзей показывать родителям. — Любу ты не прятала. — Кир… — Что? Или у вас с Владимиром какая-то другая дружба? — Все. Закрыли тему. Кирилл вышел из ее комнаты, хлопнув дверью. Может, он просто не мог смириться, что другой мужчина принял на себя роль защитника. Или просто никому не доверял, особенно после того, как впервые увидел чудовищные гематомы на ее теле. Навоображал, будто Сергей ее бил, а Владимир его за это прикончил. И даже непонятно, что хуже: такие вот фантазии или правда. Правду Лера ему ни за что не расскажет. Не сможет. Хотя иногда… Хотелось поделиться. Хотя бы чуть-чуть. Тем, что можно. — И учебу совсем запустила, и кендо, — вздохнула Люба, когда смогла, наконец, выловить полумертвую от недосыпа подругу. — Признай, влюбилась? — Нет, не думаю. Просто… — Что? Просто он может поднять грузовик, увидев, что под колеса вот-вот попадет кошка. Просто он первым побежит на крик: «Помогите!», кто бы не кричал — какой-то оборванец или человек в дорогом костюме. Не раз и не два она видела, как он помогал спустить коляску по лестнице, не оборудованной пандусом. И молча передавал пенсионерам деньги, когда тем в магазине не хватало на хлеб. Лера улыбнулась и вдруг призналась: — Знаешь, Люб, я выкурила вместе с ним несколько его сигарет. — Но ты же больше не… — начала было Люба и тут же оборвала себя. — Лерк, да ты по уши! Он какой хоть? Красивый? Лера вспомнила, как он привычно задвинул ее себе за спину, когда мимо проходила подвыпившая компания — девушка бы и сама могла за себя постоять, но как же хорошо было чувствовать себя не боевым Чумным Доктором, а обычной студенткой, которая обидит разве что лягушку, которую вскроет на паре. Вспомнила его извиняющуюся неуверенную улыбку, когда он случайно сломал колесо у взятого напрокат самоката. Вспомнила, как они бежали наперегонки по крышам — он оступился, и она поймала его за капюшон. Они кубарем покатились вниз, и он обхватил ее, смягчая удар. На ней тогда не осталось ни царапины, а вот он еще долго потирал спину, думая, что делает это незаметно. — Отзывчивый. Надежный, — сказала Лера уверенно. — Я как будто знала его всегда. — А на самом деле? В смысле, вы давно знакомы? — Две недели. — Ну ты даешь… — Люба присвистнула. — Обычно ты год к человеку присматриваешься, а тут так сразу. Я даже немного завидую этому счастливчику. Но ты не торопись, присмотрись к нему внимательнее. Вдруг он не тот, за кого себя выдает? Владимир признался, что начал жизнь с чистого листа. Что ему важно, какой человек здесь и сейчас, и он не будет лезть в чужое прошлое. Лера уважала его выбор. И ни о чем его не спрашивала. Люба просила быть внимательнее — но Лера, наоборот, закрывала глаза. — Ты точно торт резать собрался, а не нас? — пошутила Тома, когда они решили отпраздновать, что все еще живы. — Прекратите немедленно, вы что себе позволяете?! — вскричала блондинка лет тридцати, которую он ни с того ни с сего схватил и бросил в кирпичную стену ближайшего дома. — Все данные о пациентах Рубинштейна утеряны, — жаловался Сергей, все так же не доверяя ее новому знакомому и предпочитая все перепроверять. — Одно известно точно: в день пожара погибло очень много людей… И отнюдь не от огня. — Будь осторожна, — попросил Фарид, оторвавшись от компьютера и бросив едва заметный взгляд в сторону Владимира. — У него бывают… Затмения. Надеюсь, ты с этим не столкнешься. Выглядит жутковато. — Ты ведь птица. Где твои крылья? — спросил вдруг Владимир странным тоном, намекая на клювастую маску. — У меня они есть, а у тебя нет. Все это ложь! — Какие крылья? — переспросила Лера приглушенно, глядя на свое отражение в стеклянной двери недоограбленного кем-то магазина. Все еще не веря, что Владимир может быть опасен. Он стоял у нее за спиной, вызывая легкую дрожь. В его руке был зажат крупный осколок разбитой витрины.