***
Будучи выращенной в обеспеченной семье, я должна была бы морщиться от номера в пригородном мотеле, но все, что я делаю, — бросаю сумку на пол и падаю на кровать, раскинув руки в стороны. Здесь, в этом дешевом номере, в месте, которое не найдет мой муж, мне дышится в разы легче, чем в нашем красивейшем доме. Ощущение, что тиски, сдерживающие меня, падают. Свобода на вкус как горячий полуденный воздух и соленая кожа Киллиана. Он смотрит на меня, усмехаясь. Я приподнимаюсь на локтях, встряхиваю головой. Он убирает мою сумку с пола, снимает кожаную куртку, оставаясь в одной футболке, которая обтягивает его широкие плечи. Ложится рядом со мной. Я тут же поворачиваюсь к нему, фривольно закидываю свою ногу на него и целую. Здесь, в сотни миль от дома, легко представляется совсем другая жизнь. Та, в которой я никогда не была отдана незнакомцу из выгоды. Та, в которой моя свобода была тем, к чему я привыкла. Та жизнь, в которой только я решала, что мне делать. Та, в которой я выбираю Киллиана и принадлежу ему полностью. Кольцо на пальце — его подарок. И его я называю своим мужем. С ним хожу на ужины, с ним каждую ночь занимаюсь сексом. Его целую по утрам. С ним провожу всю свою жизнь. Если я достаточно сильно зажмурюсь, то это превратится в реальность на какое-то время. Здесь только он и я. А я хорошо умею обманывать саму себя. Киллиан скользит рукой по моей спине, забирается под блузку, я помогаю ему раздеть себя, потом раздеваю его. Воздух горячий, его поцелуи — жадные и яростные. Он сжимает мои волосы на затылке, когда я нависаю сверху. Его губы скользят по моей шее, ниже, обхватывают сосок, прикусывают. Я не сдерживаюсь, двигаюсь быстро и резко. Я не притворяюсь, бормочу его имя сквозь стоны. Никто и никогда не делал со мной этого, не вызывал этот внутренний огонь, не распалял меня до такой степени. Только он. Киллиан — центр моего вращения. Центр моего фокуса. Я — крохотная планета. Он — солнце, вокруг которого я вращаюсь. И нет ничего правильнее этого — нас, разгоряченных, влюбленных, на влажных простынях, в лучах заходящего солнца, жадно целующихся и занимающихся сексом. — Я люблю тебя, — говорю я, прижимаясь к нему, лежащему рядом. Скольжу пальцами по его груди. Он единственный, кому я не лгу, говоря это. Единственный, кто вызывает во мне это чувство. Я встретила его пять лет назад, он был новеньким в охране. Эммет, прошлый мой телохранитель, рекомендовал его. Киллиан был бывшим военным, тогда ему было двадцать восемь, так же как и Ходжу. Около года он казался мне слишком правильным, слишком холодным и черствым. А потом мы застряли в сломанной машине посреди пустой трассы. Мне было скучно, я вывела его на разговор о жизни. И так, кусочек за кусочком, отпал его образ сурового телохранителя. Еще через год мы впервые поцеловались. Это было неожиданно, но чувствовалось слишком правильно. Я влюбилась в него. Да и как можно было устоять перед ним? Мой сводный брат Амрит был моим лучшим другом. И именно он прикрывал меня перед мужем, когда мы с Киллианом сбегали на выходные. Проводили их в одном и том же мотеле, катались ночами на его мотоцикле, встречали рассвет, сидя на земле. — Я люблю тебя, — отвечает мне Киллиан и целует. Он знает, что я никогда не буду всецело принадлежать ему. Но он также знает, что мое сердце — его. Что, если бы я могла, я бы оставила всю свою жизнь. Обменяла бы богатство на его любовь, сбежала бы с ним. Он знает это. И принимает тот факт, что я замужем. Так же, как и я принимаю то, что однажды он уйдет, найдет себе замену. Но все это будет потом. А сейчас — мы целуемся в номере мотеля, так далеко, что никогда нас не найдет. И я хочу остаться здесь до конца жизни.***
19 ноября 2022 г. в 19:00
Я нервно постукиваю длинными ногтями по столешнице острова в центре своей гардеробной, рассматривая многочисленные платья. Выбор, как обычно, слишком велик. А стилист, от которого я отказалась этим утром, не отвечает на сообщения. Ненавижу, когда меня игнорируют и когда заставляют собираться в спешке.
Сейчас совпадают оба пункта. И хотя это ужин с деловыми партнерами моего мужа, я не могу выглядеть плохо. Во-первых, мы довольно известная светская пара в стране. Во-вторых, Ходж просто обожает демонстрировать, какой алмаз ему достался. Я — типичная трофейная жена. Выгодная сделка. Его украшение. Он не скупится тратиться на меня, показывая всем, насколько он удачливый сукин сын.
Удачлива ли я в парадигме нашего мира — никого не волнует. С чем я, собственно, довольно быстро смирилась много лет назад, когда меня, восемнадцатилетнюю, выдали замуж за него, двадцатишестилетнего наследника многомиллионной корпорации.
Этот брак состоялся по многим причинам. Мой отчим Девдас Дубей желал закрепить свои позиции в Штатах после того, как мы иммигрировали. Ходж Бейкер был идеальным кандидатом, к тому моменту он уже активно занимался семейным делом, в отличие от своего младшего брата.
Что уж говорить, если и по сей день Ходж держит корпорацию в своих руках, пока Брайан наслаждается жизнью вместе с Кэтрин, почти-олимпийской-чемпионкой.
— Ты готова? — Ходж заходит в гардеробную, застегивая запонки на рукаве рубашке. Я раздраженно взмахиваю рукой, стоя в одном нижнем белье. Макияж и укладка готовы, но выбор платья вгоняет меня в очередную истерику.
— Какой пиджак ты наденешь? — спрашиваю я, возвращаясь к своему нелегкому делу. Со стороны может показаться, что это все, о чем я беспокоюсь в жизни. Наверное, это хорошо. Я хорошо играю роль глуповатой жены.
— Надень что-нибудь черное. — Ходж подходит к вешалкам с платьями, выбирает первое попавшееся ему на глаза. — Вот.
Это платье в бельевом стиле. Я не люблю такие открытые вещи, но разве мое мнение учитывается? Я принимаю выбор Ходжа, надеваю платье, он помогает мне, оставляет холодный поцелуй на моем плече. Я выбираю туфли от Ив Сент Лоран, они жутко неудобные, но выглядят красиво.
Когда мы покидаем гардеробную, Ходж накидывает мне на плечи свой черный пиджак. Охрана следует за нами. Я оборачиваюсь лишь на секунду, Доминик мне подмигивает, в то время как второй охранник, Киллиан, выглядит серьезно и собранно.
Мы прибываем в ресторан, где уже ждут деловые партнеры Ходжа — Леон и Кассандра. С Леоном его жена, Лима. Мы с ней обмениваемся поцелуями в щеку, Кассандра же выглядит очень надменной, удостаивая холодным взглядом нас, маленьких и глупеньких трофейных жен.
Мы с Лимой медленно пьем вино, обсуждая последние коллекции, модные показы и прочие новинки. Позже, уже в дамской комнате, Лима распределяет дорожку кокса, пока я переписываюсь со своим сводным братом Амритом.
— Ты будешь? — спрашивает Лима, размахивая пакетиком с наркотиками. Я отрицательно качаю головой. — Как у тебя дела?
— Нормально. А у тебя? — Я достаю помаду, чтобы освежить макияж.
— Также, — она пожимает плечами. — Не хочешь пошопиться и выпить кофе на неделе? Я хотела заглянуть в кое-какое место.
— Да, без проблем, — я улыбаюсь ей. Лима подмигивает и прячет хитрую улыбку.
Мы не пойдем никуда. Это — предлог. Каждая из нас будет заниматься своими делами. Просто прикрываемся алиби. Ничего нового, верно?
Когда мы выходим из уборной, Киллиан, мой охранник, смотрит на меня, чуть прищурившись. Я посылаю ему свою самую невинную улыбку.
Ужин заканчивается, мы с Ходжем возвращаемся домой. Я принимаю душ, надеваю шелковую сорочку и ложусь в постель.
Ходж читает какие-то документы, я скролю ленту Инстаграма. Его рука опускается на мое бедро, большой палец вырисовывает круг на коже.
— Амрит и Лалит зовут меня в загородный дом на этих выходных. Ты не против? — спрашиваю я, откладывая телефон на тумбочку, к беспроводной зарядке, где уже лежат часы и наушники. Господи, все в этом мире нужно заряжать, даже мою машину Теслу.
— Нет, — Ходж поворачивается ко мне, убирает документы и снимает очки. Я улыбаюсь ему, прежде чем поцеловать.
Все происходит по привычному сценарию: мы занимаемся сексом, принимаем совместный душ, чистим зубы и ложимся спать. Это рутина. Ритм, к которому мы привыкли за семь лет нашего брака.
— Может, тебе сходить к врачу и отменить твои таблетки? — спрашивает Ходж, когда мы лежим в постели. Я морщусь, радуясь тому, что в спальне темно. — Разве ты не хочешь?
— Конечно, хочу. Но сейчас? — мой абсолютно невинный голосок не вызывает у него сомнений. — Мне двадцать пять, я не думаю, что я в полной степени готова к ребенку.
Старый и надоевший мне разговор.
— Мы можем попробовать.
Я молчу дольше, чем положено любящей жене.
— Наверное, — наконец отвечаю я, ненавидя себя за слова, которые произношу.
Я не любила его. Я была вынуждена выйти за него замуж. И терпела это.
Не то чтобы я сейчас жаловалась.