Кошмар

Солнце едва коснулось сонной, ещё холодной земли. Мэй уже была на ногах. А иначе как пересмотреть все письменные просьбы жителей Нойре? Сама выбрала этот путь. Никто не ставил... С самого утра в бедро будто воткнули тысячу игл.. Что-то было не так, ведь недуг уже давно не давал о себе знать. Дойдя до тронного зала Мэй села за низкий столик, на котором возвышалась, казалось, целая гора неподписанных бумаг... Разобрав половину, Мэй оглядывается .. Уже ведь должно быть солнечно, так почему тогда так темно и холодно?... В углах зала словно сгущаются тени, окружая ее с каждой минутой. Резкий, тихий стук в дверь заставляет подняться. Но дойти до двери пару шажков, которые она уже научилась преодолевать с лёгкостью, не удается... Тени сгущаются, проникая, кажется, в самые далёкие уголки сознания. Они начинают шептать, а голоса их будто скрип... Мэй падает, борясь с резко подступившей тошнотой. Дверь отворяется. Кадзу стоит на пороге. И в этот момент тени на мгновение отступают. Он подходит ближе. – Кадзу... Помоги. – сиплым голосом просит Мэй. Он опускается так, что глаза его оказываются на одном с ней уровне. Но что-то не так... Его глаза... Словно бездна, глубокого черного цвета. Мэй не видит в них ни собственного отражения, ни прежних чувств... – Слабая... Без помощи моей умирать останешься? – насмехается он. Но это не его голос. Не ему принадлежат эти слова. Он бы так не сказал... – Хромая... Не нужна ты никому. Так и будешь о помощи просить, да никто не поможет. Словно отовсюду доносились голоса, отправляя Мэй в ад. Напоминая о старых, ещё не переставших болеть, ранах. "НЕ ПОМОЖЕТ... НЕ НУЖНА..." Грудь сдавило, будто из лёгких резко выкачали весь воздух. Стало противно. Противно от самой себя. Ненужная. Хромая... Навсегда. Слезы рисовали узоры на щеках, пока Мэй с яростью, неистово царапала бедро... А в следующую секунду голоса перешли на крик, накрывающий с головой, словно волна. Мэй в страхе встрепенулась, пытаясь встать. Пытаясь увидеть источники звука, но было поздно... В ту же секунду всё поглотила тьма. Ничто. И Мэй была никем в этой тьме... Ее частью, ничтожеством.

***

Чёртовы правила императорского двора не позволяли делить одну комнату на двоих. Будь ты мужем императрицы или простым слугой – нет разницы. Кадзу не спалось. Долгое время его не тревожили кошмары. И сейчас тоже. Это был не кошмар – предчувствие. Взявшееся из ниоткуда, но плотно сцепившее руки вокруг шеи. Оно душило, и оставлять это было нельзя. Что-то было не так... Отбросив одеяла, он резко встал с ложа. Надел хакама. Быстро набросил на голое тело хаори и вышел из покоев. Дворец спал, как и все его обитатели. Лишь дремлющие на постах охранники, да разносящие слухи служанки сновали туда-сюда. Дойдя до крыла, где находились покои императрицы, он распахнул дверь... – Мэй!

***

Умываясь слезами и лёжа на полу среди одеял и подушек, она не сразу поняла, кто зовёт её. Увидев неясные очертания мужчины, она попыталась отползти в дальний угол комнаты, но не успела. Его тело закрыло её от всего, окутав запахом осенних листьев... – Тише... Мэй, это я... – с нескрываемым беспокойством прошептал Кадзу. Его голос снова был таким, каким она его помнила. Без насмешек и издевательств. Она вжималась в тело мужчины, руки которого бродили у нее в волосах. То резко сжимая, то отпуская... – Кадзу... я... почему ты здесь? – первая спросила, прервав молчание. Разьеденив объятия они взглянули друг на друга. Его хаори сползло с плеча, словно от быстрого бега... Её волосы спутались, образовав на макушке подобие гнезда... – Чувство неясное. Пришёл проверить, а ты так... – ответил он. – Снова? – Да...нет... Смотря что. – Нога. – Кошмар... Вздохнув, он мягко коснулся мокрой щеки. Стирая дорожки слёз – Не слушай голоса, – мягко начинает он. – Страхи твои ночью всю силу показывают... Говорил... Кивнув, Мэй обняла мужчину. Не в силах было обойтись без его тепла этой холодной ночью... – Любимая. Любая нужна. Не грызи изнутри себя... Позднее они переместились на кровать. Разговаривая о предстоящем дне, грелись в ласках друг друга. Тени отступили. Солнце заняло свое место на небосводе, раскрасив всё яркими красными всполохами...