поклонение данности

можно сказать, что от максима пахнет типографской краской, но это клише, а журналисты их не слишком жалуют. да и какая там типографская краска — все инструменты его работы — старенький ноутбук и айфон с трещиной на пол-экрана. денис склоняет набок голову, убирает за ухо мокрую прядь, и старается игнорировать тот факт, что от него самого как-то подозрительно сильно несет гнилью и стылой водой, а еще штукатуркой и медикаментами — аромат онкологического отделения вряд ли можно с чем-то спутать. денису кажется, рак виноват в его головной боли только наполовину, а то и меньше, потому что все остальное — абсолютно все — вина кольцова. его маниакальность даже несколько забавляет — то, как он носится по деревне с постоянным желанием впутаться в еще большие неприятности, кажется смешным и жалким, и делает максима похожим на майского жука, которого деревенские дети поймали в банку, и он отчаянно бьется о ее стенки, неспособный разглядеть окружающее его стекло. «успокойся, — хочется сказать денису. — просто остынь уже». а максим смотрит на него с каким-то подобием немой обиды, с каким-то недоверием, мол, прекрати, ты ведь притворяешься, эй, приди в себя уже, ради всего святого, ты же видишь, что что-то происходит. денис видит, и лишь потому бездействует — в топях все гораздо проще, чем пытается казаться, но кольцов в упор не хочет этого замечать — все пытается дозвониться до кого-то по разбитому вдребезги телефону, твердит о москве и о том, что еще чуть-чуть, и они все отсюда точно свалят. максим — это половые фрикции, грязь и запекшаяся кровь, потому что он сидел прямо за водителем, и осколки влетели в него не сразу. денис равнодушно достает из прически речную улитку и нащупывает в кармане ключи от автомобиля. — макс, — неслышно зовет он. — угомонись уже, а? взгляд кольцова яснеет на минуту, и он смотрит на дениса со смесью страха и непонимания. — ден… мы умерли, да? титов запрокидывает голову, прикрывает глаза, а потом протягивает руку и зачем-то гладит макса по спутанным, запачканным сажей кудрям, но тот не реагирует — вновь утыкается в то, что раньше было новеньким айфоном, и возбужденно хмурится. — я найду его слышишь? всю страну на уши поставлю. денис отрешенно кивает — в деревне зажигаются фонари. вечером нужно будет зайти в монастырь — навестить лизу, и успеть затемно вернуться домой — баба нюра наверняка нажарила на ужин картошки. где-то совсем рядом проносится по рельсам поезд — денис слышит едва различимое дыхание сони, а значит, все хорошо и дальше будет абсолютно так же. — пойдем, — он тянет кольцова за рукав. макс моргает, будто пытаясь стряхнуть наваждение. — ден, ты разве не… — что? — да неважно, — кольцов мотает головой. я до этого капитана еще доберусь. москва узнает, вся россия узнает, ден. — конечно, — кивает титов. голова почти не болит. — конечно.